Золото с Гранд-При

Вень Нин в первый раз видит ее на соревнованиях юниоров. Она выезжает на центр льда в одежде для тренировок. Простой, абсолютно невзрачной. У нее волосы заплетены в хвост и завязаны красной резинкой, что будто пятно выделяется в ее образе. Музыка играет боевая, резкая, от которой хочется танцевать. Коньки рассекают лед сразу, с первых доль секунд. Она будто порхает, движется по льду резко, быстро, изящно и почти не касаясь. Он замирает; так раньше не катался никто. В ее движениях сила духа, присущая мужчинам и скрытая красота, которую могут видеть только фигуристы. Она поднимает ногу на уровень головы, с прикрытыми глазами движется в право, разводит руки словно птица крылья. Все смотрят затаив дыхание, почти не моргают. Она прекрасна. Хоть от начала выступления прошло не сильно много, уже понятно – она выиграет. И ее победа будет абсолютной, с огромным отрывом. Она не каталась – танцевала, как это делают герцогини из сказок. В ней столкнулись сексуальность женщины и нежность совсем маленькой девочки. Она катилась спиной, вытянулась как струна и прыгнула. Четверной тулуп-тройной тулуп. Трибуны ахнули и Вень Нин увидел, как она улыбается. Не на камеру, как во время сюжета или интервью, а как хищник, загнавший жертву в тупик. Она вошла во вкус, сделала многооборотный заклон с усложнением в бильман, и, если судить по лицу приехавшего с ней сводного брата, Мастера спорта по фигурному катанию - Цзян Ваньиня, этого явно не было в программе. Она выгнулась как кошка, лед по ее ногами трещал. Музыка гремела, лилась в такт фигуристке, будто она должна подстраиваться под нее. Вэй Усянь берет золото, чему, конечно же, никто не сомневался. Ее осыпают цветами и парой-другой плюшевых игрушек, мужчины с дальних рядов выкрикивают комплименты. Она натягивает улыбку и подхватывает букет и игрушку. Кажется, это пушистая лама (а может и альпака) из Икеи. Ее встречает рассерженный брат, который зло на нее глядит и не говорит ничего. Она щебечет, будто соловей. Его черты лица смягчаются, а позже, когда Вень Нин снова их видит, они вместе смеются. Он выступает в короткой программе тем же днем. На разминке за него заступается Вэй Ин, а сам Вень Нин, смотрит на нее и понимает; все, хана ему, влюбился. И не в какую-то девочку со двора, а в Чемпионку, рекордсменку! Таких не добиться, они словно солнце в пасмурный день. Пока не подходит его очередь проката, он в ступоре. Сидел, молчал, глядел в стену с какой-то идиотской улыбочкой. Он откатывает. Не сказать, что плохо, но и не сказать, что как Вэй Ин. Братья Лань, Цзян Ваньинь и Цзинь Цзысюань сдвинули его на пятое место, но он и этому был рад. Он прошел! Возможно, после финала, Вень Нин привезет сестре бронзу (на большее он не надеется), и тогда она точно не сможет упрекнуть его! Его душа взлетела к облакам, а сердце народилось выпрыгнуть из груди. Он гордится собой, до часу ночи пересматривает свое и чужие выступления, окрыленно дышит и подмечает чужие ошибки. Вот он не докрутил (потому что недостаточно разогнался), этот слишком сильно толкнулся (не выполнит каскад, два-три аксель), а у того голеностоп вообще каменный, не работает. В его голове вспыхивает желание посмотреть выступление Вэй Ин. После пятого за раз просмотра вспоминает, что ей между-прочим семнадцать, ее тело становится тяжелым, женским и прыгать ей труднее, чем два-три года назад. Он еще больше проникается к ней уважением, пересматривает выступление еще раз. И не видит. Не видит, что бы у нее лихорадочно блестели глаза или, сбивалось дыхание. К нему заходит тренер, много ругается и забирает телефон. Это к лучшему, думает Вень Нин, а то опомнился только часов в шесть утра, и весь день ходил сонным. Он закрывает глаза и засыпает. *** Они с Вэй Ин общаются чуть теплее, чем друзья, и в несколько раз ближе, чем коллеги или товарищи. Они представляют одну страну, тренируются на одном катке и имеют слишком много общего. Вечером, когда уже ушел тренер и младшая группа постепенно удалялась в раздевалки, она учила его прыгать четверные. Это было больше похоже на выступление пары (в парном они, кстати говоря, тоже пытались тренироваться), чем на обычную дружескую