то, что я должен сказать.

Для Жана Кирштайна нет девушки более отвратительной чем Энни Леонхарт. Тихая и молчаливая, она никогда не смеялась даже над самыми удачными шутками, только смотрела как-то обжигающе-холодно и поводила плечами совершенно равнодушно. В их компании она всегда была где-то поодаль, иногда перебрасываясь репликами с Бертольдом. Хотя, вряд ли даже бедолага Берти понимал, что творится в голове у блондинки. Жан любил холод, но совершенно иной. Жан предвзято оглядывает ее с ног до головы. Путанные пшеничные волосы, блеклые глаза и бесформенное серое худи. Она, пожалуй, совсем не красавица, Микаса на ее фоне просто богиня. Хотя, она для него на любом фоне лучшая из лучших. Жан определенно был влюблен в азиатскую красоту. Энни выкладывается на каждой тренировке так, будто от этого зависит ее жизнь. Никто не хочет лишний раз оказаться ее спарринг партнером. Только Эрен с каким-то совершенно идиотским упорством все пытается и пытается уложить ее на лопатки. По мнению Жана, бесполезная трата времени. Он хоть и не жалует ее, но понимает, что в рукопашной битве ей почти нет равных. Энни надо отдать должное, ее удары можно назвать даже изящными. Она перебрасывает тело парня через себя так, будто он вообще ничего не весит и уходит, не предавая случившемуся большого значения. Жан не понимает — это следствие гордыни или ее отсутствия. Для Жана Кирштайна не потери более болезненной чем смерть Марко Бодта. У Жана в душе черная дыра, разъедающая все его существо изнутри. Жан, наверное, умер тогда вместе со своим лучшим другом, потому что сейчас у него даже на существование нет сил. Он поджимает губы и закрывает глаза, когда оказывается за стеной Шины — его нового дома. Единственное о чем он думает, что он должен был оказаться здесь с Марко, а не в компании фригидной стервы. И как назло они оказываются вместе слишком часто. Энни ставят к Жану делать обход казарм, патрулировать город и помогать на кухне, но кроме исступленно-механических обязанностей их ничего не связывает. Жан засматривается на очаровательных горожанок и пробует угадать на какую бы запал его друг с горячим сердцем. Что до него самого? Он, вроде, думает о Микасе в свободное время, но когда оно у него есть - время это? Во время очередного ночного дежурства никто не может заснуть, хотя очередь Жана сделать перерыв давно наступила. Ему глаза сомкнуть кошмары мешают, давно уже все посмеиваются над его выкриками во сне. Жителям центра страхи о титанах кажутся забавными, они ведь так далеко, да? Кирщтайн садится напротив блондинки и молча протягивает ей сигарету, тишина прерывается коротким звуком трения спички о коробок. “Хоть что-то”, — саркастично думает солдат, выдыхая клубья дыма. Увидят старшие по званию и сделают выговор. Лучшие должны оставаться лучшими, а не гробить свое здоровье. Вот только лучшие? Все, кого парень уважал, сейчас служат в разведывательном корпусе. Их ему не хватает. Очень. Жан чертыхается и поднимает глаза на Леонхарт. — Энни, почему ты решила поступить в полицию? Не похоже, чтобы у тебя были высоко-моральные побуждения Бодта или моя трусость. Что заставило тебя бросить единственного друга? — Жан тут же ощущает на себе цепкий и полный презрения взгляд и усмехается, будто он надеялся на что-то иное, — Прости, ты же не считаешь его за друга. Слишком хороша для таких низменных условностей, да? — А что же ты сам бросил свою обожаемую Микасу? Жан ждет уничтожающего взгляда, раздражения, высокомерности, его этот лед почти перестал обжигать, но получает только спокойный, почти без упрека, вопрос. Ждет, что она повалит его на лопатки и изобьет до полусмерти. По правде, Жан ждет избавления. — Марко мертв, его убили, поэтому я должен позаботиться о его родителях, а полицейские много получают, — Киршатайн бы продолжил говорить, но замечает как Энни всего на секунду нервно дергается и поднимает глаза неожиданно затравленные и запутавшиеся. Она лишь на долю мгновения роняет свою безукоризненную маску и снова спешит надеть ее на лицо. — Ты закончил? — она встает и тушит сигарету, а затем поворачивается на своего бывшего сокурсника, — А теперь не отвлекай меня от дежурства, я не хочу получить выговор из-за такого как ты. — Выдохни, Энни, закончил, — язвительно улыбается шатен, поднимая руки в мирном жесте, хотя лицо его не выражает и капли раскаяния, Теперь он понял, почему ему так отвратительна Леонхарт. Она такая же трусиха как и он. Жан не знал, что доводит одного из самых грозных выпускников академии до этого, но ему и не нужно было. Достаточно было видеть пробоину в ее ледяной броне. Энни Леонхарт совсем не та за кого себя выдает.