This is Halloween

Тьма застилала покрытое пылью во всех местах и заросшее паутиной здание. По кускам обвалившейся колонны проползло нечто напоминающее червя с паучьими ногами. Прошелестел крыльями заблудший мотылек, сразу же увязший в паутине. Сквозняк, бивший из-под полусгнившей двери гонял по полу из разбитых плит кусочки истлевших занавесок. Противно скрипело окно, зияющее зубьями разбитого стекла, блестевшего от света солнца, чьи одинокие лучи освещали гревшегося на камне таракана. Из темных углов тянуло холодом, провалы дверей вели во мрак... - Урааа! Приключения! - тишину разбил на кусочки яркий силуэт, появившийся из-за распахнувшихся дверей. Пардон, два, причем из запястий одного чихало натуральнейшее пламя, чудом еще не поджегшее паутину. Почти мнгновенно на плечи Дону легли женские руки, на запястье одной весело перестукивали цветные браслеты, а другая была закрыта темно-синей перчаткой. - Дон, дорогой, прекрати кричать, я думаю, нам не стоит афишировать свое присутствие здесь. - Гюго улыбалась, внушая всем своим видом радость и счастье. - Я, пожалуй, просто соглашусь с Вики. - а вот на Дюму смотреть не стоило. Пусть ее улыбка и была добродушна, интуиция буквально вопила, что лучше заткнуться и слушать. Гексли, посмотрев на разом поникшего Дона, решил восстановить концентрацию веселья путем удваивания прыганья по скрипучим половицам и ором "Свободу попугаям!", и даже увещевания Гюго не смогли остановить этот комок хаоса. Во мгновение ока была проведена отточенная годами операция: худой и долговязый Гек был передан по цепочке крайнему, коим оказался ничуть не удивленный таким раскладом Габен. Покрепче ухватив радостного и раскрасневшегося парня, Жан потащился дальше, слушая его болтовню. Впереди толклись гаммийцы, обсуждая на всякий случай пути отступления, возможного палева местными, появлением учителя и прочей, по выражению Баля, бессмысленной ерундой. - Ну, Жанку я беру на себя, у меня есть провереннные методы воздействия. - Наполеон откинул свисающие на лицо волосы и хохотнул. - Например? - скептически поднял бровь Бальзак, ибо пусть самодовольный глава их компашки и мог выкрутиться из задницы, в которую сам залез, да только многие планы все же стоило пропускать через призму логики. Только открывшего рот Цезаря перебил влезший между ним и брюнетом Джек, донельзя воодушевленый тем, что нашел повод отмазаться от очередной предупреждающей проповеди от Драйзера, "Твоя подпольная деятельность до добра не доведет" и прочая, прочая, Лондон особо не заморачивался. - Стоп, ничего не говори, я сам угадаю! - парень почти мгновенно исчез обратно, успев с силой толкнуть Оноре в руки Наполеона. Хмурый юноша сразу же попытался вырваться из кольца рук, но учитывая разницу в весовых категориях, быстро осознал невозможность побега и обмяк в объятиях дуала (нет, ну что?! раз схватил, так тащи!) с лицом, обещавшим мучительную смерть Напу, Джеку и Драю заодно, за то, что не уследил за этим чертовым махинатором. - Эй, ну почему ты такой хмурый? Хочешь, я тебя поцелую? Может ты принцессой станешь, или хоть дуться закончишь. - рыжий вполголоса говорил над ухом брюнета, еще сильнее сжимая его, неизвестно на что надеясь, потому что у Баля от такой "ласки" только ребра болели. - Тебе вчерашнего не хватило? Нас похоже Роб слышал! И сейчас, сволочь, косится. - незнакомого с Оноре человека, сорвавшееся с бледных губ шипение могло напугать буквально звеневшей в голосе ненавистью. К несчастью для него, у Цезаря был иммунитет. - И явно не он один. Ты бы себя вчера слышал, у меня до сих пор встает, стоит об этом подумать,. - Прекрати нести эту чушь. - Тогда перестань дуться. - Я не дуюсь. - Ну я же вижу, у тебя такое лицо... - Дебил, оно всегда такое. - Не всегда, вот например вчера... - Заткнись. Слушая их перебранку, идущий сзади Джек сдерживался, стараясь не ржать, а запоминать, ибо такой компромат можно было загнать Габен втридорога. Правда вот планы Лондона нарушила легшая на плечо рука и ледяной голос. - Джек, ты не будешь так добр отойти со мной ненадолго? - вопрос прозвучал как утверждение, и рыжий уныло поплелся за Горьким в какой-то боковой коридорчик, окончившийся тупиком. - Ну-с? Быстрее, время - деньги. - Я оплатил четыре сеанса вперед. - холодный голос Максима, обычно производящий жуткое впечатление, Лондона