помощь. - Вень Нин, смотри внимательней! – он откатывается назад спиной и наблюдает. Фигуристка с левым вращением скользит на правой ноге назад-наружу, свободная нога вперёд-накрест, ее глаза смотрят через плечо. Она разворачивается против часовой стрелки корпусом, не задействуя правую ногу, делает сильный толчок (у него перехватывает дыхание). Она приземляется на правую ногу, назад-наружу. Лед искрится, трещит, Вень Нин слышит, как тонкие лезвия оставляют отметины. Она подкатывается к нему тихо, но не незаметно, потому что он не отводит от нее взгляд. Вэй Ин хватает его за руки: - Запомнил? – он как-то заторможено два раза отрицательно машет головой, а потом часто-часто кивает. Она напряженно трет виски, страдальчески вздыхает, тянет его за рукав. - Пойдем, - она толкается левой ногой, тянет Вень Нина за собой. – попробуем сделать выброс, поближе посмотришь. Каждый из них делает круг по катку, а потом они встают рядом, - Сначала разгон, - говорит она, - потом выброс и, - она смотрит в его глаза, - отдыхать, - улыбается. Как ребенок. Он говорит тихое: - Хорошо, - и берет ее руку в свою. Они рассекают лед коньками, делают синхронные большие отталкивания в левую сторону, вытянув руки по бокам параллельно льду. - Давай, - она готовится к отталкиванию. Они движутся назад, смотря друг другу в глаза, руки согнуты в полукруге. Он чаще задышал. Вень Нин подъехал ей за спину, положил руки на ее талию, а та – свои, поверх его. Он согнул колени, так, чтобы голова Вэй Ин была на уровне его плеч. Сделал выброс. Теперь все было ближе и понятней; она прижала к себе руки и сгруппировалась, чтобы меньше оказывать сопротивление воздуху. Сделала несколько оборотов и приземлилась на правую ногу. *** Через неделю ее забирают в больницу. Она начинает задыхаться на тренировке и, кажется Цзян Ваньинь вызывает скорую. Вень Нин взял ее на руки, подъехал к выходу с катка, и как можно быстрей положил ее на скамью. Под головой у нее были несколько кофт, которые отдали те, кто был в такую рань на тренировке. Она держала правую руку около сердца, хрипела и корчилась. Вень Нин снял коньки и был готов буквально в носках бежать, нести ее через весь ледовый дворец к скорой. Фигуристка закашлялась, прикрывая рот рукой, и сжалась в комочек. На ладони осталась бледно-желтая мокрота с кровью. Ее губы задрожали, а глаза забегали. Она попросила ближайшую девочку (кажется, ученицу из младшей группы) сказать, видит ли она тоже, что и Вэй Ин. Девочка сжалась, попятилась к углу. Ответа было уже не надо. Скорая приехала через десять минут, и Вень Нин действительно побежал с ней на руках к выходу. Ее забрали в больницу, все видели, как уезжает машина с мигалками. В нем что-то перевернулось. Было точно так же, когда отца забирали с инсультом. Он не выжил. Сестра тогда плакала, хотя всю жизнь была твердой и несгибаемой личностью. На похоронах они были будто призраки, молчали и тенями ходили вокруг могилы. Их дядя даже не позвонил, чтобы высказать слова утешения или скорби о погибшем. Вень Нин был зол. Зол на врачей, что не спасли отца (хотя он знал, в этом их вины нет), зол на старую бабушку, что не вызвала вовремя скорую и на весь мир. Он не должен был умирать! И она сейчас не должна. Ей еще жить и жить, медали выигрывать и устанавливать новые рекорды, которые, конечно же, никто не сможет побить. Ей тренироваться нужно, она же чемпионка! Он выдохнул. Еще ничего не ясно, не нужно себя лишний раз накручивать. Может это что-то несерьезное, что вылечат в течении недели. Хотя как может быть несерьезна мокрота с кровью?! Вень Нин пошел домой. Прямо в носках. Она бы над этим посмеялась и тоже в шутку прошла бы без кроссовок по асфальту. Она всегда подходит ко всему с юмором и шутками, иногда глупыми, но все равно смешными. Он сгорбил напряжённые плечи и сел на скамью. Все принимает тревожные обороты. *** Следующие несколько месяцев он проводит в тревожном ожидании неизбежного. У Вэй Ин диагностировали рак легкого на третьей стадии. Как она могла так долго не замечать болезни оставалось загадкой, хотя онколог сказал, что такое встречается нередко. Он часто наведывался к ней в больницу, приносил цветы и яблоки, красные, ее