Скучный день семейства вампиров был прерван появлением их младшего брата, который всегда привносил в их жизнь немного драмы. Однако без него день прошёл бы ещё более однообразно.
Гарольда Блэка, который тоже мог бы разнообразить их существование, не было. Но вампиры не жаловались, ведь в их доме не каждый мог находиться. И, как обычно, всему виной был Эдвард.
Джаспер и Элис шли в столовую, держась за руки.
— Тебе не кажется, что с Эдвардом что-то не так, дорогая? — спросил Джаспер.
Элис провела рукой по своей чёлке, не обращая внимания на шум вокруг.
— Он не был в школе с понедельника и не может объяснить причину. Он настолько увлечён игрой на пианино, что Розали хочет рвать на себе волосы и отдалилась от меня, — ответила Элис, пожимая тонкими плечами.
— Да, он, кажется, вполне нормальный, — сказал Джаспер.
— Ой, — воскликнула Элис, понимая, что именно это было странным для Эдварда.
Так что он был не единственным, кто явно знал, что что-то не так. Любой, у кого есть глаза, мог это увидеть. Восприятие Элис ее не обмануло.
— Знаешь, что происходит?
— Нет.
Джаспер заметил, что Эдвард не смог скрыть свои чувства. Он не понимал, почему Эдвард испытывает такое чувство неизбежности. В тот день Джаспер был с Эдвардом и видел, что на него повлияло. Но почему его задели начинающие отношения нового ученика с оборотнем? Откуда взялось чувство зависти?
Обычно Эдвард делился своими проблемами с Элис или Джаспером, но в этот раз он ни с кем не говорил, даже с Карлайлом. После охоты он вернулся другим, и эти эмоции не отпускали его. Прошло много времени, но он не мог больше скрывать это от остальных членов семьи. Джаспер решил сначала намекнуть Эсме.
Он решил не сообщать Элис о своих планах уйти сегодня пораньше, чтобы сохранить случившееся в тайне. Позже, когда он столкнётся с ней по этому поводу, он просто объяснит это жаждой.
— Я действительно не знаю.
— Да, конечно, — сказала Элис совершенно неубедительно. Годы совместной жизни никогда не подводили её чутьё.
Розали присоединилась к ним за столом вместе с Эмметтом.
— Так почему же мы говорим о королеве драмы?
— Джаспер знает, что с ним происходит.
— Нет, я не знаю.
Элис закатила глаза.
— Он знает, но не хочет мне говорить, — сказала она Розали заговорщицким шепотом.
— На данный момент мне все равно. В конце концов, он справится с этим. — Розали перекинула свои золотистые волосы на плечи. — Но, клянусь, я выброшу это чертово пианино в окно, если он не остановится.
Эмметт обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Надо переждать, детка. Эдди взволнован.
— Прошло несколько дней. — Розали застонала. — Когда он собирается остановиться?
— Мне кажется, он вдохновлён, — сказала Элис. — Я никогда не видела, чтобы он так много сочинял. Песни просто прекрасны, но почему он такой грустный?
Эмметт изогнул губы и сказал:
— Эти песни не могут быть о Белле.
Блестящий вывод Эмметта. Джаспер мог бы отдать все свои скопленные деньги на эту ставку.
* * *
Пока остальные были на охоте, Эдвард оставался дома с Эсме.
— Ты молчишь, — сказала ему Эсме, подойдя к его двери.
Эдвард снова вёл дневник, записывая ноты для фортепиано.
— Я много думал, — ответил он.
— О чём? — тихо спросила Эсме.
— О разном.
— Ах, — промурлыкала Эсме. — Хочешь ещё что-нибудь сочинить?
В последнее время Эдвард проводил большую часть времени в своей фортепианной комнате, но Эсме больше нравилось, когда он играл на рояле возле входа в гостиную. Она думала, что звук лучше резонирует в доме, а не тогда, когда инструмент заперт в комнате.
— Возможно, — пробормотал Эдвард. Он просканировал её мысли, но она мысленно декламировала «Гамлета». — Мама, ты хотела мне что-то сказать?
