ЯТЛ

- Черт, Артур, она меня сейчас сожрет! Элиотт звонко рассмеялся, наблюдая за тем, как Лука убегал от щенка ретривера его друга Артура. Мальчишка был частым гостем в этом доме, так что Демори успел не просто привыкнуть к нему, а даже, в каком-то роде, проникнуться. Всё таки, едва тот успевал переступить через порог, как все проблемы словно исчезали, и казались больше несущественными. А тут ещё и щенка с собой приволок. Не влюбись Элиотт раньше, однозначно не остался бы равнодушным к Бруссару. Но жизнь не жаловала Элиотта…никогда! Так что сейчас ему оставалось лишь наблюдать за тем, как его любовь носилась по кухне от щенка, который размерами вряд ли превосходил тостер. Было совершенно непонятно, кто кого в этом тандеме боялся сильнее. Лука щенка, или щенок Луку. Пока шли, как говорится, лапа об лапу. Если честно, то это первый раз за пять дней, когда они вдвоём оказались в такой расслабленной обстановке. Всё их общение, так или иначе, сводилось до дежурных разговоров по утрам, таким же за ужинами, и на этом, пожалуй, всё. После того поцелуя посреди улицы Лука, словно боялся взглянуть Элиотту в глаза. Это ужасно злило. Внутренний голос мерзко вылезал наружу со своим "ты же этого хотел", и несколько дней у Демори даже получалось его игнорировать. Потом соглашаться. Да. Именно этого он хотел, чтобы всё закончилось. Чтобы было так, как он планировал, как было до этого. Он отработает свою провинность, и уйдет. И ничто не задержит его на дольше, чем этого диктует ситуация. А сейчас, сидя, и глядя на Лалльмана, Элиотт понимал, что проиграл. Всухую. Не этого он хотел, совсем не этого. Лука казался счастливым и беззаботным, и всего, чего сейчас хотелось Элиотту - быть тому причиной. Чтобы это поведение не было средством уйти от него, средством скрыться от него. - Эй, чувак, - Артур упал на диван рядом с Элиоттом, поправив съехавшие на кончик носа очки. Родители, как обычно, были в кабинете Леона наверху, а детям остался первый этаж, - Чего такой кислый? Элиотт покосился на мальчишку, раздумывая, стоит ли ему вообще что-то отвечать. Вдруг внутри что-то ёкнуло. У него раньше не было друзей, которые вот так бы интересовались им. Ни одного чертового человека, который сел бы рядом и просто спросил, а справляется ли он, блять, вообще? А этот мальчишка… - Лука кажется счастливым, - улыбнулся Демори, кивнув в сторону Луки, который уже успел завалиться с собакой на пол, и весело хохотал. Блять, даже здесь был он. Тебя ж не о том спросили. - Да, - Артур усмехнулся, и взглянул туда же, куда смотрел Элиотт. Он смотрел так, будто всё понял. Будто знал. А может правда знал? Идиот ты, Демори. Думаешь он рассказал бы кому-то о тебе? - Он всегда фырчит, что не любит собак, но стоит ему завидеть одну… Продолжения не требовалось. По Луке и так было видно. Они оба рассмеялись, глядя на Лалльмана, и на то, как бедный щенок пытался вырваться из его объятий. Память невольно сама подкинула их первое утро вместе. Лука точно так же разорялся о том, какой Элиотт ужасный, но из кровати его не выпускал. Обхватил руками, куда доставал, и дышал куда-то в шею. Элиотт не помнил, о чем он тогда говорил. Элиотт тогда вообще не слушал, если честно. В то утро он впервые в жизни задыхался не от боли, а от чего-то светлого. Мягкого. Нового. Элиотт ненавидел такие сравнения, но Лука стал ему солнцем. И в то утро он ощущал только тепло. Тогда он был самым счастливым парнем во вселенной. - Слушай, - Артур неуверенно поерзал на месте, словно всё ещё думал, продолжать говорить, или уйти, - Я, вообще, не любитель ходить вокруг да около. - Валяй… - Что между вами произошло? Неделю назад он буквально светился. Я его таким уже пару лет не видел. Сначала думал, что это Хлои, но потом мы пришли к вам и… я понял. Было слышно, как старательно Бруссар подбирал слова. Элиотту хотелось рассмеяться, так сильно он отвык от такого поведения за последнее время. Даже несмотря на свою любовь, Элиотт не мог отрицать того факта, что Лука был сущим дьяволом. - Что ты понял, Артур? - Элиотт устало потерел переносицу пальцами, взглянув на приятеля, - Что ты понял? Почему тогда я не понимаю? - Я лучше других знаю, каким козлом иногда может казаться Лука. Да что там, обычно он им и является, но…послушай…я не знаю, что между вами. Не знаю, было ли что-то, случилось ли что-то, но...знаешь, - Артур вдруг замолчал, и с улыбкой взглянул на друга. У Элиотта перехватило дыхание. Как же много было в этом взгляде. Интересно, читалось ли то же в его собственных глазах? - Лука умеет любить. Очень сильно. То, какой он…это именно из-за этого. Сколько я его помню, у него отнимали всё, что он любил. Он всё терял. И…прости, что вмешиваюсь не в свое дело, но черт! Если он пустил тебя, Элиотт. Если не испугался…это очень много значит. Просто подумай над этим.