любимые. Кажется, она совсем недавно строила планы на олимпийские игры в Корее. Она медленно затухала, словно свечка. На это было больно смотреть. Очень больно. Вэй Ин отказалась от химиотерапии. «Только лишний раз мучиться». Она говорит, что все хорошо, хотя все знают, что ей осталось от силы месяц. После каждых соревнований Вень Нин летит первым рейсом в Пекин, а оттуда – в больницу. А потом не отходил дольше, чем на шесть часов. Буквально на тренировку, и обратно (ну или на ночь в ближайшем мотеле). В больнице она оставалась лишь по одной причине – часто теряла сознание и была слишком худой. - Вот, смотри! – Вэй Ин ткнула в помятый лист, вероятно вырванный из тетради. Он сел на стул рядом с кроватью, - Ээээ, нет-нет-нет! – она прижала лист к груди и нахмурилась, - на кровать сядь, - фигуристка сдвинулась ближе к окну и похлопала рядом со своим бедром. Вень Нин сел. - Ты хотела что-то показать? - Да-да-да! Вот, - она протянула лист. На нем были кривые записи и маленькие рисунки человечков. – это программа, - пояснила она, - я хотела её откатать, - она замерла на полуслове, не осмеливаясь продолжить. – В общем! Я услышала, что у тебя нет программы на последний этап Гранд-При, - Вэй Ин нахмурилась, - он, кажется, будет в Японии. Я хочу тебе ее отдать. – она впихнула лись. Вень Нин стал его читать. - Пыталась ее подкорректировать для тебя, - девушка положила голову ему на плечо. – и упростить. Убрала бильман и спираль, вместо этого поставила дорожку шагов, упростила каскад, - она загибала пальцы. Они в последнее время стали костлявыми. Синие вены проглядывали сквозь тонкую бледную кожу, а на трубку в ее руке и вовсе было страшно смотреть. - А прыжки? - Я оставила свой вариант, но ты можешь их переделать, - она зевнула, прикрывая рот рукой, - музыку подобрать надо… и отработать все – тоже… - она прибывала в полудреме, но упорно продолжала смотреть затуманенным взглядом на лист. - Я на каток, - он аккуратно положил ее голову на подушку, укрыл одеялом и чмокнул в лоб. Вэй Ин пробормотала что-то, а потом окончательно закрыла тяжелые веки. Вень Нин тихо вышел из палаты, закрыл дверь и побежал к выходу. *** - А-Нин, давай еще раз, целиком, вместе с каскадом, сальховом и дорожкой шагов, - уткнувшийся в айфон фигурист, кажется, не слышал тренера. Вень Хуа громко позвал его. Несколько секунд Вень Нин пялился в пустоту, потом положил телефон в грудной карман рубашки, методично застегнул пуговицу и откатился от бортика. Цзян Чен, который обещал сестре отвезти его в квартиру, поморщился. Стрелки часов безжалостно приближались к двенадцати часам и мужчина вспомнил, что ему, завтра, между-прочим, утром на каток, к сестре в больницу и опять на каток. В перерывах нужно поесть и по возможности, купить Вэй Ин какую-то безделушку, которую через неделю она обязательно отдаст А-Юаню, мальчику с отделения травматологии. А тут еще и этот!.. Этот!.. Вень Нин короче. - Тебе точно ставим в программу аксели? Это больше стиль Вэй Ин, она их крутит, будто бы они ей ничего не стоят, - тренер оперся о бортик, как обычно, следил за Вень Нином и между делом успевал давать советы Цзян Чену. А главное, будто ребенку какому-то, прям мозг ложечкой выедал! Вень Нин был одинокой фигурой на катке, похожей больше на одну из статуэток А-Ли, чем на фигуриста. Они у нее стояли вряд на полочке, изгибались, будто под музыку, и в целом выглядели как девушки времен рококо. Там, кажется, были даже фигуристы и фигуристки, с медалями и коньками. Один из них стоял в заклоне. Как и Вень Нин. Он с силой прогнулся назад, будто бы в позвоночнике не было костей, и вращался, словно все законы Ньютона отменили ради него. Цзян Чен помнил, как три года назад какой-то неумелый фигурист не удержал центровку, сильно прогнулся, упал и сломал позвоночник (бонусом – еще с половину костей в голеностопе). С тех пор заклоны его, мягко говоря, пугают. Четыре четверных прыжка, два из них в каскаде с акселем, три с половиной оборота. В конце фирменный Вэйиновский флип. Он выезжает и Цзян Чен замечает тяжелую отдышку с пот на висках. - Лутц еще раз покажи! – голос тренера буквально прогремел над катком. Фигурист заторможено кивнул, и, даже