***
Охотники выехали на рассвете. Король хотел затравить дикого вепря для вечернего пира. Принц Джоффри сопровождал отца, поэтому и Роббу позволили присоединиться к охотникам. Дядя Бенджен, Джори, Теон Грейджой, сир Родрик и даже забавный младший брат королевы — все выехали в лес. В конце концов, это была последняя охота. Утром они отправятся на юг. Брана оставили позади с Джейн, девочками и Риконом. Рикон был ещё младенцем, девочки всегда оставались только девочками, ну а Джейн с её волчицей нигде не было видно. Впрочем, он и не разыскивал её слишком усердно прекрасно зная, что, если она не захочет, чтобы её нашли сделать это нереально. Дома оставался один только Робб. Бран никак не мог дождаться отъезда. Ему предстояло ехать по Королевскому тракту на собственном коне — не на пони, на настоящем коне! Потом его отец в Королевской Гавани сделается десницей короля, и они будут жить в том самом Красном замке, который построили владыки Драконов. Старая Нэн говорила, что там обитают призраки, есть и темница, где творятся жуткие вещи, а на стенах повсюду развешаны драконьи головы. Подумав об этом, Брану стало не по себе, но не от страха. Чего бояться? С ним будет отец и еще король со всеми своими рыцарями и рубаками, присягнувшими на верность. Бран намеревался когда-нибудь сделаться рыцарем и вступить в Королевскую гвардию. Старая Нэн говорила, что лучших мечей не сыщешь по всей стране. Их было всего семеро, они носили белую броню, не имели жен и детей и служили одному только королю. Бран знал все рассказы о них. Одни их имена звучали песней. Сервин Зеркальный щит, сир Пойен Редвин, принц Эйемон Рыцарь Дракона, близнецы сир Эррик и сир Аррик, погибшие от мечей друг друга сотни лет назад, когда брат воевал с сестрой в войне, которую певцы назвали Пляской Драконов. Белый Бык, Герольд Хайтауэр, сир Эртур Дейн, Меч Зари, Барристан Отважный. Двое гвардейцев сопровождали короля Роберта в поездке на север. Бран смотрел на них как заколдованный и не смел заговорить. Сир Борос был лыс, и щеки его тряслись, глаза сира Меррина прятались в нише между нависшим лбом и ржавой бородой. Более похожий на рыцарей из сказаний сир Джейме Ланнистер прежде принадлежал к Королевской гвардии, но Робб говорил, что Джейме убил старого безумного короля и посему был исключен из нее. Самым великим среди живых рыцарей считался сир Барристан Селми — Барристан Отважный, лорд-начальник Королевской гвардии. Отец обещал познакомить Брана с сиром Барристаном, когда они приедут в Королевскую Гавань, и Бран отмечал на стене оставшиеся до отъезда дни, мечтая повидать мир, о котором он мог только мечтать, и наконец начать жизнь, которой он даже не представлял себе. И все же, когда наступил последний день, Бран вдруг почувствовал себя потерянным. Он не знал иного дома, кроме Винтерфелла. Отец велел ему сегодня попрощаться со всеми, и Бран попытался это сделать. Когда уехали охотники, он отправился по замку со своим волком, намереваясь посетить тех, кто останется дома: старую Нэн, повара Гейджа, Миккена-кузнеца, Ходора-конюха, который все время улыбался, заботился о его пони и никогда не говорил другого слова, кроме своего имени Ходор, а еще человека из стеклянного сада, который угощал его ежевикой, когда он являлся с визитом… Но ничего хорошего не получилось. Первым делом Бран посетил конюшню, попрощался со своим пони. Он ведь больше не принадлежал ему, Бран получил настоящего коня, и с пони нужно было расставаться. И вдруг Бран захотел просто сесть где-нибудь и расплакаться. Он повернулся и побежал, прежде чем Ходор и остальные конюхи смогли заметить слезы на его глазах. Тем и закончилось его прощание. Вместо этого Бран провел утро в богороще, пытаясь обучить волка приносить палку, но успеха не достиг. Волчонок был смышленее любой собаки в своре отца. Бран присягнул бы, что зверь понимал каждое сказанное ему слово, но интереса к палкам при этом не обнаруживал. Бран все еще обдумывал имя. Робб звал своего волка Серым Ветром, потому что тот быстро бегал, Санса дала своей волчице имя Леди, а Арья выбрала для своей имя королевы-ведьмы, воспетой в старинных песнях. Маленький Рикон называл волка Лохматым Песиком, с точки зрения Брана — довольно глупое имя для лютоволка. Белый волк Джейн носила кличку Спири, на вопрос что это значит она ответила, что это сокращение от Спирит, призрак или дух в одном из старых языков. Бран пожалел, что не знал этот язык и не придумал эту кличку первым, хотя его волк и не мог похвастаться белой шкурой. За последние дни недели мальчик опробовал сотню имен, но ни одно из них не казалось подходящим. Наконец Бран устал от игры с палкой и решил полазать. Он уже несколько недель не поднимался на разрушенную башню, а учитывая все обстоятельства, иного шанса могло и не представиться. Он побежал через богорощу окольным путем, чтобы не проходить мимо водоема, возле которого росло сердце-дерево. Оно всегда пугало Брана, полагавшего, что у деревьев не должно быть глаз и рук. Волк следовал за ним. — Ты