— Белла не заслуживает того, как ты с ней обращаешься. Всё, что она делает, это любит тебя, а ты продолжаешь её отталкивать.
Эдвард подумал, что Белла уже простила его. Он не знал, что она на самом деле чувствовала по поводу его временного исчезновения. Она попросила объяснений относительно его действий. Ложь, которую он ей сказал, до некоторой степени удовлетворила её, но он никогда не узнает, о чём она думает.
— Это не имеет значения, Эдвард, и ты это знаешь, — сказала Эсме. — Я хочу знать, почему ты так поступил с ней. Думаю, мне нужно хотя бы несколько ответов. Я считаю её частью нашей семьи, и такое поведение недопустимо.
— Я знаю. — Эдвард, честно говоря, знает: Джаспер уже мысленно твердил ему о том, что он сделал. В одной из ее мимолетных мыслей он услышал, что она подумывает о вмешательстве. Той, которая ему не нужна. Мораль этого небольшого рассказа заключалась в том, что Джаспер уже огорчало его по этому поводу, и ему не нужно, чтобы мать делала то же самое. Эдварду сейчас было тяжело оставаться одному в этой ситуации.
— Знаешь, ты можешь поговорить со мной, — посоветовала Эсме. — Я никогда раньше не давала плохих советов.
Это правда. У нее нет. Не во все ее дни. Эдвард отложил дневник и ручку, затем сложил руки на коленях. Если мальчик не может поговорить со своей матерью, то кто же ему еще остается?
— Я облажался, Эсме.
Эсме, похоже, не озадачилась его признанием и спросила: «Как так?»
Он посмотрел на красивое лицо матери в форме сердечка и вздохнул. Он всегда был честен с Эсме, но она, вероятно, рассказала бы Карлайлу, если бы он сказал ей правду. Ту правду, которую он сам не хотел признавать, хоть и знал, что это стоит сделать. У него вечность на признание собственных ошибок, но быть настолько упертым Эдвард не собирался.
— Я волнуюсь за тебя, — легко сказала Эсме, ее губы едва шевелились. Она подошла к кожаному дивану, на котором он бездельничал, и села на край, с выпрямленной спиной и нежным взглядом. — У меня были сомнения относительно того, найдешь ли ты когда-нибудь пару, которая соответствовала бы твоим стандартам. Ты провел больше столетия в одиночестве, но, похоже, ты был доволен.
Эдвард опустил голову, уклоняясь от ее слов. Он знает, как сильно она волнуется. Он уже слышал это в ее голове раньше. Каждый раз, когда он уходит. Она волнуется.
* * *
В средней школе Эдвард чувствовал себя как в чистилище. Он считал, что если есть способы искупить его грехи, то это место может быть одним из них. Скука не была его спутником, но каждый день здесь казался ещё более однообразным, чем предыдущий.
Он мог бы назвать это своей манерой спать — если считать сном инертное состояние между периодами активности. Эдвард смотрел на трещины на штукатурке в углу кафетерия, пытаясь разглядеть в них разные фигуры, чтобы отвлечься от сотен голосов, которые шумели у него в голове, как бурная река.
Обычно вампир игнорировал их, потому что всё, что только может прийти в человеческую голову, он уже слышал прежде, и не раз. Но сегодня все мысли крутились вокруг незначительного происшествия — нового дополнения к нашему школьному сообществу. Казалось, нужно так мало, чтобы заставить их волноваться. Эдвард видел новое лицо в мыслях каждого из тех, кто сидел в столовой — всего лишь обычная человеческая девочка. Волнение из-за её приезда было настолько предсказуемо, как у детей из-за новой игрушки. Половина мальчишек уже представляли, как влюбятся в неё — и это всё только потому, что она была незнакомкой. Эдвард ещё больше сосредоточился на том, чтобы не слышать мысли других людей.
Только четыре голоса он блокировал скорее из вежливости, чем из отвращения — голоса семьи, двух братьев и двух сестёр, которые настолько привыкли к тому, что в его присутствии сложно держать что-то в секрете, что почти не задумывались об этом. Вампир пытался обеспечить сохранность их тайн, насколько это было возможно. Он старался не слушать, если это было возможно.