заставил лишь усмехнуться, ибо после двадцати трех встреч успел порядком приесться, - Где Датский был этой ночью? В постели его не было. В голосе брюнета дрожало бешенство, Горький знал о развязности Гамлета, все знали, и Макса это распаляло еще больше. Эта сволочь соблазняла его одним своим поведением, заставляя действовать нерационально, вопреки своим принципам, но стоило только Максиму проявить чуть больше, чем простое созерцание и словесные перепалки, как Датский "сворачивал лавочку" и становился образцом смущенной невинности. Ситуация патовая. - Хмм.. Я скорее могу сказать, где его не было. - деловитый тон Джека вывел собеседника из прострации, - В нашей комнате, ее заняли Баль с Напом, у Жуковой с ее ночными развлекушками, Роб еще не сошел с ума, значит не у них, у девушек сидели мы, насчет твоей комнаты не знаю. Возможно он выбирался в город. На самом деле ты достаточно рано, настолько незначительные новости не распространяются быстро, зайди вечером. - Нет. Сейчас. - в обычное время брюнет кивнул бы, да удалился, появившись ровно в восемь сорок снова, но сейчас, выведенный донельзя, он приподнял Лондона за грудки, вжимая в стену. Тот зашипел сквозь зубы от впившихся в спину камешков, успевая краем глаза заметить стоявшего метрах в пяти Гамлета, круглыми глазами наблюдавшего за разыгравшейся сценой. Спустя секунду Датского оттолкнули, еще секунда, и Лондон падает на пол, а ледяные глаза Максима встречают разъяренный взгляд Драйзера. - Мне плевать, что здесь произошло, я выясню это позже. Я почти уверен, что это не твоя вина, Макс. Но такое не должно повторяться. - Теодор подхватил ошарашенного Джека и отбуксировал его к выходу в основной коридор. Гамлет исчез тут же, как понял, что остался с Горьким наедине. Последний хмыкнул, поправил очки и поспешил нагнать остальных. Но ему это не удалось. На выходе из тупика он обнаружил малопонятную темноту. Испуганно ошатнувшись, он было рванул обратно, но коридорчик исчез. Слева раздался крик, и Максим с ужасом узнал Жукову. Побежав на вопль, он ощутил, что падает. Падает в темноту. *** Flashback. Медленно, но верно, класс расползался по забросу. По крайней мере, ни Максима, ни Баля с Напом видно не было, а по обеспокоенному взгляду Драйзера Дост понял, что Джек куда-то запропастился. В конце концов, Федор тоже решил не отрываться от коллектива и тихо шмыгнул в одну из разваливающихся дверей. Та вела в еще один коридор, комнаты сменяли одна другую, парень уже начал беспокоиться об обратной дороге, но поиски привели к тому, что блондин еще больше заблудился. Наконец, впереди замаячила какая-то фигура. Осторожный юноша тихо подошел ближе, и темный силуэт оказался сгорбленным стариком. - Эмм... Извините... Дедушка, вы тут случаем моих друзей не видели? Они очень... ну, неординарные подростки. - в ответ старик промычал нечто утвердительное. - О, это здорово! Вы случаем не знаете, куда они могли пойти? И если вам, разумеется, не сложно, не могли бы вы меня провести, я здесь плохо ориентируюсь... Если вам точно это будет удобно, я бы не хотел настаивать... Поток извинений прервало очередное мычание, и дед потопал в глубину коридора, вынуждая Доста заткнуться и поспешить за ним. Немного погодя они вышли на остатки класса - ржущую над Робом Жукову, улыбающегося Есенина и нервного Штира. Заметив Фёдора, он рванул к нему, не глядя обгоняя проводника юноши. - Слава богу, я уже подумал... - Отойдите от этой хрени! - в обычно уверенном голосе Жуковой слышалась паника, - Немедленно! Штирлиц резко прижал к себе Доста, оглядываясь на предмет той хрени, от которой надо бежать. Старик медленно повернул голову на юношу, заставляя вскрикнуть. Черные провалы на месте глаз, сочащиеся сукровицей струпья на лице и буквально осязаемый ужас, расползавшийся словно щупальца спрута. - Медленно. Отойдите. От него. - дрожащий голос Робеспьера словно добавил тяжести в тело, отказывающееся бежать, даже двигаться. От сгорбленной фигуры начала расползаться тьма. Когда Достоевский начал падать, из горла непроизвольно вырвался крик, сразу же заглушенный все еще находившимся рядом Штиром. Боже, нашел время! Но по крайней мере, по-всегдашнему теплые губы дарили уверенность, что он все еще не один, а значит выживет. "Возможно" - блондин поспешил заткнуть предательский голосок.