останешься здесь, — сказал Бран у подножия страж-дерева, росшего возле стены арсенала. — Ложись, вот так, и жди меня. Волк поступил как приказано. Бран поскреб его за ушами, обернулся, подпрыгнул, уцепился за невысокий сук и подтянулся. Он уже поднялся до середины дерева, легко перебираясь с ветки на ветку, когда волк вскочил на ноги и завыл. Бран поглядел вниз. Волк умолк, глядя на него лиловыми узкими глазами. Странный холодок пронзил Брана, но он полез дальше. Волк снова взвыл. — Тихо, — сказал Бран. — Садись. Ты хуже, чем мать. — Волчий вой сопровождал его, пока он лез выше, — до тех пор, пока Бран наконец не перескочил на крышу арсенала, и волк не смог более видеть его. Крыша Винтерфелла была для Брана родным домом. Мать нередко говорила, что он научился лазать прежде, чем ходить. Сам Бран не помнил, когда научился ходить, но не мог вспомнить и когда начал лазать. Возможно, мать действительно была права. Для мальчика Винтерфелл представлял серый каменный лабиринт: стены, башни, дворы и переходы, разбегавшиеся во все стороны. Покои в старой части замка успели накрениться в разные стороны, так что нельзя было даже сказать, на каком этаже ты находишься. Замок вырос за века, подобно какому-то чудовищному дереву, и ветви его сделались корявыми и толстыми, а корни углубились в землю, как верно заметил однажды мейстер Лювин. Поднявшись к небу, Бран мог охватить глазом сразу весь Винтерфелл. Ему нравился замок, распростертый под ним. Пока птицы кружили над его головой, а внизу жила своей жизнью крепость, Бран мог целые часы проводить между источенных дождями горгулий, в задумчивости приглядывавших за Первой Твердыней: правильно ли люди обрабатывают дерево и сталь во дворах, следят ли садовники за овощами в стеклянном саду, снуют ли без отдыха псы взад и вперед, молчалива ли по-прежнему богороща и не изменились ли сплетни девиц, обменивающихся ими во время стирки возле колодца? Отсюда он казался себе лордом всего замка. Роббу никогда не понять этого. Здесь Бран узнал и некоторые секреты Винтерфелла. Оказалось, что строители даже не выровняли землю. За стенами Винтерфелла были свои холмы и равнины. И мостик шел с четвертого этажа колокольной башни на второй этаж грачевни. Бран знал об этом. Еще он знал, что сумеет попасть на внутреннюю стену через южные ворота, подняться на три этажа и обежать весь Винтерфелл по узкому каменному туннелю, а потом выйти на уровне земли через северные ворота под сотней футов стены, высящейся над головой. Мейстер Лювин этого не знал, Бран был в этом уверен. Не уверен он был только в том, что Джейн не в курсе всех этих тайных переходов так как она по слухам была потенциальным Мастером над Шептунами хотя многие и не считали нужным их создание. Так было до тех пор, пока Джейн не вычислила нескольких шпионов соседей и не начала получать информацию, которая увеличила состояние Старков. «Иногда один кинжал во тьме стоит тысячи мечей на рассвете» — говорила Джейн и добавляла, что не каждого раскрытого шпиона стоит сразу захватывать ведь раскрытый шпион — это ещё и способ слива отправившему его ложной информации. Сам он был против таких способов так как это не по-рыцарски, но помнил слова Джейн что жизнь — это битва не между хорошим и плохим, а между плохим и наихудшим. И в политике не приходится рассчитывать ни на что, кроме выбора между большим и меньшим злом, а бывают ситуации, которых не преодолеть, не уподобившись дьяволу или безумцу. Мать все боялась, что однажды Бран сорвется со стены и убьется. Он уверял ее, что этого не случится, но она не верила ему. Однажды она заставила его обещать, что он всегда будет оставаться на земле. Бран сумел выдержать обещание почти две недели, день ото дня ощущая себя все более несчастным, и наконец удрал прямо из окна детской, пока братья крепко спали. В порыве раскаяния он исповедовался в преступлении на следующий день. Лорд Эддарт отправил его в богорощу, чтобы очиститься. И расставил стражу, которая должна была приглядеть, чтобы сын его провел в лесу целую ночь, обдумывая свое неповиновение. Наутро Брана нашли не сразу; наконец он обнаружился спящим в ветвях самого высокого дерева рощи. При всем гневе отцу оставалось только расхохотаться. — Ты не мой сын, — сказал он Брану, когда его доставили вниз, — ты какая-то белка. Лазай, если не можешь не лазать. Только пусть мать этого не видит. Бран старался, хотя знал, что её трудно провести, хотя не настолько трудно как Джейн ту вообще было невозможно, и она всегда знала, когда кто-то лжёт. Поскольку отец более не запрещал этого, мать нашла другие способы. Старая Нэн рассказала ему сказку о скверном маленьком мальчике, который забрался слишком высоко и был поражен молнией, а потом вороны выклевали ему глаза. Бран пропустил это мимо ушей. Он видел много вороньих гнезд на вершине разрушенной башни, куда, кроме него, не поднимался никто, а иногда наполнял свои карманы зерном, так что вороны клевали у него прямо из рук. И никто из них ни разу не обнаружил никакого желания выклевать