Мой дорогой, мой милый, Ты мой хороший и родной, Такой чудесный и красивый, И с ног до головы ты - мой. Ты мое чудо, мое откровенье, И очень я люблю тебя, Ты моя радость, вдохновенье, Моя опора, крепость и стена. Ты тот, кому я открываю душу, И сны с тобой я все делю, Ты самый, самый лучший, Тобой живу, тобой дышу. Твой аромат, твои прикосновенья, Уже давно свели меня с ума, Улыбкой поднимаешь настроенье, Ты словно путеводная моя звезда! С тобою время пролетает незаметно, Ты наполняешь смыслом жизнь мою, Мы делим пополам и горе и веселье, Ты смог внезапно оживить мою мечту! * * * Скучаю очень, если нет тебя, С тобой же обо всем я забываю. Хочу я жить, всегда тебя любя, И знать, что я тебя не потеряю. Ты самый милый, нежный и родной, Я лишь с тобой счастливой буду вечно. Ты мой любимый парень, дорогой, Хочу, чтоб счастье длилось бесконечно!
В одной из комнат дома «Токито» спала пара охотников, не подозревая, чем в это время занимаются остальные. Им это уже не важно, ведь Танджиро рада, что её любимый мужчина рядом. Женские глаза сияли в темноте комнатушки, рука плавными движениями водила по исполосованной красными отметинами груди Кёджуро. — Танджиро, девочка моя, сейчас ты можешь рассказать про задание? — широко распахнутый глаз прожигал взглядом каждое действие с её стороны. — Пока нет… Я бы очень хотела, чтобы ты остался, но, Кё… Ты ещё не привык и… Ах Ласковый поцелуй остановил ничем не помогающую речь. Ренгоку и так понял, что не может участвовать в этом деле, как бы не хотел. Единственное, чего он сейчас желает - чтобы его солнце было в порядке. — Хорошо, в этот раз ты будешь без меня, но ты вернёшься целой и невредимой! Обещай! Грубые ладони схватили девичьи ручки, которые подрагивали из-за подступающей истерики. Она не могла ничего обещать, ведь еще неизвестно, какой демон будет им противостоять и страх овладел её с виду хрупким телом. А вдруг это их последняя встреча? Камадо не будет сожалеть из-за произашедшего. Только сердце ноет от безысходности. — Прости… Прости меня! Девушка отстранила мужчину от себя, поднимаясь с футона. Мышцы вновь сводит судорога, стоять тяжело, но она идёт к выходу из комнаты. Её плечи содрогаются в беззвучном плаче. Тело было покрыто укусами, ожогами и царапинами, местами остался засохший воск. Лишь часть шедевра прикрывалось лёгкой тканью, которая ранее укрывала их обоих после бессонной ночи. «Что же я наделал?» Столп чувствует себя отвратительно, понимая, что он просил невозможного. А стоило ли всё портить? До этого было прекрасное утро, но оказалось, что так легко сломать то, что строилось так долго. Кёджуро не мог отпустить её в таком состоянии. Мужчина обогнал еле передвигающееся тело своей хваленой скоростью. Нагой, он пал на колени перед той, кто забрала его сердце. Если любить, то только одну… В случае с Ренгоку было только так. — Это не ты должна просить прощения, а я… Танджиро, девочка моя, прошу, пойми почему я прошу так много… Я чувствую то же самое! — он схватился за её колени полность обездвижев юную особу. — Я люблю тебя! Я боюсь тебя потерять! Прошу, прости! Если хочешь - уходи… Я не буду тебя задерживать. Ренгоку, наконец, смог поднять голову и взглянуть в слезящиеся покрасневшие глаза и опухшее лицо; для него она выглядела прекрасной в любом своём виде. Дрожащие ноги подкосились, но Кёджуро поймал своё солнце, возвращая истребительницу обратно на футон. Им больше не нужно слов, просто нужно понять, что каждое мгновение их жизни по-своему дорого. В тёплых объятиях они, наконец, смогли уснуть.***
