Ты мне снишься

Чувствую, как сквозь веки пробивается яркий свет, приводя меня в сознание. Машинально щурю свои глаза и от каждого, пусть такого незначительного, движения мышц, глухая резь появляется на макушке. Голова трещит и буквально раскалывается пополам. Я пытаюсь пошевелить своей рукой, чтобы накрыть ладонью лицо, в попытках избавиться от назойливого освещения, но ничего не выходит. Мою руку что-то сдерживает. Через несколько минут я испускаю громкий протяжный стон и медленно открываю свои глаза, которые тут же начинает щипать и слезинки собираются в уголках, намереваясь выкатиться оттуда. Несколько раз мучительно моргнув, я начинаю осматриваться по сторонам, пытаясь понять где же я нахожусь. Глухая боль продолжает отдавать мне в затылок. Мятные стены и белая тумба сбоку, огромное окно от пола до потолка, откуда и исходит этот режущий очи свет. Так, это явно не моя комната в пансионате. Где я, и что, черт возьми, произошло? Поворачиваю голову вправо и первым делом натыкаюсь на полупрозрачную трубку, которая выходит из моей вены на локтевом сгибе. Нить тянется до верху и присоединена к прозрачному пластиковому пакету с маленькими чёрными надписями, которые я не в состоянии прочитать, ибо мое зрение все еще не пришло в норму с, так называемого, пробуждения. На кой черт мне капельница? И почему моя голова так сильно раскалывается? Мои мысли отвлекает сильное урчание моего живота, которое, вероятно, будет слышно даже в соседней палате, если я, разумеется, нахожусь в больнице. Сколько же я не ела, если он так сильно урчит? Сглатываю, и четко испытываю сильнейшую жажду, словно вода в мой рот не попадала несколько суток и я оказалась посреди пустыни на палящем солнце с двумя единственными кактусами на ближайшие сто километров. Так много вопросов, и ни одного ответа. Приподнимаюсь на локтях, облокотившись спиной на изголовье койки. На деревянной тумбочке закреплена чёрная матовая кнопка с темно-золотым основанием. Я нажимаю на неё левой свободной рукой, даже не задумываясь. Возможно, это принесёт хоть какие-то плоды. Может, ко мне кто-то пойдёт, примерно как официанты в ресторанах. Около трех-четырех минут я разглядываю комнату, всматриваясь в детали. Место, в котором я нахожусь, совсем небольшое, но довольно уютное и приятное. Нежные пастельные цвета в интерьере, сочетание мяты на стенах, лимонного и ярко красно кресла рядом друг с другом – приносили мне эстетический оргазм. А бежевый паркет прекрасно сочетался с прикроватным ковриком. Чаще всего в больницах все очень скупо, строго и сдержанно, что лишь добавляет уныния, но тут все иначе. Преимущественно меня заинтересовал вид из окна, ведь только по этой небольшой зацепке я хотя бы примерно могла предположить, где я нахожусь. Не вижу асфальта, значит мое пребывание происходит не на начальных этажах, а где-то наверху. Пытаюсь зацепиться за здания, части которых немного проглядываются по боковым сторонам. Мне открываются высокие постройки многоэтажек, которые мне до жути знакомы. Только через пару секунд вдалеке я вижу Шард – главную высотку Лондона, которая находится между Тауэрским и Лондонским мостом. Это может значить только одно: я сейчас нахожусь в больнице «Лондон Бридж», но...какого хрена? Как я могла оказаться в центре Лондона в самом дорогом госпитале, если последние четыре месяца находилась в частной школе в паре часов езды отсюда? — Хорошо, что вы пришли в себя. – зрелый мужской голос обволакивает мои уши и я непроизвольно поворачиваюсь на источник звука, оторвавшись от панорамного окна. Мужчина, на вскидку, лет сорока пяти внимательно смотрит на меня и печатает что-то в планшете, который лежит у него в ладонях. — Что произошло? Почему я здесь? – спрашиваю я, и доктор выключает свой лаптоп, нажав на кнопку блокировки, тянется к небольшому компактному стулу на колесиках