teeth

Сэрим чувствует себя потерянным. Ему не комфортно находиться в этой квартире, в окружении этих людей. Он знает каждого в лицо, просто потому что должен знать — быть старостой факультета так сложно и одновременно приятно, особенно когда к тебе обращаются за помощью. Но сейчас Сэрим предпочёл бы раствориться где-нибудь в углу самой дальней комнаты и сделать вид, что никогда сюда не приходил. Это вполне себе можно было бы провернуть, не похлопай Вонджин его по плечу часом ранее. Теперь у Сэрима в руках банка пива — открытая, но так и не начатая — забитый взгляд на окружающих и ноющие от громкой музыки уши. Сэрим вообще не понимает, почему соседи до сих пор не пожаловались на шум; может, потому, что на часах не более восьми вечера и уличные фонари не добивают своим светом в окна многоэтажки. Может и потому, что Вонджин выпроводил всех соседей на выходные, раздарив им по увесистому конверту с деньгами. Вообще-то, Хам Вонджин настолько богатый, что мог бы устроить тусовку в загородном доме, но ограничился почему-то квартирой. Своих родителей. Сэрим сканирует взглядом помещение на наличие незнакомых лиц и зависает на одном конкретном где-то у дверного косяка в сторону коридора — к сэримовскому сожалению, ему оно знакомо лучше, чем какое-либо другое. Тяжёлый вздох, который тонет в басах какого-то нового трека, и Сэрим уже думает пригубить пива. Потому что иначе он не вывозит. — Ну слушай, я не буду тебя больше звать, хён, ты мне весь народ своим ебалом распугаешь, — пьяненький Вонджин внезапно виснет на плечах Сэрима и опасно раскачивает стаканом с каким-то алкоголем. Сэрим вроде боится за сохранность, но не может определить, чего именно — Вонджина, алкоголя в стакане, или самого стакана, который стеклянный. Сэрим многозначительно смотрит на разомлевшего под действием алкоголя младшего и порицающе цокает. Ему уже не до знакомого лица в толпе, тут дело министерской важности, иначе Вонджин сожрёт с потрохами, что ему не уделили достаточно внимания. — Сколько ты уже выпил? — Пак подаётся чуть ближе к чужому стакану, но Вонджин предостерегающе отводит руку в сторону. — Не важно, — Вонджин делает быстрый глоток и морщится от крепости алкоголя. — Важно то, что это коллекционный виски из родительских запасов и он охренительно вкусный. Сэрим в алкоголе не особо разбирается, да и при всём желании он вряд ли бы стал — это абсолютно бесполезный навык для него самого, как для почти непьющего человека. Почти. Вонджин резво вертит головой по сторонам, всё ещё наваливаясь всем телом на Сэрима, а потом пальцем указывает куда-то в самый угол. — Вон, — хрипит старшему на ухо, потому что голос от перекрикивания музыки садится очень быстро. — Смотри, как надо. Минхи точно времени не теряет. В том самом углу, главный красавчик первого курса Кан Минхи с упоением целует главного красавчика третьего курса Гу Чонмо. У Минхи в руках стакан с чем-то отдалённо напоминающим такой же виски, как и у Вонджина, а у Чонмо — пластиковый стаканчик с колой, который слишком быстро оказывается валяющимся на полу. Минхи дёргает старшего за волосы, заставляя запрокинуть голову назад и Чонмо тут же слушается — Минхи разрывает поцелуй и ведёт языком по шее, оставляя влажный след. Сэрим видит это зрелище и хочет крикнуть сквозь музыку канонное найдите себе комнату, но Чонмо уже отталкивает Минхи от себя и очевидно злится, а Вонджин как-то непривычно гадко хихикает над ухом. — Это я их свёл. Сэрим очень сильно сомневается насчёт сводки, но вслух ничего не говорит. Вонджин отваливает так же внезапно, как и появился, а у Сэрима растерянность сменяется любопытством. Он вновь оглядывает помещение, но того самого знакомого лица не видит. Проходящие мимо не самой трезвой походкой двое парней, имена которых Сэрим вспомнит, только когда они наденут именные бэйджи на форму, болтают о том, что в подъезде есть выход на крышу и там просто невъебенно круто. Вонджин теперь сваливается на тех двоих и присоединяется к разговору, уводя ребят в сторону кухни, а Сэриму жуть как хочется проветриться. Жарко. И зачем ему только подали эту идею; в доме Вонджина Сэрим был только раза четыре от силы, но выше нужного этажа никогда не поднимался, поэтому и знать не знает, как добраться до этого выхода на крышу. Но там должно быть хорошо — на улице не слишком холодно, чтобы искать свою куртку в ворохе остальных — поэтому Сэрим, всё ещё сжимая открытую банку пива в своей руке, решается. Он протискивается в сторону входной