my dear

На небольшом тортике было расставлено шесть свечей в форме круга. Джисон очень любил шоколадные торты, да и шоколад в принципе, вот только мама не разрешала его есть так часто. Да и Минхо-хён тоже упрекал его, напоминая о том, что зубы могут заболеть. Но вот сейчас он держит своими небольшими ручками торт для Джисона, и ни слова не скажет, пока тот будет его есть, потому что в день рождения лишнее занудство не к месту, да и в конце концов, в этот день всё можно. — Я могу купить тебе сегодня столько шоколада, сколько захочешь, — Минхо улыбается, ковыряясь вилкой в торте. Он вроде как ребёнок, но сладкое сильно не любил. Джисон, весь вымазанный в шоколадном креме, поднял голову и уставил свой вопросительный взгляд на хёна. Минхо чуть не засмеялся от этого озадаченного взгляда больших глаз. — Ты ведь не разрешаешь… — Джисон непонимающе хлопал ресницами. — Ну, — Минхо замялся. — Сегодня тебе можно что угодно. Главное, чтобы зубы не заболели! — Нет, я уже боюсь есть сладкое после твоих рассказов. Мне и торта хватит, — Джисон продолжил уплетать свой подарок на день рождения. — Ты сам его готовил? — Мне твоя мама помогала, — Минхо слегка смутился, но Джисон этого знать не мог. Может быть, в силу возраста, а может быть потому, что лицо его было опущено слишком близко к тарелке. Джисону нравилось проводить свой шестой день рождения с таким человеком, как хён. Ему и не только день рождения с ним нравилось проводить, конечно… Но это был первый раз, когда этот праздник он отмечает не только с мамой. Хоть Минхо и было почти девять, Джисон все равно не ощущал этой довольно большой для детей разницы. Они познакомились полгода назад, когда Джисон разбил коленку, катаясь на велосипеде. Он сидел под деревом недалеко от дома Минхо и плакал, размазывая нескончаемые слёзы по пухлым щекам, будто это как-то могло помочь. Мама разрешила ему уезжать не дальше двух соседских домов, но он, конечно же, забыл всё, что она ему говорила. Он подумал, что если он уедет еще на пару домов вперед, то ничего не случится, он ведь знает, как они выглядят и как вернуться домой, но… После второго дома он забыл, что нужно было ехать обратно. Тёплый ветер мягко скользил по лицу, солнце грело и вообще было очень весело. Пока он не упал лбом вперёд, не расшиб колено и бровь и не понял, что он уже где-то слишком далеко от дома. Спустя какое-то время (Джисону показалось это вечностью) незнакомый мальчик вынес перекись и пластырь, и, объяснив, что видел его в окно, начал обрабатывать рану как учила мама. Джисон рассказал, что когда его найдёт его мама, то убьет за то, что он её не послушался и что ему быстрее нужно вернуться. Но все беда в том, что он не помнил, откуда ехал. Вот так и начались великие поиски дома маленького раздолбая, а закончились тем, что Минхо, хороший мальчик, пил чай с мятой, налитый мамой Джисона, а сам Джисон, бестолковый ребёнок, умывался слезами, пока мама ругалась на него и перевязывала колено. Не самый веселый способ познакомиться, но, как оказалось, самый надёжный. Торт стремительно исчезал, а Джисон всё больше пачкался шоколадом. Минхо смотреть на все это было очень забавно, потому что его друг был очень смешным и неуклюжим, и вообще похожим на белку, особенно если что-то очень быстро ел. И вот прямо сейчас Минхо не смог сдержать смешка. — Почему ты смеёшься, хён? — Джисон нахмурился и надул свои измазанные в шоколаде губы. Это еще больше рассмешило Минхо. Он и вправду выглядел как какой-то очень маленький и милый бурундук, непонимающе смотря на хёна и хлопая длинными ресницами. Минхо больше не мог смотреть на весь этот шоколадный хаос и, всё еще похихикивая, принялся стирать салфеткой торт с губ, щёк и даже носа Джисона. — Ты что, мама? — малыш, видимо, нашёл эту фразу очень смешной, поэтому громко рассмеялся, прикрывая уже чистый рот ладошкой. — Нет, папа, — Минхо стал вытирать руки грязнули. *** Когда Джисону было девять, он впервые осознал, что у Минхо могут быть и другие друзья. Эта новость буквально перевернула его маленький наивный мир, и он был в ступоре какое-то время. Он всегда думал, что каждый раз, когда Минхо был не с ним, он либо был в школе, либо сидел дома, делал уроки или смотрел телевизор. Ведь вместе они проводили достаточно много времени, и Джисону не