и подкатывает предмет мебели к кровати, присев на него. Он достаёт маленький фонарик и подносит его к моему лицо, оттянув верхнее веко, начинает светить прямо в зрачок, из-за чего я дергаюсь. — Вы не помните? – спокойным голосом произносит он. — Я, когда с утра просыпаюсь, иногда с трудом вспоминаю, как меня зовут. – иронично отвечаю я, немного начав злиться на то, что на мои вопросы он отвечает вопросами. — Извините. Мужчина, наконец, перестаёт терзать мои глаза, убирая предмет обратно в свою униформу. — Вы потеряли сознание от переутомления организма, когда сидели в коридоре и ждали результатов операции своего одноклассника. – он вновь достаёт свой гаджет и открывает какие-то заметки. — Мы поставили вам капельницу со всеми необходимыми витаминами. Операция моего одноклассника? Какого... Резкая вспышка настигает мое сознание и весь туман в голове начинает рассеиваться, оставляя за собой ужасные воспоминания. Мое тело в момент покрывается холодными раздражающими мурашками, которые проползают вдоль каждого миллиметра моей кожи. Сердце бьется так мощно и часто, будто стремится выпрыгнуть из груди, сломав при этом пару рёбер. Все первичные потребности в виде голода и жажды отходят на второй план. За секунду я перестала чувствовать все, кроме пожирающий изнутри боли. Первая, вторая, третья слезинка упали с моего подбородка прямо на судорожно дрожащие ладони. В ушах встал глухой, противный, давящий и жуткий звон, который заглушил все остальные звуки вокруг. — Мисс Эванс, вы меня слышите? – сквозь непрекращающийся ударный свист, голос врача проникает в мое сознание, из-за чего я поднимаю свой взгляд на него. — Что с Хиро? Где он? – в хрипящем крике спрашиваю я, пытаясь встать с этой чертовой кровати. По щелчку пальца приятные до этого мятные стены стали выглядеть раздражающе, а красное кресло казалось ярким нелепым пятном, которого здесь не должно быть. — Вам нельзя вставать, вы еще довольно слабы, Мисс Эванс. – более громко произносит доктор, надавив на мои плечи. — Где Хиро? – сквозь слёзы кричу я, начав отталкивать его руки от себя. — Отпустите меня. Мужчина заламывает мою левую руку, подняв ее над головой, и в следующий миг острая игла пронизывает мою кожу. Я не оставляю своих попыток вырваться, но с каждым моим последующим движением мне становится все тяжелее, конечности точно налились свинцом и стали весить не меньше тонны. Перед глазами все начало плыть и постепенно чернеть. *** Стон слетает с моих губ, когда я верчу головой в разные стороны. Пытаюсь сглотнуть, но во рту так сухо, что даже слюней нет. — Воды... – осиплый грубый голос вырывается из меня, неся в себе какую-то молебную интонацию. Стеклянное горлышко бутылки касается моих губ, и я жадно припадаю устами к ней. Холодная вода проникает в рот и стекает по внутренним стенкам горла, наполняя мой организм. Будто с каждым новым глотком я оживаю и силы в моем теле восполняются. — Господи, спасибо. – более нормальным, но все ещё охрипшим тембром произношу я. Чья-то рука касается моей головы и я понимаю, что даже не знаю кто рядом со мной находится, ведь все ещё лежу с закрытыми глазами. Поднимаю веки и вижу перед собой красивую женщину средних лет, с очень тёплым, но уставшим взглядом. Только через пару десятков секунд внимательного разглядывания я узнаю в ней маму Хиро и Хардина. — Миссис Скотт? – удивлённо произношу я вслух. — Здравствуй, Бека. – она по-доброму улыбается мне, не смотря на чертовски замученный вид и огромные чёрные синяки под глазами. — Как ты? — А что происходит? – интересуюсь я. — Мистер Хоггарт сказал, что тебе пришлось вколоть снотворное, из-за начавшейся сильной истерики. Он подойдёт через пару минут и более подробно расскажет обо всем. Просто постарайся его выслушать, хорошо? – медленно обьясняет она мне, внимательно следя за тем, понимаю ли я ее слова, будто разговаривает с маленьким ребёнком. Хоггарт...