ЯТЛ

Элиотт глазел в потолок, отбросив мягкую шелковую простыню в сторону, куда-то к ногам. От одеяла он тактично отказался ещё вчера, когда горничная Мари принесла его ему в спальню. Причем, крайне не вовремя. Он как раз раскуривал свой косяк на подоконнике, чуть приоткрыв форточку. Когда в дверь постучали, Элиотт едва не подавился. Как дурак размахивал руками, гоняя сладковатый дым по комнате. Судя по выражению лица Мари - не помогло. Она подозрительно приподняла бровь, бросив взгляд Элиотту за спину. Повела носом, словно кошка. Но виду не подала. Только улыбнулась уголками губ и предложила ему свою помощь. Показать, рассказать, или может прямо сейчас что-то нужно. Выглядела Мари так, что у Элиотта прямо язык чесался пригласить её внутрь, и таки скурить с ней оставшуюся самокрутку на двоих. Едва ли старше Лалльманов, она выглядела как типичная горничная. В порно. И внешность её была до того типажной, что Элиотту она даже показалась знакомой. У Леона Лалльмана в доме некрасивые люди в доме не котируются? Полежав в кровати ещё минуты три, и перебрав в голове всё порно с горничными, которое он вообще видел, до слуха Элиотта донесся шум снизу. Он расположился в небольшой комнате на третьем этаже, где жила вся прислуга. Весь этаж был похож на просторный светлый чердак, коим он, в принципе и был. Потолком комнаты Элиотта, например, являлась острая крыша, в которой даже было небольшое окошко - в лучших жанрах фильмов ужасов. Всё это заставляло парня ощущать себя, словно он в старом кино, или сказке. Он и не думал, что такие комнаты до сих пор есть. Сев в постели и потянувшись, Элиотт осмотрелся. Ну, это явно было лучше его комнаты в отцовском доме с окнами во всю высоту стены. Элиотт ненавидел такое с самого детства, а отец, словно назло облепил зеркалами и окнами целый дом. Чувствуешь себя лягушкой под микроскопом. - Гийом, я же тебе уже сказал, пусть хоть из трусов выпрыгивают, мне до лампочки… Когда Элиотт спустился вниз, на кухне уже расположилась вся семья Лалльман, включая его приятеля Луку, который совершенно безучастно помешивал сахар в кружке кофе, подперев щеку ладонью. Мириам о чем-то общалась с их поваром, то ли Кристофом, то ли Колином...Элиотт, если честно, и не пытался запомнить. А уж с его то памятью на имена. Всё казалось чинным, мирным и благородным, если бы не Леон, который так громко разговаривал по телефону, что даже Элиотт на третьем этаже его услышал. Леон расхаживал взад-вперед по кухне, попутно натягивая на себя пиджак, придерживая смартфон одним плечом. - Да у него зад в мою машину не влезет! Ладно, что-то придумаю. Наберешь, когда его самолет будет уже в Париже. Леон отключился и бросил трубку на столик прямо перед кружкой Элиотта, в которую он наливал себе кофе. Мари любезно выделила ему вчера и белье и посуду, и теперь Элиотт Демори официально был жителем восьмого округа Парижа. Как мило. Телефон так стукнулся об стеклянную столешницу, что у Элиотта даже рука дрогнула. Рядом с чашкой появилась лужица кофе. - Нет, пап. Ты не только нуждающихся подбираешь, - сбоку послышался голос, ещё сонный, ленивый, словно одолжение делал, - Ещё и немощных. Элиотт только плечами пожал. Будет он ещё на этого сучонка реагировать. Его дело малое. Прожить тут тридцать один день и выйти за хорошее поведение. Луку это, похоже, не устраивало. Бросив взгляд на паренька, Элиотт заметил, как тот аж кулаки сжал. Стало прям приятно. А ситуация вырисовывалась всё четче. - Лу, ну не до тебя сейчас. Представляешь, - Мириам подошла к Леону со спины и положила ладони ему на плечи. Тот пусть виду и не подал, но заметно расслабился, - Депардьё уже даже из России поперли, и он возвращается во Францию. А какой-то дебил решил ещё и в новом фильме его снять. Депардьё! У него только в прошлом году было два обвинения в домогательствах. И он не просто ведь прилетает! Он хочет, чтобы я лично его встретил и на студию отвез. Я ему водитель, что ли? Он ко мне записываться должен, чтобы я его зад хотя бы в рекламу пропихнул! - Ага, зад, который не поместится к тебе в машину, - кивнула Мириам, и Элиотт стоял едва не с открытым ртом. Он всё больше и больше удивлялся спокойствию и рассудительности этой женщины. Теперь становилось понятно, почему и на выпады Луки её реакция была абсолютно нулевой. - А когда он вообще в последний раз был во Франции? - на удивление Элиотта в разговор включился Лука. Уже совершенно спокойный и явно заинтересованный. Ну да, в какой ведь семье вырос. Он явно разбирался во всем этом побольше Элиотта, который сейчас стоял, привалившись задницей к тумбочке, и попивая свой кофе. Колин, а его всё таки звали Колин, уже успел протереть стол, - Он же по Европе в последнее время шарится, как неприкаянный. Папа Артура говорил, что он даже хотел дом в Албании купить. - Да у него этих домов уже! - махнул рукой Леон, и Элиотта это всё больше и больше начинало забавлять. У Лалльманов тут явно царила своя атмосфера и семье Демори, пусть и крепкой и полной до такого было очень далеко. Почти, как Жерару Депардьё пешком до его дома в Албании, - Элиотт. Отвезешь Луку в школу. Элиотту показалось, что он даже услышал, как у малыша Луки в голове загорелась лампочка злости. Он бросил на мальчишку взгляд. А нет, подождите. Не злости. Абсолютной ненависти. - За что ты тогда Тибасу деньги платишь? - Тибас едет со мной, Лука. Служебная машина больше моей, а шутки про зад были вовсе не шутками. Элиотт возьмет мою. - А никто не хочет спросить, есть ли у меня права? - три пары глаз одновременно покосились в его сторону. Захотелось чем-то прикрыться, пусть и был одет. - Элиотт, я похож на того, кто пустит в свой дом человека, ничего о нем не зная? Элиотт и правда задумался, а много ли о нем знает Леон? - Да я лучше все свои контрольные разом пропущу, но с ним не поеду!

