-Не человек, не эльф, не гном Заклятие на мне; выход есть, не паникуй… Я — принцесса под вечным сном Разбудить меня может ведьмака поцелуй… Холодный сухой поцелуй без любви И так зима и я продрог. Губы бледные — совсем без крови Ведьмак спасти меня не смог. Ты не всемогущий, друг мой, Иногда рядом просто нужно быть… Особенно морозною зимой Укрыть плащом, не дать замерзнуть…
Завсегдатаи слушали со странным очарованием, под хмелем не слишком понимая смысл произведения, но находясь под впечатлением от эмоций, которые бард вкладывал в свою песенку. Когда Лютик кончил петь, он откланялся, собрал монетки и вышел на улицу, вдыхая свежий морозный воздух. Холода перебивали запахи нечистот и пота, которые всегда сопровождали людные места. Лютик не любил зиму. В последнее время все его песни были холодные и наполненные грустью. Из-под навеса вышла фигура, и Лютик слегка отступил, но потом округлил глаза и воскликнул: -Геральт?! Что же тебя занесло в эту глушь, друг мой дорогой? Насколько я помню, ты говорил, что ведьмаки проводят зиму в Каэр Морхене… Геральт глядел исподлобья, изучающе и слегка хмуро. -Дошли до меня слухи, что некий бард поёт песенки про любовь к ведьмаку, что совсем не похожа на дружескую, — проговорил Геральт, нависнув над Лютиком. -А где приветствие? Где слова о том, как ты скучал и рад меня видеть? Геральт мотнул головой, смаргивая снежинки. Лютик залюбовался им и ощутил горячий прилив нежности. Вот он скучал, ядрена мать. Лютик поёжился от холодного ветра и потёр ледяные руки. -Я думал, это шутка, — сказал Геральт глухо. — С самого начала и… все эти россказни, простая, глупая шутка. Лютик потупил взгляд. -Прости. -Нет, тебе нечего извиняться, — ведьмак качнул головой. — Тебе точно — нет. Лютик шарахнулся, когда из корчмы вывалилась группа пьяных мужиков. -О, мастер певун! — Воскликнул один из них, заприметив Лютика. — Коли стоишь тут, кто народ добрый веселить должен? Звонкие просто так, шоль, покидали мы тебе? -Не дело это, — подхватил второй. -Я больше не буду петь сегодня, — возразил Лютик, отходя в сторону, но крепкая потная рука схватила его за кафтан. -Не будешь голосить, зубы пересчитаю, молокосос! -Руки убрал, — теперь уже ладонь ведьмака схватила пристающего, а желтые глаза опасно блеснули. — Или я тебе кости пересчитаю. -Э, милсдарь, полегче, — вступился третий, уводя своего дружка в сторону. — Чегой-то сразу угрозами? Диво было нам слушать эти песенки, вот что. Не хочешь, бард — скатертью дорожка. Лютик прятался за спиной ведьмака, пока пьянь не удалилась. Геральт мягко взял его за плечо и увёл в сторону, под навес, где стоял до этого. -Вот что, — сказал Геральт. — Я снял комнату в таверне неподалеку. Иди туда, а я проведаю Плотву и присоединюсь — там и поговорим. -В таверне…? -Да, «Висячие сады», дальше по кварталу. Надеюсь, милостью Создателя ты не попадёшь на пути ни в какую передрягу.***
Хозяин таверны, заслышав имя Геральта, дал ключ барду без вопросов. Кажется, этому полупьяному детине было плевать на сохранность ведьмачьих вещей. Сидя на грубой подстилке, Лютик изучал ледяные рисунки на окне и сочинял новые строчки. Появление Геральта зажгло в его сердце какую-то искру, которая угасла после последней роковой встречи.-Не поцелуем… не поцелуем, а словами… Гм… Пробудил меня ведьмак от сна. Если есть там кто над небесами… и если я все ещё сплю…
Он ласково потрогал струны. На спальнике лежали ведьмачьи вещи — сумка и пара свернутых одеял. Лютик неосознанно взял одно и прижался носом к шероховатой ткани, вдыхая едва уловимый запах костра. Потом и вовсе скинул сапоги и завернулся в него, потому что продрог. -Если я сплю, — пробормотал Лютик, сжимая пальцами краешек одеяла. — Не будите меня. Он зажег свечи и подкинул дровишек в маленькую печь.