Ты мне снишься

— Вперед, смелее, гости у входа не стоят. – подначивает нас с Хиро Рашад, расплываясь в издевательской улыбке, от чувства собственного превосходства над нами абсолютно в любой ситуации. Я отскакиваю от Хиро, как ошпаренная, не отрывая взгляда от Хардина, но его глаза в свою очередь все еще прикованы к руке брюнета, за которую я только что держалась, и он, как статуя, не двигаясь, смотрит туда безотрывно, не моргнув ни разу. Мне хочется провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас. Кажется, что это все не может быть правдой, будто происходящее вокруг – один большой ужасный сон, в котором я случайно застряла. Я правда хотела расстаться с Хардином, очень хотела, чтобы не зашло все так далеко. Я боялась ранить его, а в итоге все вышло в сто раз хуже. Он минуту назад узнал о моем, даже скорее о нашем с Хиро, предательстве по отношению к нему и тихо смотрит на нас со стороны, хотя, по идее, он должен вскочить и начать здесь все крушить, ведь это для него норма, когда он зол, но его, в некой степени, напускное равнодушие и видимое спокойствие пугает куда сильнее, ибо сейчас я просто не осознаю, что от него ждать. Но я никогда не думала, что унижу его настолько, заставив застукать с поличным. Меня воротит в данную секунду от самой себя. Все внутренности скручивает, а ком в горле поднимается выше и выше. Ноги приросли к полу и даже не двигаются, словно налились свинцом. Все мышцы стали каменными и их ломит, на мгновение мне кажется, что начнётся судорога, но, слава богу, этого не происходит. Мой желудок уже сделал несколько кульбитов, каждая секунда кажется какой-то вечностью, и все вокруг будто в замедленном режиме. Я даже думать не могу о том, что он сейчас чувствует, если мне настолько больно и противно, то ему в сотни и тысячи раз хуже. С трудом перевожу взгляд на Хиро, который, в свою очередь, смотрит в пол и учащенно дышит. Мы оба не ожидали, что все получится именно так. Сероглазому тоже сейчас не просто, Хардин один из самых близких и родных людей для него, в этой ситуации он поступил не лучшим образом по отношению к брату, и сто процентов Скотт сейчас винит себя очень и очень сильно. Мы оба по крупному облажались. Просто в один момент не смогли отказать самим себе, в своих же желаниях, и все вышло так, как вышло. Сейчас в кабинете стоят трое человек у которых внутри что-то оборвалось, и лишь один упивается горем всех остальных. Рашад подходит к нам сзади, подтолкнув за спину, на что Хиро резко дергает плечом, смахнув его руку со своего тела. Я нахожусь будто в тумане, и даже прикосновения этого психа сейчас меня не тревожат, ибо единственное, о чем я сейчас могу думать – это Хардин. Я не могу прочитать по взгляду, что он чувствует, и тем самым не в состоянии предугадать как скоро начнётся апокалипсис, который он нам устроит. Если быть до конца честной, то за Хиро я переживаю куда больше, чем за себя, и все это время я переживала не за себя, а только за них обоих. Ведь я чертовски боялась сделать больно зеленоглазому, разбив его сердце, и так же волновалась, что из-за своего разбитого сердца он пойдёт и разобьет лицо брату, или сделает что похуже, о чем потом несомненно пожалеет, но ярость свою потушить вовремя не сможет, поэтому все закончилось бы весьма плачевно. Думаю, и сейчас будет не лучше. Хардин неотрывно смотрит в одну точку, и меня это поражает до глубины души, ведь раньше, если он просто видел меня и Хиро стоящих рядом, то у него уже крышу сносило, а сейчас мы вошли в кабинет за ручку под слова завуча о том, что мы якобы устроили оргию, а он сидит в кресле с поникшим лицом, не ломая мебель и не крича, срывая в усмерть свою глотку. И, это меня пугает гораздо сильнее, чем если бы он как обычно вспылил, ибо то, как себя сейчас ведёт Хардин ему совершенно несвойственно, и теперь я в замешательстве от того. Я даже предположить не могу, что будет дальше. Его глаза пустые, а в голове, кажется, нет ни одной мысли, он как будто находится в трансе, даже не двигается. Я сажусь на кресло, что стоит рядом с ним, и только в этот момент он делает первые телодвижения с того момента, как мы вошли сюда. Брюнет плавно отворачивает голову от входной двери, опустив ее в пол, и с шумом выдыхает, скрепив пальцы на ладонях в замок. — Хиро, присядь, последуй примеру своей