***

Элиотт всегда славился тем, что воспринимал всё слишком буквально. Вот и сейчас. На часах было три ночи, а он всё ещё не спал. Благо, завтра был выходной, и он мог отделаться только работой по дому от которой, сказать честно, успел даже отвыкнуть. Он всё ещё решительно не понимал, что здесь делает. Почему очередная выходка, которая должна была закончиться сроком, закончилась этим? Что такого он сделал? Что такого в нем увидел Леон? Но был вопрос важнее. Что такого в нем увидел Лука? Тот, который единственный не признавал его здесь. Единственный, который был прав насчет него. Который здраво смотрел на вещи. На что такое там наткнулся Лука? Элиотт выдохнул и перекатился со спины на живот, пряча лицо в подушке. Он давно не был склонен к суицидальным мыслям, но сейчас ему хотелось задохнуться. Так ведь было бы проще? Ему не дали подумать над этим - в дверь спальни привычно постучали. Почему привычно? Обычно к нему частенько наведывались Мари или другая прислуга, поручая Элиотту то, что не могли выполнить сами. Хотя, если быть честным, то Элиотт был уверен - просто не хотели. А он же, вроде, мальчик на побегушках. Лука сам так сказал. - Да, - эти слова Демори простонал прямо в подушку, так что не был уверен, услышали ли его. Точнее, он до последнего надеялся, что не услышали. Дверь скрипнула. Что ж, прогадал. - Можно? - Элиотт приоткрыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лука осторожно заглянул в комнату. И это тот человек, который ещё неделю назад врывался в эту спальню под предлогом “здесь всё мое”. Да уж, что же с нами стало, мелкий? Элиотт только кивнул и выпрямился, сев в постели. Он был без верха, всегда спал, если не голый, то хотя бы в трусах. Но Луке и этого хватило, чтобы подвиснуть. А Элиотту хватило этих секунд, чтобы заметить. Ситуация идиотская, как не крути, но Демори наслаждался ею. По-своему, как-то по - мазохистски, но наслаждался. Значит, ещё не всё. Значит он себе это не придумал. - Ты почему не спишь? - спросил Элиотт, взглянув на часы, - Что-то случилось? - Могу спросить тебя то же самое, - усмехнулся Лука. По его лицу очень явно читалось, что ему неудобно, словно некуда себя деть. Элиотт видел его таким впервые, и ему было не по себе от этого. Захотелось вернуть время на пару секунд назад, и выставить мальчишку за дверь. Он уже не хотел слышать того, зачем Лалльман сюда пришел. - Ты знал, что я не буду спать… - Ага, - кивнул Лука, и присел на стул, рядом с окном. Вообще, на него никто не садился, а Элиотт использовал его, как шкаф, но, в конце концов, это ведь его дом. Значит и правила его, - Я же не сплю. Он сказал это, как что-то очевидное. Словно только так и должно быть - они ведь один организм. Элиотт увидел, как от понимая на его лице Лука смутился. Будто он надеялся, что до Демори не дойдет. - Мы разговаривали с отцом. Он согласился с тем, что я хочу подавать документы в Королевскую Музыкальную Академию. Сначала Элиотт не понял. Ни к чему ему эта информация в три часа ночи. Ни того, что говорил мальчишка не о Франции. А потом он понял… - Британия? - Элиотт даже сумел выдавить из себя что-то наподобие улыбки. Черт знает почему, но ему сейчас словно ножом вскрыли рану. А потом провернули несколько раз. Он даже дышать перестал. Хотя, ему и не сильно хотелось. Всё ведь и так должно закончиться через две недели. Да. Тогда почему, блять, так больно? Если тебе так похуй, Эл, то почему ты не чувствовал такого никогда прежде? Он был уверен, что все его эмоции сейчас запросто можно прочитать по лицу, так что он спрятал его между колен, тихо посмеиваясь. Наверное, истерическое. - Да. Я давно туда хотел, и вот...