толком не разогнавшись, прыгнул. Четыре с половиной оборота. Чуть-чуть не докрутил до пяти. По приземлению Вень Нин упал. Правильно, должно быть без травматизма. Цзян Ваньинь оперся левой рукой о бортик и перепрыгнул через него. В туфлях по льду бежать, мягко говоря, неудобно. - Ты чего творишь?! Болван! Не можешь разогнаться нормально и прыгнуть?! Нет же, нужно выпендриться! Только не перед кем! Забыл, что Вэй Ин в больнице и спит?! – то, что пожилой, грузный Вень Хуа добежал до Вень Нина с той же скоростью что и напуганный Цзян Чен, говорило, как минимум, о многом. Он молча вынес суету вокруг, когда его подняли на ноги и теребили, ощупывали. Мужчина расшнуровал его прямо на льду, чтобы убедится, что с ногой все в порядке. Из Ледового дворца они выходили молча. Бубнеж тренера был не в счет. Цзян Ваньиню хотелось ужраться в хлам, как свинья. Как алкоголику. Все навалилось как-то внезапно и резко, будто бы небо упало на плечи и он должен его нести. Отец в последнее время стал совсем плох, постоянно все забывает и вынужден часто ссорится с ворчливой матушкой, его женой. Ссоры начинались от самых бытовых, а заканчивались чуть ли не угрозами о разводе. Они уставали, но не хотели замечать усталость друг в друге. Довольно эгоистично. В глазах матери клубились серые, грозовые тучи, из которых вот-вот должен был пойти дождь. Ситуация с Вэй Ин выматывала абсолютно всех, особенно близких людей (с недавних пор, Вень Нин входил в их список). Цзян Чен устало вздохнул. - Езжай домой, я вижу, что ты устал, - Вень Нин смотрел с какой-то странной грустью и печалью. Его зеленые глаза казались совсем темными, в такое время суток. - Меня сестра живьем закопает, если тебя не отвезу, - хмыкнул Цзян Чен, - пойдем уже. Тебя отвезти – мне дороже, - они подошли к машине. Она была не старенькая, но и не совсем новая. Черная краска ни где не потрескалась и не осыпалась, все было исправно и смазано. Свою «волево» он любил. *** Утро Вень Нина начинается с панического страха и смс, набранного дрожавшими пальцами. «Доброе утро :) Как ты?» - обычно пишет он. Ответ приходит в перерывах между семнадцатью и тридцати четырьмя минутами после отправки сообщения. Только после этого для Вень Нина начинался день. На соревнования он отъезжал в последние часы, чтобы только откатать и все, обратно. Программа у него идеальная, отработанная до синяков и затупленных лезвий коньков. И он обязательно привезет ей медаль, золотую. Потому что он так хочет, потому что она это заслуживает. Потому что он для нее старается, а не для себя. Вень Нин выиграет золото, приедет к Вэй Ин и обязательно (!) уговорит ее на химиотерапию. И жить они будут счастливо, дружно и заведут много детей… Его определённо занесло не в ту сторону. Остановимся на химиотерапии. Этого пока достаточно. *** На самом деле, фигурное катание то еще дерьмо (хотя, бесспорно, выглядит красиво), из которого чистым и сухим точно не вылезешь. Оно само по себе прогнило изнутри, но продолжает маячить перед глазами, манить красивым розовым фантиком, к которому непременно хочется потянуться. И ты тянешься, пытаешься ухватиться за краешек фольги, а потом, (годиков через пять) у тебя это получается. И ты, с улыбкой до ушей, разворачиваешь фантик. И понимаешь, в какое дерьмо влип. Потому что никто не обещал, что внутри будет вкусный-вкусный шоколад. Потому что никто не обещал, что внутри хоть что-то будет. На тебя смотрят ожидающе, в надежде что допустишь ошибку, что утонешь в скандалах. Отвратительно. И кровь, синяки, ушибы и переломы - ничто, по сравнению с этими взглядами. Появляется резкое желание разодрать одежду, а потом и грудь, вырвать горячее сердце, завыть – потому что ты тоже не железный, и тебе между-прочим тоже хочется спать и есть. «Ты можешь» - Да, может. «Ты можешь лучше» - Да, черт возьми, она может! «- Выше! Прыгай выше! Ты Можешь!» … Молчать. И прыгать. И снова молчать, сдирать с локтей и коленок, прыгать. Это фраза, казалось, стала девизом, двигателем по жизни. Потому что она действительно может, и не было человека, что был лучше нее. Она рвется вперед, катается-катается-катается и исполняет элементы до потери пульса. Она так