спутницы. – приторным и чересчур милым голоском произносит Рашад, с усладой наблюдая за нашем состоянием. Я не отвожу взгляда от Хардина, пытаясь уловить хоть какие-то невесомые нотки его настроя, но ничего не выходит. После реплики мужчины он просто прикрыл свои глаза и сильнее сжал свои пальцы, так, что даже костяшки побледнели. — Быстрее начнём – быстрее закончим. – более привычным тоном проговаривает араб, видимо, устав притворяться хорошим парнем. Только после этих слов я замечаю боковым зрением, как Хиро припарковывает свою пятую точку на соседнее кожаное кресло. Я чувствую каждой клеточкой тела все то напряжение, что витает в воздухе, и, кажется, что одно неверное движение или брошенное слово – все взлетит на воздух. Каждый из нас троих напряжен. — И так, дети. Жду по-очереди ваших рассказов. С Хардином мы побеседовать не успели, поэтому начнём с этого молодого человек, так как он пришел сюда первым, точнее, его привели. – он переводит взгляд на татуированного парня и усмехается, откинувшись на огромную кожаную спинку своего дорогущего стула. — Почему ты опоздал на целых пять часов и пропустил такое важное мероприятие, которое фиксируется на видео для ваших родителей? — У меня были дела. – хрипло отвечает он, не поднимая своей головы вверх. Я не могу оторвать от него своего взгляда, как бы сильно не пыталась, я уверенно, что он чувствует мой прожигающий взор на себе, но не подает виду. Черт подери, это слишком сильно на него не похоже. Неужели Хардин настолько расстроен, что у него даже нет сил на то, чтобы вспылить и начать кричать, как он это обычно делаете. Я чувствую такую огромную вину перед ним, будто мне на плечи взвалили каменную глыбу и заставили бежать с ней кросс. Еще ни разу в жизни ни перед кем я так не косячила. — Мистер Скотт, ну, это не ответ. Опоздание – серьезный промах, знаете ли. Если я спущу с рук одного, то и остальные подумают, что могут себе позволить творить, что душе угодно. Начнут нарушать мои правила, мои законы, мои порядки. А меня в первую очередь интересует дисциплина. В качестве наказания вы месяц не сможете покидать школу. – Рашад складывает руки на столе. — Думаю, это будет справедливо, не так ли, мистер Скотт? — У нас был семейный ужин, именно из-за него я задержался. Вы не имеете никакого права меня наказывать за несчастное опоздание, которое вас вообще волновать не должно. Я отлично учусь, посещаю все уроки, а у вас ко мне претензии из-за того, что я не пошёл на какой-то паршививший бал, где все тупо напились и разбежались совокупляться по туалетам? Я даже в комнату свою попасть не смог, ибо все было заперто к чертям собачьим. – более раздраженно и уверенно отвечает парень, наконец подняв свою голову. Теперь настольная лампа, что стоит рядом с ним, прекрасно освещает его лицо, и мне в глаза сразу же бросаются ссадины. Кожа на скулах содрана, словно он подрался с кем-то или протерся кожей об асфальт. Я чувствую горячую руку на своём запястье и отворачиваю голову от зеленоглазого, приковав взгляд к подлокотнику, на котором все это время лежала моя ладонь. Хиро положил свою кисть поверх моей и слегка сжал. Я поднимаю голову, с удивлением взглянув в его глаза. Вижу в них легкое недовольство и некую злость вперемешку с грустью. Я вопросительно смотрю на него, не понимая смысла в его действиях. Вырываю руку, сложив ладошки на коленях, и возвращаю взор к Хардину, отсчитывая секунды до взрыва бомбы. Ведь он потихоньку начинает закипать из-за придирок Рашада, а тот сидит и специально его провоцирует все больше и больше. — Хватит пялиться на него. – настолько тихо шипит мне в ухо Хиро, что я еле смогла его расслышать. Он сейчас серьезно? Мы и так по самую макушку в дерьме, а он сидит и только добавляет проблем своей ревностью, которая сейчас точно не к месту. Неужели он не может поставить себя на место брата и попытаться представить, что он сейчас чувствует? Мне даже думать страшно о том, насколько ему сейчас больно, и как будет невыносимо, когда он узнает всю правду. А он волнуется из-за того, что я смотрю на него? Хиро определённо слишком странно ведет себя последние два дня. Он сам не свой. Это его пятно на шее, мимолетные вспышки агрессии, странное поведение – все вместе заставляет слишком сильно задуматься. Но сейчас самая главная проблема – Хардин. Я просто не знаю, когда