Конечно, это были только попытки...
Как обычно, Розали думала о себе. Она увидела своё отражение в стекле и задумалась о том, насколько она совершенна. Мысли Розали были похожи на небольшой пруд, в котором скрывалось немало сюрпризов.
Эмметт все еще бесился из-за того, что прошлой ночью проиграл в состязании по борьбе Джасперу. Теперь требовалось все его весьма ограниченное терпение, чтобы дождаться конца занятий и потребовать реванш. Эдвард никогда не стремился слушать мысли Эмметта, возможно, потому, что он никогда не думает о том, чего затем не высказывает вслух или не делает. Может быть, вампир стремился читать чужие мысли потому, что знал, что есть вещи, которые хотели бы скрыть от него. Если мысли Розали были прудом, то у Эмметта они были похожи на озеро с прозрачной чистейшей водой.
А Джаспер… мучился.
Эдвард, — мысленно позвала Элис и сразу привлекла внимание. Это было все равно, что позвать вслух.
Как он держится? — спросила она.
Тон Элис был тревожным, и Эдвард видел в ее мыслях, что она краем глаза наблюдает за Джаспером.
Эдвард медленно повернул голову налево, как будто взглянул на стену, вздохнул и снова повернулся направо, к трещинам на потолке. Только Элис поняла, что ничего не произойдет.
Она расслабилась.
Дай мне знать, если станет слишком плохо. Спасибо, что делаешь это.
В этот момент маленькая девочка остановилась у стола с едой, неподалёку от семейства вампиров. Она продолжала болтать с другом и взъерошила руками свои короткие светлые волосы.
Запах девочки, который донёс до вампиров вентилятор, пробудил в Эдварде знакомые ощущения. У него пересохло в горле, в животе заурчало, мышцы напряглись, а во рту появилась горькая слюна. Обычно Эдвард реагировал на запахи легче, но сейчас ему было сложнее, ведь он должен был контролировать реакцию Джаспера. Ведь Эдвард испытывал жажду двоих, а не только свою.
В то время как Джаспер погрузился в свои мысли, его воображение разыгралось. Он представил, как встаёт рядом с девочкой, наклоняется к ней и, словно собираясь прошептать что-то на ухо, касается губами её шеи. Он вообразил, как горячий пульс бьётся под его губами.
Эдвард пнул его стул. Джаспер выдержал пристальный взгляд в течение одной долгой минуты, а затем опустил глаза.
— Извини, — пробормотал он.
Эдвард пожал плечами.
— Ты не собирался ничего делать, — прошептала Элис, пытаясь его успокоить. — Я бы увидела это.
Эдвард скрыл усмешку, которая выдала бы её ложь. Мы с Элис должны были держаться вместе. Нелегко было читать чужие мысли или видеть будущее. Два «уродца» среди других «уродцев», мы хранили чужие тайны.
— Будет немного легче, если ты будешь думать о них как о людях, — предложила Элис. Она произнесла это своим высоким музыкальным голосом слишком быстро, чтобы человеческое ухо могло разобрать что-либо, если бы даже кто-нибудь и оказался поблизости. — Её зовут Уитни. У неё есть младшая сестрёнка, которую она обожает. Её мама приглашала Эсми на ту вечеринку в саду, помнишь?
— Я знаю, кто она, — кратко сказал Джаспер. Он отвернулся и уставился в окно. По его тону было понятно, что он не желает продолжать разговор.
Ему надо отправиться на охоту сегодня ночью. Было глупо так рисковать, чтобы проверить свои силы и испытывать свою выносливость. Джасперу надо принять свои ограниченные способности и не выходить за их пределы. Его старые привычки не соответствовали нашему образу жизни, он не должен стремиться выделяться таким образом.
Элис, тихо вздохнув, встала, взяла свой поднос с едой и ушла, оставив его одного. Она знала, когда он не нуждается в её поддержке. Хотя Розали и Эммет демонстрировали свои отношения больше, именно Джаспер и Элис знали друг друга так же хорошо, как себя самих. Как будто они тоже могли читать чужие мысли — но только друг у друга.
