-Мам! - маленький мальчик устремил свои голубые глаза на зашедшую в коридор женщину, - Я пойду, покатаюсь. Кинув беглый взгляд на окно, в котором виднелись самодельные качели, парень поправил за спиной бутерброд, который обещал Шмулю, и крепче сжал ручку портфеля. -Сынок, постой… - Эльза быстренько подошла к растерявшемуся сыну. Бруно рассчитывал по-быстрому выйти из дома и сразу же побежать к другу, но, видимо, у матери были другие планы, - Мы уже совсем скоро уезжаем, может не стоит сейчас… -Но, мам, это ведь последний день! - воскликнул мальчик и, состроив глазки, добавил, - Ну пожалуйста… -Бруно… - вздохнув, прошептала женщина и присев, она оказалась лицом на уровне головы сына, - И всё же – нет. Лучше пойди к Гретель, она говорила, что ей нужна помощь. -Н-но м-мне надо! Надо на улицу! Взгляд мальчика начал метаться из стороны в сторону, он должен во что бы то ни стало, прийти к "ферме", он ведь обещал Шмулю, и не хотел опять его предать. Услышав сына, женщина настороженно посмотрела мальчику в глаза, пытаясь понять, почему же он так отреагировал. Эльза хорошо знала сына и видела, что он что-то скрывает. Эти доводы были у неё с самого начала, как только мальчик заговорил о ферме и странных людях в пижамах. Что бы сын не говорил о том, что не хочет уезжать, она помнила, как тот с неприязнью смотрел на новый дом, а со временем его поведение стало совсем уж подозрительным. -Бруно… - женщина положила свою ладонь на щёку мальчика и взволнованно посмотрела ему в глаза, - Скажи, милый, ты что-то скрываешь? На слова матери Бруно лишь заторможено покачал головой в знак отрицания. Раздосадовано вздохнув, женщина встала на ноги, она знала, что сейчас сын ничего не расскажет, но, может, на новом месте всё станет лучше. Эльза пыталась поверить в свои слова, но, как прежде уже ничего не будет, и все это знали. -Сынок, иди к Гретель и помоги ей, и, ещё, - добавила женщина, заметив, что мальчик уже хотел было развернуться и уйти, - Из дома ни ногой. Посмотрев на указательный палец, которым пригрозила мать, мальчик кивнул, и, под взглядом матери, спиной направился к комнате сестры. Скрывшись от взгляда, мальчик замотал головой, не зная, что делать. В этот момент дверь в комнату сестры открылась и ударила мальчишку в спину, от чего тот пошатнулся и упал. -Бруно! - удивлённо произнесла девочка, но тут же взяла себя в руки - Зачем ты здесь? Не успел он и слова сказать, как послышался голос матери с первого этажа, оповещающий Гретель, что мальчишка пришёл на помощь. Раздосадованно вздохнув, Бруно прошёл в комнату сестры, глядя на то, как она собирает последние вещи. Мальчик надеялся, что просто соврёт сестре, и, когда мама отвлечётся, проскользнёт из дома, но видно не судьба… -Так с чем тебе помочь? Быстро пробормотал мальчик, надеясь как можно скорее закончить с этим и побежать к Шмулю, он ведь и так опаздывал. -Ах да, я не могу застегнуть некоторые сумки. Вообще, я надеялась, что придёт мама и поможет переложить мне вещи, чтобы сумка застегнулась, но пришел ты. Ну, ничего страшного. Ты пока можешь повозиться с вещами, а я… я пойду, мне надо в уборную. Выскочив из комнаты, Гретель оставила Бруно одного. Сначала мальчик хотел было и впрямь начать собирать вещи сестры, как вдруг в голову пришла гениальная мысль. Подбежав к окну, он раскрыл его, но с грустью понял, что расстояние до земли слишком большое. Осмотревшись, мальчик на свой страх и риск, решил сделать из вещей трос, как это делали многие персонажи в книжках, что он читал, при побегах. Соорудив своеобразную веревку, Бруно обвязал