пришло бы в голову, что когда они прощаются, хён идет не домой, а к другим друзьям. В один из таких дней, когда Джисон рисовал мелками на асфальте перед своим домом, а Минхо прыгал по клеточкам, второй, неожиданно для Джисона, позвал его с собой. Тот не совсем понял, куда хён хочет чтобы он пошёл. Он думал, что сейчас они пойдут к Минхо домой играть в приставку, но солнце ведь скоро должно было сесть, и Джисону нужно было домой… Но все что он сделал — недоумевающе поплёлся за хёном. На рампе было много детей разного возраста, и Джисон поначалу растерялся. У него, конечно, были друзья в школе, но… он не общался с ними за ее пределами. Единственный самый близкий человек после его мамы был Минхо, и он даже не задумывался о том, чтобы дружить ещё с кем-то. Вокруг было шумно, никакие из присутствующих в этом месте детей не собирались еще расходиться, хотя сквозь ветви деревьев парка было видно, солнце почти дотронулось до горизонта. К ним подошли два мальчика, немного постарше Минхо. Вероятно, им было лет по двенадцать, и Джисон растерялся еще больше прежнего. Его ладони вспотели и он невольно немного зашёл за спину хёна, поглядывая на знакомых Минхо с опаской. — Это Джисон, — коротко представил его Минхо своим друзьям. — Джисон, — он взял его за потную ладонь и немного вытянул из-за спины вперёд, чтобы тот не прятался. — Это Кристофер и Чанбин, мои знакомые из школы. Не бойся, они такие же хорошие как и я. Минхо и мальчики хихикнули, в то время как Джисон изучающе смотрел то на друзей хёна, то на рампу сзади них. Взгляд его упал на предметы руках у Криса и Чанбина. Скейтборды. И с этого момента его детское сердечко забилось чаще, а большие глаза любопытно распахнулись. Он отвлекся, и забыл о каком-либо волнении. — А вы катаетесь на этом? — Джисон удивлённо раскрыл рот и указал пальцем на скейт одного из мальчиков. — Да! Хочешь попробовать? — предложил Крис и протянул свой скейт. — Минхо вот трусит каждый раз. — он хихикнул. — Да я просто не хочу… и не люблю, — Минхо слегка смутился. — Я вам лучше про лягушек расскажу, хотите? — Минхо-хён, — протянул Джисон как-то уставше и слегка расстроенно. — Я не хочу опять слушать про твоих лягушек, я хочу попробовать прокатиться. Можно, а? — Вставай! — не дожидаясь одобрения Минхо, Крис положил под ноги Джисона свою доску. — Тебе лишь нужно твердо стоять одной ногой, согнутой в колене, на скейте, а второй оттолкнуться. Джисон встал на доску одной ногой, как и говорил Крис, но ему понадобилась поддержка. Чан взял его под один локоть, а под второй, как Джисону показалось, взял Чанбин, но когда он повернул голову, то не ожидал увидеть хёна, который близко к скейтам не подходил. Сначала ему стало немного не по себе оттого, что Минхо пришлось снова ему помогать, но потом он просто отвлекся на его первую поездку. Ему понравилось это настолько, что после того, как хён проводил его домой, уже на самом крыльце он начал выпрашивать у мамы скейтборд. — Золотце, ты же знаешь, что пока что мы не можем себе этого позволить. Если я куплю тебе это прямо через неделю, нам с тобой придется есть один хлеб. — Ладно, мам, — повесил нос Джисон и поплелся за ней в дом, грустный, но все еще возбуждённый после нового знакомства. *** После того, как Минхо подарил ему свой скейтборд сразу после первого похода Джисона в парк, прошёл год. Почти каждый день Джисон с новой доской — которую он осмелился принять только после долгих уговоров Минхо и его мамы — ходил на рампу к Кристоферу и Чанбину. Точнее, не ходил, а бежал вприпрыжку, чтобы успеть выучить побольше трюков до захода солнца. Очень часто Минхо решал с ним не ходить, и Джисон, взволнованный и отвлечённый другим делом, не очень сильно ощущал отсутствие хёна. Того загружали учёбой все больше и больше чуть ли не с каждой новой неделей, будто бы родители готовили его во врачи уже в двенадцать лет. Джисон не понимал, зачем ему столько учиться, ведь, он уверен, Минхо-хён самый умный на свете… Он находил для Джисона ответы на любые вопросы и никогда не показывал, будто чего-то не знает. Это всегда удивляло. Но по прошествии еще некоторого времени, где-то в конце лета, недалеко от их с Минхо дней рождений, все большее отсутствие хёна начало напрягать Джисона. Первое время он не замечал этого: Чанбин и Крис