Ошибка Аналитика или Бедный, бедный Горький

*** Прожив на свете лет так пару десятков с довеском – казалось бы, всего-то ничего – с удивлением обнаруживаешь, насколько успеваешь уже обрасти всякой гадостью. Условности, эвфемизмы, метафоры – тьфу, в болото! Откуда только взялись, когда в мыслях ничего кроме правды? А поди ж ты – целый хвост их за тобой волочится к четверти века. Что уж говорить о тех, чей жизненный багаж вдвое больше… *** Командировка Робеспьера продлилась четыре дня. Зная, что за дурдом мог произойти за это время в институте, он заранее ничего хорошего не ждёт и порог НИИ переступает со страхом, гадая, кто вознамерится убить его первым – орда приставучих ничего не понимающих студентов с тьмой тьмущей вопросов, вечно недовольный Горький или разъярённая Донна, явно не обрадовавшаяся переданной ей «ноше». Успокаивает его только то, что вечером он сможет зайти в соседний корпус к химикам, встретить Есю, проводить до общежития и хоть немного побыть с нею вместе. Но это – позже, а пока важнее быть готовым к марш-броску. Горький, как ни странно, встречает подчинённого в обычной нейтрально-вежливой манере и даже не думает вменять ему в вину нашествие дезориентированных в пространстве иноземных первокурсников. Правда, намекнул, что его кабинет – не приёмная по всем срочным вопросам, и обязанности куратора следует выполнять в более удобном для этого месте. Впрочем, от профессора и такое приветствие считалось более чем благосклонным. А вот каким способом и как скоро его убьёт Ламанчская – об этом Аналитик мог только догадываться… Однако и эти опасения логика оказываются напрасными – стоит ему выйти из кабинета Инспектора, как коллега обнаруживается собственной персоной и подходит к нему сама. Правда, смотрит как-то странно, щурится, будто не узнаёт. -Привет, - поравнявшись с зеркальщиком, явно взволнованная Донна начинает разговор по делу с места в карьер, - Предупреждаю сразу – меня не бить, Горькому не жаловаться. Я не виновата, честно, я сделала всё, что могла. -Эээээээ, - ничего не понимающий Робеспьер теряется в догадках: он-то думал, что Искательница будет грозить ему расправой за «презент» в виде непрошенного кураторства над его группой, а она сама будто чего-то боится и глядит виновато, - Что тут произошло, пока меня не было? -Я… - замявшись, Искательница пытается найти нужные слова, - В общем, прости, пожалуйста. Я, наверное, тебя подставила. Потому что группа, которую ты мне передал, совершенно неуправляема. Я не могу поставить их на место, а официально они числятся твоими, вот я и подумала, что у тебя будут неприятности из-за меня… -Так ты из-за этого? – Аналитик готов расхохотаться на месте, но сдерживается, чтобы не обидеть гиперответственную измученную совестью зеркальщицу, - Донна, да не переживай ты так. Профессор прекрасно знает, что большая часть этих студентов с дисциплиной не дружат, никому и в голову не придёт обвинять в этом ни тебя, ни меня. -Фуууух, - Ламачская с явным облегчением выдыхает и чуть не падает на месте: этот разговор, очевидно, был ей необходим и стоил многих сил, - Ну хоть что-то к лучшему. А то я просто больше так не могу, - она поднимает на Робеспьера уставшие глаза, и тут до него наконец-то доходит, что именно с ней не так и в чём причина её странного взгляда при встрече: -Ты без очков? Как же ты сегодня со своими картами работать будешь? – спрашивает с сочувствием, понимая, что коллеге предстоит, вероятно, непростой день. -Да представляешь, забыла дома, голова садовая, - она обречённо машет рукой, - У меня вообще в последнее время всё ни шатко ни валко, - тут её глаза делаются совсем грустными: видимо, вспомнила о чём-то своём, - вот и страдаю провалами в памяти. Ничего, сподоблюсь, как-нибудь. Если что – заберу часть работы домой и всё. Решив худо-бедно волнующий их вопрос, зеркальщики расходятся каждый своей дорогой. Аналитику кажется, что он ещё может различить едва слышный шёпот удаляющейся Донны в пустоту: «твою ревизию…» и «тоже мне, коллекционер Гамлетов!» – но это уж точно не его дело, поэтому он благоразумно не вмешивается. У самой же Ламанчской настроение и правда ни к чёрту: мало ей этих как снег на голову свалившихся подшефных (она ничуть не кривила душой, расписывая в красках их неуправляемость), а тут ещё и Достоевский… Ведь ушёл же из родной «альма-матер» и абсолютно точно не вернётся больше – так почему она не может так же просто выбросить его из головы? Или из сердца, так, кажется, говорят безнадёжные романтики? Хотя какая разница – ей так и так больно, а он даже не присутствовал никогда в её жизни, а сейчас и вовсе, кажется, нашёл себе очередную Наставницу… Нет, с мониторингом страниц в социальных сетях точно пора завязывать – иначе она сойдёт с ума, а этого нельзя допустить категорически. Она, в конце концов, сотрудница НИИ, а не сопливая школьница! Кое-как приведя в порядок собственную нервную систему, логик спускается в столовую – у неё ещё есть десять минут, чтобы выпить кофе перед началом трудового дня. Без кофе она этот самый день не выдержит точно – достаточно одного факта, что работать сегодня придётся почти вслепую без очков. Максим Горький, выдав Робеспьеру обычные распоряжения, остаётся в своём кабинете в крайне мрачном распоряжении духа, сердито буравя взглядом лист бумаги с печатью и официальной подписью «директор объединённого института биологии, доктор Гюго». Все его надежды оставить пост заведующего пошли прахом – постылые административные обязанности придётся выполнять ещё два года как минимум. Конечно, Энтузиастка не будет идти против правил и назначать на его место доцента без докторской степени – но ей-то легко судить, она молодая, энергичная женщина с кучей планов на будущее, ей нет ещё пятидесяти и у неё в руках любая работа спорится, а ему-то каково? «Завтра же соберу заседание НИИ и поговорю со Штирлицем,» - думает про себя Инспектор, не оставляя надежды переубедить заместителя и возглавить экологическое подразделение раньше, чем через два года, - «Нет, не нравится мне это новое место, всё-то здесь через пень-колоду,» - и, невесело усмехнувшись, переводит взгляд на пустую стену напротив рабочего стола, на которой могло бы висеть зеркало его старинного друга, - «А прошлого уже не вернуть, увы». Как бы там ни было, разговор с Администратором откладывать в долгий ящик нельзя. Вот только выйдет ли из этого что-то путное?