Мой брат - король!

      Он никогда не был глупым и уж точно был умнее всех своих братьев. Он умел слушать, слышать и делать выводы. После того, как они с Чарли несколько раз подслушали родителей и после того разговора с Мэри, в нём многое изменилось. Когда умерла мама, — теперь мальчик это понял ясно и, наконец, сумел принять, — он стал вести дневник. Писал маме о том, что происходит в их жизни. Словно она вот-вот вернётся, и он сможет ей всё рассказать. Теперь же дневник превратился в своеобразную книгу идей. Он записывал туда все свои предположения и догадки. Это помогало систематизировать хаос в голове. Ему не хватало знаний, и он стал чаще бывать у портрета.       Септим был единственным взрослым, кто относился к нему, как к равному. Он много рассказывал о своих временах, роде Уизли, о волшебных странах и чудесах. И о проклятиях. Септим был экспертом по проклятиям: боевым и бытовым, защитным и вредоносным. Проклятия разделялись не только по сферам. Существовали сглазы, порчи, венцы, чары и непосредственно проклятия. Билл готов был слушать о них бесконечно и записывать в свой дневник. Сотни мелких сглазов, бытовых порч, венцы неудач и безденежья, ну и проклятия — императоры гадостей в волшебном мире. Кровные и персональные. Заразные, снимаемые и нет. Требующие контрчар, контрдействий или снимаемые при помощи ритуалов, артефактов и те, для которых нужны были сети противодействия.       Билл не знал, какое слово лучше всего подойдёт к тому чувству, которое он испытал, слушая про всю ту жуть, которую чары могут причинить волшебнику. Но если бы он был старше, то понял бы — это любовь. Билл впервые в жизни влюбился.       И именно любовь, а ещё чуть-чуть безрассудства побудили его к следующим действиям. Биллу нужно было больше информации. Здорово было слушать портрет, но он не мог служить единственным источником знаний. И тогда он впервые в жизни написал тётке Мюриэль. Каковы же были его удивление и радость, когда через несколько дней он получил с совой книгу: «Первичная теория сглазов». О, какая это была книга! В ней так просто излагались ранее непонятные Биллу моменты. Сглазы были прекрасны, их формулы стройны, а основные принципы формирования контрмер к их ликвидации затягивали не хуже комиксов про Мартина Миггса.       Вслед за этой книгой всего за месяц Билл проглотил «Тёмные силы: пособие по самозащите» и «Путеводитель по практическим проклятиям». Ох, как же он жалел, что у него нет палочки! Ему бы так хотелось попробовать! Хотя отец бы не одобрил. Более того, Билл был уверен, что, найдя у него эти книги, отец был бы очень зол. К счастью, весна принесла море домашних забот, и его периодические отлучки на чердак никого особо не волновали, а Билл мог всласть почитать, периодически обращаясь к Септиму за разъяснениями.       Переписка с Мюриэль стала активнее. Он делился своими выводами и впечатлениями, а она однажды предложила сводить его в Косой, в центральную библиотеку. Ах, как же ему туда хотелось! Он представлял полки на которых стоят десятки, нет, сотни книг! И все для него! Они манили юного исследователя. Но нужно было придумать для родителей причину, почему вдруг Мюриэль захотела сводить его в Косой, и все, что приходило ему в голову, было неправдоподобным.       Возможность представилась сама собой. Утром у отца и матери был важный разговор с мистером Поттером, который, как ни старались, они с братом подслушать не сумели. Но вечером мама сообщила отцу, что уходит и будет поздно. У отца тоже был планы, и всех братьев на один вечер согласилась приютить Мюриэль! Это, конечно, не поход в библиотеку, но тоже ничего. Возможно, ему дадут ещё пару книг, или они с тёткой вместе смогут придумать, как Биллу сбегать в библиотеку не привлекая внимания родителей. Можно было, конечно, подождать совсем немного и поехать в Хогвартс, где библиотека была просто огромной. Но это же так нескоро!       Вместе с тёткой их встретила новообретённая бабка — Розамунда Пруэтт. Близнецы и Перси были счастливы. Билл же отнёсся к новой родственнице крайне настороженно. Зато Мюриэль была рада его видеть. Она крепко обнимала его и шумно радовалась тому, что «хоть кто-то из оболтусов стал интересоваться чем-то достойным».       Очередной вечер в семейном кругу, от которого Билла уже откровенно тошнило, завершился для него преотлично. Он смог уговорить тётку скопировать ему «Справочник защитных артефактов» и дать почитать малую рунную энциклопедию в двух томах. А бабка Роза, оказавшаяся вовсе не противной, хотя и слегка суховатой, пообещала начать заниматься с ним латынью. Билл на автомате — это уже успело войти у него в привычку, — пробормотал про себя благодарность Великой Матери, вновь мимолётно ощутив прилив радости.       Вечером, лёжа в постели, он мечтал, что однажды станет великим Разрушителем проклятий и когда-нибудь сможет преодолеть их собственное — родовое. Он помолился, — в последнее время это помогало ему заснуть, — укутался в одеяло, как в кокон, и смежил веки. В эту ночь ему снился сон, в котором он рвал крапиву и неведомые ему травы на залитой солнцем поляне.