Песнь яда и пороха

      Гордой львицей расхаживала Мария Алексеевна по замку давнего врага, с довольным прищуром наблюдая, как суетились слуги, стаскивая со стен и флагштоков бело-серые знамёна и гобелены и бросая их в костёр. Пламя поедало их жадно, с треском и шорохом. Не бегать больше серым волкам по снежному полю — разве что только Молодому Волку.       Будь он другого нрава, не пришлось бы его устранять. Долгое время Лизонька вздыхала по нему, и в какой-то миг Мария Алексеевна была готова сдаться мольбам дочери; их брак принес бы им немало выгод...       Но волчонок посмел скалить зубы и за свою дерзость поплатился, а Тихий Волк и вовсе покоился в крипте. За грехи ему и смерти мало, но Мария Алексеевна довольна тем, что есть. Север отныне принадлежит Забалуеву, то есть ей, а младшего Корфа заклеймили отцеубийцей. Владимир и до этого успел опорочить себя перед Императором этой возмутительной дуэлью с Наследником, а теперь, лишившись замка, людей, титула, он рано или поздно окажется на каторге... А поскольку волчонок знает лишь одно — войну, то он наверняка попросится на юг, воевать, да там и сгинет.       "Терзайся в муках, Иван Иванович. Ты разрушил мою семью, и за это я самое твоё имя сотру из истории".       Мария Алексеевна налила вина в бокал и опустилась в кресло, где любил дымить трубкой покойный Корф.       "Сколько книг... Сколько альбомов... А уж бутылок... Ха, и кто бы поверил, что не пристрастие погубило его, а яд? Не будь здесь этого Штерна..."       На глаза попался ангелок — маленькая фигурка, подарок Петра. Не ей.       "Где-то здесь Петруша... С этой простолюдинкой... За моей спиной... "       По телу прошла дрожь, как от сквозняка, хотя все двери и окна были закрыты. Зачем барон хранил это?.. Вспоминать и смеяться над ней?!       Княгиня схватила статуэтку и швырнула о стену; белые осколки разлетелись по полу.       "Подлец. Грешник. Сводник. Всё хваленое Корфовское благородство и ломаного гроша не стоило. Каково вашим предкам было наблюдать, Иван Иваныч? Потворствовать роману с крепостной!..."       Крепостная. Похоже, Корфам просто жизнь не мила без интрижек с крепостными. "Надо же, безродную девку отдать в благородную семью... Бедный Платонов, должно быть, после смерти жены и дочери ему совсем сделалось дурно, если он согласился назвать простолюдинку своей наследницей..."       После смерти Петра Платонова Корф забрал Анну к себе воспитанницей, а князем енисейским стал его брат... Он и родной племяннице вряд ли бы пришёл на помощь, а о бродяжке даже не подумает.       Для Анны участь должна быть хуже, чем для Владимира — все знали, как обожал её Иван Иванович. Без этого месть не так сладка.       "Корф любил её пение, просил её исполнять роли в своих спектаклях наравне с челядью, всё хотел представить её на императорском балу... Зачем же таланту пропадать? В любом столичном театре такую красавицу возьмут мигом!"       — Хочет петь — пусть поёт! — рассмеялась вслух княгиня и осушила бокал. Всем было известно, что участь девушек в театре была несладкой, особенно без покровителя.       За окном кружил первый снег, а где-то в соседнем крыле, в главном зале, кружилась в свадебном танце её дочь. Её мечта тоже исполнилась — Лиза стала хозяйкой замка Корфов, более того, Великой княгиней сибирской. А что до Великого князя...       Как бы ни хотел Забалуев получить Сибирь, Мария Алексеевна с каждой минутой всё больше убеждалась, что ни за что не оставит его здесь надолго.       Во-первых, предатель всегда остаётся предателем.       Во-вторых, он годится Лизе в отцы, никто не удивится, если он умрёт на десяток лет раньше. А Лиза будет ещё достаточно молода, чтобы выдержать траур и найти достойного мужа.       Не висеть же здесь на стенах гербу Забалуевых, в конце концов? Освежеванный человек даже в княгиню, повидавшей всякое, вселял ужас. Нет-нет, только её львы и олени Долгоруких.       "Как хорошо же я всё придумала".