один конец вокруг ножки кровати, а второй вокруг талии. Подойдя к окну, мальчик взобрался на подоконник и судорожно вздохнул. Сердце билось как бешеное, а в голове были мысли и страх того, что конструкция не выдержит, и он упадёт со второго этажа, и хоть это была не смертельная высота, но у него были все шансы сломать себе что-то, а в таком состоянии он точно не сможет помочь Шмулю, как и вообще дойти до него. Вдыхая ровно четыре секунды, мальчик задержал дыхание на семь секунд и выдохнул, считая до восьми. Нервы чутка успокоились, а сердце билось уже не так рьяно. Не смотря вниз, Бруно начал спускаться, чувствуя всем своим нутром, как дрожит его тело. Казалось, прошла вечность перед тем, как его ноги наконец ощутили землю под собой. Сбивчиво выдохнув, лицо мальчика расплылось в глупой улыбке, но опомнившись, что он опаздывает, да и к тому же его могут спохватиться в любой момент, мальчик побежал к заветной двери. Схватив лопату, Бруно начал вылезать из маленького оконца, радуясь предстоящей встрече с другом в полосатой пижаме. *** Шмуль грустно вздохнул и, бросив обиженный взгляд на листву, пнул лежащий рядом камень. Бурно опять его подвёл. Впервый раз было у него дома, когда он подставил маленького еврея, побоявшись сказать правду о том, что дружит с ним и сейчас… сейчас, когда Бруно согласился помочь ему, дабы искупить вину, он не пришёл. Шмуль уже не знал, продолжать ли ждать так называемого друга, но судьба решила всё за него. Всех начали созывать… Встав с земли, Шмуль бросил взгляд на густой лес и побежал вслед за всеми, даже не зная, что Бруно был уже совсем рядом. *** -Милый! - Эльза не думая ни о чём и ни о ком кроме сына, ворвалась в кабинет, дрожа всем телом. Мужчина уже хотел возразить жене, он ведь предупреждал, что сейчас ведёт серьёзные переговоры и ему не до их глупых проблем, вот только следующие слова жены заставили его передумать - Б-бруно… Бруно пропал! -Эльза… ты уверена? Может, он просто вышел погу… Поднявшись с места, произнёс мужчина, позабыв об сидящих перед ним коллегах. Голос его был настороженным и обеспокоенным, а взгляд был направлен на чуть ли не плачущую в истерике жену. -Нет! Нет, Ральф, он пропал! Понимаешь, пропал! Сорвавшись с места, мужчина срочно выбежал из кабинета, вслед за женой. *** Прибежав к уже знакомой ограде, Бруно удивлённо выпучил глаза. -Шмуль! Шмуль! Пытался дозваться до друга мальчик. Не дождавшись ответа, Бруно решил во что бы то ни стало найти друга. Может, он сейчас придёт. Начиная выкапывать землю, Бруно чувствовал что-то неладное, его посетило чувство обеспокоенности, от чего он начал рыть подкоп с двойным усердием. Поняв, что отверстие вполне достаточного размера, мальчик пролез под ним, совершенно не волнуясь об своей одежде.
-Что ж… раз уж Шмуля здесь нет, придётся идти так. Он понимал, что это очень рискованный ход, но чувство надвигающейся опасности не давало мальчику покоя. Сорвавшись с места, Бруно побежал со всех ног, в неизвестном направлении. А тучи тем временем всё сгущались, предвещая страшный ливень… *** -Нет! Нет! Нет! Срочно, обыщите весь лагерь, найдите моего сына! Ральф словно с цепи сорвался. Надрывая голосовые связки, он отдавал приказы, бегая по всему лагерю в поисках единственного сына. -БРУНОООО! Мужчина кричал неимоверно громко, так что рядом стоящие, а быть точнее бегающие, вздрогнули. И тут чиновника осенило. Он с ужасом вздрогнул и ринулся к месту, где с помощью газа «Циклон Б» регулярно уничтожаются узники-евреи. В этот момент мужчина был просто в отчаянии. На всех порах, он нёсся