у него хотя бы один глаз. Потом мейстер Лювин вылепил из глины фигурку мальчика, одел куклу в одежду Брана и сбросил со стены во двор, чтобы показать, что останется от Брана, если он упадет. Зрелище было забавным, но Бран только посмотрел на мейстера и сказал: — Но я не сделан из глины и к тому же никогда не упаду. Некоторое время, заметив его на крыше, стража гонялась за ним, пытаясь поймать. Это была самая веселая пора. Все равно что играть с братьями, но здесь Бран побеждал всегда. Никто из стражников не умел лазать, как Бран, даже Джори. Исключением была только Джейн, но она ему не мешала только сказала, что любопытство сгубило кошку, Бран понимал, что не стоит лезть куда-то только потому, что можешь это сделать, но часто любопытство было сильнее его. Но в основном его вообще не замечали. Люди никогда, ну или по крайней мере очень редко, смотрят вверх. Он любил крыши еще и по этой причине. Там, наверху, он становился как бы невидимым. Ему нравилось и просто перебираться с камня на камень, впиваясь пальцами рук и ног в узкие щели. Он всегда снимал ботинки и лез вверх босым. И тогда ему казалось, что у него четыре руки вместо двух. Бран любил глубокую сладкую боль, которая потом ощущалась в мышцах. Он любил сам воздух наверху — плотный и сладкий, как зимняя груша. Любил птиц: ворон в разбитой башне, крохотных воробьев, гнездившихся в трещинах между камнями, древнюю сову, которая спала в пыльной расщелине на вершине старого арсенала. Бран знал их всех. Но больше всего он любил посещать места, где никто не мог бывать, и смотреть сверху на серый Винтерфелл. Таким его не видел никто. Так целый замок сделался секретным уголком Брана. Любимым местом своим он считал разбитую башню. Некогда она была сторожевой, самой высокой в Винтерфелле. Давным-давно, за сотню лет до рождения отца, удар молнии воспламенил ее. Вершина третьего этажа рухнула вниз, башню забросили и никогда не перестраивали. Иногда отец посылал крысоловов к основанию башни, чтобы убрать гнезда, которые всегда обнаруживались среди обуглившихся и сгнивших брусьев и битых камней. Но кроме Брана и ворон, никто не поднимался к зубчатой вершине сооружения. Он знал два способа забраться туда. Можно было лезть по стене башни, но камни в ней вихлялись, потому что связка, некогда удерживавшая их, давно рассыпалась песком. Бран не любил наступать на них. Более удобный путь вел от богорощи: надо было подняться по высокому страж-дереву и перебраться через арсенал и зал караульной башни, перепрыгивая с крыши на крышу босыми ногами, так, чтобы стражники не услышали. Тогда он оказывался со слепой стороны Первой Твердыни, стариннейшей части замка, круглой крепости, более высокой, чем она казалась. Лишь крысы, да пауки жили там, но по старым камням было удобно лезть. Дальше можно было подняться наверх, к слепо глядящим в пустоту горгульям, перебраться от фигуры к фигуре на северную сторону, а оттуда, если как следует потянуться, можно было перелезть на разбитую башню. Последнюю часть пути к вершине, к гнездам, к площадке не более десяти футов шириной приходилось подниматься по почерневшим камням. Тут-то к нему и прилетали вороны посмотреть, не принес ли он зерна. Бран передвигался от горгульи к горгулье с легкостью, достигнутой долгими тренировками, когда услыхал голоса. Он испугался настолько, что едва не сорвался: в Первой Твердыне никогда не обнаруживалось признаков жизни, но тут обнаружилось что-то странное, из-за уступа прямо перед ним появилась розоволосая голова с голубыми глазами очень красивой девушки, которая приложила палец к губам, и показала куда он должен пойти. Конечно, Бран слышал рассказы о Куноичи которые считались лучшими воинами мира и могли быть как наёмными убийцами, так и охранницами, управляющими и полководцами, и слышал их описание, и то, как о них и Синдикате Теней говорил мейстер Лювин и Джейн, и тут же подумал, что лучше последовать туда, куда говорит девушка, чем пытаться оспорить её решение. Раз она в замке значит её кто-то нанял, а так как она не пыталась его убить, как ненужного свидетеля, этот кто-то был из замка, скорее всего Джейн, однако он понимал, что распространятся о своих догадках, не стоит плюс он чувствовал, что за этим кроется что-то очень важное. Сама же девушка, убедившись, что Бран благополучно спустился на землю, наложила на себя чары невидимости и направилась туда, откуда слышались голоса. Активировав запись того, что она видит и слышит она начала не только смотреть, но и снимать то, о чем говорили Джейме и Серсея Ланнистеры. — Мне это не нравится, — проговорила Серсея. — Десницей бы следовало стать тебе. — Боги запрещают, — лениво ответил Джейме. — Этой чести я не добиваюсь. Она требует слишком больших усилий. — Разве ты не видишь грозящей нам опасности? — спросила женщина. — Роберт любит Старка как собственного брата. — Роберт с трудом переваривает общество собственных братьев. Я не виню его. Одного Станниса довольно, чтобы вызвать несварение желудка. — Не валяй дурака! Одно дело — Станнис и Ренли, другое дело — Эддарт Старк. Роберт прислушивается к Старку. Черт бы побрал их обоих! Мне следовало настоять, чтобы он выбрал тебя, но я не сомневалась в том, что Старк откажется. — Следует считать, что нам повезло, — проговорил Джейме, — король вполне мог назначить одного из своих братьев или даже Мизинца, спаси нас боги. Лучше иметь врагов честных, чем честолюбивых, и сегодня ночью я усну спокойно. — Нам придется приглядывать за ним повнимательнее, — проговорила Серсея. — Я лучше понаблюдаю за тобой, — отвечал Джейме со скукой. — Иди-ка сюда. — Лорд Эддарт никогда не обнаруживал никакого интереса к тому, что творится к югу от Перешейка, — проговорила Серсея. — Нет, говорю тебе, он захочет предпринять меры против нас. Зачем же ему тогда занимать седалище власти? Плюс эта Джейн его бастард, она опасней всех Старков вместе взятых я чувствую это! Если она обнаружит угрозу Старкам, неизвестно как она ответит. Надо её как-то нейтрализовать, хотя бы женить на ком из наших вассалов и плевать что она бастард. — По сотне причин… по обязанности или по долгу чести. Может быть, он стремится вписать свое имя крупными буквами в книгу истории, может быть, хочет оставить свою жену или сделать и то и другое. Быть может, решил просто погреться — впервые в своей жизни. Насчёт же этой Джейн, я не верю в то, что она может нас удивить, да и если что, яд никто не отменял. Насчёт же женитьбы ты же знаешь, что это невозможно, её условие для этого состоит в том, чтобы кто-то победил её в бою, а я видел, как она сражается, ни у одного из наших вассалов нет против неё шансов. Вот откуда у этой девки такая сила и мастерство? — Он женат на сестре леди Аррен. Просто чудо, что Лизы нет здесь и она не встретила нас своими обвинениями. — Ты слишком ворчлива. Лиза Аррен просто перепуганная корова. — Эта перепуганная корова делила постель с Джоном Арреном. — Если бы она что-то знала наверняка, то бросилась бы к Роберту, а не бежала из Королевской Гавани. — Когда он уже согласился отдать её слабака воспитанником на Бобровый утес? Не думаю. Она понимала, что жизнь мальчишки послужит залогом ее молчания. Лиза может и осмелеть, когда окажется в безопасном Орлином Гнезде. — Ох, эти матери! — Слово это в устах Джейме прозвучало ругательством. — По-моему, роды что-то делают с женским рассудком. Вы все безумны. — Он с горечью расхохотался. — Пусть леди Аррен набирается отваги. Что бы ей ни казалось, доказательств у нее нет. — Он помедлил мгновение. — Но так ли на самом деле? — Ты думаешь, что король потребует доказательств? — спросила Серсея. — Говорю тебе, он не любит меня. — И кто же виноват в этом, милая сестрица? — Ты слеп, словно Роберт, — сказала женщина. — Если ты хочешь сказать, что вижу то же самое, тогда согласен, — ответил мужчина. — Я вижу мужа, который скорее умрет, чем предаст своего короля. — Он уже предал одного, или ты забыл? — отвечала женщина. — Только вот что-то еще будет, когда Роберт умрет и Джофф займет престол. А ведь чем скорее это случится, тем в большей безопасности мы окажемся. Мой муж с каждым днем становится все беспокойнее, а когда Старк окажется возле него, он сделается только хуже. Подумать только, он все еще любит его покойную сестрицу. Того и гляди бросит меня ради какой-нибудь новой Лианны. — Надо меньше думать о будущих неприятностях и побольше о будущих удовольствиях. — Ах, прекрати! — проговорила женщина. — Этот разговор уже надоедает мне, сестрица, — проговорил мужчина. — Иди сюда и успокойся. Джейме запустил руку между ног женщины и Серсея застонала низким горловым голосом. — Прекрати это, — сказала она, — прекрати, ну пожалуйста… — Но голос ее был низок и слаб, и она не отталкивала его. Руки ее утопали в его волосах, в золотой всклоченной гриве, припавшей к ее груди. Что происходило дальше, было не особо важно, отключив запись, куноичи абсолютно бесшумно спрыгнула вниз, сначала она хотела показаться на глаза, но потом решила, что будет лучше если её никто не увидит. — Яд значит или женить да? — хмыкнула я, просматривая переданную Тенью запись, — хотите поиграть значит? Ну что же поиграем, хорошо, что ты зараза не показалась у них перед глазами, так что они будут действовать, как и планировали без изменений. — Ты говоришь прямо как Арьярия, — фыркнула сидящая передо мной на подоконнике девушка, — хотя преимущества были бы и, если бы я показалась, они бы перепугались и начали бы делать ошибки. — Это так, — кивнула я, ещё раз просматривая запись, — однако думаю ты, как никто, понимаешь, что враг не знающий, что его план раскрыт, лучше врага, знающего об этом. — Что будешь делать? — спросила она, на что я оскалилась. — Поговорю с Эддартом и выпущу наружу легенду, придуманную Мелиссой, — ответила я, — сообщу Арьярии, чтобы начала осуществлять следующую часть первой фазы. — Ты мою личную плату не забудь, — промурлыкала эта зараза, выпуская кошачьи уши и хвост, — но я готова подождать. — Будет тебе плата кошка мартовская, — хихикнула я, подбрасывая в руке кристалл с записью, который был модифицирован для разворачивания голограммы, — но это пока действительно важнее.***
