Помогите,
Я чувствую, как жизнь приближается,
Когда смерть — это всё, что мною желается.
(с) Мэрилин Монро
— Ремингтон, твою мать! В мою несчастную голову прилетела подушка. Я же чувствовал себя настолько разбитым, что единственное, что смог сделать — издать негромкий стон в ответ и немного дёрнуться, чтобы проверить, не парализовало ли меня. Нет, двигаться мог. Себастьяна это не устроило и он подошёл ко мне, сел на кровать рядом с моим едва живым телом, убрал подушку и встряхнул за плечо. — Я всё понимаю, похмелье и желание умереть, но нам пора. Не нашёл в себе даже силы открыть глаза, только поморщился, издал хриплый стон и попытался провалиться в сон снова. Себастьян тяжко вздохнул — злился, потому что знал, что я ментально послал его прямиком и далеко нахуй. Я мог его понять, я бы тоже злился. Да и злюсь сейчас, но ничего не мог поделать. — Голова болит? — Удивительно, как от осуждения он перескочил на заботу. Мне оставалось только жалобно простонать в знак согласия. — Принесу тебе таблетку, чтобы ты хоть как-то выжил, так и быть. — Он поднялся с постели, а после я слышал его удаляющиеся шаги в сторону кухни. Пока брат копошился в ящиках, я пытался вспомнить, что вообще было. Обычная вечеринка, подобная сотням тем, где я был и раньше. Я там один, без Себастьяна, в окружении пьяных, обдолбанных людей, громкая музыка... А где это было? Хер знает. Помню только, как я мешал водку с ещё каким-то адовым пойлом, пил залпом, с кем-то общался, пытаясь переорать музыку, что даже с моим голосом не особо получилось. Обрывки, обрывки, обрывки, но даже с помощью них не удавалось составить целой и ясной картины. Вспомнил, как меня забрал Себастьян, матерившись себе под нос. Всё. Больше достать из головы ничего не смог. Но этого, в принципе, достаточно. Стоп, а куда нам пора? Брат вернулся со стаканом воды и таблеткой, снова сел рядом со мной на кровати в ожидании, когда я хоть как-нибудь сяду. И я попытался проигнорировать головную боль и ломоту во всём теле, но получилось сесть только наполовину лёжа. Уже неплохо. — Куда нам... пора? — выдавил я, и сначала не узнал собственный голос. Он у меня и так звонкий и несколько хриплый, но не так жутко и отвратительно звучащий. Я прочистил горло, затем закинул таблетку в рот и запил водой, и брат почти тут же забрал стакан, чтобы, не дай бог, не разлил. Хотелось, чтобы обезболивающее подействовало сразу, но ждать приходилось минимум минут двадцать. Если повезёт. — С добрым утром, алкашьё, — осуждающе выдохнул Себ. — У нас тур. Совсем память отбил со своими вечеринками? О, тур. Северо-американский тур. Точно, теперь вспомнил. Первый тур группы после моего возвращения из больницы и записанного каким-то чудом нового альбома. Пока мы записывали его, чего только не произошло, но мне понравилось то, что у нас получилось в конечном итоге. Альбом получился мрачным, но взрывным, а главное — живым. Но я всё ещё не мог до конца осознать, что тур вот так скоро наступил. — Собирайся, Тейлор скоро будет. — Себ приободряюще похлопал по моему плечу. — Заодно с новым барабанщиком познакомишься. С новым барабанщиком? Я помню, что в процессе создания альбома разругался с прошлым барабанщиком и выбросил его вещи из студии, но, блять, с новым барабанщиком? Когда группа успела найти замену? Ещё не уведомив об этом меня, ебучего, вашу мать, фронтмена? — С каких это пор мы берём кого-то в группу, а я узнаю об этом последним? — возмутился я, лениво запустив ладонь в лохматые светлые волосы и почесав затылок. — Как будто бы ты запомнил, пока проёбывал время на вечеринках. Резонно, даже спорить не