Христос Воскрес, Арсений Сергеевич

      Антон дико ржал, когда узнал, кем же работает его парень. Арс никогда не стремился рассказать ему о том, где успевает зарабатывать не маленькие деньги, при этом большую часть дней в году отдыхать, либо работать максимум по четыре часа. Да и не то, чтобы его это сильно интересовало. Работает — и ладно, а где и как, дело уже его, но только интерес брал верх. Почему он никогда не говорит о своей профессии? Что в ней такого? Может он работает в гей-клубе, кто его знает?        Сколько бы Шастун не просил, брюнет всегда отходил от темы, отвлекал чем-то другим, молчал или просто говорил, что занят. Мешать, конечно, Антон тоже не мог, но после десятой попытки не выдержал и нагло стал выпрашивать рассказать о своей работе. Ну блин, где его мужик такие деньги зарабатывает? Он тоже хочет! Попов до последнего скрывал свою профессию, но под натиском младшего не сдержался и выдал: — Ну батюшка я! И что тебе это даст? — смех шатена был громче, чем звон колоколов. Ироничненько.       От смеха Антон правда чуть не сдох. Нет, конечно, он предполагал, что Арсений мог быть каким-нибудь малоизвестным, но хорошим депутатом или, может быть, и правда подрабатывал в каком-нибудь клубе, а может и вовсе был барыгой, но… батюшка? Тот, что с седой бородой в церкви детишек крестит, купая в холодной водичке? С ума сойти можно!       Остановить «ха-ха» парень просто не мог, у него не получалось. Попов смотрел на него грозным взглядом, потом умолял перестать, потом просто обиделся, но каждый раз Антон представлял своего парня в длинном чёрном одеянии, который рассказывает бабушкам, что Бог их простит и не мог не засмеяться сначала в кулак, а потом и во всё горло. Гей-клуб казался менее смешным вариантом, чем… Господи, прости! (Простит ли?) Батюшка!       Рассказать полученную информацию юноша не мог никому, кроме своего лучшего друга, Димы. Тот, конечно, помогал ему с выяснением профессии Арсения, но выходило у него слишком плохо, поэтому он сдался на второй день и остался просто наблюдателем.

Антон Шастун я узнал кем работает арс обоссышься серьёзно тебе говорю я уже

Дмитрий Позов гей-клуб? мы угадали?

Антон Шастун лучше гей клуба батюшка

Дмитрий Позов ОРУ ЧТО тебе слевославия или справославия картинку найти не могу

Антон Шастун СЭЫЭХАХАХА ну в любом случае зато я получается крещён два раза

Дмитрий Позов че

Антон Шастун ебля с батюшкой это как будто тебя снова окрестили прости господи кошмар какие мы аморальные

Дмитрий Позов ОРУ БОЖЕ КАКОЙ БРЕД получается у него священная сперма да

Антон Шастун да как священная вода БЛИН ФУ

Дмитрий Позов ЧТО МЫ НЕСЁМ отврат ок последний вопрос батюшка кончает со словами христос воскрес или…

Антон Шастун нет со словами прости господи, а я то думал что он там стонет в конце