отвлекали его настолько сильно, что он даже о маме забывал и забывал приходить домой вовремя. Нехватка чего-то, а точнее, кого-то очень важного рядом начала ощущаться очень остро. На рампу он уже не бежал, а тащился с каким-то комом в горле, осознавая, что Минхо-хён снова не придёт, и что сам он снова будет проводить много времени с другими людьми. Ему даже стало немного стыдно оттого, что скейт и два новых друга заменили его. Но такого ведь быть не могло, ведь хён — это его жизнь, его постоянная, которая слегка стала выбиваться из строя. Но ведь константа на то и константа, она никуда не должна деться. Поэтому Джисон не пошёл сегодня на рампу. Первый раз за несколько месяцев. Вместо этого он очень долго звонил в дверь дома Минхо. Так вышло, что школа должна была начаться уже через неделю, а это означало, что родители абсолютно точно заставили Минхо повторять материал всего года, поэтому друзья не виделись целую неделю. Это очень сильно подкосило Джисона, ведь они ещё никогда не были в разлуке так долго. Открыл дверь Минхо сам, а Джисон с сильно бьющимся сердцем почти сразу бросился к нему на шею. — Ты чего, Хани? Что случилось? — сначала Минхо прижал его к себе на пару секунд, а потом резко начал пытаться отцепить от себя чтобы можно было посмотреть ему в лицо и понять, плачет ли он или все в порядке. Джисон сопротивлялся еще какое-то время: сейчас он уж точно не мог никуда отпустить хёна, вдруг он скажет, что снова должен учиться, закроет дверь и больше не откроет? Сердце продолжало бешено стучать, а слезы накатываться на глаза. Ему казалось, что Минхо пытался оттолкнуть его от себя потому что у него нет времени или он не хотел с ним разговаривать… Джисону всё же показалось, что он перегибает палку. Отцепиться от домашней мягкой футболки хёна было не очень просто, но в итоге у него вышло. Джисон опустил взгляд на свои потрёпанные кеды. Ему вдруг стало немного стыдно за свое поведение, он не хотел расстраивать Минхо своей непонятной истерикой. — Я… хотел гулять тебя позвать. Не хочу больше гулять без тебя, хён, — наступающие слезы сморгнуть не удалось, пара капель всё же упали. — Ты чего, а? — по тону было слышно, что Минхо нахмурился. Джисон не осмеливался поднять взгляд. Он не мог понять, почему ведёт себя таким образом и не мог понять самого себя. И теперь, по телу пробежал холодок от тона, с которым говорил хён — он точно его расстроил. Но через мгновение он почувствовал, как его пытаются затянуть в дом, и он не стал сопротивляться. Глупо было бы. — Пожалуйста, успокойся и объясни что произошло, — Минхо усадил Джисона на диван гостиной и говорил спокойно, сам присаживаясь перед ним на коленки. — Не знаю, — уже успокоившись, но так же не поднимая взгляда отвечал Джисон. — Просто мы так давно не виделись, и я подумал, что ты не хочешь больше со мной дружить. Наступило недолгое молчание. Минхо, конечно, сразу нашёл что сказать, но ему совсем не нравилась эта ситуация. Он не знал, как не расстроить мальчика. С каждым днём их разница в возрасте для Минхо казалась все ощутимее, и ему сложно было общаться с ним на равных. Дело в том, что ему уже почти тринадцать, и у него меняется всё, от тела до восприятия мира, но Джисону до этого еще целых три года, а то и больше. Он и раньше ощущал их разницу, но они хотя бы могли играть в одни и те же игры, смотреть одни и те же мультфильмы. Теперь Минхо не любил бегать на рампу и весело проводить время, хотя и были времена, когда ему интересно было общаться с хёнами. Но сейчас он чувствует себя совсем иначе — ему нравится учиться, смотреть Гарри Поттера, препарировать лягушек, которых папа приносил ему из университета… Но он ни за что не хотел расставаться с его глупышом Хани. И о своих трудных временах и тяжелых мыслях он ему не скажет. — Посмотри на меня, — мягко сказал Минхо, таким тоном, будто он совсем уже взрослый. Джисон не хотел отнимать взгляда от своих грязных шнурков, и далось ему это с трудом. Глаза снова были на мокром месте, а выражение лица крайне беспокойное. — Послушай, — начал он. — Никто и ничто не сможет мне помешать хотеть с тобой дружить. Просто… Я правда не знаю, как тебе объяснить. Тебе ведь не интересно слушать мои рассказы о строении человека, так? — Джисон медленно кивнул. — Так вот, ты ведь ходишь на