Иноске вновь подошёл к той самой комнате, где должна быть Макио. У её порога стоит очередная тарелка с бульоном. Вроде ничего необычного, но в этот раз Хашибира чувствет чьё-то присутствие и это не означало ничего хорошего. «Комната Макио… Кажется чертовски странной!» Парень подбежал и прислонился ухом к двери. Его слух уловил странный диалог. — Кому ты писала те письма? «Макио» или же не "Макио" ? В ответ было невнятное мычание. Мечник решил взглянуть на тех, кто там находился. Но из-за того, что татами под его ногами было старым его засекли. Половицы придательски скрипнули. «Я не могу разглашать секретную информацию, но и связаться с сёстрами не могу… Мне срочно нужно бежать к Тенгену!» Макио была на последнем издыхании. В глазах была явно выраженная злость, множество кроводтёков и царапин украшало когда-то гладкую на ощупь кожу. Веки потемнели из-за недостатка сна. Длинный оби будто бы имел свою жизнь, всё сильнее стягивая жертву. Шиноби даже не могла ответить на вопрос, ведь рот закрывала часть того самого пояса. — О… За нами кто-то наблюдает! Дом «Огимото» — это какой-то проходной двор. — лоскутки пояса оби крепче стянули жертву в странном порыве. — Попробуй только пискнуть и я привращу твою внутренности в кашу! — девушка чувствовала, что это не бестелесая угроза. — Аргх! — из глаз выступили слёзы из-за нестерпимой боли. Хотелось кричать, но возможности не было. Женщина медленно испарялась в складках цветного пояса. Ещё секунда и сам лоскуток ткани изчез, проходя через потолок. — Стоять! Я знаю, что ты здесь! — у Иноске в руках была полная чашка не успевшей остыть жидкости. Он её запустил в потолок. Но пояса уже не было. На его месте остались множественные царапины на бумажной раздвижной стене и на полу, где-то ещё остались капли крови, вся мебель была перевёрнута. Охотник выбежал из комнаты, чувствуя шлейф запаха демона. Нужно было лишь проломить стену, но на его пути стоял тот странный мужчина, которого он видел в прошлый раз. -Какая красивая деву… — удар пришёлся прямо в лицо, послышался хруст. Все рядом стоящие стали шептаться, но парню было наплевать, ведь он упустил свою цель, из-за чего его женсивенное лицо исказила гримасса злобы. Глаз стал дёргаться, а аккуратный ряд зубов сейчас напоминал оскал.***
Тем временем Зеницу, ужасно уставший от игры на сямисене и кото, наконец-то смог встать. Медовые очи сонно слипались, но он навряд ли уснёт в этом жутко опасном месте. Хотя все бумажные двери были украшенны самыми прекрасными ресунками: горы, деревья, цветы. Всё это было изящным и до чёртиков красивым. «Я уже почти неделю в доме «Кёгуку», но так и не разу не слышал о Хинацу-сан… Эх, я так по ним скучаю! Здесь все в подавленном настроении, ведь сегодня умерла управляющая. Как же всё это раздражает! " До его острого слуха долетали самые разные фразы и слова: — Где моя лента? — Ах… — Хнык-хнык. — Возьми! — Я хочу есть! " Стоп… Кто-то плачет?» Агацума побежал в ту сторону, откуда исходил этот звук. Парень оказался около распахнутой двери, за которой на коленях сидела избитая девушка. В комнате всё было вверх дном. Зеницу так разволновался, что начал кричать: — ЧТ… ЧТО ТУТ ПРОИЗОШЛО?! ОТКУДА ТАКОЙ ПОГРОМ?! ТУТ ЧТО… ДРАКА БЫЛА?! — девочка лишь пуще залилась слезами. Пыл охотника заметно от этого упал. — П-прости! Я совсем не зо… Зла на тебя! Ты цела? Странный вопрос… Чем я могу тебе помочь? Тихий, опасный звук о’ни раздался над чувствительным слухом. Его зрачки сузились от страха. По рукам прошла мелкая дрожь. Парень затылком чувствовал её пронзительный взгляд. — Что ты делаешь в чужой комнате? По спине побежал холодок, а на лице выступил пот. Зенико хотела уж было что-то сказать, но ком в горле не позволял издать хоть звук. «Ужасный звук, он пугает до чёртиков… И я его не обнаружил до того момента, как она молчала?! Разве это не Высшая Луна? Что она тут делает? Я не могу ничего сказать, я жалок!» Глаза Шестой Высшей Луны сузились в тоную линию, на шее выступили вены. Она чувствовала, что что-то не так, но что? — Эй, ты что, оглохла? Возле двери сжались от страха две девочки, предчувствуя наступающую угрозу для их новой знакомой. — В-Варабихиме… Ойран… — Эта девушка пришла в дом только шесть дней назад, так что… О’ни повернула голову в их сторону, зорко глянув своим покрасневшим от ярости глазом. На её красивом лице пролегла тень, а брови хмуро изогнулись. — И? Что с того? — голос походил на змеиное шипение. Мечник не вытерпел такого отношения и решил перевести все стрелки на себя. — Простите, что зашла без разрешения, но девушка плакала и я не могла оставить её одну, тем более, здесь всё так и было в ужасном беспорядке! — на его слова никак не отреагировали, а лишь присмотрелись к лицу. Ойран лишь призрительно хмыкнула и решила высказать всё, что