Эдвард Каллен.
Младший из вампиров рефлекторно повернулся на звук своего имени, хотя его произнесли не вслух, а только мысленно.
На мгновение их взгляды встретились: его и её. У неё были тёмно-карие глаза на бледном лице. Эдвард узнал её, хотя до этого момента никогда не видел. Она была в центре внимания в этот день — новая ученица, Изабелла Свон, дочка шефа полиции, которая недавно переехала к отцу. Белла, как она просила называть её.
Он скучающе отвернулся. Ему понадобилась секунда, чтобы понять, что это не она мысленно произнесла его имя.
Конечно, Каллены произвели на нее впечатление, — услышал он продолжение мысли.
На этот раз Эдвард узнал «голос». Джессика Стэнли. Было время, когда она беспокоила своей мысленной болтовней. Каким облегчением было, когда ее безумное увлечение прошло. Было совсем невозможно избегать ее постоянных глупых фантазий. Эдвард даже хотел бы объяснить ей, что может случиться, если его губы, а заодно и зубы за ними окажутся где-нибудь возле ее шеи. Она сразу бы забыла про свои нелепые мечты. Мысль о ее реакции заставила младшего вампира улыбнуться.
Ей надо бы получше питаться, — продолжала Джессика. Не такая уж она и хорошенькая. Она даже не знает, почему Эрик так пялится на нее… И Майк тоже. Она мысленно содрогнулась при последнем имени. Ее новое увлечение, Майк Ньютон, совсем ее не замечал. А вот на новенькую, очевидно, он обратил внимание. Как ребенок на новую игрушку. Поэтому Джессика мысленно перемывала ей косточки, хотя внешне выглядела вполне доброжелательной, когда рассказывала ей о моем семействе. Должно быть, новенькая спросила о нас.
Все сегодня смотрели и на меня тоже, — самодовольно думала Джессика, —
удачно, что у нас с Беллой совпадают занятия по двум предметам. Держу пари, Майк захочет у меня разузнать всё о ней.
Эдвард попробовал отгородиться от этой глупой болтовни, прежде чем ее пустота и мелочность сведет его с ума.
— Джессика Стэнли пересказывает новой ученице Свон все сплетни о клане Калленов, — прошептал он Эмметту, чтобы отвлечься.
Эдвард до сих пор помнит тот день, когда познакомился со своей девушкой Беллой. Это знакомство изменило его жизнь.
Он всегда скучал в школе, ожидая, когда закончатся эти унылые годы обучения. Но в тот день всё переменилось. Появилась она. Эдвард и подумать не мог, что когда-нибудь будет так думать. Так произошло запечатление, или нет... Знакомство Джейкоба со своей парой заставило его задуматься. Он знал, что они не истинные, но почему это не смущало его раньше?
Куда исчезла из памяти романтичная атмосфера встречи с Беллой? Почему всё это пропало? Ошибся ли он...
Почему их встреча была как свежий глоток воздуха, а их...
Что есть встреча со своей половинкой? Разве Эдвард не видел встречи Розали и Эмметта своими глазами, разве не наблюдал за чужими счастливыми воспоминаниями об этой встрече?
Так почему же он ошибся? Почему всё иначе?
Неужели Белла не его вторая половинка? Как это может быть правдой...
* * *
Устав от своих мыслей, Эдвард покинул дом. Его раздражало, что он весь день провёл в раздумьях об отношениях. Он побежал в лес, пытаясь отыскать Эмметта по запаху и услышать его мысли.
Разум Эмметта был чистым, как пресноводное озеро. Это показалось Эдварду странным и освежающим. Наконец он нашёл Эммета в нескольких милях от дома. Эмметт боролся с гризли. Он был на возвышенности, а Эмметт был так занят борьбой, что не заметил Эдварда.
— Это всё, на что ты способен? — насмешливо спросил Эмметт у медведя.
Через несколько секунд Эдвард крикнул:
— Я вижу, ты всё ещё играешь с едой.
Эмметт обернулся и, увидев Эдварда, обрадовался.