— Отец, нам надо поговорить, наедине, у нас большие проблемы, — сказала я несколько минут спустя входя в кабинет Эддарта. — Что случилось? — спросил Старк, который прекрасно зная, что я не стала бы разбрасываться подобными словами, не имея реального повода. — Ланнистеры случились, — ответила я, — Джейме и его сестрёнка, Бран чуть не увидел лишнее, и я не знаю, чем бы это могло кончится, если бы мой человек его не остановил от любопытства. — Куда он опять полез? — обречённо вздохнув спросил мужчина. — На разрушенную башню где они развлекались, подальше от любопытных глаз и чуть не увидел, как Джейме трахал свою сестричку, отцом детей которой он и является, — ответила я и Эддарт поменялся в лице, — можешь представить, что было бы, если бы Бран их увидел, его запросто могли выкинуть из окна и все бы решили, что это несчастный случай. Да чего я говорю, вот смотри сам. Закрыв дверь, я поставила на стол кристалл и запустила воспроизведение. Сказать, что он удивился, видя запись — значит не сказать ничего, но он больше был поглощён происходящим и словами сладкой парочки. — Как ты сделала эту запись и что это за магия? — спросил он на что я улыбнулась. — Наняла куноичи Синдиката Теней для шпионажа за нашими «дорогими» гостями, — ответила я, выделяя слово дорогими пальцами в кавычки, — ну и заодно, чтобы она следила за Браном, который, как я чуяла, может сунуть свой любопытный нос куда не следует. — Ты абсолютно уверена, что дети Серсеи от её брата? — спросил Эддарт и когда я кивнула он только закатил глаза, — пример Таргариенов заразителен. — Ну именно на инцест мне плевать, тут первое поколение и шанс на негативный исход небольшой, — пожала я плечами, — и не будь эта парочка нашими врагами, пусть и неявными, я бы просто приняла это к сведению и всё, даже подсказала бы как скрыть получше, но ты сам видишь, что они задумали гадость. — Ну откуда у тебя деньги на найм куноичи я не спрашиваю, — покачал головой Старк, — ты всё, что тебе выделяется пускаешь в дело и с этим у тебя проблем нет, да и плюс это прекрасно соотносится с платой агентам, всё-таки ты пусть и неофициально, но Мастер над Шептунами. Меня больше интересует, откуда у тебя такое количество талантов. — Ну, думаю, действительно пришла пора рассказать об этом. В этой жизни меня официально зовут Джейн Сноу, — улыбнулась я, глядя на Эддарта, — но я знаю, что на самом деле я Эйнис Таргариен, дочь Лианны Старк и Рейгара Таргариена. — Как ты узнала и главное от кого? Я был уверен, что всё тщательно спря… — опешил Эддарт, но миг спустя прервался и посмотрел на меня, — в каком смысле в этой жизни? — Ну, потому что я помню свою прошлую жизнь в полной мере, — ответила я, начиная рассказ, который обеспечит мне, Мелиссе и Арьярии легенду, — а насчёт того, кем я была. Что ты знаешь о том времени, когда Валирия была настоящей Империей, которой правил триумвират императоров, точнее императриц, всегда императриц, а не одним избираемым на год архонтом? — В Валирии никогда не было королей и императоров, — начал было Эддарт, а потом на миг замолк, — или были, но случилось восстание? — Вот именно, — кивнула я, — восстала часть благородных домов, которым надоело подчиняться центру, который не давал им воровать и обращаться с народом, как со скотом, не понимая, что чем лучше живёт народ, тем больше с него можно взять налогов, без какого-либо недовольства с его стороны. Они хотели сами править, не отчитываясь ни перед кем. Говоришь, там не было королей и императоров? Ну после восстания да их не было, более того, эти ублюдки уничтожили древние исторические хроники, переписав, по сути, историю. После переворота должностные лица — архонты — избирались сроком на год. Право гражданства и голоса на выборах имели все свободные землевладельцы — т.е. валирийцы, родившиеся не в рабстве и владеющие землей. На практике же, власть в Новой Валирии находилась в руках могущественных семейств — богатых, родовитых, владеющих колдовскими чарами и, главное, драконами — ключом к могуществу аристократов и всей державы в целом. — А как было до этого? — заинтересовался Эддарт, который благодаря небольшому воздействию поверил в придуманную Мелиссой легенду, так как правду о терранках он бы просто не понял. — До этого драконами владели только три семьи, дочери которых после труднейшего и опаснейшего испытания и становились императрицами, то есть наследование шло не по праву старшинства, а по умениям, плюс правящие семьи владели способом иметь двум женщинам детей друг от друга, без каких либо негативных последствий при инцесте, а одна из семей могла превращаться в драконов, — ответила я, — в Старой Валирийской Империи не было рабства, крестьяне арендовали землю у архонтов, которые были назначаемыми из столицы губернаторами и были более чем заинтересованы в качестве и производительности своего труда, ведь у них даже после уплаты налогов оставалось не только более