привыкла. Да, определенно, - так правильно. Вэй Ин семнадцать, и она никогда не скажет, что боится спать без света, боится проснуться и боится быть снова изнасилованной. Не скажет. Потому что это никого не волнует, все равно же виновата жертва. Об этом знает только Лань Хуань, которому однажды удалось это увидеть. Это случилось полгода назад, на показательных (он чуть ли не умолял пойти написать заявление. Но господи, кому нужны эти скандалы). И это было во второй раз, первый случился на ее пятнадцатилетие. Тогда она сильно замкнулась, оставила много-много шрамов на руках и животе. Сильно помог психолог и Цзян Чен с Яньли, родители все проигнорировали. Было больно. И обидно. Она давно хотела повесить коньки на гвоздь*, но не думала, что все так обернется. Даже обидно как-то. Интересно, а до Рождества она доживет?.. Цзян Чен, наверное, опять закатит истерику, что нет, он не хочет смотреть «Бетховена», лучше «Один Дома», или, на крайний случай, когда они опять поедут в небольшую рыбацкую деревушку, попросит включить старые диски с «Гарри Поттером»… Яньли будет смеяться, а потом уломает его пойти ночью на озеро, покататься. Он покажет ей аксель, после которого упадет на мягкое место и будет дуться. Или под лед упадет, промокнет весь. Бедненький. В комнату тихо заходит сестра и ее подруга, Вень Цин. - Шидцзе! – Вэй Ин радостно вскрикнула и даже попыталась встать - Лежи, А-Сянь, - голос девушки был нежный и мягкий, как объятия. Яньли немного поправила одеяло и подвернула края. Села на стул и протянула маленького плюшевого кролика. Фигуристка с сияющими глазами смотрела на него, протянула худые руки. – Держи, - сестра мило хихикнула, а потом спохватилась и вытащила телефон из кармана джинс. – ты знала, что сегодня А-Чен и Вень Нин катают? - Серьезно? Сегодня? Вот вредные, не сказали даже! - Ну-ну, А-Сянь, тебе лучше не волноваться, - она села на кровать, и стала искать прямую трансляцию с соревнований. - Ты так говоришь, будто она беременная, - ядовито заметила Вень Цин. Она села на стул рядом с Яньли, заглядывала к ней в телефон. *** Цзян Чен откатал довольно успешно, и сейчас находился на первом месте. Жених шидцзе был вторым, а два нефрита Лань, что очень удивительно, заняли третье и четвертое места. Сейчас должен был катать Вень Нин. Он выглядел гармонично. На нем черная рубашка, оголяющая ключицы, и такого же цвета штаны, облегающие его ноги. Его поза была раскованная, уверенная. Бесспорно, он выглядел горячо, красиво, без сгорбленных по-привычке плеч. Сейчас там, скорее всего, все просто обалдели (особенно судьи, как такое вообще оценить?!). Обычно застенчивый Вень Нин, что выступал зажато, обрел легкость. Техническое совершенство было видно невооруженным глазом, а его артистизм и обаяние, проявляемое только когда он хотел понравиться, буквально творили чудеса. А его каскады, с прыжками, плавная дорожка шагов, во время которой он почти что танцевал – все на четвертый уровень. Со сменой ребра в волочке и либеле, прекрасной скоростью и количеством вращений. Вся программа была завораживающей, прекрасной, невозможной. Раздались аплодисменты. Вэй Ин не заметила, как несколько минут пропялилась в экран телефона. На лед посыпались мягкие игрушки и цветы в немереном количестве. Судьи долго спорили, не могли решить какую оценку поставить. Вень Нин, конечно же, занял первое место, с огромным отрывом от Цзян Чена. Он скорее всего, будет много ругаться и бубнить, что жених Вэй Ин (по-другому он просто отказывался называть А-Нина) увел из-под носа у него победу. Она даже немного жалеет двух нефритов Лань, Цижень наверняка будет громко ругаться. *** Утро Вень Нина начинается с панического страха и смс, набранного дрожавшими пальцами. «Доброе утро :) Как ты?» - обычно пишет он. Ответ приходит в перерывах между семнадцатью и тридцати четырьмя минутами после отправки сообщения. Только после этого для Вень Нина начинался день. Но сегодня он первым получил смс. Время отправки было пять часов утра и двадцать восемь минут, он в это время летел на самолете в Пекин. «Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Прости» А потом Яньли сообщает о смерти Вэй Ин. И внутри него что-то обрывается.