стал. Но, блять, это не даёт никому права скрывать всё от меня. Да это нечестно! Хотя смысла возмущаться сейчас попросту не было — барабанщика уже взяли, а мы едем в тур. Пора бы собираться. — И вообще, я был только на трёх вечеринках, — буркнул я, нехотя поднявшись с постели. Для меня, на самом деле, было огромным трудом удержаться на ногах сейчас, и не из-за похмелья. Меня словно что-то тянуло вниз и подниматься не было никакого желания. Но правила диктовал не я. По крайней мере, пока. — Слава богу, что только на трёх, — с некоторым облегчением выдохнул брат, поправляя причёску у зеркала. Я в ответ только закатил глаза и принялся собираться, при этом что-то напевал себе под нос: и голос разминал, и не так тихо и скучно было. В какой-то степени я был даже рад тому факту, что временно жил со старшим братом. Он был таким человеком, который никогда не просыпал, иногда поднимался раньше будильника, пил кофе, задумчиво глядя на поднимающееся солнце. В отличие от меня, который мог спать до обеда и всё равно ненавидеть весь белый свет, хотя казалось бы — высыпайся. Хрен тебе, так это называлось. Пока вещи летели в дорожную сумку, моя голова была забита бессвязным потоком мыслей, что беспорядочно и хаотично сменяли друг дружку. Порой мой разум напоминал быструю карусель: перед глазами всё расплывалось, на мгновение выпадал из реальности, не осознавая, что происходит, и в том числе из-за этого начинало тошнить. И даже когда закрывал глаза — не помогало. Всё равно ощущал, как катился по кругу всё быстрее, и единственное, что оставалось — держаться, чтобы не упасть и не расшибиться. Пока у меня это получалось, пусть я уже падал раньше, но сейчас получалось. Делал ли я это ради себя или ради других, близких мне людей — уже другой вопрос. — Заедем к Ларисе, — прервал молчание Себастьян, заставив взглянуть на него. Я искренне удивился. Зачем нам ехать к его невесте, когда вот-вот должен подъехать тур-автобус с нашим менеджером? — Ты же сказал, что Тейлор сейчас будет. — Во-первых, не сейчас, — исправил Себ, подхватив свою сумку, — а во-вторых, я договорился, чтобы она подъехала к её дому. Я там же машину и оставлю. Ларисе нужнее. Я только выдохнул и пожал плечами: мне всё равно, пусть делает, что хочет. Он её сильно любил, и отчасти я мог его понять. Но с другой — почему мне нужно говорить всё в последний момент? Брат делал так не первый раз, и это раздражало. Либо он этого не замечал, либо делал это специально. Одному дьяволу известно, что у него там в голове. Я почти безжизненно выполз из дома первым, с тем же беспорядком на голове, в широкой майке с какой-то бессмысленной надписью, клетчатых зауженных штанах и новых кедах с длинными шнурками, а также без косметики на моей и так симпатичной физиономии. Не было сил наносить всё это от слова совсем, да и времени тоже. На носу — тёмные очки, спасавшие от слепившего калифорнийского солнца, только портившим настроение ещё больше. Жарко, душно — та погода, которую я ненавижу больше всего. Но живу в ебанной Калифорнии, да, вот такой я логичный. Надо бы задуматься о переезде — проскользнула мысль, и, наверное, я действительно задумаюсь об этом позже. Когда Себастьян запер входную дверь на ключ, мы, уложив вещи на заднее сиденье и всунув сверху сумок гитару брата, сели в машину. Он — на водительское сидение, я — на пассажирское рядом. Так-то я умел водить, но не буду отрицать, что подобное мне доверять нельзя. Это будет безопаснее для всех. Мы двинулись с места и ехали прямо, свернув только на перекрёстке. Он не включал музыку, потому что знал, что у меня голова заболела бы