***

- Поверни направо рядом с желтым домом. Всю поездку Элиотту приходилось закусывать щеку изнутри, чтобы не улыбаться, как идиоту. Просто вся эта ситуация была для него ну очень комичной. И реакция Луки, и то, что его пришлось едва ли не заталкивать в эту чертову машину. Первых минуты две он дулся и так громко вздыхал, словно пытался перевздыхать гул мотора. Потом он возмущался на предмет того, что Элиотт ужасный водитель, и вообще его скоро стошнит в этой машине. И только сейчас, спустя десять минут Лука, более менее, спокойно уселся сбоку от Элиотта, на пассажирском месте. Элиотт взмолился разом всем богам, которых он знал, чтобы этот спектакль закончился и оставшуюся дорогу он мог проехать в тишине. Но не тут то было. У ёжика зазвонил телефон, и шоу не то, что продолжилось. Оно разгорелось, как соломинка, к которой поднесли спичку. - Нет, я просто забыл тебе позвонить, Хлои. Что? Да меня блять вчера хотел ограбить какой-то кретин, а сейчас я сижу с ним в одной машине. Вот, почему я нервный, Хлои! Хорошо. Да, пошел я к черту. Обязательно передам. И тебе того же, моя дорогая. Лука отшвырнул телефон на заднее сидение с грацией, присущей утром его отцу. Сходство прямо поразительное. - Если что, меня совсем не смущает, когда ты говоришь обо мне в моем же присутствии. Можешь не волноваться об этом, - Элиотт широко улыбнулся, взглянув на Луку в зеркало заднего вида. Выглядел тот сейчас злее самого черта. И шутки явно не понимал. Пришлось давать заднюю. - Проблемы с девчонкой? Лука аж в сидение вжался, словно ему страх как неприятно было об этом говорить. Да и не с Элиоттом ведь, в конце концов. - Понял. И уже пошел нахер, - добавил Элиотт, предугадав мысли Луки. И либо Элиотт ебался в глаза, либо Лука даже улыбнулся. Одними уголочками, едва приподняв, но Элиотт заметил. Ха!