где-то я уже слышала эту фамилию. — Почему вы в моей палате? – я вздергиваю бровь, до конца не понимая, что она тут забыла и с какого перепугу беспокоится о моем состоянии и прочем, хотя, не буду врать, увидеть ее перед собой было приятнее, чем свою мать, ибо от неё я вечно слышу только упреки и недовольства в свой адрес. — Милая, дело в том, что... – но ее прерывает седовласый мужчина, который входит в комнату. — Мистер Хоггарт, вы как раз вовремя. — Добрый вечер, юная леди. Надеюсь, в этот раз обойдёмся без нервных срывов. – он кивает головой и подходит ко мне. — Вечер? Сколько я здесь нахожусь? – я метаю свой взгляд от Миссис Скотт к доктору и обратно. Только сейчас оглядываюсь вокруг, поняв, что в комнате светло только от нескольких включённых ламп и светильников, которые находятся на потолке и по кроям от моей кровати. — Двое суток. – коротко отвечает тот, поставив мне на палец пластмассовую бело-синюю штучку с небольшим экранчиком. — Это пульсометр. – сказал он, увидев мой заинтересованный взгляд. — Двое суток...А какой сегодня день и что произошло? Почему я тут? – я перевожу глаза на панорамное окно и меня встречают сотни огней из высоток, которые выстроились позади. Как красиво...Стоп! Я в Лондоне? — Двадцать второе декабря. – вполголоса произносит женщина. Сознание начинает плыть и пазл за пазлом общая картина ясно проявляется в моей голове. Этот врач сделал мне укол, после которого я отключилась, а до этого...до этого. О боже. — Что с Хиро? – моя нижняя губа начинает дрожать, пелена слез моментально накрывает мои глаза, когда я вспоминаю, что произошло. Дышать становится слишком трудно. — У неё опять начинается паническая атака. Вряд ли она готова услышать правду. – встревожено отрезает мужчина, тараня взглядом Миссис Скотт. — Умоляю, скажите, что с ним? Умоляю... – срывающимся голосом шепчу я, давясь собственными слезами. — Тише, тише, милая. – она пытается меня обнять, но я не хочу, чтобы кто-то прикасался ко мне, поэтому машинально отталкиваю женщину от себя, даже не успев подумать. — Ей надо выпить воды. — Мне...мне ничего не надо. Скажите, где Хиро? – заплетающимся языком, заикаясь от истерики, еле как выговариваю я, спотыкаясь на каждом слове. — Ты и так упала в обморок от переутомления, побереги свои нервы, дитя. – произносит врач, чем окончательно выводит меня из себя. — Что с Хиро? – неестественным мне голосом воплю я, ударяя кулаком по матрасу. — Почему вы переводите тему и не отвечаете... Мои всхлипы и отчаянные рыдания ударяются о стены уже ненавистной мне палаты. — Ты что-то слышала, Бека? Там, в коридоре. – с сочувствием спрашивает брюнетка. — Он...Вы...Вы вышли и сказали, что его сердце остановилось... – сквозь слёзы шепчу я, кусая пересохшие и соленые от слез губы до крови, чтобы почувствовать хоть что-то, помимо той боли, которая разрывает меня изнутри от осознания того, что сказанное мной является правдой и это все не сон. — Я...я что-то не так поняла? Мой голос полон надежды, а внутри начинает загораться огонёк веры в то, что я все перепутала, стресс сыграл свою роль и мне всего навсего померещились эти слова, но...одним предложением хирург тушит тот свет, который успел вспыхнуть внутри меня. — Вы все правильно услышали, но не до конца. Скулящий стон срывается с моих губ, а все тело обдаёт холодным потом. Голова начинает кружиться, а руки лихорадочно дрожат. — Бека...все не так. Хиро...Он...Он не умер. – Миссис Скотт берет меня за руку, по-матерински сжимая ладонь. — Что? – мой рот раскрывается. — Как это возможно? Я вас не понимаю. Где Хиро? — У Хиро действительно произошла остановка сердца и парень пережил клиническую смерть, мы сразу же начали его реанимировать, подключили искусственную вентиляцию лёгких и охладили организм, чтобы клетки его тела не начали мгновенно и бесповоротно умирать. Нам удалось его спасти, но... – мужчина останавливается, внимательно следя за моей реакцией, будто принимая решение, стоит ли мне говорить правду или все таки нет. Он жив...