только сильнее, что я жаловался и раздражался бы больше обычного, а никому этого не надо, и, честно говоря, мне тоже. Сам от себя устал уже. Я пустым взглядом втыкал в одну точку куда-то впереди. Себастьян молчал. Честно говоря, я не особо волновался по поводу предстоявшего тура. Когда не первый год варишься в этом адском котле, то привыкнешь абсолютно ко всему. Привыкнешь лгать всем, кому не попадя, лишь бы выкрутиться и выжить, не потеряв ничего. Улыбаться на камеры так, чтобы это не выглядело натянуто и глупо. Знакомишься со всеми подряд на подобных вечеринках, где я бывал, флиртуешь, занимаешься сексом с кем хочешь и где хочешь. Поймал себя на мысли, что, ох, Ремингтон, а как же мораль? И сам себе ответил: да какая к чертям мораль? Её уже давно не было, а те, кто утверждали, что она есть, просто обманывали себя. Глупо. Жить в розовых очках, наверное, удобно, но они рано или поздно спадут. И тут это, скорее, к счастью. Шоу-бизнес мне в этом помог. — Ты в порядке? — Голос старшего брата вырвал меня из паутины собственных мыслей. Взгляда от дороги я не отрывал. Мне хотелось спать. И поесть. Спать, поесть и умереть. Неплохой набор. — Относительно, — ответил я, не повернув головы, потому что это казалось для меня непосильным трудом. — К чему вопрос? — Я всё-таки твой брат. И переживаю за тебя. — Да ну, — усмехнулся я. — С чего бы вдруг? Раньше тебя это не особо волновало. — Просто не хочу, чтобы ты себя угробил, господи. — В голосе Себастьяна слышалась злость, я буквально почувствовал, как он сильнее сжал руль. Но нет, я не заткнусь. — Просто не хочешь, чтобы я послал всех нахер и разругался с кем только возможно? — Это тоже. — Тогда не обязательно врать, что беспокоишься обо мне. Говори напрямую, чего ты хочешь. — С чего ты взял, что я тебе вру? Мне сложно ответить. Действительно, с чего бы? В моей голове много разных мыслей, и они постоянно путались, за что я себя ненавидел. Мне постоянно врали, чтобы извлечь выгоду, и уже к двадцати шести годам я познал все тонкости и грязь музыкальной индустрии, разбитое сердце из-за измены любимой девушки на моих глазах и попытку обрубить свою жизнь. Поэтому я и думал, что практически все, кто меня окружали, лгали. В итоге так практически и оказалось. Но Себастьян мой брат. Он меня спас. С чего ему врать мне? — Не знаю, — сдался я. Отвёл взгляд от дороги и посмотрел куда-то себе в ноги. Себ уже в который раз вздохнул, но на этот раз сочувствующе, без капли злости. Он знал, что мне всё ещё тяжело. Моё недавнее прошлое, запись грёбанного альбома, предстоявший тур — всё это навалилось на меня охренеть каким грузом, и держать всё это, переживать в целом очень тяжело для меня. Мой брат пытался понять. Он был со мной всю мою жизнь, наблюдал за тем, как я рос, и видел меня настоящего. А ещё видел, как я блевал в ванной после принятия целой банки таблеток, вызывал у меня рвоту, попутно умоляя «скорую» приехать как можно быстрее. — Ты нервничаешь? — Нет. — Даже не знаю, радоваться этому или нет. Я усмехнулся его словам. Что ж, я тоже, Себби, я тоже. Мы проехали студию, где записывали «лучший в карьере группы» альбом. Это небольшое помещение стало для всей группы вторым домом. Мы проводили здесь дни, недели, месяцы, записывали и меняли партии, дополняли и убирали что-то, что казалось некрасивым, ненужным, идиотским и так далее по списку. И в итоге вышло то, что люди назвали «уникальным» и «по-своему прекрасным». Знали бы они, что стояло за всем этим. Около десяти песен мы выкинули из альбома по разным причинам. Чувствую, если бы мы их оставили, то ещё более неоднозначная — в