чем достаточно средств для пропитания, но и излишки, которые можно было продать. Налог на выбор можно было платить двумя способами, только деньгами, то есть сначала надо было продать часть урожая, либо урожаем, скотом и прочим, то есть также как сейчас у нас. Бралась всегда пятая часть урожая или приплода, в случае оплаты натуральным способом, либо налог зависимый от размера земли в монетах, в случае денежной уплаты, арендную плату за землю можно было также оплатить службой в армии одного из членов семьи и после этого, включая срок до его демобилизации, через двадцать пять лет, семья до самой его смерти освобождалась от арендной платы, это называлось «заплатить кровью». Всё оружие и содержание солдата оплачивалось за счёт казны и приём в армию предварялся отбором. Но уроды, что подняли восстание всё испоганили, итогом их бунта стал крах Валирийской Империи и катастрофическое падение, как уровня жизни, так и уровня технологий и знаний. — А какова была армия Старой Валирии? — с интересом спросил Эддарт, которого как в первую очередь воина интересовало больше всего. — Ну, до гражданской войны вся армия Империи, составлявшая, в моё время на постоянной основе пятьдесят легионов, по десять тысяч человек, в каждом из которых пятую часть составляла регулярная армия, а остальную гарнизонные части, была поголовно вооружена оружием из той самой валирийской стали и одета в полные доспехи из неё, — ответила я. — Вся армия, поголовно. Всё оружие и содержание солдата оплачивалось за счёт казны, во время воинской службы он получал плату равную, если перевести на сегодняшние деньги, ну рядовой пехоты, примерно… ну один серебряный «олень» в день, но так как питание и снаряжение предоставлялось за счёт императорской казны, они предпочитали эти деньги копить. Как понимаешь, при таких льготах приём в армию предварялся отбором, который мог пройти только рекрут, отвечающий определённым требованиям, при этом не было никакой разницы мужчина он или женщина, например, части стрелков и лёгкой кавалерии были в большинстве своём именно женские. Как, к слову, и все всадницы Императорских виверн, которых сейчас абсолютно неверно зовут драконами поголовно. Причём, если обычные граждане служили по желанию, хотя, как понимаешь очередь соискателей была огромной, то каждый аристократ должен был отслужить в обязательном порядке и уклонистов жестоко карали, даже я отслужила свой срок, начав с рядового и меня дрючили наравне с остальными, пусть и как всадница виверны, что, учитывая моё тогдашнее положение, по сегодняшним меркам, было бы просто невероятным. — Теперь понятно почему армия даже Новой Валирии считалась непобедимой, — с уважением кивнул Эддарт, — она ведь многое сохранила от Старой. — Есть такое, — согласилась я, — у нас считалось что чем выше ты стоишь, тем больше у тебя обязанностей перед государством. Именно государством, а не императорскими семьями, императрицы были точно также обязаны соблюдать правила, установленные основательницами Империи. Исключений не было. В истории зафиксирован случай, когда один, ну, по текущим меркам это герцог, изувечил руки своих сыновей, чтобы избавить их от военной службы. За этот проступок императрицы приказали лишить его имущества и продать с торгов в рабство варварам. Ещё, к примеру, одна из них применила к начальнику легиона, наказание бесчестием за то, что он послал солдат охранять на охоте своего друга, причём он был её сыном, то есть принцем крови пусть и не наследным, его высекли перед строем. — Жестоко, но справедливо, — кивнул мужчина, — но также понятно почему такая система несмотря на свою эффективность многим не нравилась. — Ты прав, многим это не нравилось. Но в тоже время было бы неправильно утверждать, что дисциплина в нашей армии поддерживалась только карательными методами, — продолжила я. — Ведь нашу армию составляли свободные граждане, которые кровно были заинтересованы в победе — особенно, если сражались за свои города или за увеличения своих земель под пашни и пастбища для скота. Хотя, конечно, дисциплина в наших войсках поддерживалась не только осознанием каждым воином своего гражданского долга, но и применением телесных наказаний под розгами ликторов. Особые проступки наказывались более жестоко — вплоть до применения смертной казни. Надо сказать, что в нашей армии применялись и менее суровые наказания: выговоры, разжалование, направление на тяжелые работы, уменьшение жалованья, телесные наказания, лишение прав гражданина. При этом следует помнить, что у нас не учитывалось социальное положение солдата на гражданке и всё решал только его талант воина или командира, то есть у нас была очень высока вертикальная мобильность, когда выходец из крестьян, при наличии таланта, мог быть поставлен командовать целым легионом или даже армией. В те времена на службу принимались только граждане. В подразделения полевой армии направлялись добровольцы в возрасте от 17 до 45 лет. Рекруты в возрасте от 45 до 60 лет проходили службу в тылу. После участия в 20 