Ыжлость

Гитарно-барабанные труженики уже ушли со сцены, а Валера, в последний раз прокричав фирменное «Спасибо-у!», вприпрыжку направился к лестнице, которая вела в закулисье. Вокалист уже мысленно готовился к очередному потоку эмоциональной речи от Володи на ныне бесконечную тему уехавших в Германию коллег, которые, по его мнению, предали группу и их общее дело. Усугублялось все тем, что один из них был давним любовником гитариста, что делало холстининское нытье вдвойне невыносимым. Вокалист и сам понимал, что заменить Маврина и Дубинина в группе будет трудно, поэтому всячески старался поддерживать коллегу. - Ну что, вписались мы в группу? - веселый голос Булкина вырвал Валеру из плена мыслей. - Разве что в группу лиц по предварительному сговору, - недовольно пробурчал Холстинин. - Лучше бы за водкой сбегали, хоть какая-то польза от вас, а в качестве статуй на сцену мы могли бы и фанаток с гитарами поставить, приятней смотреть было бы. - А мы и пойдем, всё лучше, чем на ваши кислые мины смотреть. Забрав Манякина, новые члены группы резво удалились искать горячительный напиток, желательно у фанатов, так как, как правило, у них спиртное водилось в большом количестве, да и предлагалось любимым рок-героям бесплатно. Володя жестом пожелал им пропасть надолго и пошел переодеваться. - Валер, Виталя не звонил? - с надеждой спросил гитарист, стягивая с себя майку. Он знал, что уехавшие коллеги часто звонят Кипелову: рассказывают о загранице и интересуются делами в родной группе. - Звонил… У них все нормально, бухают, отрываются, иногда работают …про тебя спрашивал. Тяжелый вздох гитариста сам сказал за себя. Валера подошел к гитаристу и по-дружески похлопал того по плечу. - Да вернутся они, думаешь, за бугром своих музыкантов не хватает? Не просто так их туда позвали, мозги встанут на место - сами все поймут. - Может быть, ты прав, но они предали наше дело! А без Витали мне все равно очень тяжело… Что бы он ни сделал… А вдруг он там нашел кого-то и останется навсегда?! Гитарист чувствовал, что Валерию никогда не понять его, ведь не от него сбежал любимый человек, но все же надеялся хоть на какой-то отклик. - Володь, если честно, мне уже надоело это слушать дни напролёт вот уже который месяц! Вернется твой Виталя и Мавра с собой притащит, а мы им обязательно устроим… очень горячий прием! Владимир слегка улыбнулся и на пару секунд, казалось, повеселел. В его голове уже рисовалась картинка того самого горячего приема. А пока он, в порыве чувств, крепко обнял Валеру, стараясь хоть так отблагодарить его за поддержку и оптимизм, который он излучал. Кипелов же, которому только дай возможность пообниматься, сначала немного удивился такому порыву обычно холодного на проявления чувств гитариста, а потом радостно обнял его изо всех сил всеми мускулистыми конечностями, отчего гитарист сдавленно прокряхтел. Но как уютно было в этих объятиях! Какое душевное тепло шло от вокалиста. Он держал Холстинина в своих руках до тех пор, пока тот не расслабился и не успокоился, пусть это было и непросто под таким давлением. Гитарист отметил про себя, как сильно за последние годы вокалист набрал форму, как приятно прикасаться к его мускулистому упругому телу, на которое он еще не успел натянуть майку. Не понимая, зачем он это делает, Холстинин начал аккуратно ощупывать плечи Кипелова, а тот явно не был против: ему было не привыкать, облапать его пытались и пытаются многие. Валера хотел уже разорвать затянувшиеся обнимашки, но вдруг понял, что ему нравятся нежные пощупывания напряженных плеч и горячее дыхание почти за ухом. - Как с тобой хорошо, - пробурчал Володя куда-то в кипеловскую шею. Именно сейчас вокалист увидел в своем коллеге, которого знал уже пять лет, нежного и ранимого человека, которого надо вытащить из почти депрессивного состояния душевной теплотой и нежностью. Вокалист