плохом смысле — реакция не заставила бы себя долго ждать, но нет. Они слишком длинные и личные. Слишком неподходящие для широкой публики. Но, может быть, когда-нибудь они увидят свет. Тексты у меня сохранились. На всякий случай. Лучше двадцать раз подумать, чем полностью избавляться от чего-либо — есть вероятность, что в будущем, на трезвую или не очень голову, придёт какая-нибудь гениальная мысль и из этого получится что-то стоящее. Сейчас ничего толкового не выходило или я просто был не готов. И я уже не уверен, получится ли что-то потом.* * *
Через целую вечность Себастьян остановил машину и вышел из неё, что сделал и я, только медленнее и неохотнее. На пороге двухэтажного милого домика стояла невысокая девушка с каре, уже успевшая привести себя в порядок и накраситься — ждала жениха, это видно. Но не меня, — я заметил это по её удивлённому взгляду, — однако всё равно улыбнулась мне в качестве приветствия. Попытка улыбнуться в ответ вышла не очень, и, слава богу, Лариса к тому моменту уже прижималась к груди Себастьяна. — Не забывай мне звонить хоть иногда, — услышал я голос девушки. Вроде как она была откуда-то из Восточной Европы, но акцента я не слышал, ну или попросту не замечал, и каждый раз, когда слышал её говор, несколько удивлялся. Не привык. Не привык, что у Себастьяна есть кто-то ещё, помимо надоедливого меня. — Конечно. — Себастьян, улыбнувшись, наклонился к Ларисе и ласково чмокнул в голову. Брат был определённо с ней счастлив — я видел это по тому, как он расцветал, когда смотрел на Ларису. Себастьян ни на кого так не смотрел. И, что ж, отчасти я завидовал его счастью, ведь самому мне нихера не везло с партнёрами. Или им со мной. Но хотя бы ему в нашей семейке выпал шанс обрести вечное счастье с тем, кого он действительно любил. И я рад за него. Немного. Тейлор в скором времени должна была приехать, мы же в это время сидели на крыльце и ждали, прятались от солнечных лучей под навесом. Себастьян курил и пил холодный джин , который всегда был в холодильнике Ларисы именно для него. Девушка же, как истинная леди, пила исключительно вино. — Ремингтон, может, тебе принести чего-нибудь? — поинтересовалась хозяйка дома. — Тебе нужно расслабиться, братец, — подметил Себ. — Мне хватило сегодняшнего похмелья, спасибо, — отозвался я, на что брат усмехнулся. — Принесёшь ещё джина? — попросил негромко Данциг, и девушка, кивнув, вновь удалилась в дом, оставив нас наедине. Себастьян затянулся в последний раз и потушил сигарету о пепельницу, оставив бычок там же. — Ты напряжён. — Струйка дыма замысловатыми витками поднялась в воздух и исчезла в нём же, оставив за собой шлейф из неприятного запаха. — Почему? — Я не напряжён, — отрицал я. — Мне просто хреново. По-другому описать своё состояние я не мог. Да и, наверное, лучше не опишешь. — Только не надо спрашивать, почему, — заранее отмазался я. — Я думаю, ты уже всё знаешь. Себастьян только шумно и тяжело вздохнул, а к этому моменту вернулась Лариса с бутылкой и налила парню ещё немного алкоголя в стакан. Тот широкой улыбкой и кивком поблагодарил её, получив в ответ мягкий поцелуй в щёку. Мило, но меня от этого воротило. Отвернул голову, уставившись на проезжую часть в ожидании автобуса и других участников. Ждать пришлось не слишком долго: спустя полчаса тёмный огромный автобус остановился у дома, а из него вынырнула наш менеджер Тейлор — высокая девушка с длинными светлыми волосами, заплетёнными в косы, и строгим взглядом, а ещё с низким, твёрдым и несвойственным девушке голосом, но уникальным и по-своему красивым. На ней минимум макияжа, простая и лёгкая