***

Утренний инцидент с Лукой и его девушкой заставил Элиотта вспомнить и задуматься. Люсиль. За всей этой беготней он совершенно забыл о том, что у него, вообще-то, была девушка. Предвидя абсолютно каждое слово, которое услышит от Люсиль, Элиотт решил обойтись смс. “Со мной всё хорошо. Позвони Амелии, она всё объяснит”. Почему-то сейчас совершенно не хотелось слушать выговоров ещё и от Люсиль. Мать у него уже есть. А Люсиль этого отчаянно не понимала. Элиотт нажал “отправить” и почувствовал, как кто-то сел рядом на диван. Это была Мириам. И, если совсем уж честно, то она единственная в этом доме вызывала у Элиотта совершенно однозначные чувства. Положительные. Она взглянула на телефон в его руках и улыбнулась. Она всегда улыбалась. Удивительная женщина. - Мне ведь можно пользоваться телефоном? - на всякий случай переспросил Элиотт. Скорее, чтобы завязать разговор, чем правда интересовавшись. - А ты где-то на заборе видел колючую проволоку? Кому писал? Девушке? Элиотт не спешил отвечать. - Не имею привычки подсматривать, но куча присланных сердечек у тебя явно не от лучшего друга. - Ага, - Элиотт замялся, словно этот факт его тяготил, - Я забыл ей рассказать обо всём. - Забыл, или не хочешь? Элиотт даже не заметил, как в её руках вдруг материализовалась чашка с чаем. Он ещё утром заметил, что кофе Мириам не пила. - Ты мне очень нравишься, Мириам, но я, вроде, не на приеме у школьного психолога. - Да и я уже лет, как пять без практики, - согласилась Мириам, делая глоток. До нюха Элиотта донесся запах её парфюма и чая. Ягодный. Его мама тоже такой любила, - А привычка лезть к подросткам осталась. Вам же помощь нужна. Всегда незримо быть рядом, даже если вы этого не хотите. Элиотту хотелось снова возразить, что он вообще-то не подросток, но почему-то именно сейчас не стал. Он понимал, что разговор вполне удачно можно свернуть к другому объекту. - Луки тебе уже мало? - Лука… - Мириам улыбнулась, и бездумно взглянула куда-то вперед. Со стороны казалось, словно она сейчас совсем ни о чем не думала. Будто выключилась, - Лука вне моей зоны действия. - Почему? Ты же отличная… - Я его мачеха, - улыбнулась Мириам, и Элиотт впервые увидел на её лице сожаление. Даже сквозь такую заметную и яркую улыбку, - Меня положено ненавидеть. Сказки читал? Мириам продолжила буквально спустя несколько секунд, и Элиотт не стал её останавливать. Он чувствовал, что ей нужно выговориться, и, возможно, он единственный человек, которому она может рассказать это. Просто потому, что они друг другу ничего не должны. - В конце концов, я здесь, а его мать в психиатрической клинике, куда её сплавил Леон. Элиотт почувствовал, как его сердце упало куда-то в пятки. Даже в ушах зашумело. Да просто быть не может… - Она… - Больна? Да. Я точно не знаю, но вроде, как шизофрения на религиозной почве. Или что-то вроде этого. Никто об этом не говорит, а я не спрашиваю. Всё таки, любовнице и не положено. Теперь стало ясно, что именно этот факт так тяготил Мириам. Но что-то говорить по этому поводу Элиотт не стал. Он даже близко не праведник, чтобы судить. - В том, что они перестали любить друг друга твоей вины нет, Мирам. Как и в том, что мама Луки больна, - Элиотт выдохнул, - В этом нет ничьей вины. Поверь. - Лука, он...знаешь, он вечно приходит со школы, бежит к себе наверх, запирается там и играет. До самого утра играет. Он удивительный мальчик, Элиотт, - Мириам улыбнулась, словно эту информацию Элиотту стоило запомнить на всю жизнь, - Пусть и кажется маленьким змеенышем. Элиотт усмехнулся. Да уж, точнее формулировки не придумаешь. - Музыка? Он классику любит, что ли? - Ага. Мюзиклы там всякие, рок. Очень талантливый, ты бы услышал… Ну, этот факт Элиотту определенно пригодится.

***

Месть за утренний спектакль в машине настигла Луку не сразу. Только под ночь. Элиотт был убежден, что её нужно подавать холодной. Вот уже как десять минут из его комнаты громыхал электро. Мириам поехала к мужу на студию. Оказывается, Жерар был большим поклонником жены месье Лалльмана, и беседовать предпочитал исключительно с ней. Так что измываться над мальчишкой Элиотт мог абсолютно в своё удовольствие. И если поначалу эффекта это не заимело, то спустя ещё минут пять скрежета и писка, именуемого музыкой, Элиотт услышал топот. И снова злой. Ну как такой маленький человек мог обладать таким огромным эмоциональным диапазоном? - Если ты сейчас же не вырубишь свой вой, твои яйца будут уже в моих руках, козел! Орать Лука орал, и громко, но врываться не стал. Может и змееныш, зато воспитанный. - А ты подслушивал, котенок? Элиотту показалось, что он даже услышал, как тот зафырчал. Господи, он бы сейчас всё на свете отдал, лишь бы увидеть это злое лицо. Но провокация на то и провокация. И Элиотт остался лежать в своей кровати, закинув руку за голову и согнув ноги в коленях. Несмотря на то, что они сейчас вроде как ссорились, Элиотт улыбался, как последний дурак. Впервые за долгое время на душе было легко. Он снова почувствовал. Просто почувствовал. Ему больше было не всё равно. - Тебе это с рук не сойдет, Демори. Так и знай! Ох, малыш, Элиотту было очень интересно узнать.