походах, пехотинец имел право вернуться домой, а конный боец освобождался от службы после 10 походов, как и всадница на виверне. Консулы были главнокомандующими войсками. Они имели помощников — легатов и командиров легионов, военные трибуны. Если государству грозила серьезная опасность, консулов заменял диктатор. Самой низшей единицей командного состава являлся центурион. Мы вообще очень большое значение придавали сознательной дисциплине. Перед сражением полководцы обращались к воинам с речью, в которой напоминали о долге перед Родиной, объясняли стратегию сражения и ободряли бойцов. Каждый из воинов знал, что захваченные в бою земли будут справедливо разделены: одна часть поступит на продажу, вторая — государству, а третья часть передавалась неимущим людям. Часто земли и значительные денежные средства передавались воинам, уходившим в отставку. Участвуя в сражениях, наши солдаты приобретали военный опыт, получали признание в обществе, что впоследствии способствовало получению более высокого государственного поста. С психологической точки зрения в любой момент времени и в любой армии в сражении в каждом из воинов происходит борьба двух главных сил: долга и самосохранения. И если в эту борьбу вмешивается третья сила — дисциплина, то сознание долга побеждает в этой внутренней битве. Внедрение дисциплины в мозг каждого бойца — результат достаточно сложного процесса обучения повиновению. Часто поддержание дисциплины, особенно в военное время, требует применения суровых мер наказания. Например, вот при моей военной службе, я тогда была ещё простой рядовой всадницей виверны, отслужив только год был случай, когда во время военного конфликта с нашими восставшими союзниками сын консула, посланный в разведку, без приказа командира вступил в схватку с начальником вражеского отряда и одержал победу. Вернувшегося сына, консул перед всем строем осудил на смерть. И, несмотря на мольбу всех воинов пощадить юношу, приговор тут же был приведен в исполнение. Нарушение приказа командира, дезертирство, грабежи без разрешения, изнасилования, если город не был отдан на разграбление или во время стоянок, и проявление трусости у нас карались немедленно: виновного секли розгами, а затем лишали головы, не глядя на его социальное положение на гражданке. Жесточайшими были наказания целых подразделений, которые проявляли трусость в бою или совершили какое-либо преступление: казнили либо каждого десятого — децимация, либо каждого двадцатого — вицезимация, либо каждого сотого — центезимация. Лишиться жизни можно было и за менее значительные поступки: потеря оружия, оставление караула, ложное свидетельство, трусость, воровство. Существовали позорящие наказания: стояние перед строем в одной тунике без боевого пояса. Даже мне за косяки доставалось, хотя и по мелочи, так как меня дрючили с детства всё-таки я была наследницей. Центурион имел право наказывать подчиненных воинов за проступки — в основном, это были телесные наказания. Консул и диктатор могли принять решение о смертной казни для провинившегося воина. У нас был жёсткий устав, так что каждый воин был обучен одинаково и точно знал на что способен и что будет делать как его сосед, так и соседний отряд. — По себе знаю, как важна дисциплина для воина на поле боя, — уважительно кивнул Эддарт, — такая система, если она действительно работает, делает армию практически непобедимой. — Ну бывало конечно, что мы проигрывали, — пожала я плечами, — непобедимых не бывает, но именно за счёт того, что армия Валирии была именно армией, построенной на регулярной основе и обладающей железной дисциплиной, а не войском, то есть по сути ополчением, пусть в котором и хватает профессионалов, чтобы нас победить нужно было как минимум двухкратное преимущество, даже без учёта виверн, которые всё-таки не неуязвимы чтобы кто не думал. Так что то, что пришло на смену Валирийской Империи то, что сейчас известно, как Валирия настолько же отставало во всех областях от Старой Империи, как племена одичалых за Стеной отстают от Валирии. Число Императорских виверн уменьшилось с тысячи до максимум трёхсот, кроме того, они сами очень сильно деградировали, и Императорская виверна Древней Валирии могла бы в одиночку уничтожить десять слабосилков, которые пришли ей на смену и то откровенно ленясь. — Раз все солдаты были вооружены таким оружием и защищены такой бронёй, как и имели такую систему снабжения за счёт казны, — задумчиво проговорил Эддарт, — дело тут не в богатстве, вернее не только в нём, а в том, что валирийская сталь, которой после владела только аристократия была не очень-то и ценна? — Именно, — кивнула я, — то, что сейчас зовут валирийской сталью, даже не сейчас, сейчас то вообще перековка, так вот то, что звали валирийской сталью в Новой Валирии и в Старой Империи это ну… ржавый мусор, выкованный криворуким деревенским кузнецом из хренового железа, собранного в болоте и полный шлака и есть сегодняшний валирийский клинок. От подобного сравнения Эддарт закашлялся, и я его прекрасно