она думает об этой ситуации. — Я сейчас не с тобой разговаривала и от одного твоего вида меня тошнит… Этот мир был бы лучше, если бы ты умерла! — парень не понимал, что он испытывает: то ли шок, то ли страх. Все эмоции просто смешались. — И что это на твоей голове?! Это выводит меня из себя! Демон беззвучно подошла к прислуге, хватая ту за ухо. — Да, в моей комнате ужасный беспорядок, но я сказала ей прибраться тут! — пока женщина поднимала её за ухо девочка не издала не единого слова. Но её чистейшие заплаканные глаза молили о помощи. Оказавшись в воздухе, прислуга старалась вырваться из цепкой хватки, цепляясь за руку Варабихиме. Из девичьих волос выпал гребень в форме цветка, он со звоном упал под ноги о’ни, которая лишь рассверепела, потряхивая девочку за ухо. Её волосы цвета вороньего крыла ниспадали водопадами на плечи. Она издала истошный крик боли, но ойран не унималась. — Да умолкни ты! Просто уберись здесь! Не реви! Я кому сказала! — ухо девочки надорвалось и оттуда стала сочиться кровь. — Простите! — всхлип — Я всё сделаю… Только отпустите, прошу! Служанка молила о пощаде, но демон её не слушала, женщина была голодна и от того наиболее злее. Зеницу не мог на это смотреть, чисто рефлективно сжав руку со вздутыми венами. У обычного человека бы остался след от мозолистой цепкой руки, но не у демона Высшей Луны. — Это ещё что? — вены вздулись теперь уже на лбу, а зубы издали странный скрежет. Агацума увидел её нечеловеческие клыки. — Убери… От неё свои руки! — охотник выделял каждое слово, смотря на её реакцию исподлобья. Их лица искажены злобой, но что же творится в голове у демона? Flashback Управляющая дома «Кёгуко» была чем-то напугана и это можно сказать по перебегающему из угла в угол взгляду. Руки были сложенны за спиной, но их потряхивает из-за нервов. Она сейчас в комнате своей лучшей ойран, которая так спокойно пьёт чай. А чай ли? Из груди женщины вырвался судорожный вздох и с виска побежала капля пота. Она начала этот роковой разговор: — Ты не могла бы это прекратить? — с лица отхлынула последняя краска и губы затряслись в страхе. Демон лишь скептически выгнула бровь, желая услышать разъяснения. — Прекратить что? Управляющая перевела взгляд на сидящую на татами девушку. — В этом доме многие ходят израненные, некоторые из них «оступаются» или же вовсе наклыдывают на себя руки… — она сглотнула вставший камнем ком в горле и продолжила, — Ты затравила их до смерти, Варабихиме… Женщину перебили одним лишь суровым вглядом. Ойран хоть и красива, но её угрожающая аура заставляла трястись даже самых смелых людей. — О каких жестоких вещах ты говоришь, управляющая? Разве ты не на моей стороне? То есть ты не считаешь, что виноваты только те, кто меня раздражают? — этот шёпот и множество провокационных вопросов, заставил женщину содрогнуться и пасть на колени. Ей было тяжело что-то сказать в ответ, глаза не моргая уставились в пол, но аура по-прежнему давила, как и повисшая напряженная тишина. Глава сквозь стиснутые зубы прошептала: — Я долго закрывала на это глаза, но более я не собираюсь тебя покрывать! На это о’ни наклонила голову на бок и пренебрежительно парировала сказанное: — А кто как думаешь сделал этот дом крупным и знаменитым, карга? — на лбу выступили вены, а в глазах сформиравались кошачьи зрачки. Управляющая подумала, что ей просто показалось и продолжила свою речь. — Давно… Когда я была ещё ребёнком, я жила в старой чайной и там мне рассказали историю одной ойран. Она была очень красивая, но в то же время жестока и своенравна, и годы над ней не брали верх. А ещё к её имени всегда добавляли приставку «химе», а когда девушка злилась… Она смотрела исподлобья… По их словам, только она так делала. — Управляющая сорвалась на крик. — Кто ты, чёрт возьми?! ВОЗМОЖНО ЛИ, ЧТО ТЫ… НЕ ЧЕЛО… Варабихиме явила своё истинное лико, скидывая с себя кимоно: волосы вились подобно клубку змей, пояс оби стал намного длиннее, по телу распространяется метка в виде цветка, в глазах сияет кандзи «Шестая Высшая Луна», а улыбка,полная безумия, обнажила белые клыки. — Этого… Не может быть… — в глазах управляющей лопнули сосуды, а зрачки сузились. Дышать стало