Родственники по несчастью

Геркулес сидел в подземном царстве между Стиксом и покоями Аида, положив голову и руки на колени согнутых ног, и тяжко вздыхал. — Ты даже не дал мне проститься с моими друзьями!!! Ты мерзкий, злой и гадкий! — обратился он к посланнику смерти, стоявшему рядом и точившему титановый кинжал — сегодня у афинян стачка с македонянами, и оружие должно было быть в исправном состоянии. — А если бы было по-другому, меня бы тут не было!!! — насмешливо протянул Танатос. Потом, закончив наконец острить оружие, он подошел к Эриде, сидевшей на земле за гончарным кругом, и произнес: — Сестренка, расскажи-ка мне, как дела у тебя, что нового? — Да вот. — безо всяких эмоций протянула та. — Леплю из глины фигурки, потом раскрашу. Потом буду делать очередной макет нашего родного подземелья — на этот раз из крышек от шипучки. — А ты папу не видела? Я сгораю от нетерпения, когда я уже покажу ему его ненаглядного родственничка! — заголосил Танатос. — Неа, не видела. Там, кстати, Геката тебя звала — поговорить хочет о чем-то. — Спасибо, что сказала, малышка! Ну, я пошел! Потом еще поболтаем! Пока брат с сестрой разговаривали, Геркулес осознал, что не просто так Эрида появилась в академии Прометея — она шпионила за ним, и то, что эта девушка — богиня раздора и сестра бога смерти Танатоса, но главное открытие — то, что она — родственница начинающего героя, еще ждало его, а говоря точнее, поджидало. Тем временем к сыну Зевса подошел мужчина средних лет. Он снял позолоченный шлем со своей головы и нацепил его на макушку Герку. Пареньку головной убор был очень велик, и незнакомец врезал по шлему кулаком так сильно, что у рыжего заходила ходуном голова от столь мощных ударных волн, которые, отскочив от металла, стали еще мощнее. После чего хозяин шлема со смешком водрузил его себе на голову. — За что ты так со мной? — удивился пострадавший. — Что плохого я тебе сделал? Я — сын Зевса!!! — Понятно, сын Зевса, значит… Ишь ты… А чем докажешь??? — У меня сзади на шее родинка в виде молнии! — ответил Герк. — И что с этого??? — недоуменно воскликнул его собеседник. — Я Марс, бог железа и крови! Я раздавлю тебя одним мизинцем, «сын Зевса». — Папа говорил, что у каждого, кто является его ребенком, такая родинка на шее… Геркулес стал кумекать, что бы еще сказать этому богу в золотых доспехах, чтобы тот отстал, и заметил, что Марс невероятно похож на Зевса в молодости, такой же крепко сбитый и широкоплечий, только кожа бледнее, волосы темнее и глаза ярче. В этот самый момент мимо двух братьев (еще пока не знающих об этом) важно прошествовал владыка подземного царства. — Здравствуй, папа! Смотри, кто в нашем подземелье! — в один голос завопили Марс и Танатос, показывая на Герка. — Молодцы, парни! Ну вот как папочке вас не похвалить, а? — обрадовался я. — В честь такого случая мы сегодня с вами скушаем барашка в чесноке! Ночная Тьма, девчоночки, готовьте мяско, а мы потом откупорим амфору с амброзией и отметим нашу маленькую победу! После сей реплики я подошел к Дуркулесу и произнес: — Приветик, племянничек, помнишь меня? — Ты как извержение вулкана Везувий — тебя невозможно забыть! — заорал этот строптивец. — Ты столько жизней отнял у людей!!! — Чего ты так на меня взъелся? — поинтересовался я с притворным удивлением. — Я же младший братец твоего папы, твой дядюшка. Я даже был на торжестве в честь твоего появления на свет… — Ты это помнишь?! — искренне изумился рыжий. — Ты меня в тот день так сильно цапнул за палец, что я никогда не смогу это забыть… — с усмешкой протянул я. — Там все боги были… Афродита расфуфырилась, ни в чем не уступая твоей милой матушке, Вакх набрался с утра и еле держался на ногах, Афина поддразнивала Марса, Гестия, сияя, как золотой кубок, выставляла на стол свои кулинарные шедевры, Гермес разносил подарки от простых смертных и героев мифов новоиспеченным родителям, а твой папочка стоял и улыбался, радуясь всему, что происходит вокруг него и тебя, будто ты его первый и единственный сын… Я говорил максимально безэмоционально, дабы произвести необходимое впечатление на мальчишку, и это сработало. — Что? — удивился Дуркулес. — Ты насчет Гермеса? — неспешно проговорил я безо всяких эмоций — я делал вид, что мне без разницы. — Он же бог-посланник, а простые смертные чтут царя богов и поздравляли его с рождением сына… — Я не про Гермеса! — крикнул парень. — ЭТО МОЙ ДОМ, И ТОЛЬКО Я МОГУ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ В НЕМ ОРАТЬ! — завопил я не своим голосом так, что аж стены задрожали. — Что ты говорил про единственного сына? — пояснил Герк. Я ухмыльнулся. В это время разговор взял в свои мощные руки Марс. — А тебе ни о чем не говорит то, что у каждого второго на Олимпе такая же метка на шее, как у тебя??? И у меня тоже? Вот, сам взгляни. — безо всяких эмоций пробормотал мужчина. Рыжеволосый осознал, что его старший брат прав. У Афины такая же родинка, у Гефеста, у Гермеса, у Вакха, у Аполлона, у Артемиды… И у Марса. Это значит, что у него есть большая и дружная