рампу каждый день… Я не люблю всё это. Я бы очень хотел тебя позвать к себе посмотреть как я изучаю лягушек и всё такое, но я прекрасно знаю, что это будет очень скучно для тебя. И я не хочу, чтобы ты терпел всю эту скуку и лишался своих любимых занятий. И я бы хотел пожертвовать своим временем чтобы погулять с тобой, но родители просто не хотят меня выпускать сейчас, ведь скоро начало учебного года… Минхо выдал всё это буквально на одном дыхании и даже забыл о том, что, возможно, Джисон мог и не понять чего-нибудь. Он лишь положил ладошки на колени и ожидал хоть какой-то реакции, но лицо младшего напротив сначала нахмурилось, будто бы пытаясь понять всё вышесказанное, а потом медленно стало приобретать спокойное выражение. — То есть ты не обижаешься на меня? — Джисон ковырял кожу около ногтей и вопросительно хлопал большими глазами. — Нет, конечно, глупенький, — Минхо усмехнулся и растрепал и без того растрёпанные волосы Джисона. *** Для начала октября погода была слишком уж холодной. Учебный год для Джисона начался не очень хорошо, впрочем, как и всегда. Единственный хороший день был тогда, когда он отметил свое одиннадцатилетие. Сначала ему волшебным образом поставили «отлично» за работу в классе, а потом он сразу же встретился с Минхо, который подарил ему кеды, которые он давно хотел чтобы было удобнее кататься, и шоколадку. Они провели день в парке аттракционов и Джисон, когда вернулся домой, думал, что это самый счастливый день в его жизни, и что без хёна он вряд ли был бы таковым. Но все же, за первые три недели учебы он успел получить несколько плохих оценок и поссориться с мальчиками из параллельного класса. Не то чтобы ему было не всё равно… Мама ругала его за отвратительные оценки, заставляла учиться лучше, делать уроки и сидеть дома. Но Джисон и сидеть дома — две несовместимые вещи. Ему срочно нужно было доучить кикфлип на доске, он ведь поспорил с Крисом и Чанбином на пять щелбанов… Каждый день он побыстрее рвался из дома на улицу, врав маме о том, что он сделал всё домашнее задание ещё в школе. Но веселье для Джисона продлилось не долго. Мама пошла на крайние меры и запретила ему выходить из дома после школы, потому что учёба и поведение его становились все хуже и хуже. С Минхо он встретиться также не мог, что давило на его ещё маленький мозг еще сильнее. Они созванивались каждый день и хён говорил всё то же самое, что и мама: что ему нужно думать об учёбе, быть прилежным учеником и перестать витать в облаках. Последний их телефонный разговор закончился тем, что Минхо гнул свою палку насчёт его учебы, подкрепляя это тем, что беспокоится о нём и хочет как лучше. Но Джисон слушать этого больше не мог, он думал, что его голова просто взорвётся. В общем, они поссорились на пустом месте, а так как они не ссорились почти никогда, Джисону стало в разы тяжелее. — Да и пожалуйста, зануда. Надоел! — крикнул он в трубку и сбросил вызов. И, только спустя некоторое время, с телефоном в руках, полулежа на кровати, он понял, что поступил просто отвратительно. Но перезванивать и извиняться он, конечно же, не стал, хотя после совесть мучила его ещё очень долго. Весь день, а потом ещё и несколько последующих Джисон ходил со вселенским грузом на душе, они до сих пор не созвонились и он не знал что делать — Минхо сам после такого вряд ли позвонит, ведь он тоже умеет обижаться. Жаль, что Джисон в свою очередь не умеет извиняться. Со школы он приходил совсем никакой, впрочем абсолютной такой же, как и по дороге туда. На удивление мамы он не рвался гулять так сильно, сидел весь день за своим письменным столом над тетрадками, немного помятыми и исписанными красной ручкой, и просто ловил ворон, хотя обычно его силой не заставишь сидеть на месте. Джисоном переживалось это настолько сильно, что он уже подумывал прийти к Минхо домой, но боялся снова расплакаться как дурак. Тем более, в такой ситуации ему не хватило бы смелости так же, как и на то, чтобы извиниться. Дни не проходили, а ползли. Все они заключались в скучном перелистывании страниц учебников в попытке сделать уроки, в пасмурной погоде за окном, в резко ставших неинтересными мультиках и в нескончаемой грусти. Джисон уже, было, забывал об их ссоре, и он забыл бы окончательно, если бы был отвлечён хоть чем-то, но на ум