наступит тот самый момент и нас накроет ударная волна. Именно поэтому молча жду, смотря на него. А Хиро будто отказывается это понимать. Неужели ему не ясно, что все уже давно решено. Раз я пошла на такой отчаянный шаг, как измена. Да и он тоже не лучше. Мы оба поступили с Хардином ужасно, и, скорее всего, еще долго будем за это расплачиваться. — Хардин, ты же мне врешь. – Рашад щурит глаза. — У меня на такое чуйка. У тебя же на лице написано «я люблю семейные ужины». А про паршивый бал скоро нам поведает сладкая пара. Хардин закатывает свои глаза, а затем выдыхает, начав говорить, напрягаясь всем своим телом, что даже жилки взбухли на шее. — Я нарушил какое-то там правило, которые вы сами себе придумали, окей, согласен. Но кто вы такой, чтобы я перед вами отчитывался? Вы мне кто? Родственник? Друг? Хозяин? Вы мне никто, всего лишь мой директор. Поэтому оставьте меня в покое. И как последний аргумент добавлю, что мой отец является одним из ведущих спонсоров этой школы. Цепляйтесь к кому-нибудь другому. – твёрдо произносит он, поставив точку в их разговоре своей интонацией. — Хамить взрослым у вас семейное, как я вижу. – Рашад усмехается. — Я был с вами максимально вежлив. – хрипит Хардин, и я вижу, что он уже держится из последних сил, дабы не сказать мужчине пару «ласковых» слов. — Ладно, проехали. – араб делает глоток из стакана с водой, а затем переводит все своё внимание на Хиро. — Сынок, ну ты как всегда, что не день, то оплошность. – Рашад смеется, заранее зная, что парень сейчас изрядно взбесится. — Папаш, я очень старался специально для тебя. – он цедит сквозь зубы с нескрываемой неприязнью. — Я никакой не сын тебе, заканчивай уже. — Я ваш директор, а вы все мои детки. Мы одна большая семья, не так ли? – он ухмыляется, принимая более удобную и вальяжную позу на своем гигантском кресле, которое больше похоже на королевский трон. — А теперь о серьезном! Это правда, Хиро? Секс в кабинете химии? Видимо, я не зря попросил закрыть все комнаты, могли и потерпеть, или гормоны слишком шалят в таком юном возрасте? – после этих слов ком в горле начинает давить на стенки и я перестаю дышать, следя за каждым движением зеленоглазого. Он впервые поворачивает свое лицо на меня. Я вижу в его глазах боль и немой вопрос «за что?», а мое сердце сжимается от этого душераздирающего взгляда. Перед глазами встает пелена слез, а руки начинают дрожать. — Ничего не было, у Дженни просто богатая фантазия. — Да? – Рашад вскидывает одну бровь вверх, а уголки его губ ползут вверх. — В каждой из аудиторий установлена камера, и мы сейчас все вместе убедимся, что там было, а что не было, да, дети?! Мужчина поворачивает к нам экран своего компьютера и Хардин отворачивается от меня, начав внимательно смотреть на видео, которое только что включилось. Пока что кабинет пуст. Слёзы медленно начинают скатываться по моему лицу, когда на мониторе открывается белая дверь, и в кабинет входит Хиро со мной на руках. Он усаживает меня за парту, начиная целовать, а с моих губ тут же слетает всхлип от начавшегося плача. Это конец. — Хардин, а Ребекка разве не твоя девушка? – с поддельной фальшивой искренностью и удивлением интересуется Рашад. — Или у вас с братом все общее? Ну, знаешь, как игрушки в детстве. Одна на двоих. Видимо, эти слова были последней каплей, ибо зеленоглазый резко вскочил со своего места, опрокинув кресло назад, и быстрыми шагами вылетел из кабинета, хлопнув дверью с такой силой, что, казалось, она вот-вот развалится. Я подрываюсь в ту же секунду, но Хиро хватает меня за руку, встав напротив меня и с тревогой смотрит в мои глаза. — Дай ему побыть одному, он сейчас зол. — Отпусти! – кричу во все горло, толкнув парня в сторону, и начинаю бежать к двери, за которой брюнет только что скрылся, затем открываю ее, вырываясь в коридор. Верчу головой сначала в одну сторону, а потом в другую, пока не нахожу высокий силуэт в кожаной чёрной куртке, следующий к главному выходу из корпуса. Поворачиваюсь на Хиро, который пытается подойти ко мне, но на его пути встал один из охранников Рашада, который вообще непонятно откуда взялся. Хотя, зная совсем немного и недолго этого араба, я ни капли не удивлена. У него явно есть какая-то коморка в своём кабинете для того, чтобы на всякий случай держать там своих ручных псов, которые по