к тому месту, искренне надеясь, что его сына там не будет. Казалось, что внутри мужчины сейчас что-то оборвалось. Казалось, что органы сейчас выйдут наружу, а сердце разорвёт грудную клетку своим стуком. -БРУНО! Его крик раздался по всей окрестности. Он забежал в здание, казалось, что за секунду его жизнь заиграла красками. И несмотря ни на ливень, что намочил мужчину до костей, ни на отвратительную погоду, ни на недавнии мысли, Ральф в эту секунду был просто счастлив. Подбежав к сыну, он упал рядом с ним на колени, крепко-крепко прижав к себе в объятьях. Он был просто счастлив, что всё обошлось, что его сын остался жив, что Бруно был здесь. Живой и невредимый, был реальным и дышущим. Прижимая сына к себе крепче, его не волновали ни грязь, ни пыль в которых был мальчик, он просто был счастлив, а вот Бруно… Мальчик стоял и ничего не видел перед с собой, лишь закрывающаяся дверь и растерянный взгляд друга, который успел поймать его взгляд. Бруно знал… знал, что случилось. Их новый учитель, что так старательно промывал ему и Гретель мозги об нацистской идеологии, не так давно рассказывал о том, как надо обходиться с евреями. Он знал, что его друг мёртв. Он не успел… не успел. Бруно просто стоял и не мог пошевелиться. Из глаз текли солёные слёзы, скатывающиеся по щекам и подбородку, оставляя после себя влажные следы. Его плечи мелко подрагивали, голова кружилась, а в горле застрял тяжёлый ком. Ему было сложно дышать. Каждый вдох был равносилен удару ножом в лёгкие. Воздух обжигал горло как пламя, которое пожирало мальчика изнутри. Ещё никогда Бруно не было так больно, даже смерть любимой бабули не принесла в его сердце такой ураган. Бруно безрезультатно пытался выдавить из себя лишь одно слово… лишь одно имя… лишь одного человека. Дурацкий ком из слёз не давал мальчику и пискнуть, лишь глухой хрип вырывался из гортани, вместе с тихими всхлипами. Мысли перемешались в кашу, он просто не мог сейчас мыслить трезво. Казалось что что-то внутри мальчика оборвалось словно тонкая нитка, будто он что-то потерял, а самое главное… он винил себя, в смерти друга. Бруно не замечал ничего вокруг себя. Ни отца, что сжал его в своих объятьях, ни крики прибежавших матери с сестрой, в его ушах застряли лишь звуки ударов сердца и имя умершего друга… *** В этот же день, в полуденное время, Бруно уехал вместе со своей семьёй. Даже отец, намеревавшийся оставаться в прошлом доме до конца войны, уехал вместе с ними. Они все верили, что если они останутся здесь, то ничего хорошего не произойдет. Так что в этот раз они уехали намного дальше от того места и ото всех лагерей. Но Бруно было не до этого. Он днями напролёт лишь лежал в своей постели и не двигался. Когда мальчик в очередной раз отказывался от пищи, его кормили насильно, но никто не решался задавать вопросы, которых накопилось очень много. А Бруно… Бруно всё так же лежал, он даже не замечал, что вокруг него всё время находились то отец, то мать, то сестра. Он лишь валялся в постели и корил себя за то, что не успел. Он ведь даже попрощаться не успел! В голове так и застрял момент, когда мальчик в последний раз увидел друга. Он смотрел на Бруно растерянным взглядом, а затем… дверь закрылась. Это стало самым настоящим ночным кошмаром для мальчика. Ещё никогда в жизни сны не изводили Бруно так сильно. Раз за разом, он просыпал с криком и в холодном поту. Это было выше его сил… Бруно полностью закрылся от семьи. Не разговаривал с ними, не отвечал на вопросы. В какой-то момент он понял, что не произнёс ни одного слова по прошествию нескольких