одной рукой погладил Вову по кудряшкам, ласково трепля их, как у ребенка. - Продолжай… Орудуя уже обеими руками, Валера массировал кудрявую голову, вызывая у гитариста почти постанывающие звуки... Такой беззащитный, печальный, хрупкий… Прилив нежности окатил Валеру с ног до головы. Его руки перешли на плечи, спину, стараясь всячески избавить Володю от поглощающих его печальных мыслей, будто бы втягивая их через ладони… Тот уже почти забыл про Виталика, просто получая удовольствие от такого спонтанного массажа, лишь немного напрягся от того, что руки вокалиста медленно начали перемещаться на поясницу, а потом и на задницу. Но почему бы не позволить себе расслабиться с вокалистом? В конце концов, некогда любимый человек бросил его, предпочел его заграничной славе. И только Валера все это время был рядом, выслушивал его нытье, утешал, бухал с ним и совершенно ничего не требовал взамен. Да чтобы этот басюга удавился! Да, теперь именно вокалисту будет позволено лапать Холстинина за задницу, обнимать его, а может и немного больше? Тот же, как будто прочитав мысли, неожиданно схватил одной рукой за кудрявый затылок, другой обняв за талию, страстно впился губами в тонкие губы гитариста и начал медленно отступать ближе к ящикам с аппаратурой, заставляя то же самое делать и коллегу… Холстинин был ошарашен таким напором. Как же так? Примерный и скромный Валера правильной ориентации нагло пристает к нему? Но сопротивляться совершенно не хотелось… Сильные и властные руки, которые диктовали свои правила, нежные губы… Зачем отрицать, что ему это нравится? Новый партнер, новые ощущения... Не Виталик, с которыми они лишь стучали костями друг а друга, а почти атлет-вокалист, к телу которого было приятно прикасаться и ощущать рядом с собой… Валера же старался не думать о том, что он творит… У него давно не было секса: вечные гастроли, игры в примерного семьянина, а фанатки - табу, но чем хуже коллега? Можно представить, что костлявая тушка гитариста – это высокая и крепкая фанатка… Тем более, что член уже встал, а дрочить так надоело! Кипелов прижал Холстинина к ящикам, в которых хранилась аппаратура и продолжал настойчиво целовать его, нагло просунув язык тому в рот и щупая на его теле все, что попадется под руку… Но сил сдерживаться оставалось все меньше. Немного приподняв Володю, Валера усадил его на ящик с помощью небольшого прыжка своей кудрявой жертвы. Идеально по высоте! Володины руки уже вовсю наглаживали член вокалиста сквозь обтягивающие лосины, а вскоре попытались снять их. - Чертовы колготки! - выругался гитарист вслух, начав дергать лосины с удвоенной силой. Наконец, штаны поддались. Валере в голову пришла мысль попробовать то, о чем ему так много рассказывали знакомые. Не супругу же просить делать ему минет, а Володя наверняка уже не раз пробовал это с Виталиком и имеет определенный опыт. Вокалист резко дернул гитариста на себя, забыв, что стоит в полуспущенных лосинах, отчего чуть не свалился. Догадливый гитарист сразу же встал на колени, стянул с коллеги трусы и обхватил головку члена губами. «Хорошо иметь дело с опытными», - подумал вокалист, сразу же начав с силой толкаться в рот Володи. Да, было приятно, но ощущения были слабые, хотелось намного глубже и сильнее. Валера, словно обезумев, схватил свою «жертву» за волосы и начал со всей силы насаживать его голову на член, приговаривая почти маньячные фразы, мало имеющие общего с заботой. Холстинин старался поймать хоть немного воздуха ртом, когда хватка вокалиста немного ослабевала. Он пытался сильнее сжать губы вокруг члена, посасывать и работать языком, когда это было возможно, он ловил себя на мысли, что ему нравится такое обращение, впервые гитарист получал то, что хотел... Слюна Володи густела, он захлебывался и давился, ему хотелось пить, а голова начинала немного кружиться, но Кипелов не