щелчку пальцев будут выполнять все его указы и защищать мужчину, когда ему это понадобится. Я нагибаюсь, чтобы снять с себя эти ужасно неудобные каблуки, иначе, если я сейчас побегу за Хардином на них, то обязательно подверну себе лодыжку, или попросту сломаю что-то. Расстегиваю тонкую перемычку и скидываю их с себя, поставив рядом со стеной. И начинаю со всей силы бежать к парню, который уже успел выйти на улицу, хоть как-то пытаясь его догнать. Я пулей вылетаю, распахнув две двери в разные стороны, и наступаю в лужу, сперва чуть не упав в неё. На улице только что прошёл ужаснейший ливень, а фонари лишь слегка освещают территорию. Но с помощью этого тусклого света я сразу же нахожу парня, который идет вперед по тропинке, сложив руки в карманы своих джинс. — Постой, Хардин. – я кричу ему, срывая глотку, чтобы он услышал меня, но парень никак не реагирует на мои вопли. Я сбегаю вниз по ступенькам, не смотря на то, что уже и так продрогла из-за сильного ветра после дождя. Босыми ногами перебираю по лужам, пытаясь догнать его. Ступни словно режет стеклом, потому что асфальт слишком холодной, но в данную минуту меня ничто не остановит. — Пожалуйста, давай поговорим. – мой хриплый вопль слетает с губ, а горло будто дерёт тысяча кошек своими острыми когтями. Он резко останавливается, из-за чего я врезаюсь в его спину, но как только я своим телом касаюсь его куртки, он делает шаг вперёд и разворачивается, начав смотреть на меня сверху вниз. Зрачки расширены, из-за чего глаза кажутся чёрными, а белок налит кровью от лопнувших капилляров. Мне становится жутко из-за этого звериного взгляда, но назад уже пути нет. — Хардин, я... – запинаюсь и осознаю, что у меня нет никаких оправданий, и единственное, что я сейчас могу ему сказать: «да, я правда тебе изменила». — Ответь всего на один вопрос: за что? – шепотом говорит он, внимательно всматриваясь в мои глаза. — Я... — Чем я заслужил это? – его взгляд вперемешку с тоном голоса высасывают из меня все силы, а живот скручивает до такой степени, что хочется согнуться пополам. — Хардин... — Я все это время старался стать лучше, ради тебя, ради нас. А что сделала ты? – он постепенно начинает повышать голос. — Что сделала ты, Ребекка? — Мне очень жаль, Хардин. Прости, я просто... — Тебе жаль? Тебе, мать твою, жаль? – он переходит на крик, а лицо перекашивает из-за накатившей ярости. — Ты, блять, потрахалась с моим братом, и просто стоишь тут передо мной и говоришь, что тебе жаль? По моим щекам не переставая текут соленые жгучие слезы, а губы начинают дрожать. Все внутренние органы выворачивает, ком в горле становится гигантских размеров и, кажется, что меня вот-вот стошнит. — Чем я хуже него? Почему он? Объясни мне. Ты же вроде как моя девушка, не так ли? Или ты в темноте комнаты перепутала? — Хардин, я...я много раз пыталась поговорить с тобой, объяснить тебе, что...что я хочу прекратить наши отношения, но, каждый раз, когда я начинала поднимать эту тему, ты говорил такие слова, что...я...мне... — Что? Ты что? – он кричит уже на всю улицу. — Ты боялась меня? Думала, что я тебе что-то сделаю? — И это тоже. – почти в себя произношу я, но по его реакции понимаю, что он прекрасно услышал меня, ибо на улице сейчас гробовая тишина, и кроме нас двоих здесь никого нет. — Я просто не хотела разбивать тебе сердце. — Повтори. — Хардин... — То есть ты встречалась со мной из жалости? Прекрасно, Беки, а ты продолжаешь опускать чувство моего собственного достоинства все сильнее. — Я не это имела ввиду. Ты мне очень дорог, я не хотела делать тебе больно. Я боялась. — Моя девушка меня боится, браво! – он показушно хлопает в ладоши, принимая еще более агрессивный оскал лица. — А, стоп, наверное, ты уже не моя. Так почему же ты не бросила меня сразу, как поняла, что я тебе нахер не нужен? — Не говори так, прошу. Хардин, ты сам прекрасно знаешь, что все не было бы так просто... – я набираюсь немного смелости и продолжаю свою речь. — Ты бы меня отпустил? Если бы я просто подошла и сказала тебе: «Хардин, мы расстаёмся». Ты бы мне ответил: «Да, хорошо»? Конечно же нет. Это не оправдание, но то, что произошло между мной и Хиро было не для того, чтобы сделать тебе больно, это последнее, чего бы я хотела. И мне правда стыдно и обидно до глубины души, что ты узнал обо всем таким образом, а не от меня лично. Я не представляю, кого тебе было увидеть, как мы целуемся. Прости меня за это. И прости, что не хватило смелости обсудить с тобой все до того, как между мной и Хиро началось нечто большее. Я знаю, что мне нет оправданий. — Почему ты была со мной, если влюблена в моего брата? – он немного склоняет голову и зло смотрит исподлобья. — Ты...