недель. Родители нанимали психологов, пытались сами с ним заговорить, – это были и тихие просьбы рассказать им, что его тревожит, и громкие скандалы, и приказы немедленно отвечать на вопросы, под действием убитых нервов. Но Бруно не был многословным, мальчик отделывался обычными и ставшими ненавистными для его семьи "всё хорошо" и "я в порядке". Но все понимали, что это не так. Время шло и всё менялось. Бруно замкнулся, эта история заставила его повзрослеть. Открыла ему глаза и создала в сердце мальчика очаг ненависти, который с каждым днём только рос. И в один день, в этот очаг попал и отец. Бруно знал… знал, что во всём этом был так же замешан отец. Теперь видел, каким жестоким и отвратительным человеком, если таковым его можно назвать, он был. Ральф же, видя страдания сына, пошёл на множество крайних и рискованных дел, вскоре, из-за чего, его понизили в звании. В какой-то момент семья чуть не оказалась на грани банкротства. Мать же… Эльза не смогла выдержать страданий сына. Её разрывало изнутри эта история. Её сын мог умереть, но он выжил и совсем потерял веру в жизнь. Женщина видела ненавистные взгляды, которые сын бросал на отца. Она просто не могла… её сынок… её любимый Бруно уже не вернётся. Каждый день… каждый божий день, видя исхудавшего сына, что в отстранении лежал в своей комнате, её сердце обливалось кровью. Мальчик больше не пытался, и даже не думал найти друзей, о которых мечтал, живя в прошлом доме. И в какой-то момент, женщина нашла успокоение в алкоголе. Семья начинала распадаться. Начались крики, ссоры, скандалы и побои. Гретель… девочка уже не знала, что делать. Её терзала боль от вида младшего брата. Она плакала и дрожала в страхе, слыша раз за разом, как пьяная мать орала на отца. Раньше такое случалось крайне редко, что можно было по пальцам одной руки посчитать, но сейчас… сейчас всё по другому. Теперь не было того Бруно, что приходил к ней, ища успокоения в её объятьях в такие моменты, даже не подозревая, что своим присутствием сам успокаивал девочку. Казалось, мальчик и не замечал ежедневных скандалов родителей, находясь далеко от всего этого ужаса, в своих мыслях. Гретель совсем сникла, а некогда яркие, светящиеся, голубые глаза брата, потускнели, и став почти серыми, начали пугать её. Через два с половиной года, Гретель не выдержала и, заперевшись в ванной, вскрыла свои вены, окрасив белоснежную ванную красными лужами крови. В тот день мать напилась так, что пришлось вызывать скорую, после чего женщину направили в наркологию. Жизнь трещала по швам, как и семья, которой, как таковой, не осталось. Повзрослев, Бруно начал закрываться в учебниках, изучая всё связанное с работой исследователя. Родители бросили свои попытки вернуть прежнего Бруно, а после и вовсе развелись. Эльза и Ральф не разъехались, продолжая жить вместе, но Бруно только и ждал, когда покинет этот дом и этих людей. Единственное, что теперь связывало его с родителями, лишь гены и фамилия…
*** От воспоминаний Бруно вздрогнул и, как будто, проснулся ото сна. Вытерев тыльной стороной слёзы, парень заметил, что от ливня остался лишь мелкий дождик. Достав из небольшой мужской сумки бутерброд, он хотел откусить его, но вдруг вспомнил тот злополучный день и обещание принести бутерброд для Шмуля. Подойдя к ограждению, парень окинул взглядом место, где раньше стоял лагерь и, положив на землю бутерброд, развернулся и направился назад. Сегодня он пришёл попрощаться с прошлым окончательно… попрощаться с Шмулем. В тот день, десять лет назад, он потерял друга, а, может быть, и кого-то большего…