О непослушных мыслях

– Даже не думайте, – строго сказала Се Ри. Еще и ладошкой по одеялу хлопнула, не иначе как для большей убедительности. Чжон Хёк замер. На одно долгое и пугающее мгновение ему показалось, что она и впрямь услышала, о чем он думает, потому что мысли его были далеки от приличных. Нет, ничего такого он не сделал бы: даже если отбросить все нормы и правила – узкая больничная койка в незапертой палате, огнестрельное ранение и воткнутая в руку капельница как-то не способствуют… э… романтике. И вообще, он хотел всего лишь уступить ей место, потому что на низкой твердой лежанке ей точно было неудобно и холодно. Просто мелькнуло вдруг: а интересно, как это – проснуться утром рядом с ней? Увидеть, как вздрагивают ее ресницы, как она открывает глаза и улыбается новому дню. Прикоснуться к ней – теплой и еще слегка сонной, поправить волосы, провести по ее щеке пальцами. Наклониться к ней и… …И он рассердился сам на себя за неуместные мысли, и попытался сесть – слишком резко, и неудачное движение отыгралось головокружением. И Юн Се Ри немедленно удержала его, а потом еще и заявила с обычной своей прямолинейностью: Ри Чжон Хёк, да куда вам в таком состоянии спать почти на полу, вы ж там околеете просто! – Я зимой на учениях в окопе спал, – сообщил он серьезно. – С чего бы мне здесь-то замерзнуть? – Так то на учениях и здоровый, – вздохнула она в ответ. – А это больница, и вы сейчас – пациент. – Вы предлагаете… – Чжон Хёк запнулся, потому что едва не сорвавшееся с языка продолжение «лечь вместе» прозвучало бы совсем уж непристойно. Се Ри закивала, забавно сморщив нос. – Да ложитесь вы уже, – проворчала она. – Честное слово, я не кусаюсь. Тихо и возмущенно фыркнув – нашла, чем пугать! – капитан опустился обратно на подушку, осторожно вытянулся. Помедлив, повернулся на бок, чтобы эта несносная женщина оказалась у него за спиной, но стало только хуже: теперь ему не было видно, что она там делает. А хотя – зачем видеть, если он это все очень хорошо чувствует? И как она прижимается к нему – исключительно для тепла, конечно же – и как ее дыхание касается его шеи… да что ж эта кровать такая узкая-то?! Он все же собирался аккуратно встать, когда она затихнет окончательно. Но когда он уже почти собрался с силами, Се Ри вдруг завозилась, уткнулась ему между лопаток – и обхватила его одной рукой. – Вы теплый, – пробормотала она в полусне. – Это хорошо. Похоже, обреченно подумал Чжон Хёк, его рана заживает далеко не так успешно, как ему говорят врачи. А иначе почему его бросает из жара в холод, и в ушах шумит, и кровь в висках стучит так, словно он только что прошел полосу препятствий туда и обратно три раза подряд? Кажется, ему нужно жаропонижающее. Или успокоительное. Или и то и другое сразу, чтобы уж наверняка. Вот сейчас он поднимется – и пойдет на пост к медсестре и попросит себе что-нибудь такое. Еще немного полежит – и пойдет. Обязательно. *** …Вот ну какой злодей догадался оставлять такие огромные окна ничем не прикрытыми? Нахальный солнечный луч пощекотал ресницы Юн Се Ри, она едва не чихнула от возмущения – и проснулась. И обнаружила, что так и проспала всю ночь, уткнувшись в широченную капитанскую спину и крепко обнимая его. Господи, с веселым изумлением подумала Се Ри, а ведь она впервые в жизни заснула и проснулась в одной постели с другим человеком. Какие бы там свидания ни случались у нее прежде, вечером она всегда возвращалась к себе домой – одна. Нет, она понимала, что рано или поздно все-таки начнет жить вместе с кем-нибудь под общей крышей. Но и в самых невероятных предположениях не было того, что этим кем-то окажется едва знакомый ей капитан северокорейских пограничников. А хотя – какой же он «едва знакомый»? Да после всего, что они успели вдвоем пережить, он просто обязан… ох, нет. Вот не надо таких мыслей, они могут завести туда, куда лучше не стоит. Осторожно вытащив руку из-под лежащей поверх тяжелой ладони, Юн Се Ри выбралась из кровати. Ей не хотелось будить капитана: он спал глубоким крепким сном выздоравливающего человека, и это было хорошо. Пусть отдыхает и набирается сил, а у нее тут есть еще одно важное дело… *** Еще не успев открыть глаза, Чжон Хёк понял, что Се Ри встала раньше – и его чуть кольнуло разочарованием. Все же ему хотелось хотя бы раз проснуться рядом с ней. А с другой стороны – медсестра заявится с обходом с минуты на минуту, и даже хорошо, что ничего подобного она не увидит. Едва ли такое зрелище получило бы ее одобрение, ей прошлой-то ночи для возмущения хватило… и вот об этом лучше тоже лишний раз не вспоминать. Границы не любят, когда их нарушают, и все это может закончиться большими неприятностями. Едва слышно вздохнув, он приподнялся на локтях, поискал взглядом Юн Се Ри. Нашел. Зажмурился, подождал пару секунд, посмотрел снова. Картина не изменилась: эта женщина, прикусив губу от усердия, штопала что-то явно камуфляжное. Вероятно, его куртку: что еще такого цвета она могла бы тут зашивать? В общем-то, особого смысла в этом не было: форму ему все равно придется получать новую. Интендант поворчит, конечно, но выдаст, никуда не денется. Но Се Ри с иголкой в руках выглядела так… по-домашнему? И к этому, он понимал прекрасно, привыкать тоже не следовало бы, но Чжон Хёк так и не решился окликнуть ее. Она сама почувствовала его взгляд, подняла голову, улыбнулась. – Ну вот, – перекусив нитку, деловито сказала Се Ри, – теперь ее снова можно носить. А то дыра на плече – это как-то неправильно. Пойду, швейный набор верну. Пристроив рукоделие на подоконник, она выскользнула из палаты. Капитан перевел взгляд на свою куртку – и почувствовал, как губы сами собой расползаются в неприлично счастливой улыбке. Да уж, в таком виде ее только как сувенир и хранить теперь… Неумело, но старательно пришитое к грубой пятнистой ткани, там сияло ослепительно красное сердечко.