Хардин, я думала целых два года, что люблю тебя. Два чертовых года, слышишь? Пока ты не обращал на меня никакого внимания и каждый день менял себе девочек, я тихо и спокойно сидела и ждала, ибо знала, что шансов никаких нет, ведь ты мне сам каждый раз вдалбливал в голову, что не способен любить и отношения были созданы не для тебя. Я терпела все это целых два года, в сторону других парней даже не смотрела, потому что они попросту меня не интересовали, и тут, вернулся Хиро, между нами проскользнула искра, но, оказывается, мне нельзя ни с кем общаться, кроме тебя. Если это конечно какой-то парень, но при этом, ты постоянно с кем-то спал, не думая о моих чувствах. Может я тебе этого никогда и не говорила, но у меня все всегда написано на лице, я это сама прекрасно знаю, ибо не умею скрывать своих искренних эмоций. Только когда ты заметил, что мне нравится твой брат, ты начал шевелиться. Но уже было поздно. Понимаешь? Поздно! Я и сама этого не понимала, пока все не зашло так далеко. — Ребекка, ты ни черта не знаешь, слышишь? – он, от накопившейся агрессии, бьет с ноги рядом стоящее дерево, а я вздрагиваю. — Как я могу что-то знать, если ты никогда мне ничего не рассказываешь? Ни про себя, ни про семью, ни про что. Ты даже не сказал мне, что твои родители уже полгода в разводе. — Откуда...откуда ты знаешь? – он сводит брови к переносице. — Это не имеет значения сейчас. Важно лишь то, что ты всегда был закрыт передо мной. — Хочешь правды? Пожалуйста! – он палацами хватает меня за плечи и спиной впечатывает в дерево, которое находилось сбоку от нас. — Я понял, что люблю тебя еще очень давно. Когда мы только начали общаться, ты мне сразу понравилась, а это было для меня не свойственно. По-настоящему, искренне понравилась, хотя до тебя от девушек мне нужен был только секс и ничего более. Мне были чужды эти чувства, и я пытался каждый день их заглушить, но ничего не вышло. Ты мне была интересна все сильнее и сильнее, это все казалось мне ненормальным. Я знал, что я не создан для отношений, я был уверен, что не умею любить. Если ты думаешь, что тебе было тяжело эти два года, то подумай, какого было мне? Я боролся сам с собой каждый гребанный час. Чем больше старался не думать о тебе, тем больше думал. Считаешь, что мне в кайф было трахать тех девочек? Нет. Я получал какую-то физическую разрядку, но не более. Внутри я был опустошен после секса, и мне было хорошо только с тобой, только ты могла успокоить меня и только с тобой я чувствовал себя живым, даже когда мы просто разговаривали. Я был уверен, что если раскрою перед тобой настоящего себя, то все рухнет, как карточный домик, именно это и произошло. А когда я увидел, как ты смотришь на моего брата, то понял, что если я хоть что-то сейчас не сделаю, то потеряю тебя навсегда. Но, как видишь, в итоге ты все равно выбрала его. На протяжении всех пяти минут, что он говорил, я захлёбывалась в своих собственных слезах. Моя голова трещала, в ушах гудело, а из-за нахлынувших эмоций я перестала чувствовать какой-либо холод. — П-почему ты раньше не был со мной так откровенен? — И что бы это изменило, Ребекка? — Я...я не знаю. — Ты так и не ответила, почему ты все это время была со мной? — Ты...ты начал меняться, я видела это. Ты говорил мне те слова, которые тебе не свойственны. Которые, как мне раньше казалось, ты бы никогда не сказал. Я просто не могла с тобой так поступить, мне было очень сложно. Я честно не хотела делать тебе больно. — Ты любишь его? — Хардин, пожалуйста...не надо. Если минуту назад он был спокоен, то сейчас былая ярость возвращается в его взгляд, а скулы напрягаются. Он резко дергает левой рукой, поднимая ее к своей голове, а я зажмуриваюсь и вжимаюсь в дерево, босыми ногами подпирая землю. Я знаю, что он сейчас полностью разочарован во мне и до чертиков обижен, поэтому может сделать все что угодно. — Что ты делаешь? – с ярким удивлением в голосе спрашивает он, и я распахиваю свои веки, заметив, что рука, которой он, как мне показалось, замахнулся, находится в его запутанных волосах, которые он поправляет. — Я? Н-ничего. – с дрожью в голосе шепчу я. — Серьезно, Ребекка? Ты подумала, что я могу тебя ударить? Даже после всего, что я только что тебе сказал, ты смогла так подумать? — Я...