двери сквозь танцующих однокурсников, которые на сегодняшний вечер такие же ноунэймы для него, как и обычные незнакомцы с улицы. Толстовка неприятно липнет к телу и Сэрим одёргивает её свободной рукой, едва спасая своё ненужное пиво от падения из руки. У двери топчется взъерошенный Чонмо — он коротко кивает старшему и Сэрим одними губами выдаёт файтин, хотя за музыкой всё равно было бы не слышно, скажи он вслух. Чонмо грустно улыбается. Они перекинутся парой слов об этом всём в колледже на перемене через два дня — или нет, если не будет настроения — а сейчас Сэрим впихивает свою банку с пивом Чонмо в руки, толкает дверь и выходит на лестничную площадку. В подъезде лишь на несколько градусов прохладнее, чем в квартире; духота долбит по мозгам, заставляя в очередной раз оглянуться и дёрнуть толстовку несколько раз, чтобы создать хоть малейшее подобие ветерка. За лифтом наверняка есть дверь, которая скрывает лестницу, и Сэрим не прогадывает, когда делает ещё несколько шагов от квартиры. Он поднимается по лестнице не спеша на пару этажей и даже периодически тормозит — не запыхался, скорее, просто думает, нужно ли ему это всё. Решает, что всё-таки нужно. Неприметная на первый взгляд железная дверь оказывается будто порталом в новый неизведанный мир, и Сэрим выходит наконец на улицу. Ветер задувает под свободную толстовку — Пак передёргивает плечами, делая пару неуверенных шагов в сторону антенн. Он даже не сразу замечает чужой силуэт, что находится совсем неподалёку. Буквально на расстоянии четырёх шагов от него. Сэрим залипает. Когда новый порыв ветра даёт о себе знать, он слышит намного отчётливее скрип чужой куртки и звон железных цепочек. И никаких тебе скрипящих железных дверей позади, конечно же. Хёнджун пальцами поправляет свою чёлку, что ерошит ветер. Сколько бы его это не бесило, здесь находиться намного приятнее, чем в душной квартире. — Ну и что смотришь? Нравлюсь? Не то чтобы Хёнджун был бэд боем — скорее, просто наглым. Уважение к старшим, разумеется, есть, но не в данной ситуации и не после глотка виски у Минхи из стакана. Хёнджун искренне не понимает, как все его однокурсники могут пить эту дрянь — включая и Минхи, и Вонджина, конечно же. У Сэрима такого спрашивать не хочется, да и общаться с ним в принципе — тоже. Сэрим же не сразу понимает, что обращаются именно к нему — потемневшее небо и отсутствие какого-либо источника света, кроме как огни ближайших домов, не дают как следует рассмотреть чужое лицо, но Пак знает точно по голосу. По тому голосу, который в стенах колледжа обычно тихий и неуверенный, словно у потерянного ребёнка, а сейчас — очевидно громче и твёрже, чем можно было ожидать. Сэрим делает осторожный шаг навстречу Хёнджуну. — Просто вышел воздухом подышать. На большее Сэрима откровенно не хватает. Ему кажется, если бы он пил, то он бы затупил ещё больше, но судорожное мышление вроде как немного спасает ситуацию. Хёнджун расправляет плечи и отходит от поддерживающей стены на пару шагов. В сторону Сэрима. — Пошёл за мной, значит. — Я просто вышел подышать воздухом, потому что ребята сказали, что на крыше классно. — Высунулся бы в окно. Сэрим точно не знает, раздражает его чужое поведение или не очень. Он не привык к такому обращению к себе — обычно, все расплываются тут же, стоит ему улыбнуться, но здесь. Здесь наглость переходит все возможные границы и Сэриму не то чтобы нравится — ему, наверно, просто не хочется сопротивляться ради конечного результата. У Хёнджуна цепочки на джинсах звенят громко; они попадают почти в такт басам, которые слышны даже здесь. Он ухмыляется уголком губ, когда подходит ещё ближе. Сон явно проигрывает старшему в поведении и собственном эмоциональном фоне, но он и не пытается соревноваться — оба и так прекрасно понимают, кто из них двоих главный. — Ты всерьёз подумал, что мог мне понравиться, хён? — Хёнджун усмехается и руку тянет к старшему; касается чёрных завязок его толстовки и накручивает на палец немного. — Я даже не заикнулся об этом, — Сэрим сохраняет невозмутимое выражение лица; у самого же руки нестерпимо тянутся к чужой кожанке, чтобы встряхнуть за неё хорошенько, но он себя останавливает как может. — Это ты сказал. — Мы оба знаем это, — Хёнджун тянет старшего к себе ближе — глаза в глаза; Сэрим почти ощущает чужое дыхание на своих губах. — Ты пришёл сюда ради того, чтобы подкатить ко мне. — Ты жесть какой самоуверенный. Когда Сэрим хмыкает, у Хёнджуна его крепкий железобетонный