резко приходил Минхо и всё начиналось заново. В пятницу школа проводила матч по баскетболу, так что никто, к великому счастью Джисона, не учился. Он встал чуть позже чем обычно, мама всё ещё была дома и только собиралась на работу. Это был один из немногих завтраков, которые они провели вместе, правда, по большей части в тишине. Джисон, подперев одной рукой щёку, другой медленно размешивал кашу, ожидая, пока та остынет. Только вот остыла она уже очень давно. — Ты есть-то будешь сегодня? — спросила мама. — Что ты вскочил с утра пораньше, сонная муха? — Я бы не смог больше уснуть, — ответил Джисон, пробуя остывшую кашу. — Давай погрею, — она слабо и как-то устало улыбнулась, цокнув языком. Женщина взяла тарелку, и, уже стоя спиной к сыну, добавила, — Ты что-то с Минхо не гуляешь в последнее время. У него скоро день рождения, насколько я помню. Он сейчас занят? Джисон правда не знал, как ей сказать. Сначала он промолчал, думая, что же ему всё-таки нужно на это ответить. К горлу подступал ком, и он уже чуть ли не молился, чтобы мама так и продолжала стоять к нему спиной, потому что после того, как он произнес в ответ короткое «занят», из глаз предательски полились слёзы. Микроволновка издала пищание, и он попытался остановить поток слёз, но этим он делал только хуже. После того, как мама поставила перед ним кашу, она почти сразу заметила его слёзы, капающие чуть ли не в тарелку. — Ты чего? — спросила она взволнованно, садясь около него на корточки. Джисон не хотел отвечать, но было уже поздно. Он продолжал утирать ладошками слёзы, и лишь через какое-то время он решил ответить: — Мы поссорились, — он тихо всхлипнул и не решался посмотреть на маму. — Почему? — она звучала не очень удивленно, но слегка расстроенно. Женщина положила руку на плечо Джисона, притягивая сына к себе. Джисону казалось, что он вот-вот начнет плакать ещё громче из-за того что его жалеют. Поток мыслей о том, что он дурак и сделал всё очень плохо усиливался, и ему даже уже хотелось чтобы мама перестала его обнимать, чтобы ему было легче остановиться накручивать себя. — Это из-за меня. Я трус и не могу извиниться перед ним, — Джисон попытался успокоиться, но выходило пока плохо. Он нервно мял края длинной футболки влажными от волнения пальцами, ведь признаваться в своих ошибках, да ещё и перед мамой ему давалось с трудом. — Вы дружите так долго, так что я уверена, что скоро все наладится, — женщина поцеловала его в лоб. — Вот увидишь. Подожди чуть-чуть. Но уметь извиняться тоже нужно, сынок. Женщина встала, чтобы убрать свою посуду, предварительно сказав, чтобы Джисон кушал побыстрее, ведь каша остынет снова и будет уже не вкусной. После слов мамы, к большому удивлению, Джисон начал успокаиваться. Он все так же задумчиво, проливая последние слезы, намешивал кашу и медленно ел её. Правда ведь, не может так быть, что они поссорились навсегда. Осознание того, что дальше будет лучше, что скоро они всё равно помирятся, немного успокоило его. Через несколько часов позвонил Чанбин. Джисон на тот момент смотрел телевизор, засыпая от скучных передач, а ещё оттого, что встал достаточно рано. Но, кажется, дневной сон отменялся. — Ты же знаешь что завтра вечеринка скейтбордистов в парке? Целых пять лет прошло с того момента как открыли нашу рампу и мы начали на ней катать, — затараторил Чанбин, как всегда свалившись как снег не голову, даже не здороваясь. — Нет, хён. Откуда ж мне знать? — Ты из-за своей учёбы всё пропускаешь, даже кикфлип просрал! Так что ты, кстати, должен нам с Крисом свой лоб, поэтому можешь приходить сегодня чтобы помочь нам ещё и развесить гирлянды по деревьям. — Чанбинни-хён, — страдальчески протянул Джисон. — Я уже почти лёг спать. — Откажешь своему хёну? — Нет, я… — Ладно, шучу, спи уже. Но мы тут допоздна, так что можешь прийти попозже. Джисон пообещал, что обязательно придёт, если сможет. Он на самом деле думал прийти к ним, но потом он резко понял, что, возможно, Минхо тоже будет там, а он совсем не готов к этому. Как смотреть ему в глаза и разговаривать? Джисон же не сможет его игнорировать. А завтра Минхо ведь точно должен прийти! Заговорит ли он первый с Джисоном?.. С этими мыслями он уснул, оставив телевизор включенным на канале с передачами про спасение животных. Где-то далеко-далеко