Alphabet

Наверное, это было то слово, которое чаще всего Фред Уизли слышал от Гермионы Грейнджер на седьмом году своего обучения в Хогвартсе. «Нет». Она произносила это так часто, что со временем Фреду начало казаться, будто он способен различить все интонации и эмоции, с которыми говорила Гермиона. Сначала это было раздражение. Грейнджер закатывала глаза, поджимала губы и скрещивала руки на груди. Она качала головой, наверняка, еле сдерживаясь, чтобы не пальнуть в Джорджа и Фреда каким-нибудь заклятием, лишь бы отстали и перестали требовать свою продукцию назад. — Нет, я не отдам вам ваши «Блевательные батончики», не хочется потом наступить в результаты ваших экспериментов над кем-нибудь, — раз за разом повторяла раздраженная и недовольная староста. — Да брось, Грейнджер! Я тебе шоколад, как ты любишь, а ты нам партию вернешь, — используя свою самую очаровательную улыбку, снова и снова пытался уговорить один из близнецов. — Нет, Фред, ни за что. Нет, — в конце концов, Гермиона уходила к друзьям, оставляя братьев ни с чем. А потом в своей сумке находила плитку любимого шоколада. Просто так. Позже раздражение сменилось негодованием. Правда, всего один раз. Но Фред посчитал это успешным экспериментом. Вот только сама Гермиона так, к сожалению, не думала. — Нет, Уизли, я не сниму с тебя «это», — возмутилась Гермиона, отпихивая настырного Фреда от себя подальше. — Надо было думать раньше! Еще раз – нет! Отстань. Круто развернувшись на каблуках рыжеволосая Грейнджер вышла из гостиной, оставляя позади себя Фреда с ярко-красными от переполнявших его эмоций щеками и ушами. На лбу гриффиндорца красовалась зеленая надпись «Идиот!». Видимо, подсовывать ей экспериментальную карамель, которая на некоторое время любой цвет волос делала рыжим, все же было плохой идеей. Три дня Гермиона была рыжей, как все семейство Уизли. Пять дней Фред Уизли не мог снять шапку. Когда волосы Гермионы, наконец, стали привычного каштанового оттенка, а Фред смог выйти из спальни без хохота брата и друга за спиной, история получила продолжение. Усталость – третья стадия, как про себя отмечал Уизли. — Нет, Фред, нет и снова нет. Я даже думать не буду, — упрямо качает головой Грейнджер, идущая по коридору школы. Уизли следует за ней по пятам, уговаривая открыть секрет. — Ну, пожалуйста, Гермиона! Представляешь, скольким людям ты поможешь! — протянул он. — Я не расскажу тебе, как создать такие же чары. Мариэтта получила по заслугам. Больше ни над кем я так издеваться не позволю. Нет, — вздохнула она, уже жалея, что подтвердила догадку близнеца о своей причастности к тому, что на лице когтевранки Эджком теперь красуется уродливая надпись «ЯБЕДА» из россыпи прыщей. — А если я… — начал было Уизли, но поймав взгляд Гермионы, в котором явно читалось нежелание говорить вкупе с еще чем-то, чего разобрать не сумел, он осекся и замолчал. — Нет, правда, нет, Фред. Нам всем нужны поводы для смеха и веселья особенно теперь, но не такие. Не надо, пожалуйста, — выдохнув, Грейндер обошла близнеца и уже через пару мгновений скрылась за поворотом. Фреду удалось убедить Джорджа отказаться от их идеи реализовывать эти чары. Дарить людям надежду и улыбку они будут другими способами. Особенно теперь. Четвертой стадией стало принятие. Просто Гермиона приняла тот факт, что некоторые вещи не меняются. Не меняются слизеринцы, шипящие в след обидное прозвище, не меняется Гарри, который готов броситься в омут с головой и неизвестности на встречу. Не меняется и Фред Уизли. — Нет, — уже на протяжении часа она говорила только это слово. Изо всех сил она делала вид, что читает книгу, и ей нет никакого дела до сидящего рядом Фреда. — Не будь занудой, Грейнджер, — протянул Уизли, закатывая глаза. — И почему просто «нет»? Раньше ты находила причины. — Просто нет, Фред. Я уже достаточно сказала, — ответила Грейнджер, искоса посмотрев на него впервые за все это время. — Ну, ладно. Помогать ты не будешь. А скучать? Что, даже иногда совсем-совсем скучать не будешь? — Фред прищурился, глядя на нее и ущипнул старосту за бок, заставив ойкнуть. — Нет, — покачала головой Гермиона, наконец, откладывая книгу в сторону и укладываясь на диване, положив голову на колени Фреда. На лице гриффиндорца отразилось непонимание, впрочем, уже через мгновение он улыбнулся. — Я буду по тебе скучать постоянно, — сказала она. На следующий день в Хогвартсе грохотали салюты и фейрверки, где-то в коридорах растекалось зловонное болото, а близнецы Уизли закончили здесь свою учебу вероломным побегом. Бесчисленное количество раз он слышал от Гермионы слово «нет». И слышать его готов был вечно.