семья, о которой он почему-то ранее не знал… Герк представил, как было бы здорово жить бок о бок со всеми своими старшими братьями и сестрами — Афина бы помогала ему с уроками, Аполлон катал бы на своей солнечной колеснице, вместе с Гермесом они бы затевали различные шалости и проделки, Артемида научила бы его языку животных, Гефест показал бы, как он кует для папы сокрушающие все на своем пути грозные стрелы-молнии, вместе с Вакхом они бы устраивали веселые тусовки, а Марс научил бы его каким-нибудь боевым приемам. Но почему так произошло, что он жил порознь со своими родственниками??? — Из всех детей моего гнусного братца Зевса можно состряпать целый город! — с удовольствием произнес я, и жестокая улыбка заиграла на моих синюшных губах. — А как матушка смогла родить столько отпрысков? — изумился Дуркулес. Я со смаком произносил каждое слово — мне хотелось морально растоптать ненавистного мне племянничка. — Во-первых, богини, нимфы и демоны могут произвести на свет сколько угодно потомков, а во-вторых… Не все из них — Герины дети… У Герка отвисла нижняя челюсть. — Прикрой-ка рот, пока Гермес не залетел! — сказал я с усмешкой. — Я не верю! — застонал парень. — Этого не может быть… В это время к нам подошла Ночная Тьма. — Геркулес, я твоя мачеха. — начала демонша. — Я — первая жена Зевса и мама Марса. Когда я родила сына, мой тогдашний супруг отрекся от нашего сына и выгнал меня с Олимпа, благо его младший брат Аид — не такой мудила. Он морально поддерживал меня, после я положила на него глаз, и мы поженились и у нас пятеро детей. Может, у нас немного наследников, но Аид стоит выше Зевса в том плане, что все эти дети — от одной женщины. — Твой папаня — бабник и гуляка! — заголосил Марс. — Он изменял твоей матери направо и налево. Может, Аид и не мой настоящий отец, но он меня любит и никогда не бросит! Лучше быть любимым пасынком, чем нелюбимым сыном! Его тоже невзлюбил его родной папа, точно также, как и меня!!! Мы с Аидом — родственники по несчастью!!! — Я вам всем не верю!!! — завопил Герк. — Мой папа любит мою маму!!! И меня тоже! — Открою тебе пару тайн, вундеркинд. — с явным наслаждением протянул я. — Твоя мама — это наша с твоим папой сестра, с которой нас разлучили при рождении. Я тоже встречался поначалу с Герой, но мы с ней даже ни разу не обнимались — я не был ею любим, и я был в шоке, узнав позже, что она моя сестра, а твоему папке хоть бы хны. Ты не задавался вопросом, почему у твоего старшего брата Гефеста протез на одной ноге? Ты спросишь, какое это имеет отношение к нашему разговору? А вот какое — он тоже сын Зевса и Геры, и из-за кровосмешения родителей, родился, бедняжка, без половины одной ноги, за что от него тоже отреклись его родичи. — Мои мама и папа — боги! — удивился паренек. — Неужели от того, что они были братом и сестрой, что-то могло измениться? — Представь себе, это уже не первый случай инцеста в нашей семье. — отозвался я. — Мой папаша, Крон, и моя мамаша, Рея, тоже, представь себе — брат и сестра! Видимо, поэтому я родился таким дохликом, в отличие от бутузов Зевса и Посейдона. Да и папка твой кое-что не умел держать, поэтому он сношался и со своей другой сестрой Деметрой — она мама Персефоны, если что, и со своей внучатой племянницей Майей — она мама Гермеса, и со своей кузиной Метидой — это мама Афины, и со своей теткой Мнемозиной — это мать всех муз, и с другой своей теткой — Фемидой — это родительница мойр, ор, и харит. Про нимф и смертных я вообще молчу. Аполлон, мой племянник, в папку своего пошел — такой же непостоянный и ветреный, ну, а чему тут удивляться — яблочко от яблоньки… У него был сын Асклепий, так он, этот сын, начал мертвых воскрешать — еле отделался от этого нахала, который у меня работу из рук вырывал… Ликвидировал его, ибо нефиг… А еще мне кажется, Герк, что если бы твой родитель по-настоящему любил твою матушку, он не изменял бы ей направо и налево, ему бы не хотелось этого. А если ты мне не веришь, то не надо было теологию прогуливать — сам бы все знал. Раз ты из своей шараги к нам пришел, то достань из сумки свиток да почитай. Герк начал бегать глазами по строкам. Он начал мне верить, ведь я аргументировал все, что говорил — мне было нужно морально раздавить его, чтобы он не сопротивлялся тому, что я и Марс собирались с ним делать, а теперь еще мои слова доказал свиток по теологии.  — И тебя он вряд ли любит. — продолжал я мучить мальчишку. — Если бы он любил своего младшего сына, он бы не позволил, чтобы тебя кто-то спер с Олимпа и сделал смертным — Зевс бы охранную сигнализацию поставил или хотя бы твою люльку загородил, чтобы не сперли ребенка, а ты все-таки был ему безразличен точно также, как и другие его дети. Тебя не смущает то, что ты пятнадцать лет рос с чужими людьми, или то, что ты совсем недавно узнал, что ты сын Зевса? После сей реплики рыжий настолько обессилел, что когда его Марс заковал в оковы, он даже не думал сопротивляться. Дело сделано, теперь осталось только написать письмо моему брату и наслаждаться жизнью на Олимпе.