слышна была вибрация. С каждой секундой она была будто ближе и ближе к Джисону, до тех пор, пока он окончательно не проснулся. Телефон лежал под подушкой и звонил прямо над ухом. — Алло, мам, — Джисон пытался звучать не совсем уж сонно, потому что за сон вечером мама его всегда ругала. — Сони, я сегодня задержусь. Я надеюсь, ты кушал. У тебя все хорошо? Джисон свесил ноги с кровати и потёр глаза, ответив, что всё хорошо и что он со всем справляется. На деле же перед тем как заснуть он забыл закрыть дверь на дополнительные замки и оставил щёлку в окне. Так что если он заболеет, мама будет ругаться за его безответственность. Телевизор был всё ещё включен, а на улице уже почти стемнело. После того, как Джисон положил трубку, в памяти резко всплыл Чанбин. По сути, он и не обещал ему приходить, но стыдно всё равно стало. Он проспал слишком долго, и идти сейчас, когда часы показывали восемь часов вечера, уже не было никакого смысла. Да и так поздно он никогда не ходит один. Если и возвращался в девять, то только с Минхо. Обычно мама уговаривала его остаться у них ночевать чтобы тот не ходил так поздно по улицам один, но Минхо как-то удавалось всё-таки ускользнуть и вернуться к себе. Джисон всегда ловил себя на мысли, что было бы круто, если бы он хоть раз у него остался. Улыбка на лице появилась непроизвольно и сразу же сменилась хмурым выражением лица: «опять ты влез в мою голову». *** Людей в парке было намного больше, чем в обычные дни. Из-за того, что солнце из-за облаков выходило довольно редко, погода была прохладной. Джисон ещё сильнее закутался в свою серую толстовку. Задача найти Чанбина оказалась сложнее, чем он себе представлял — в такой куче народа сложно отыскать нужного тебе человека. Джисон медленно проезжал вглубь парка на скейте, ища взглядом знакомую фигуру… ну или хотя бы макушку. С самого утра у Джисона не было никакого настроения. Сначала он не хотел вставать с кровати, потом не хотел завтракать, а после и совсем решил идти на праздник… Какое-то не очень приятное чувство тянуло в животе, будто ему и правда не стоило туда идти. Будто с этим днём что-то не так. Но после того, как Джисон вспомнил, что вчера он также не пришёл помогать Чанбину, он понял, что эта ситуация безысходна и он всё же появится там сегодня. И, кажется, не зря он волновался. Во время поиска хоть чей-нибудь знакомой макушки, он отыскал макушку, которую меньше всего хотел бы сейчас видеть. Тянущее чувство в животе на мгновение превратилось в острый нож, и сердце Джисона застучало в разы быстрее. Он как можно скорее поехал в обратную сторону и скрылся с глаз Минхо. Самое неприятное то, что скорее всего он и Джисон ищут одного и того же человека, ведь здесь у них обоих одни и те же знакомые. К счастью, Чанбин сам его нашёл. Джисон даже обрадовался больнючим щелбанам, лишь бы только отвлечься. — Я тебя никак не мог найти! — Вчера не пришёл, сегодня опоздал! Как это называется? — Хё-ён, — наигранно захныкал Джисон. — Я спал. Куда я, по-твоему, должен был идти один поздно вечером? Это вам родители уже разрешают, а меня не отпускают ещё! — Почему один? Минхо же приходил, взял бы тебя с собой. Глаза Джисона непроизвольно округлились, будто Чанбин сказал что-то страшное или запретное. Но на самом деле, он просто не ожидал услышать его имя, и поэтому понятия не имеет что же ответить. Чанбин буквально застал его врасплох, отвечать было нечего, а правду говорить как-то стыдно. Сначала Джисон помедлил с ответом, а потом спасение от неловкой ситуации свалилось как снег на голову. И всё было бы хорошо, если бы следом не создалось вытекающей из этого спасения другой неловкой ситуации. Знакомый голос прозвучал за спиной как гром среди ясного неба, заставляя Джисона от испуга схватиться за сердце. — Привет, Чанбин. Я тебя искал минут пятнадцать. Джисон не стал оборачиваться и лишь бросил Чанбину короткое «пойду найду Криса» перед тем как пулей улететь куда-то в сторону. Жаль, что он понятия не имел, что Минхо за его спиной стоял вместе с Крисом. В итоге, хёна он так и не нашёл, зато нашёл рампу, где каталось меньше всего народа, поэтому проторчал на ней пару часов. Когда Джисон ещё только шёл в парк, он думал, что как только увидит Минхо, попытается подойти к нему и извиниться. Он уговаривал