он поддержал. Я это к тому, что… - Мне эта информация зачем? В этот момент стало так тихо, что Элиотту на мгновение показалось, что Луки и нет вовсе. Да, он просто настолько поехал башкой, что Лалльман ему всего лишь привиделся. А что, если он его себе просто придумал? Откроет сейчас глаза - и это старая больничная палата. Вечно ржущий сосед Марсель и никакого Луки. Спросит о нем, а скажут, что нет. Не знают такого, нету и не было никогда. - Документы нужно будет собирать уже через две недели. Две недели. С каких пор время начало исчисляться четырнадцатью днями? Элиотт бы проклял это число, если бы мог. - Ну, тогда у меня есть кое-что для тебя. Элиотт не врал. Собравшись с мыслями, он поднял голову и потянулся к прикроватной тумбочке. Открыл ящик и достал оттуда небольшую черную коробочку, в таких, обычно, дарили украшения во всяких фильмах. Судя по удивлению на лице Луки, он подумал точно так же. - Я купил их ещё позавчера, - он подвинулся ближе к Луке, оказавшись на самом краю кровати. Лука сам протянул руку ему навстречу, - Наверное, не будет лучше предлога подарить это, чем сейчас. Лука открыл коробочку и там показались часы. DANIEL KLEIN на черном ремешке. Если честно, то Элиотт не слишком сильно разбирался в часах. Сам он их никогда не носил и понятия не имел о том, какие лучше, или как их выбирать. Эти стояли сто евро, и даже в этом Демори ни черта не понимал. Дорого? Дешево? Главное, что красиво. - Я давно заметил, как ты смотришь на часы Леона, но на тебе никогда не видел, - пояснил Элиотт, наблюдая за тем, как на лице мальчишки расплывается улыбка. Господи, он готов был смотреть на эту целую вечность. На меньшее он просто не согласен. - Отец всегда говорил, что до часов нужно дорасти, - протянул Лука, не отводя взгляда от своих часов. Его. Собственных. Не отцовских, которые он тайком примерял, пока тот был на работе. - Поздравляю, теперь ты мужчина, - усмехнулся Элиотт. Спустя пару секунд он поднялся на ноги, присел перед Лукой на корточки и достал из коробки часы. Пальцы коснулись к теплой коже на запястье, и Элиотт задержался там дольше, чем это, наверное, было прилично. Да черт возьми, между ними уже давно не было ничего приличного. Щелкнув застежкой, Демори отстранился, и взглянул на проделанную работу, - Они очень тебе идут. - Спасибо, Элиотт. Ты...не нужно было. Лучше бы потратил эти деньги на себя. - Твой отец начал мне платить, - отмахнулся Элиотт, - За раскадровку. Вот я и подумал...в общем, будешь в своей Англии проверять время - вспоминай обо мне. Было невообразимо паршиво сейчас говорить об этом. Ему едва хватало воздуха в легких на эти слова, он даже собственного голоса не слышал. Прошло, кажется, не пару минут, а целая вечность, прежде чем Элиотт нашел в себе силы заговорить. Признаться. И черт с ним. Всё и так давным давно сгорело. Он всё так же сидел на корточках перед Лукой, а Лука всё так же сидел на стуле, глядя куда-то впереди себя. - Не уезжай, Лука, - Элиотт сказал это так тихо, словно не хотел, чтобы его услышали. Наверное, так оно и было. Он просто будто забыл, что тут есть ещё и Лука. Он говорил это лишь себе, - Я не хочу так. Не...не смогу так. - Что? - Не уезжай, не надо, - Демори говорил куда-то в пол, боясь поднять на парня глаза, - Я не хочу, чтобы ты вспоминал меня. Хочу, чтобы ты видел меня. Чтобы был тут, рядом. Не надо. Не надо уезжать… - Я не хочу уезжать, Элиотт, - он не видел, но будто чувствовал, что Лука улыбался. Одному Богу было известно, как легко ему стало от этих слов, - Не хочу с того момента, как встретил тебя. - То есть… - Элиотт наконец поднял глаза на Лалльмана, и, если бы он не был так влюблен сейчас, он бы точно его прикончил, - Мелкий гнусный манипулятор! Лука рассмеялся, протянув руку вперед и запустив пальцы в мягкие волосы Элиотта. В один миг стало спокойно. Словно ничего не было. Вот они просто не спят посреди ночи, как и десятки раз до этого. Строят планы на будущее, курят один косяк на двоих, обнимаются и дарят другу другу глупые подарки с первой зарплаты. Как такое вообще могло быть? Разве это правда может стать его жизнью? - Страх - двигатель прогресса, - пожал плечами Лука. Виноватым он себя точно не ощущал. Только глупо-глупо улыбался, явно пытаясь не заулыбаться во весь свой рот. - Я тебе ещё покажу, что такое страх, Лалльман!

