Родственники по несчастью

В тот день, когда это случилось, с утра ничего не предвещало беды. Малышка Эрида и мои внучата-тройняшки сладко спали в своих кроватках, Алекто, Тисифона и Мегера играли в чехарду во дворе (если это пространство между Стиксом и нашим жилищем можно было назвать двором), сонный Танатос жарил яичницу из яиц летучих мышей, держа сковородку над языками пламени на моей голове, моя супруга готовила бутерброды с паштетом из червей, Боль раскатывал скалкой пласт сероватого теста, Паник вырезал из него печенья в форме костей, черепов, скелетов, змей и летучих мышей, я держал сковородку над головой и жарил печеньки, в коридоре Марсик и его супруга Энио точили и острили оружие, необходимое им — ведь сегодня вечером придут Мойры, и мои сын с невесткой пойдут громить воинов, чьи нити жизни и будут перерезать мои помощницы. После мы завтракали всей семьей — это был единственный прием пищи, который проходил в присутствии всех членов семьи, ведь Марс, Энио и Танатос много времени проводили вне дома и часто ели на бегу. Потом я заплел косички Алекте, Тисифоне и Мегере и вплел туда ленточки в виде змей, а после поиграл в шахматы с Танатосом. Это была моя любимая игра. Идиллия! Но вот надо было кому-то все испортить! Когда я направился в свой кабинет с целью потолковать с Болью и Паникой, а сын позвал поиграть с ним в шахматы свою подругу Гекату, трехголовую и шестирукую повелительницу чудовищ, служившую мне, в мои покои залетел Гермес, бог-посланник. — Аид, твой брат Зевс, царь всех богов, зовет тебя на праздник! — провозгласил он. — Можно вопрос, а что он такого празднует? — решил осведомиться я. — У него родился сын, и он хочет видеть своего брата на торжестве! Вот приглашение! — Понятно. — безо всяких эмоций пробормотал я. Когда этот недорослик улетел, я предался размышлениям. Я не знал, что хуже — идти или не идти. Я надумал посоветоваться с Марсиком, своим пасынком — ведь он тоже был приглашен. Он мне ответил, озвучив мои же мысли: — Я понимаю, что тебе не очень приятно находиться среди олимпийцев, но все-таки сходи. Стань в сторонку и стой, не обращая ни на кого внимания, только так, чтобы Гермес тебя видел и не донес твоему брату, что тебя не было. Я, Танатос и Энио тоже не рады тому, что нам придется туда идти, мы просто сходим и постоим для галочки. Я знаю, что ты всегда был не в ладах со своим братом, но я считаю, что не надо осложнять отношения с ним. Мне очень неприятно, что сейчас у Зевса сын родился, и он устраивает празднество по этому поводу, а когда я родился, он от меня отрекся. Я вместе с сыновьями и невесткой пошел в сторону Олимпа. Мы встали неподалеку от Гермеса, дабы он видел, что мы здесь. Марс пошел к столу, набрал побольше и стал жадно есть. Как заявил он сам перед этим: «Раз этот гнусный Зевс не платил алименты мне, своему старшему сыну, так я его обожру в счет их оплаты!». Я взял у него немного нектара и стал пить. После я заметил расфуфыренную и разрисованную сердцеедку Геру, державшую на руках новорожденного малыша. «Ишь вырядилась! Как будто на собственную свадьбу!» — недовольно пробормотал я себе под нос. Тем временем малыш стянул с макушки своей маменьки ее золотую диадему. — Геркулес! Хи-хи-хи! Ах ты шалунишка! — засмеялась Гера и положила в люльку своего ненаглядного отпрыска. Тут подошел мой «любимый» братец и наклонился над кроваткой, в которой лежал его сыночек. — Ты смотри, какой бутуз! Утю-тю-тю-тю! — с этими словами Зевс начал пальцем щекотать малыша, а тот, недолго думая, схватил своего папашу за палец и поднял его в воздух. — Ну силен! Весь в папу! — радостно воскликнул братец. — Ишь ты! — пробубнил Марсик. — Этого сосунка он вон как лелеет, а от меня отрекся. Ну да ладно. Зато у меня все-таки есть самый лучший в мире папа! С этими словами он обнял меня. Освободившись от его цепкой хватки, я повернулся к Танатосу и тихонько ему сказал: — Сынок, а ты старайся вести себя так, будто я не твой папа, хорошо? — Хорошо. Но только объясни, зачем? — озадачился Танатос. — Когда ты родился, я, конечно, устроил празднество в честь твоего появления на свет, но Зевса, моего брата и твоего дядьку, я звать не намеревался. У меня с ним и так сложные отношения, я не хочу их осложнять еще сильнее, понятно? — Да, теперь понятно. — отозвался сын. В это время бог-посланник Гермес подлетел к Гере и вручил ей букетик какой-то флоры. — О, Гермес, какие милые! — воскликнула она, рассматривая преподнесенное. — Славная гулянка! — обратился крылатый к громовержцу. — Не припомню такой любви на Олимпе с тех пор, как Нарцисс взглянул в зеркало! В это время виновник