себя быть смелее и когда представлял ситуацию так, как ему хотелось, всё было довольно просто. Но когда Минхо только появился на горизонте, Джисон понял, что сделать ничего не сможет. И эта его беспомощность ужасно удручала. Он катался эти два часа с особым усердием, плохо, много падая и допуская кучу ошибок. Но это был один из тех разов, когда он катался отдавшись чувствам и не оттачивая никакие техники. Вся его злость на себя будто уходила через доску вниз, в рампу, так что переживалась вся эта ситуация не так остро. Зато он остро ощутил боль в руке, когда кто-то кинул ему под колёса камень. Джисон упал вперёд, сильно ударившись локтем. Кое-как он смог сдержать слёзы и встать. Заметив, что это было сделано нарочно, он непроизвольно сжал кулаки. Напротив рампы стояли два мальчика из его параллельного класса и смеялись, перешёптываясь о чём-то. Джисон, сразу позабыв о боли в локте, быстрым шагом направился в их сторону. Злость и желание ударить накрывало всё больше и больше. — Вы страх потеряли? — Джисон подошёл вплотную к мальчику, которого звали Хёнджин и который был выше его на несколько сантиметров, но тот сначала даже не шевельнулся, после оттолкнув его от себя достаточно сильно. — Это ты, кажется, потерял, выпендрёжник. — Зачем ты сюда ходишь, если не умеешь кататься, — заговорил второй. — И учиться, видимо, тоже. Сидел бы лучше дома книжки читал. Всё равно у тебя ничего не получается. — Если у вас мозги дошли до того чтобы кидать камни под скейт, то это вам пора книжки почитать, — кулаки Джисона сжались ещё сильнее, обидные слова били туда, куда надо. — Думаешь, можешь нам указывать? К тебе в школе никто даже не подходит потому что с таким раздолбаем общаться стыдно, так что указывать будешь своим воображаемым друзьям, — первый выпад — Хёнджин больно ткнул его пальцем в плечо. А дальше Джисона вряд ли кто остановил бы. Он захотел — он ударил. Кулаком прямо в скулу. Хёнжина чуть отбросило назад и он схватился за щёку. В этот момент Джисон хотел снова ударить, но второй толкнул его так сильно, что тот упал на асфальт, разодрав себе колени и локти. Не растерявшись, Хёнджин поступил самым гнусным образом, которым только можно поступить в драках — он пнул Джисона в нос, а второй мальчик — в живот. Этого было достаточно чтобы в голове Джисона проскользнули мысли о том, что лучше прямо сейчас умереть чем мучиться от дикой боли. Слёзы из глаз всё-таки полились, как бы он ни хотел их сдержать. Но Хёнджину было абсолютно без разницы что чувствовал Джисон. Главное — не унизить своё достоинство. Он сел сверху, и, взявшись рукой за чужую футболку на груди, уже замахнулся кулаком и хотел было ударить Джисона по лицу, на котором уже размазана была кровь, как сзади его оттащили чьи-то сильные руки. Всё было как в тумане, но Джисон, пересилив себя, сел и попытался прийти в порядок, хотя было ужасно трудно из-за сильной боли чуть ли не по всему телу. В нескольких метрах он увидел хёнов — Криса и Чанбина — они, видимо, и оттащили Хёнджина от него. Джисон, не успев осознать кто вокруг него и что творится, почувствовал как его тянут за руку вверх, а над ухом звучит до боли знакомый, немного строгий голос: — Пошли быстрее. Наступили сумерки и немного похолодало. В это время Джисону уже нужно было бежать домой, но он понятия не имел, что говорить маме. Она снова будет волноваться, снова не разрешит ему выходить из дома. Всю дорогу Минхо придерживал Джисона, у которого сильно болела коленка, так, что идти было довольно проблематично. Но ни один из них не проронил ни слова до того момента, как Джисон заметил, что они идут не по тому пути: — Ты не туда свернул, Минхо, — вышло очень тихо и жалобно, даже как-то виновато. — Пойдёшь ко мне сегодня, я договорюсь с твоей мамой, — тон голоса Минхо был всё ещё не таким тёплым как обычно. — Или ты хочешь, чтобы она увидела тебя в крови с головы до ног? Джисон испугался. Только вчера он разговаривал с мамой о том, что поссорился с Минхо, а сегодня вот так вот выходит? И что она подумает? Что Джисон ей соврал? Или, что ещё хуже, начнёт расспрашивать Минхо об их взаимоотношениях… — Да ничего не с головы до ног… — Джисон опустил голову. Он выглядел как нашкодивший котёнок. Теперь, когда Минхо идёт рядом и помогает ему, чувства накрывают его слишком