замечал ничего вокруг, он впервые за долгое время трахался, как же хотелось острых ощущений! Однако вскоре он понял, что ему недостаточно такого минета и отстранил от себя партнера, вновь усадив того на ящики и слегка толкнув, чтобы тот лег. Всё ещё мешающие на уровне коленок, лосины вместе с трусами были сняты и повешены на какой-то крюк, торчащий из стены. Даже в такой ситуации вокалист оставался аккуратистом. Забравшись на конструкцию из ящиков, Валера, наклонился над гитаристом и глубоко поцеловал его. Было неудобно, твердые неровные ящики не давали большого выбора для действий. Любовники старались поудобнее расположиться в пространстве, подтащив еще один ящик и поставив его рядом так, что получилась импровизированная кровать. Вокалист согнул ноги Володи, прижав их как можно сильнее к его животу. Поняв, что никакого даже подобия смазки под рукой нет, Валера максимально возможно смочил член слюной и приставил к анусу партнера. Не став долго церемониться, он сразу проник в него и начал толкаться, все время ускоряясь и почти не думая о комфорте партнера. Гитарист громко стонал, даже кричал, старался привыкнуть к такому грубому вторжению в свой организм, Виталик был гораздо нежнее и внимательнее к нему, но страсть, с которой его трахал Валера, сносила крышу, заставляя полностью отдавать себя, позволяя выплеснуть все свои эмоции, помогая забыться и просто получать это странное унизительное удовольствие. Как же приятно было ощущать на себе крепкое тело, созерцать его, и более того – иметь возможность познавать его тактильно. Володя хватал Валеру за плечи, впивался когтями, дергал за волосы, иногда даже несильно бил того. Партнер же отвечал ему тем же, до синяков хватал за бедра и все сильнее вгонял свой орган в узкий анус коллеги. Наконец-то он мог поиметь кого-то жёстко, по-настоящему отрываясь, как умел! Женщинам, жене в частности, он боялся причинить боль, покалечить, с мужчиной же можно было позволить себе гораздо больше! Кипелов резко вышел из Холста, встал на колени и энергично развернул партнера на четвереньки. Вокалист схватил свои лосины и набросил их на шею Володи, немного потянул на себя и полностью вошел в того, но сразу же вынул член. Повторив процедуру несколько раз и добившись жалобных стонов партнера с вкраплением плохо сдерживаемого мата, он все-таки продолжил трахать его в быстром темпе. Холст уже не мог понять, что он чувствует: то была буря эмоций и впечатлений совершенно не давали ему сосредоточиться. Поняв, что уже на пределе, Кипелов вышел из гитариста, на коленях подобрался к лицу Холстинина и заставил того взять член в рот. Несколько раз надавив на голову партнера, Валера кончил, громко выдохнув. - Дышать нечем, - жалобно выдавил Холст, сглатывая тёплые вокалюжьи производные. - Прости, - Валера чмокнул Володю в затылок и слез с него. Два тела лежали на ящиках, плечом к плечу, и пытались отдышаться. Вдруг за дверью послышались знакомые голоса. - Заходите, девочки, располагайтесь! Любовники резко подскочили и попытались втиснуться в одежду, но коллеги с фанатками были уже слишком близко. -Бляяя... -А им девочки, кажется, не нужны, - Горбатиков с Булкиным выронили челюсти и бутылки. Печальный звон был приговором. И только Маня, привыкший ко всему, тихо хихикал на заднем плане, показывая коллегам жест «класс». Дверь быстро захлопнулась, и партнеры громко заржали. Сейчас их совсем не беспокоила репутация: новоиспеченные коллеги с фанатками сейчас напьются, а утром точно подумают, что к ним приходила «белочка». - А если Маня все Дубу расскажет? - вдруг забеспокоился Холст. - Пусть рассказывает, Дуб с Мавром у нас сами просить прощения будут, на коленках ползать будут. А наказание мы им придумаем, хоть и на этих коленках, - подмигнул Валера, - впрочем, время покажет. - Покажет, - Володя улыбнулся впервые за много дней и вытер губы.