мирок начинает трещать и сыпаться по краям. Он смотрит на старшего, не подавая малейшего вида паники, а потом первым его целует. Просто так — просто тянет за завязки толстовки на себя и другой рукой хватает за плечо; губами впечатывается в губы так по-детски неумело, что Сэриму и вправду становится смешно немного. Хёнджун пытается строить из себя крутого парня, по которому будут сохнуть девчонки на протяжении всего времени обучения, когда в реальности он — маленький беззащитный комок нежности и милоты. Хёнджун спуску не даёт — он обнимает старшего за шею, а его руки на ощупь доводит до своей талии. Какое удобство, что рост одинаков — и тянуться вовсе не нужно. Сэрим целует в ответ легко и совсем не старается углублять, обнимает. А потом Хёнджун бесится и сам отстраняется, прежде чем Пак успевает сцепить пальцы на чужой пояснице. — Вот видишь, — кончик языка бегло проходится по влажным губам. — Если бы ты пришёл просто так, то ты не стал бы отвечать на этот поцелуй. — Ты ведёшь себя как ребёнок, Хёнджун-а. Сэрима в действительности умиляет, когда Хёнджун его толкает от себя; он отходит в сторону края крыши, но сохраняя безопасную дистанцию, и смотрит на город, развернувшийся под. Руки прячет в карманы, цепочки на джинсах продолжают звенеть. Новый порыв ветра развевает тёмные волосы на затылке, но Хёнджун даже не тянется, чтобы это исправить. Он создал себе образ крутого парня и успешно поддерживал его до того момента, как чёртов Пак Сэрим не разрушил его своим хмыканьем и нахальством, заявившись в зону комфорта Хёнджуна абсолютно без спроса. До того момента, как Хёнджун в принципе заметил чужой пытливый взгляд в колледжевском коридоре в начале учебного года. И уже тогда это был совершенно не интерес старосты к перваку, а что-то другое. Теперь же Хёнджун прикусывает нижнюю губу и хмурится, разглядывая проезжающие внизу машины. Он всё ещё крутой парень и никакой Пак Сэрим не сможет у него этого отнять. Тот самый Пак Сэрим, тем временем, подходит сзади и наваливается на чужую спину; пальцы сцепляются где-то на уровне груди, а подбородок опускается на плечо и давит приятной тяжестью. Хёнджун больше инстинктивно дёргает плечом, а Сэрим едва успевает убрать язык от собственных зубов, чтобы не прикусить кончик случайно. — Я что, похож на человека, которому нужна романтика? — хмуро отзывается Хёнджун, но даже и не думает поворачивать голову в сторону старшего. — Ты похож на человека, которому было бы неплохо иметь живой щит от администрации за все твои кожанки, цепочки и прочий детский лепет, который, как ты думаешь, делает тебя крутым. Сэрим настолько невозмутим, что у Хёнджуна спирает дыхание. Он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрывает. В чём-то старший прав, но признавать этого не хочется. — И, нет, я всё ещё не пытаюсь склеить тебя, — продолжает Сэрим и носом утыкается куда-то в хёнджуновскую шею. Младший ёжится то ли от этого, то ли от очередного порыва ветра. — Такому простому и тихому старосте, как я, невозможно склеить такого крутого парня, как ты. Хёнджун не верит ни единому слову. Тем не менее, он позволяет старшему его обнимать и тепло дышать в шею; позволяет в принципе находиться на таком близком расстоянии и говорить подобные вещи. Возможно, Хёнджун бы и попытался прислушаться к чужим словам — в них очевидно есть логика и здравый смысл — но юношеский дух противоречия во всё горло орёт нет, и приказывает отстранить от себя старшего. Объятия не становятся спасительным оплотом текущей ситуации. — Я могу подумать, — голос Хёнджуна внезапно смягчается. — Но ничего не обещаю. Сэрим сам отстраняется, чтобы не испытывать терпение младшего. На удивление же, стоит этому произойти, Хёнджун тут же разворачивается и хватает Сэрима за руку. Что идёт абсолютно в разрез со всем тем, что он собирался делать и как собирался реагировать. — Твой не_подкат просто ужасен, Сэрим-хён, — выдавливает из последних сил Хёнджун и наиграно тяжело вздыхает. — Ты безнадёжен. — Тогда ты научи меня подкатывать, а я взамен буду прикрывать тебя, когда ты будешь ходить без формы, — Сэрим даже не особо задумывается прежде чем говорит. Внезапно контактировать с Хёнджуном становится проще. — Идёт? Хёнджун героически выдерживает паузу, длиной в несколько секунд, а потом сжимает руку Сэрима в своей. Отдалённо этот жест напоминает рукопожатие — и он и должен таковым являться — но Сэриму сойдёт любое подтверждение, до тех пор, пока Хёнджун не пытается слиться. — Идёт.