***

- Это всё Артур. Он меня надоумил… Они лежали в кровати Элиотта - старший откинулся на спинку кровати, а младший головой на его животе. За окном начали появляться светлые пятнышки солнца. Сколько они так лежали, просто целуясь и обнимаясь? Никто из них не знал. Наверное, часа три. А по ощущениям, целую жизнь. Ту новую, о которой даже не мечтал Элиотт. - Мм? Лука был настолько разморен, что уже практически спал. Но Элиотт мог бы часами смотреть на него вот так, в полной тишине. Потому что, если Лука собирался спать, то засыпал бы он с улыбкой на губах. Из-за него. Элиотта. - Он сказал мне сегодня, что ты...умеешь любить. Но...у тебя всех отнимали. Он говорил…. Элиотт и сам не понимал, откуда в нем взялась эта беспричинная ревность к той части жизни Луки о которой он не знал. В которой его, Элиотта, ещё попросту не было. Но эта мысль совершенно не давала ему покоя. Кого такого он потерял, что так закрылся? - Он говорил о маме, - просто ответил Лука, но от Элиотта не смогла скрыться та искорка боли в его глазах, - О моей маме. Отец запер её в лечебницу, он...он не имел на это права. Что-то внутри Элиотта подсказывало, что не будет момента лучше, чем сейчас. В конце-концов, однажды он будет вынужден сказать об этом. - А что, если там ей будет лучше? Если там ей помогут? - Ей было лучше здесь, с нами! Со мной… - У меня...биполярное расстройство, Лука. Поверь, я осознаю важность родных людей рядом. Но порой… Лука привстал, поджав ноги в коленях. Элиотт так сильно боялся увидеть сожаление в этих глазах. Боялся увидеть страх, осуждение, непонимание. Но Лука смотрел, как взрослый. Может Элиотту этого лишь хотелось, но он увидел в этих глазах...гордость? - Ты же знаешь, что это такое? - Да, - поспешил ответить Лука. Даже кивнул для пущей убедительности, - Вместе с мамой лежала одна девушка, и...черт. Прости. - Ничего, ты все верно сказал, - улыбнулся Элиотт, - Я тоже бывал с таких местах. Трижды. Трижды сбежал. - Санитаров жизнь, что ли, вообще не учит? - было видно, что Лука сдерживался, но всё же не сумел не засмеяться. - За кого ты меня принимаешь? Это были три разные клиники, - рассмеялся Элиотт. Его болезнь никогда не была для него запретной темой, - Себастин - то тоже не пальцем делан. - Это твой отец? - Ага. - Красивое имя, - улыбнулся Лалльман. Да уж, ты бы его всего увидел, Лулу. Помер бы на месте. - Наверное. Не задумывался. Знаешь, - Элиотт вдруг оживился, с улыбкой взглянув на мальчишку. Он прекрасно знал, что может быть послан далеко и надолго, но эта идея была настолько настойчива, что он просто не мог её проигнорировать, - Может навестим твою маму завтра? Лука молчал настолько долго, что Элиотт тысячу раз успел пожалеть о сказанном. Да уж, рано ты в зятья набиваться решил. Рано. Но Лука вдруг заговорил. И, наконец, широко заулыбался. - Она будет рада познакомиться с тобой, Демори.