я...просто ты очень зол, и... – я мямлю, боясь поднять свой взгляд на его разъяренную физиономию. — Я бы никогда не ударил девушку специально, тем более ту, которую люблю. – он шепчет это вполголоса, мотая головой в разные стороны. — Прости, Хардин, пожалуйста, прости меня. — Даже не знаю, что хуже...То, что ты изменила мне с родным братом, или то, что ты считаешь меня тем парнем, который будет за это избивать девушку. — Хардин, пожалуйста, прости, у меня голова идет кругом... – еле-еле выговариваю я из-за своих рыданий. — Почему ты всегда делаешь из меня монстра? — Это не так. — Если бы Хиро так же поднял свою руку, ты хотя бы глазом моргнула? – проговаривает он. — Можешь не отвечать, я и так знаю, что нет. — Прошу, хватит сравнивать себя с ним. — Ты же правда думаешь, что он святой, не так ли? Ну конечно. Ты не знаешь, какой он человек на самом деле. — Хардин, перестань. — Я только начал! – рычит он, сжимая свои кулаки. — Помнишь, как мы трахались в твоей ванной, и ты встала передо мной на колени, но в итоге тебя чуть не стошнило. Вспомнила, да? Так вот, тогда ты сказала мне, что дело не во мне, а ты в принципе не делаешь никому минет, ибо не можешь переступить через себя. — К чему ты клонишь? — К чему я клоню? Будь так добра, объясни, раз дело не во мне, почему ты тогда спокойно отсосала моему брату? Я, как полный дебил, звонил тебе тем вечером и звал к себе, а ты, оказывается, была очень занята, в особенности твой рот. — Ч-что? – не веря своим ушам, полушепчу я, прикрыв свои глаза. — Ох, ты наверное не понимаешь, откуда я это все знаю? – ядовитый смешок слетает с его губ. — Можешь сказать спасибо своему любимому Хиро, он ещё вчера меня во все просветил. — Что? Бред. – я мотаю своей головой вправо и влево. — Хиро бы так никогда не сделал, я тебе не верю. — Да? Правда? Не сделал бы? – он ухмыляется и хватает меня за запястье, начиная волочить вперед. — Сейчас я покажу тебе истинное лицо твоего «ангелочка». Хардин сильно сжимает мою кисть своей рукой, буквально до хруста, и его совершенно не волнует, что он тащит меня по холодной дороге, хотя я без обуви и в тонком коротком платье. — Я не хочу никуда идти, отпусти меня. — Ребекка, не истери. Мой телефон лежит в машине, мы идем к ней. До парковки ползти еще метров триста, и это мне кажется чем-то вечным, ибо каждый шаг дается с огромным трудом и ноющей режущей болью в ступнях. — П-пожалуйста, я не хочу ни на что смотреть, пусти меня, Хардин. – новый поток слез оказывается на моем лице, а громкие всхлипы слетают с губ, но зеленоглазый лишь сильнее хватает меня, таща вперед с большей скоростью. — Ты так сильно сопротивляешься, потому что не хочешь узнать правду? Боишься разочароваться в нем так же сильно, как я вчера разочаровался в тебе? Я ничего не отвечаю на его колкие фразы. Наконец, когда мы доходим до его автомобиля, он выпускает мою руку из своей ладони, и я сразу же начинаю потирать запястье, заранее зная, что на утро там будут синяки в форме следов от его пальцев. Хардин включает свет в салоне, и мне в глаза сразу же бросается огромная вмятина на двери. — Что с твоей машиной? Ты попал в аварию? – я начинаю засыпать его вопросами, когда зеленоглазый достает свой телефон и встаёт передо мной. — Поэтому у тебя ссадины на лице? — Какая тебе разница? Я начинаю оглядывать его с ног до головы, чтобы найти подтверждение своим словам, и замечаю, что его правая рука вся опухла и раза в два больше, чем левая. — Боже, Хардин, что с твоей рукой? – я слегка касаюсь пальцами татуировки на его коже, но он сразу же хватает мою кисть свой левой ладонью, опять же сильно сжав. — Тебя больше не должно волновать мое состояние. Вся моя жизнь теперь тебя никак не касается, ты хорошо услышала? – он шипит мне в макушку, до хруста сжимая мою ладонь. От такого напора с моих губ даже слетает писк, а Хардин на секунду смягчается и аккуратно опускает мою руку, поняв, что переборщил. — Не прикасайся ко мне. – хрипит он. — Я могу тебя трогать, ты меня нет. Мое тело пробирает дрожь от