сильно. Ему кажется, что он вот-вот извинится, но этого всё не происходило. Он никогда не думал, что переступить через себя бывает настолько сложно. — Может не надо маме звонить, я сам поговорю с ней, — Джисон всё ещё опасался того, что мама всё расскажет. — Она мне больше доверяет, так что я сам, — Минхо вздохнул. Остаток пути до самого дома они шли в гробовой тишине. Мало Джисону физической боли, ещё и внутри всё ужасно ныло. Он всё больше и больше начинал осознавать, что в данной ситуации виноват он, целиком и полностью, и извиниться всё же придётся. Оставалось понять как это сделать. Щипало очень сильно, и Джисон зажмурился, сдерживаясь чтобы не зашипеть. Минхо с сосредоточенным видом бережно обрабатывал разодранные колени и локти. С того момента, как они пришли к нему домой, никто не проронил ни слова. Минхо молча отвёл Джисона в ванную комнату, посадил на бортик ванны, и начал вытирать кровь с носа, подбородка, локтей. А когда добрался до коленей, Джисон сразу вспомнил день, когда они познакомились, хотя в его памяти он был достаточно смутным, потому что они были ещё совсем маленькими. Тогда Минхо тоже помогал ему с разодранной коленкой. Неловкое молчание продолжалось. В ванной был слышен лишь тихий гул вентиляции и тяжёлое дыхание Джисона. Он собирался с мыслями, и вроде бы ныло внутри уже не так сильно выматывающе. Минхо был рядом, живой, ухаживающий за ним. Они оба здесь, а всё остальное решаемые мелочи. Когда Минхо закончил и перевязал наиболее пострадавшее колено, приложив лекарство, он поднялся выше, чтобы приложить полотенце, смоченное ледяной водой, к носу. Тут Джисон первый раз осмелился поднять взгляд, и вышло так, что зрительный контакт, которого они так долго избегали, всё же установился. И слова как-то сами произнеслись: — Прости меня, пожалуйста, — сказал Джисон довольно тихо, чуть ли не шёпотом. Минхо опустил взгляд, так и не приложив полотенце. Он выглядел так, будто это ввело его в какой-то ступор, но Джисон не понимал почему. Никакого ответа не следовало какое-то время, Минхо просто чуть сжал в руке полотенце и казалось, будто он очень загрузился. Но ещё через несколько секунд он обнял Джисона так крепко и резко, что он чуть не упал назад в ванную, ведь на бортике сиделось ужасно неудобно. — Я так переживал всё это время, думал, что ты не хочешь меня ни видеть ни слышать, — тихо и взволнованно проговорил Минхо. — Мне было очень стыдно всё это время. Они снова посмотрели друг на друга каким-то взглядом, когда смотришь на что-то родное, но и с сожалением одновременно. Будто извиняясь перед друг другом за потраченное время, проведённое порознь. Время подходило ко сну, в комнате Минхо работали только пара настольных светильников, а постель уже была расстелена. Чужая подушка казалась очень мягкой и из-за этого спать хотелось ещё сильнее. Нарушив тишину, Минхо тихо рассмеялся, потому что Джисону пришлось надеть его пижаму, а она ему была велика. — Выглядишь мило, — сказал Минхо, стоя где-то за дверцей шкафа. — Сам такой, — Джисон пытался завернуть рукава. — Хорошо, кстати, что у тебя кровать большая, а то мне негде было бы у тебя спать. Минхо ничего не это не ответил, продолжая зачем-то копаться в своих вещах, да ещё и в потёмках. Глаза Джисона закрывались, так что он, ничего не говоря, просто лёг спать, повернувшись к Минхо спиной. Не факт, конечно, что уснуть не на своём месте удастся быстро, но он хотя бы попытается. Только закрыв глаза, он услышал: — Приходи ко мне на четырнадцатилетие через неделю. Джисон резко открыл глаза, выдохнув. Закусив губу, он думал, что на это ответить. Да, конечно, он придёт, но вот по-дружески общаться после того, что было, всё ещё довольно сложно. Странно как-то, слово «приду» застряло так же, как и слово «извини» недавно. Свет погас, и комнату слабо освещал лишь свет фонаря на улице. Минхо всё не ложился и Джисон не понимал, что там можно делать столько времени, тем более в темноте. Возможно, он ждал ответа? Джисон уже было открыл рот, чтобы произнести хоть что-то, как почувствовал сзади чужие руки, прижимающие его к себе. Руки, которые выхаживали его сегодня, руки, которые пекли ему торт на шестилетие. Руки, которые сейчас держат ладони поменьше. — Хорошо, я приду, — смог выдавить из себя Джисон, запнувшись.