— О, привет, Эдди! — весело крикнул он, улыбаясь и махая рукой.
В этот момент медведь отвлёкся и провёл своей тяжёлой лапой по груди Эммета. Острые когти пронзили его рубашку и впились в кожу, как ножи в сталь. Медведь заревел от боли.
— Ой, чёрт, Роуз дала мне эту рубашку!
Эмметт позволил медведю попытаться оторвать ему голову еще одним ударом лапы и рассмеялся, когда удар отскочил и заставил зверя отшатнуться назад. Медведь взревел, и Эмметт взревел сквозь смех. Затем он бросился на животное, и их тела упали на землю, сплетясь вместе, повалив вместе с собой одно или два дерева. Рычание медведя оборвалось бульканьем. Несколько минут спустя Эмметт подбежал туда, где его ждал Эдвард. Его рубашка была разрушена, разорвана и окровавлена, липкая от сока и покрыта мехом. Его темные вьющиеся волосы были не в лучшей форме.
— Это было весело, — сказал он, ухмыляясь.
Он с любовью пошутил:
— Ты такой ребенок, Эммет.
Эмметт посмотрел на гладкую, чистую белую рубашку своего брата.
— Ты пришел сюда, чтобы судить меня, или ты пришел сюда, чтобы поохотиться? — Ни то, ни другое. Может быть, я просто пришел провести с тобой время.
— О, ты хотел провести время со своим старшим братом? Эдди, я тоже по тебе скучал.
Эдвард улыбнулся, чувствуя себя уже лучше.
— Я бы не сказал, что скучал по тебе.
Эмметт рассмеялся, и эхо заставило птиц поблизости разбежаться.
— Не обижай мои чувства, иначе мне придется рассказать Эсме.
— Жаль, что тебе нужна твоя мать, чтобы сражаться в твоих битвах, и вот я подумал, что смогу сразиться с тобой один на один.
Эмметт просиял, немного переместив свой вес, чтобы внезапно быть готовым взять на себя ответственность.
Он был из тех, кто всегда хочет сражаться. Поскольку Эдвард мог читать мысли, а Элис могут видеть будущее, Эмметт считал это жульничеством. Розали не любила играть в драки, потому что ей никогда не хотелось испортить свой наряд или прическу. Обычно, если Эмметт хотел подраться, они с Джаспером пошли бы. Они воздерживались от этого часто, поскольку Эсме не любила, когда они были слишком грубы друг с другом. Это были все развлечения и игры.
— Вот он. Весь лает, но не кусается.
— О, я покажу тебе укус, — сказал Эдвард, прежде чем сбить его с ног. Столкновение их тел прозвучало как гром, и Эмметт вскрикнул от волнения, следуя за движением и позволив им упасть обратно в грязь. Они лежали недолго, и Эдвард поднялся с него за считанные секунды. Затем, оставив между ними приличное расстояние, Эмметт присел, выглядя как гепард, готовый наброситься, с дикой ухмылкой.
— Постарайся не обманывать, чувак. Это отнимает все удовольствие.
Теперь рубашка Эдварда была испачкана грязью и кровью. Он крепко держал Эммета и смотрел на него с дикой ухмылкой.
— Никаких обещаний», — сказал Эдвард. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким свободным. Он ни о чём не думал. Он просто наслаждался своим бессмертием.
Эммет был сильнее от природы, а с новой животной кровью в организме — ещё сильнее. Но Эдвард всегда побеждал. Было приятно выпустить свой гнев.
После игровой драки Эдвард выследил пуму, чтобы утолить голод, который мог возникнуть в течение недели. Он сделал это не только ради еды, но и для развлечения. Сейчас у него было такое настроение.
Довольный едой, Эдвард сел на ближайший валун. Через несколько минут к нему присоединился Эммет и сел рядом.
— Итак, ты расскажешь мне, в чём дело? — спросил он. Хорошее настроение Эдварда тут же испарилось.
— Я не понимаю, о чём ты, — ответил он.
Ему не хотелось этого разговора. Конечно, он любил своего брата, но они оба знали, что глубокие разговоры не его сильная сторона.