тяжело. Демон лишь оскалилась на такую реакцию. — Знаешь, что помалкивать о своих наблюдениях - лучший способ выжить. — пояс, живший своей жизнью, обвивал женщину со всех сторон. Те, кто так делал, оставался в живых… — ойран дёрнула управляющую на себя, сжимая её лицо в своих когтистых руках. — Увы, ты оказалась очень глупа, О-Митсу. Но не переживай твоё тело уже дряхлое и не красивое, так что я не стану тебя есть… — демон подлетела над крышей дома, держа бедную женщину в крепкой хватке. — Так что тебе придётся лишь разбиться! После этих слов, управляющая залилась слезами и уронила нож, спрятанный до этого в рукаве, что был и без того бесполезен в схватке с демоном. Она взмолилась. — Стой, прошу не на… Но её никто не слушал и под дикий хохот она вскользнула из рук, вслед полетели прощальные слова. — Прощай О-Митсу! Демонесса мягко опустилась на крышу, краем уха слушая, что же говорят людишки. Ей смешно с их переживаний, они слишком отвратительны, чтобы существовать. Она подошла к окну своей спальни и при приглушённом свете свечи увидела мужской силуэт с чёрными, как смоль волосами. Он оторвал свой взгляд от пола, переводя его на ошеломлённую девушку, глаза светились алым, как кровь цветом и улыбка как-то по-доброму была направлена на свою приблежённую: — Как дела? Девушка была смущенна его появлением из-за чего щёки запунцовели. — Господин! — она упала на колени низко кланясь досподину. — Ты съела много людей и стала намного сильней. Молодец. Хоть его слова и звучали монотонно, но Высшей Луне была приятна похвала. — ДА! Кибуцуджи хмыкнул, садясь как можно удобней. Его взбудоражила покорность этой прекрасной демонессы. — Но будь бдительна! Когда всё идёт слишком гладко, ты можешь совершить промах. Варабихиме всё не отрывала голову от пола, вслушиваясь во властный голос господина. Его аура внушала страх и его стоило бояться. — Я запомню ваши слова, господин! — Не забывай, что существуют очень опытные охотники — Столпы, которые сразу, как увидят тебя, поймут, что ты демон. Кибуцуджи поднял её лицо за подбородок, другой рукой заправляя волосы за ушко. — Ты очень красива и опасна, Даки! И я надеюсь, что ты разделаешься со всеми Столпами… — мужчина словно загипнатизировал девушку, что сидела на полу в одном лишь нижнем билье. — Спасибо, Господин… The end flashback Ойран со всего размаху ударила охотницу, по чьему взгляду было видно, что она знает. Зеницу влетел в сёдзе, ударившись затылком. Мечник моментально потерял сознание. — Эта новенькая заслуживает наказания! Демон выпустила пар и решила отпустить служанку, понимая, что сейчас соберётся много народу. И она была права, к её комнате стали сбегаться все, кто жил поблизости. Позже подошёл хозяин дома «Кёгуко» и ему передали те слова, которые он услышал от той служанки. Он упал на колени перед о’ни и просил лишь об одном: — Варабихиме-ойран, прошу вас, не уходите из нашего дома и не оставляйте его в запустении. Мы накажем виновницу вашего гнева, но, прошу вас, только останьтесь! — Даки очень польстили эти слова и её гнев сменился на милость. — Простите, это я погорячилась, этого больше не повториться. Не могли бы вы встать, но я попрошу лишь об одном - приберитесь в моей комнате! Упитанный мужчина неловко поднялся, начиная раздавать указы, но перед этим как следует поблагодарил ойран. — Спасибо вам огромное! — Ой, да не стоит! Мужчина побежал из дома, крича перед выходом: — Мы скоро открываемся, и вы слышали Варабихиме-ойран! Живо за уборку! Тем временем о’ни ушла поправлять макияж и она поняла, что всё идёт по ее плану. Скоро начнётся…***
Танджиро сидела на крыльце, окутанная ночной прохладой. Ей было плохо ровно до того момента, как к ней не подсел Кёджуро. — Эта ночь пахнет очень странно! Мужчина прижался вплотную к Камадо, обнимая ту за плечи, словно извиняясь за то, что сейчас он уйдёт, когда будет нужнее всего; при этом его любимая была права, Ренгоку сейчас — это пятое колесо у повозки. И девушка приняла это, укладывая свою голову на крепкое мужское плечо. — Почему же? — успокаивающая улыбка расползлась по светлому лицу одноглазого мужчины. — Я не знаю, но от этого запаха мне становится страшно…