Господи, он жив. Все внутри скручивает до боли, ноги и руки немеют, становясь ватными, а кончики пальцев покалывает. Только лишь неоконченное предложение мужчины пугает меня и заставляет сомневаться в том, что все так хорошо на самом деле. — Но...что? Сколько можно надо мной издеваться? Скажите уже нормально, что с Хиро? – давясь слезами, нервно шиплю я. — Он в коме. – коротко отвечает доктор. Образовавшийся ком с напором давит на стенки горла и я с трудом сглатываю, переваривая услышанное. — В коме? – не веря своим ушам, переспрашиваю я. — Его состояние на сегодняшний момент стабильное. — Стабильное? Кому вы называете стабильностью? – срываюсь я. Мне хочется кричать во всю глотку от всей несправедливости вокруг. — С учетом того, что он застрял между жизнью и смертью – это довольно неплохой исход. Меня до чёртиков раздражает то, с каким тоном он преподносит информацию. Хиро чуть не умер на его операционном столе, его сердце остановилось, а этот «врач» будто гордится его стабильным состоянием в коме. Хочется послать его куда подальше и выговорить все, что я о нем думаю, но вместо этого я сжимаю кулаки и стискиваю зубы, закрыв свои глаза. — Я хочу его увидеть. – резко говорю я твёрдым голосом. — Мисс Эванс, ваша капельница израсходуется только через пару часов. К тому же, сейчас уже глубокая ночь, у Хиро за сегодня и так было три посетителя, и это возможный при любом раскладе максимум. Вы сможете увидеть его завтра, даю слово. Я вытираю слёзы с лица тыльной стороной левой руки, ибо в правую воткнут катетер. Поджимаю свои губы и молча киваю, поняв, что спорить бесполезно и своими криками я точно ничего не добьюсь. Максимум, мне вколят очередной укол от которого я отключусь на сутки и полчаса буду вспоминать, что произошло, и заново проживать самые мерзкие и душераздирающие эмоции на свете. Может, я попала в ад и это мой личный котёл? Я по кругу просыпаюсь, не понимаю, где я нахожусь, а потом вспоминаю, как в Хиро стреляют и он истекает кровью на моих руках, после чего я узнаю, что самый дорогой для меня человек умер во время своей операции. Что это, если не один из кругов преисподнии? — Вы можете выйти? – грубо кидаю я. — Мне надо побыть одной. Доктор хмыкает, а Миссис Скотт понимающе кивает и встаёт с края моей койки, после чего они оба выходят из палаты под мой прожигающий взгляд. Я бы не хотела с ней вести себя таким образом, но на другие эмоции сейчас попросту не способна. Могу только злиться и плакать. Но я обязательно перед ней извинюсь, как только немного приду в себя. Как теперь протянуть до завтра? Как выдержать эти мучительные часы ожидания? Я не думаю, что смогу уснуть хотя бы на секунду. Неспешно встаю с кровати и слышу хруст своего собственного позвоночника. Все тело ломит, каждая мышца затекла. Присаживаюсь на матрас, чтобы унять появившиеся головокружение от того, что я приняла сидячее положение. Кое-как встаю с постели, схватившись рукой за железную палку на которой висит пакет с жидкостью, что поступает в мои вены. Слава богу, что это бандура на колесиках и ее можно двигать. Босыми ногами ступаю на паркет, катя рядом с собой капельницу, направляясь прямиком к окну. Каждый шаг даётся мне с трудом, отдаваясь глухой болью во всем теле. Дойдя до цели, я опираюсь лбом о холодное стекло, начиная обдумывать сложившуюся ситуацию, но ничего не выходит. Не могу сосредоточиться ни на чем. Единственное, что твёрдо засело в моих мыслях и уже в сотый раз за минуту прокручивается, так это то, что я без малейшего понятия, что мне делать дальше. Я не знаю, как жить, если Хиро не очнётся. Я без него не смогу.