Эммет сегодня не хотел этого разговора и мысленно воскликнул:
«Брехня!»
— Эдди, горе мне. Когда ты почувствовал свои чувства к Белле, мы все поняли, что ты переживаешь не лучшие времена. Но теперь она у тебя есть, а ты игнорируешь её! Она может просто сброситься с очередного утёса, чувак. Я не думаю, что она выдержит больше, если ты будешь продолжать в том же духе.
Белла была непредсказуема в своих увлечениях, и Эдвард не знал, какой экстремальный вид спорта она выберет в следующий раз. Мысль о том, что она прыгнет с очередного утёса, заставила его поморщиться, и он вздохнул:
— Эм, я правда не хочу об этом говорить.
— Ну, это круто, — сказал Эмметт и подтолкнул его локтем.
— Я просто хочу сказать, что история повторяется. Ты снова делаешь это. Ты становишься всё более капризным, отдаляешься от нас и сидишь запертый в своей фортепианной комнате. Твоя сделка?
Эдвард покачал головой, решив не говорить об этой ситуации. Он знал, как выглядит со стороны, но на этот раз не мог найти оправдания. Всё, что сказал Эмметт, было правдой. И то же самое можно было сказать о словах Джаспера. Оба его брата говорили ему неприятные вещи, и ему это не нравилось. Но Эмметт, по крайней мере, был более приветлив в своих замечаниях.
— Ой, да ладно, — заныл Эмметт. — Никто никогда мне ничего не говорит, и это несправедливо.
Эдвард, в свою очередь, заявил:
— Жизнь несправедлива.
Чувство, которое ему могло быть близко в данный момент. Эмметт поморщился.
— Джаспер тоже ведет себя странно, но он всегда был немного странным. Так что я не могу пойти и спросить его. Я знаю, что что-то происходит.
— Готов поспорить, что это связано с оборотнем из Ла-Пуш и его новым приятелем.
Эдвард очень старался не реагировать на эту конкретную мысль; он действительно это сделал, но в последнее время он был не в себе, так что можно ли его винить? И Эмметт мог быть таким раздражающе проницательным, когда хотел. Сжатая челюсть Эдварда была явным признаком.
— Значит, ты все еще такой капризный, потому что тоже не можешь читать его мысли? — поддразнил Эмметт, посмеиваясь, и это его разозлило, потому что в ситуации не было ничего смешного; Эдвард стиснул зубы, пытаясь справиться с нарастающим внутри него гневом. Он не понимал, где ошибся сам. И почему запечатление этого оборотня так разгневало его. Почему, увидев мимолетные взгляды этих двоих, он понял, что ему чего-то не хватает. Захотел встать рядом, как какая-то бездомная псина.
— Эдди, ты должен отпустить это. — Эмметт бесполезно настаивал.
— Это старые новости.
Для Эдварда это не было так просто. Если бы он мог отпустить это. Он бы сдел это. Но он не мог и не хотел.
Много лет назад Эдвард спросил у Эмметта, почему тот такой беззаботный. Эмметт ответил, что нет смысла расстраиваться из-за чего-либо, ведь они будут жить вечно. И правда, в чём смысл?
По мнению Эмметта, у него было всё, о чём только можно мечтать: семья, любимая женщина и вечная жизнь. Когда он узнал, что эта жизнь будет длиться вечно, он не прошёл через стадию горя, а принял это довольно быстро.
Эдвард восхищался преданностью Эмметта Розали. Она была эгоистичной: она была готова отказаться от всего, даже от Эмметта, чтобы снова стать человеком. Когда Эдвард боролся со своим контролем над Беллой, он видел в её сознании, что ей всё равно, убьёт он её или нет, потому что её больше беспокоил тот факт, что он нашёл человека более привлекательным, чем она.
Иногда Эдвард забывал, что он единственный, кто умеет читать мысли. У него обычно было больше кусочков головоломки, чем у обычного вампира.
— Я до сих пор не понимаю, почему вы его защищали, — задумчиво произнёс Эмметт. Эдвард видел, что его друг пытается найти причину, но ни одна из его догадок не имела смысла. Он пожал плечами и отбросил эти мысли.