одежда по погоде. Она была как всегда красива и бесподобна — с этим спорить трудно. — Вас долго ждать, молодые люди? — звонко отозвалась Тейлор. — Нам пора, — засуетился Себастьян и поцеловал Ларису в последний раз. Я же, решив не наблюдать эти лобызания, поднялся со своего места и, быстро вытащив из машины брата свою сумку, направился к автобусу. — Привет, — глухо произнёс я. — Давно не виделись. — Тейлор отошла в сторону, дав мне возможность зайди внутрь. — Ты как? Я ненавижу отвечать на этот вопрос. — Жить буду. Нынешний тур-автобус значительно изменился по сравнению с последним, попавшимся нам в прошлом году. Если не внешне, то по размерам уж точно. Всё ещё было тесновато, но хотя бы койки находились подальше друг от друга и проход между ними был больше. Можно ходить, а не протискиваться и жаться с другими членами группы в попытке проскользнуть в туалет. Свет ярче освещал коридорчики и «комнатки», коими являлись импровизированная кухня и тот же самый туалет, а ещё срабатывал благодаря датчику движения. Это значило, что ночью не пришлось бы искать вслепую выключатель. Что ж, хоть что-то хорошее. Технологии, мать вашу. Высокий и худощавый бас-гитарист сидел на диванчике на «кухне», пил пиво и листал что-то в телефоне, но, только я зашёл в автобус, он оторвал взгляд от мобильника и приветственно улыбнулся. — Привет, — низко поздоровался парень. У него был удивительный и необычно низкий голос, несмотря на смазливое юное личико и яркие голубые глаза, в которых всегда сверкал шаловливый огонёк, будто ему не двадцать девять, а все шестнадцать. — Привет, Энди. Сумка отправилась в противоположный конец нижней левой полки, самой ближней к «кухне», где я обычно спал. Зная себя и то, как я сплю, я легко мог грохнуться вниз во сне, даже когда дорога была спокойной, без резких поворотов или что-то вроде того, так что наверх я никогда не стремился. В автобусе вскоре появился и старший брат, Тейлор зашла последней и захлопнула дверь. — Сейчас заедем за новеньким, потом уже в дорогу, — громко объявила Момсен, отчего я аж дёрнулся, но согласно закивал головой. Конечно, мне, как вокалисту, было приятно слушать её хрипловатый голос, но порой Тейлор говорила так громко и неожиданно, что все аж подскакивали. Несмотря на её миловидную внешность и вообще на то, что она — девушка, Тейлор была лучшим менеджером, с которым мне когда-либо приходилось работать. У неё необычайно твёрдый характер, Момсен умела договариваться, выворачивать всё в нужную ей сторону — она была непробиваемой стеной. Если ей чего-то нужно — Тейлор разобьётся, но достанет что угодно и как угодно, будь то контакт какой-то важной личности или редкий товар в городе. Что уж сказать, даже нас, взрослых, выше неё в несколько раз и физически превосходящих парней, она могла поставить на место. Этим Тейлор мне нравилась. Порой я задумывался, с какими же удивительными людьми я провожу большую часть своего времени. Я вообще очень много думал. И часто это приводило к плачевным последствиям. Последствия... Какая же жестокая вещь. Часто уничтожающая, несправедливая, болезненная, способная поселить боль внутри на всю оставшуюся жизнь. Судя по всему, рано или поздно это и произойдёт со мной, поэтому я должен наслаждаться каждой секундой, мыслить оптимистично и, может, всё и вовсе обойдётся, да? Или какие ещё бредни проповедуют все эти дохрена умные люди с экранов телевизоров и других гаджетов? Ебучая жизнь, ебучие люди, поганившие и без того умирающий мир и других людей, что выросли чуточку лучше остальных лгущих мразей, ебучее всё. О, боже, дай мне сил выжить в этом туре.