Неправильно влюбиться

Гленфорд поднял голову и увидел меня. Его глаза расширились, а с губ исчезла отчуждённость. Он громко сглотнул и тихо снял перчатки, пряча свои глаза за чёлкой. Я полушёпотом задавала вопросы, которые бесследно растворялись в воздухе. Но, кажется, Глен всё понял. Солдат сел в карету и закрыл окно шторой, скрываясь от моего взгляда. — Трогай… И лошади сошли с места. Проклиная этого человека, я опёрлась на колонну и мечтала лишь об одном — проснуться и думать, что это всего лишь сон. Чонгук проводил взглядом карету и подошёл ко мне. Он взволновано оглядел меня и не смел заговорить первым. — Госпожа, этот человек не достоин быть подле Вас и… — Не стоило, — прошептала я. — Что? — Не стоило защищать мою честь. От этого никому не легче, в глазах многих я буду выглядеть жалкой, а этого я до сих пор и боялась, — отвечала я, совсем позабыв о чувствах парня. Темноволосый вскинул голову и разочаровано смотрел на меня. Он так старался не посрамить свою госпожу, что в порыве злости совсем забылся и посмел сказать больше дозволенного. Но не единым словом он не лгал, чистую правду изволил говорить. Вот только жаль, что я оценила всё совсем не так, как должна была. — Мне не жаль, что я выпил чащу унижения до дна. И мне не жаль, что я вступился за Вас, пускай того Вы и не желали, — опуская голову, молвил Чонгук. — Прости… Парень больше не смотрел на меня, просто взял и ушёл. Я вмиг почувствовала неприятный осадок и вину за свои грубые слова. Была бы возможность, я бы не хотела, чтобы эти слова родились из моих уст. Маркиза всё это время стояла и молчала. Она сопереживала нам обоим и со стороны прекрасно понимала всю ситуацию. — Люди живут страстями и от этого страдают, — прошептала девушка и, оставляя меня совсем одну, удалилась внутрь. Иоанна зашла в дом и, спросив у ближнего слуги где находится уборная, прошествовала наверх. Проходя мимо гостиной, она услышала звук битого стекла и с осторожностью заглянула внутрь. Она увидела Чонгука, сидевшего на стуле и держащего голову руками. Маркиза тихо зашла и лицезрела битый бокал с шампанским, которое подавали на балу. Юноша поднял голову и стеклянными глазами впился в стоявшую фигуру. Девушка замерла от пронзающего взгляда. — Глупость — влюбляться в женщину другого положения, — начала она. Парень задумался, и его лицо исказилось болью. Он откинулся на стуле и уставился в потолок. — Знаю… — Послушай, жизнь не похожа на рыцарский роман. Я не знаю всего, что Т/И сделала для тебя, и не мне судить твои поступки. Но раз мы умеем страсти побуждать, то и должны уметь их обуздывать, — вполголоса сказала Иоанна. — Но эту невозможно, — ответил кареглазый. Девушка больше не собиралась задерживаться с ним, поэтому, оставляя юношу наедине с собой, она покинула это место. Тем временем Роджерс уже обыскался меня. И когда он наконец нашёл, то облегчено выдохнул. — Вас ожидают гости, будет правильнее вернуться, — советовал старик. Во мне не осталось сил больше вести праздник. Я полностью опустошена, а в голове сплошной туман. Мой праздник не прошёл должным образом, мой идеал разрушен, чего же более? Пошатываясь от нахлынувшей усталости, я зашла в поместье. — Я более не желаю продолжать празднество. Если гостям будет угодно, пускай выселяться. Проследите за этим, я могу на Вас положиться? — спросила я. — Это моя работа, госпожа. Я уже поднималась по лестнице, придерживая запачканное платье, и всё старалась держаться в лице. — И, Т/И, с днём рождения Вас, — уже более мягко по- отечески проговорил он. Кивнув в знак благодарности, я поспешила в комнату. Всю ночь не смолкала музыка и гам людей. Не ложилась спать и я — сон не подступал. Мои мысли были далеки от здешних дел, и были заняты лишь одним человеком.