— Всё в порядке, — повторил Эдвард слова Эсме, которые она сказала ему недавно. — Всё будет хорошо.
— Я слышал, что озвучивание вещей помогает. Я читал это в одном из журналов Роуз «Космополитен», — сказал Эмметт, хлопая его по спине. — Послушай, Эдди, выслушай меня.
— Может быть, ты можешь охладить это музыкой?
— Нет, — просто ответил Эдвард.
— Ты сводишь Роуз с ума.
Эмметт надулся, а Эдвард закатил глаза.
— Я знаю.
На его губах появилась лёгкая улыбка. Ему всегда нравилось забавлять Роуз. Отчасти потому, что она остро реагировала на любые мелочи. К тому же, никто не возражал против его шуток. Он не просто стучал пальцами по клавишам — он играл на фортепиано почти всю свою жизнь. Ему хотелось думать, что он хорошо играет.
— По крайней мере, купите клавиатуру с разъёмом для наушников, чтобы идти в ногу со временем, — сказал он.
Видя, что его брат не собирается сдаваться, он пошёл на компромисс и ответил:
— Я подумаю об этом.
Пара сидела молча, наслаждаясь звуками природы вокруг. Пока Эммет не нарушил это сладкое молчание.
— Для кого это? — спросил он.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Эдвард.
— Новая песня, которую ты сочинил. Она тоже для Беллы?
Эдвард нахмурился и пробормотал:
— Нет.
— Тогда для кого это?
Эдвард не планировал рассказывать никому о своей новой пьесе, которую он решил написать, наблюдая за чужими отношениями. Это было слишком личным и непонятным для него самого, не говоря уже об окружающих.
— Почему это должно быть для кого-то?
— Потому что ты записал это на компакт-диск.
Эдвард замер в недоумении, пытаясь понять, как Эмметт узнал эту незначительную деталь. Эдвард действовал быстро и стратегически. Он оставлял компьютер без присмотра максимум на десять секунд, которых было достаточно для того, чтобы заглянуть в него, но он думал, что его братья и сёстры не обращают на него внимания. Однако он ошибся.
— Когда ты оставил окно открытым, я не удержался и заглянул, — признался Эмметт с застенчивой улыбкой, подняв руки в жесте примирения. — Я не хотел шпионить, мне просто было любопытно.
Эдвард знал о намерениях своего брата и понимал, что они исходят только из лучших побуждений.
— Это только для моей личной коллекции, — сказал Эдвард, зная, что это ложь.
— О, так ты проделал то же самое и с другими своими предметами? — спросил Эдвард.
— Да, — ответил Эмметт, понимая, что это тоже ложь, но кто мог его проверить? Да, никто.
— Ну, я думаю, что песня красивая, — сказал Эдвард, несмотря на мысли своей жены о его музыке. Эмметт не скрывал своей признательности за неё.
— Спасибо, Эмметт.
— Ты ведь знаешь, что Эсме больше не будет тебя прикрывать, когда Белла позвонит домой, верно?
Эдвард напрасно вздохнул, раздосадованный одним лишь упоминанием ее имени.
— Да, я знаю. Она говорила со мной.
— Ты должен перестать бросать свою девушку.
— Я знаю, Эмметт.
— А если серьезно. Ты не можешь просто стряхнуть Беллу. Она тот человек, которого ты хотел, помни. Ты хотел этого. Ты хотел ее.
Эдвард просто повторил: «Я знаю», и его брат, расстроенный, толкнул его в плечо и сказал.
— Ну, если ты так много знаешь, то, возможно, тебе стоит применить свои знания.
Эдвард планировал пойти сегодня вечером к Белле; он точно знает, что ее окно будет открыто.
— Ты такой чудак.
— Ты любишь меня, — сладко сказал Эдвард, одарив его очаровательной улыбкой. Эмметт фыркнул и положил руку ему на плечо, чтобы обнять.
— Погнаться домой?
Как обманщик, Эдвард ушел, не ответив, оставив Эмметта в пыли.