торжества взял из папашиного колчана, неосмотрительно оставленного около его кроватки, одну из молний. — Дорогой, молнии — не игрушка! — взволнованно заголосила Гера. К моему, удивлению, мой братец промолвил: — Да брось, пусть он привыкает, надо же малышу пошалить! В это время мелкий взял в рот конец молнии, его, естественно, здорово ударило, и он бросил ее, и молния полетела в нашу сторону. Я слишком хорошо знал, что такое молнии моего братца-громовержца, и уже мысленно попрощался со своей головой, в сторону которой летел снаряд, но в последнюю секунду Марсик, готовый в любую минуту защитить меня от любой напасти, поднял свой меч. Молния, зацепившись за холодное оружие, изменила курс и влетела в одну из колонн, которая, правда, мгновенно приняла прежний вид. — От имени моего сына я благодарю всех за ваши дивные дары! — провозгласил Зевс, показав рукой на кучу вещиц из золота. «Ну что же еще дарить маленькому ребенку, кроме как не золото?» — изумился я. — А как же подарок от нас? — поинтересовалась новоиспеченная мамаша у своего царственного супруга. — И что же ему подарить? — задался вопросом папаша. «Ты только сейчас об этом подумал? — поразился я в мыслях. — Раньше надо было думать». Мой братец создал из облаков какую-то фигуру, как выяснилось, это был Пегас, крылатый жеребенок. Вскоре мои мальчики и Энио ушли по-английски, предупредив об этом только меня — им надо было через пару часов идти на войну и идти отдохнувшими, тем более, Гермес уже отметил, что они присутствовали на торжестве. Я зачем-то решил остаться — мне вдруг стало интересно, что будет дальше, и потом, если бы я покинул это сборище раньше времени, это бы точно заметили. Тем временем Гера дала подержать сына своему супругу, сказав: «не урони!». — Он такая кроха… — умилился мой братец. — Мой мальчик… Мой сладкий Геркулесик… Зевс поцеловал сыночка и положил обратно в кроватку, и тут меня накрыло. — Как сентиментально! — с сарказмом заметил я. — Мне так не перехватывали горло с тех пор, как кусок мусаки застрял у меня в глотке! Мне эта фраза показалась смешной, но остальные боги, которые, по всей видимости, только сейчас обратили внимание на мое присутствие здесь, посмотрели на меня, как на идиота. Я юморист и люблю подпустить шутеечку, но почему-то никто на Олимпе не понимает моего юмора. Ну и ладно, расскажу потом этот прикол домашним — они-то точно его заценят. В этот момент Зевс поманил меня, и я нехотя пошел в нужном направлении. Он, довольно улыбаясь, сгреб меня в охапку. — Аид! Давно не виделись! Как идут дела в загробном? — поинтересовался братец, положив мне на плечо свою ручищу так, что оно отклонилось вниз градусов на тридцать. — Ну как тебе сказать… — отозвался я, убирая его длань со своего плеча. — Темновато, мрачновато, в час пик — горы трупов! После сей реплики я повернулся к колыбели, около которой стояли я и Зевс. — А, вот и наш племянничек-карапуз! — расплылся я в сопливой улыбке, смотря на молокососа. Я выпустил немного дыма из пальцев и провел по нему. Когда клубы рассеялись, в руке у меня возникла соска в форме черепушки с шипами — да, вот такой вот я креативный. — Это — сосочка для сосунка! — внес ясность я, приоткрывая мелочи рот. — Держи! Я с самыми добрыми намерениями принялся совать ему свой подарочек, но в этот момент недоросль стиснул мой палец так сильно, что я аж закричал. Когда я освободился от его цепкой хватки, я пожалел, что ничего ему не подложил в презент такого, чтобы он точно оказался в моих владениях, и с горечью вспомнил, что он бессмертный. — А сопляк-то силен… — прошипел я, пытаясь вправить на место выскочившую фалангу. Братец, увидев мою кислую мину, снова стиснул мое туловище своей ручищей со словами: — Брось, Аид, что ты как неживой! Будем веселиться! — Охотно бы, — недовольно пробурчал я, — но в отличие от вас, праздных олимпийцев, я, к сожалению, круглые сутки на работе, которой ты меня столь щедро одарил, Зевс! Так что нет! Хотел бы, но нет! У меня не было особенного желания здесь торчать, ибо я любил свой загробный мир и все, что с ним связано, я любил свою работу, мне просто хотелось править всеми богами помимо этого. Но никто из богов ни за что не согласился бы избрать меня верховным правителем, даже если бы с братом что-то случилось, никто не хотел, чтобы их царем был бог усопших. — Да эдак ты вгонишь себя в могилу! — нахмурился Зевс и вдруг разразился хохотом — ему показалось, что это смешно. — Ха! В могилу вгонишь!!! Умереть — не встать! Все остальные боги начали неистово смеяться над этим, а я поспешил убраться отсюда. Еще хоть минуту пробыть тут не было никакого желания.