ледяного дуновения ветра, и я содрогаюсь, поджав руки. Хардин смотрит на меня, и я вижу в его глазах борьбу, что с одной стороны у него злость и обида, но с другой, он метается по моему трясущемуся телу глазами, понимая, как сильно я замёрзла. Я хочу верить, что он хотел бы дать мне кофту, которая точно валяется в багажнике, но гордость сейчас стоит на первом месте, поэтому он поджимает свои губы, хмурит брови и отдает мне в руки свой телефон, наплевав на то, что сейчас середина осени, на улице около трёх градусов, а я стою босая на асфальте после ливня. — Почему экран разбит? — Господи, сколько вопросов за две минуты. – он закатывает глаза. — Разбит, потому что я кинул телефон в асфальт, когда увидел это видео. — Что там такого ужасного было? — Сейчас сама все поймешь. Хардин нажимает на плей, а на экране появляется комната Хиро, и внизу есть дата. Та самая пятница, в которую мы оба не сдержались. Кадр резко переключается и уже в видеоряде я стою на коленях перед сероглазым. Мои виски начинают пульсировать, а руки трясутся, как у психбольного, вместе с телефоном. Я кое-как нажимаю на стоп своими непослушными пальцами, затем удаляю это видео, чтобы больше никто не смог его увидеть, безмолвно отдавая мобильный парню, а земля будто уходит из-под ног. Не могу поверить, что он посмотрел это видео. — Теперь ты понимаешь, почему я разбил свой телефон? – шепчет он, а я с трудом могу его расслышать, ибо в ушах стоит звон. Во рту пересохло, легкие сдавливает, трудно дышать. Поверить не могу, что Хардин посмотрел это видео. Я теперь даже не могу взглянуть на него, мне слишком стыдно и противно от самой себя. — Знаешь, кто мне его отправил? – я с трудом поднимаю взгляд на его лицо, но все же не смотрю в его глаза, а он выдавливает из себя улыбку, которая наполнена болью. – Мой брат... — Нет, нет. – я активно мотаю головой, до боли сомкнув свои веки. — Хиро не такой, он не мог так поступить. Хиро бы не сделал этого. — Не можешь поверить, да? Наивная Ребекка. – он усмехается. — Не думала, что такой милый Хируся когда-то с тобой так поступит? Все кажется какой-то шуткой, не так ли? А он установил камеру и снял порнушное хоумвидео с тобой в главной роли только для того, чтобы отправить мне. Поиздеваться надо мной. В очередной раз показать, что девушка выбрала бы его, а не меня. Утешить свое самолюбие. Все еще думаешь, что Хиро так хорош и невинен?! Ты же просто дура. Я более, чем уверен, что он даже не рассказал тебе о том, почему пропал на полгода. А ты все равно его считаешь самым лучшим. — Это все бред, он не мог так поступить. – я закрываю уши, начиная проговаривать эту фразу, как мантру. — Бред...бред...бред! — На, почитай. – он отдает мне обратно телефон в руки. — Это он все прислал. Передо мной переписка между Хардином и Хиро, которую я через силу собираюсь прочесть. Самое первое в их вчерашнем диалоге – это мое фото в бежевом платье. С этого и началось их общение той ночью. Когда вообще Хиро успел сфоткать меня? Он валялся в этот момент в кровати с температурой, что за бред? Далее идут сообщения, которые повергают меня в полнейший шок. «Хиро, какого хуя ты творишь?» – написал Хардин, после увиденной фотокарточки. Потом зеленоглазый пару раз позвонил ему, но Хиро не взял трубку. «Прости, мне неудобно сейчас с тобой говорить, брат, я очень занят. Трахаю твою девушку.» – пишет он. А следом он прислал то видео, которое мне пару минут назад включил Хардин. Мое сердце сжимается, а в висках пульсирует в несколько раз хуже, чем до этого. Такое ощущение, что еще пару минут, и я точно рухну на землю. — Теперь убедилась? Увидела, что Хиро не такой, каким ты его себе нафантазировала? За последний год можно по пальцам пересчитать, когда он мне говорил правду. У него был период в жизни, когда он врал всем подряд. Но про это ты тоже ни черта не знаешь, но тебе все равно. Ты просто захотела верить в то, что он хороший, и ты поверила. — Хиро...