Дмитрий Позов фу шаст конечно мы с тобой отвратительные

Антон Шастун считаю разговор полезным, а главное православным

      И вроде бы совершенно нет ничего в том, что ты батюшка и работаешь в церкви, но Антону всегда казалось, что батюшкам за шестьдесят и они искренне верят в Бога, а вот у Арса ни один пункт не совпадает. В Бога, если по чесноку, Попов и правда не верил, но фразы по типу «Господи, прости», «О Боже», «Боже», «Спаси и сохрани», он просто обожал и, если посчитать, сколько раз в неделю он говорит эти словосочетания, число получится кругленькое.       Да и мужчине совсем не шестьдесят. Нет, конечно, он уже не молодой, спина болит и колени хрустят, это само собой, но в тридцать-то лет жизнь только начинается! Жить и страдать ему еще много. Ну, Антон считал так. Сколько вообще живут батюшки? Они бессмертны? Ох, ну это уже бред. Хотя…       Смеяться всю жизнь над работой своего парня, Шастун, конечно, не собирался, но вот похихикать еще парочку раз ему можно было, законом не запрещено, да и самому пока еще смешно. Поэтому первое, что пришло зеленоглазому в голову после того, как истерика закончилась, так это сходить на работу к своему возлюбленному. Нет, ну, а что? Все ходят и ему можно!       Юноша не стал ничего говорить Арсению, чтобы не получить холодный прищур и долгие обижания, поэтому сам выяснил, где работает старший, узнал расписание его работы и приплёлся к половине третьего в церковь. На кассе ему сообщили, что в три начинается богослужение и стоит прийти пораньше — на вход обычно очередь, как и в кассу, где нужно купить хотя бы одну свечу. Антон помнил, как нужно входить в церковь, потому что бабушка водила его в детстве сюда постоянно, помнил, как себя нужно вести, но… как только началась служба, юноша не смог сдержаться.       До него доходит почему-то только сейчас, какую ересь он творит. Антон приходит в церковь, прямо на работу к Арсению. Кажется, у него сдвиг по фазе. А еще страннее выглядит то, что на службе он единственный, кто пытается не заржать. Это у него получается плохо. Батюшка косится на него и хмурится, а у Шастуна просто сейчас вырвется такой громкий смех. Интересно, получается, что Арс ночью из Антона демонов выбивает? Смешок вырывается сам по себе и юноша прячет его в ладони. — Простите.       Бабушки косятся на него. Попов читает какие то там молитвы или что это, Антон не знал. В голову пришла мысль, что на Пасху они обязательно ударятся не только куриными яйцами. Христос Воскрес, Арсений Сергеевич. Он сейчас сдохнет от смеха.       Голубые глаза, что смотрят прямо на него с прищуром и со плящущими злыми… демонамиангелами, Шастун узнаёт издалека. И этот голос, приятный, бархатистый, родной, тоже узнаёт сразу. — Извините, я тут впервые… как зовут батюшку? — тихо спрашивает юноша, склонившись к бабушке, которая находилась ближе всех. — Отец Арсений, мальчик. Будь потише, — как-то слишком зло отвечает старушка и мешать он ей больше не может. Хотя, почему нет? — А давно он тут? — еще тише, чем раньше, говорит Антон и видит злой взгляд бабулечки. У неё точно не было желания разговаривать с кем-то во время службы, ну уж, извините, такой вот вам попался «сосед». — Мальчик, не мешай! — шипит на него женщина и снова устремляет взгляд на Арсения. Честно, ощущение, будто она смотрит, как на божество… А Попов всего лишь парень Антона Шастуна и горячий мужчина, на этом всё. Ну еще он батюшка. У каждого свои тараканы в голове, как говорится.       Служба проходит довольно скучно и юноше даже нечем себя повеселить, потому что Арс не обращает на него внимание, увлекшись своей работой, бабулечки слушают его голос, впитывая всё до малейших частиц и, на самом деле, Антон был готов уснуть прямо здесь же на полу. Но началось самое интересное — просьбы.       Зеленоглазый был без понятия, как называют это дело, когда у каждого есть возможность подойти к батюшке и поговорить с ним. Шастун встал в очередь, наслаждаясь тем, как расширились глаза Арса, который увидел его в этой толпе среди старушек. И увидеть его было совсем не сложно — все пожилые были ростом не выше 175, а Антон со своими 197 был как фонарный столб. Еще чуть-чуть — врежется макушкой в потолок.       Очередь становилась всё меньше, шатен всё ближе к своему парню, а взгляд батюшки всё более устрашающий. За время ожидания Шаст успел вдоволь налюбоваться парнем, мило общающимся с посетителями церкви и сказать, что он был красив — это ничего не сказать. Чёрное одеяние и непонятная шапка, убирающая все волосы, делала Арсения более взрослым и мужественным. Из-за отсутствия волос еще лучше выделялись скулы, а голубые глаза на чёрном фоне становились почти синими, невероятно завораживающими. Попов и правда был похож на ангела, сошедшего с небес, готового дарить любовь и радость верующим людям. — Ты чё сюда приперся, придурок? — первое, что слышит от всеми любимого батюшки Антон и его брови в немом вопросе поднимаются вверх. — Святой отец Арсений, я пришёл сюда… — Ты пришёл, чтобы звиздюлей отхватить вечером, — шипит Арс, перебивая. Другие священники рядом странно на них косятся и мужчина одаривает их нежной улыбкой, как бы заверяя, что «всё в порядке». — Я тебя закопаю вечером и разотру в порошок, слышишь меня? Пришёл, чтобы повеселиться, что-ли, а, Шастун?       Юноше от одного холодного, грозного тона священника становится страшновато, но посмотрев в иссине-голубые глаза, он понимает, как же зол Арсений. А играть, как полный придурок, продолжает. — Демонов выбивать будете, батюшка? — невинно хлопает глазками Антон. Попов бы сожрал его с потрохами, да есть нечего и жалко как-то. — Выбью все, до одного, давай, вали отсюда, — он незаметно для других толкает его к выходу.       Шастун, покраснев, но оказавшись вполне довольный своим результатом, уходит домой. Он даже не ожидает, что вечером будет готов заговорить на латыни молитвами, лишь бы пытка от любимого батюшки-святого-Отца-Арсения-Сергеевича никогда не прекращалась.