не мог. – я продолжаю наставить на своём, срываясь на плач. — Он умеет говорить красивые слова, умеет заботиться, я – нет. Но никто тебя не полюбит так, как я. — Хиро бы так не сделал. – как мантру я повторяю себе под нос, продолжая давиться слезами. — Очнись! – Хардин снов переходит на крик. — Он же явно просил тебя порвать со мной, не так ли? Ты не могла, Хиро сделал это за тебя. Не будь идиоткой. Я отшагиваю от брюнета, глотая ртом воздух. Все мои ноги в грязи, глаза опухли от рыданий, а горло напрочь охрипло. В словах Хардина есть логика, но мне так не хочется верить, что Хиро правда сделал это. — У нас с ним сейчас ужасные отношения, почему ты не можешь поверить в то, что он таким образом просто избавился от проблемы? — Пожалуйста, хватит. — Я уверен, что ты ему не нужна, слышишь? Ты не нужна ему. Он знал, что я к тебе чувствую, и решил сделать мне больно таким способом. Лично ты, Ребекка, его не волнуешь. Если бы я был влюблен в какую-нибудь Саманту, то под ним бы сейчас лежала Саманта. Хиро вообще блондиночек исключительно трахал всю жизнь, ты об этом знала, любимая? — Хардин, умоляю, замолчи... – от его высказываний мое сердце просто разрывается. Мне сейчас настолько плохо, что голова пухнет, и я не могу «трезво» мыслить. Зачем он говорит все эти вещи? Я же знаю, что Хиро меня не использует. Я не хочу в это верить. — Еще буквально пару слов, потерпи, и больше я не заговорю с тобой никогда. – горький смешок слетает с его губ. Я сглатываю, опуская голову вниз. Мне сейчас слишком больно, а в голове полная каша. Как за одни выходные моя жизнь перетекла из простого «все очень сложно» в «это катастрофический кошмар»? — На прощание, Ребекка, хочу тебе сказать спасибо. – он улыбается. — Благодаря тебе я хотя бы почувствовал, что такое любовь, жаль не взаимная. Только очень грустно, что я влюбился в шлюху. От его слов дыхание перехватывает, и вздох слетает с губ. Ноги становятся ватными, а перед глазами все плывёт из-за накатившихся слез. — А Хиро можешь передать, что у него больше нет брата. Хардин хлопает дверью своей машины, и уходит быстрыми шагами обратно в корпус, оставив меня одну. Я стою пять минут в ступоре, пытаясь привести дыхание в норму. Никогда не думала, что от обычных слов может быть так больно. Меня словно пырнули ножом. Но, думаю, Хардину куда больнее. Его не просто пырнули, а вставили нож в спину сразу два близких человека, а потом еще и прокрутили эти железные клинки по часовой стрелке. Начала потихоньку идти по тропинке, хватаясь за спинку чуть ли не каждой лавочки, но через пятнадцать минут я все же доковыляла до корпуса, дрожа, как осиновый лист. Чуть ли не ползком взобралась по лестнице, и решила передохнуть немного, облокотившись о подоконник. Из меня выжаты все силы, и даже дыхание мне кажется какой-то сложной задачей. — Боже, Бека, что с тобой? – тревожный голос Хиро, который только что зашел на наш этаж, привел меня немного в чувство. Он осматривает меня с ног до головы, и видит, что я босая и вся грязная. Хиро подходит ко мне и заправляет прядки волос за уши, а затем проводит подушечкой большого пальца по моей губе. — Они все синие, Беки. – с заботой говорит он, и заводит руки мне за талию, а затем притягивает к себе. Хиро со всей осторожностью ведет меня в свою комнату, прижимая максимально близко к себе. — Маленькая, ты вся дрожишь. – он снимает с себя рубашку, оставшись в футболке, и накидывает ее на меня. Сероглазый открывает дверь, и Кайл, при виде нас сразу же вскакивает, а его брови моментально ползут вверх от моего пугающего внешнего вида. — Я к Эшли. – без лишних вопросов говорит он, а Хиро, с некой благодарностью за понимание без лишних назойливых вопросов, ему кивает. Он усаживает меня на кровать, а сам идёт к комоду и достает оттуда толстовку и спортивные штаны с носками. Подходит ко мне и натягивает худи поверх платья и рубашки, а затем тёплые треники с начёсом и носочки, которые тут же испачкались из-за грязи на ногах, но Хиро, кажется, все равно на это. — Малышка, расскажи пожалуйста, что случилось? Он тебе что-то сделал? – брюнет хрипло шепчет, нежно поглаживая мою щеку, а его глаза наполнены нескрываемым волнением. — Рашад отпустил меня только пару минут назад, я не мог прийти к тебе раньше. Прости, что был резок в том кабинете, но я правда не хотел тебя пускать к нему, и лучше бы не пустил. Ты бы видела сейчас себя, боже, Бека. Я с шумом выдыхаю, стараясь собраться с мыслями, а по моим щекам не переставая текут слёзы, которые Хиро даже не успевает вытирать тыльной стороной своей ладони. — Как ты мог? – три простых слова, от которых глаза парня округляются, а мое сердце замирает от осознания того, что он действительно что-то сделал.