понимала. — Кем ты была в Старой Валирии? — наконец спросил он в душе уже зная ответ, так как уже то, что я говорила, что была всадницей на виверне и что меня гоняли с детства явно говорило, что я стояла очень и очень высоко, скорее всего на самой вершине, на что я только зажгла в воздухе герб Дома Такер. — Меня тогда звали Лизария Такер из Дома Такер, ну или просто Лиза, — ответила я, — я была одной из императриц правящего триумвирата, мой Дом впервые выплавил валирийскую сталь, настоящую валирийскую сталь, также мы были отличными боевыми магами, а точнее некромантами, то есть были способны как поднимать нежить, так и упокаивать её, больше второе, так как именно это и является настоящей работой некроманта. — Моими соправительницами были Мелисса Алая Лилия из Дома Алая Лилия, — продолжила я показывая герб Дома Мелиссы, который Эддарт явно узнал, по пришедшим из Простора байкам, — её Дом обладал способностью превращаться в драконов и именно он создал Императорских виверн с помощью «Магии Крови», соединив огненных червей и крупных виверн живших на склонах «Четырнадцати огней» и которые выглядели точь-в-точь как Императорские виверны Новой Валирии, но не могли выдыхать огонь, в то время как в Старой, они серьёзно отличались. Кроме того, их Дом владел мощнейшей Магией Льда. — Ну и наконец третьей была Хироку Аказа из Дома Аказа, — продолжила я, показывая герб уже Арьярии, который Эддарт похоже тоже узнал, — её Дом открыл способ промышленного производства валирийской стали в огромных объёмах, а также создал небесные корабли, которые и царили тогда в небесах, виверны же были только прикрытием для них. Они были Магами Теней, а также ассасинами от которых нет спасения. — Второй и третий герб, — проговорил он, — они тоже уже переродились? Причём третий, это же герб дочери первой королевы Дорна Нимерии принцессы Арьи Мартелл? — Точнее Арьярии, жива и здорова она тоже, переродилась в ней ещё тогда, — улыбнулась я, — но её таки сумели усыпить вражеские маги и проснулась она только вот лет двадцать назад, а так как именно она по сути и основала Дорн, точнее именно она всё рассказала своей матери Нимерии и создала тот артефакт, скоро она официально сядет на трон Дорна под именем Арьярия Мартелл. Мелисса же, ну, её в этой жизни официально зовут Стефания Дурвелл. Да, да, та самая которая устроила такую бучу в Просторе, превратила в евнуха Патрика Тойрина и сломала ногу этому мудаку Мейсу Тиреллу. Ну, а потом начала буянить, всегда эта дракошка была такой. Нас тогда смогли убить только ядом. — И что же ты задумала? — спросил Эддарт уже внутренне просчитывая все преимущества данной ситуации для Дома Старков. — Ну для начала спасти свою семью отец, — ответила я, — и не говори ничего, родитель не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Как ты видишь, по этой записи семье Старков грозит большая опасность, и я знаю, как её предотвратить! Точнее, как обернуть её на пользу Дому, что же задумала лично я, точнее все мы, ну, по-моему, это очевидно, хотя и непросто придётся и для начала мне надо будет сесть на Железный Трон! Но, так как я уже стащила из Цитадели Мейстеров документы о моём рождении, где есть все мои особые приметы, прав у меня куда больше, чем у Визериса, которого я скоро грохну за все его выходки. Дейенерис же. Ну тут тоже всё очевидно. Вспомни главную особенность всех трёх правящих Домов. Возможность иметь двум девушкам детей друг от друга без каких-либо проблем с близкородственными браками, плюс там есть возможность иметь ребёнка от несколько амами, своего рода отцов, активных матерей. — Это будет непросто, но раз ты так говоришь у тебя уже есть план, — кивнул Эддарт, — в том числе и на то, как добыть колоссальные суммы денег, которые понадобятся на предприятие такого масштаба, не связываясь с Железным Банком. Как понимаю это ещё не всё? — Ну в последнем я пока не уверена, так что говорить пока не буду, чтобы не отпугнуть удачу, — ответила я на что Эддарт понимающе кивнул, — но если это получится, то одним этим я выбью почву из-под ног всех, кто будет против меня. Насчёт же финансов, да идея есть, судя по всему, сепаратисты разрушившие Валирийскую Империю не нашли основную казну, которую мы успели спрятать.***
На следующий день — Итак, — начал разговор отец, когда собрались все дети и Кейтелин, — я решил в качестве управляющего оставить в Винтерфелле Джейн. — Но почему? — сразу же возмутилась Кейтелин. — Потому что считаю, что Робб с этой обязанностью не справится, — ответил глава дома Старков и повернувшись к Роббу проговорил. — Прости сын, но ты слишком прямолинеен, тебе бы поучиться скрытности у Джейн. — Я понимаю, отец, — ответил Робб. — А я нет, — продолжила возмущаться Кейтелин. — Вместо родного сына ты оставляешь управлять Винтерфеллом бастарда. Лучше бы ты отправил её на Стену. — Да что ты понимаешь в управлении, — возмутилась я. — Спокойно, Джейн, — ответил Эддарт, положив мне руку на плечо. - И да я оставляю в замке также Арью и всех лютоволков, это для их же безопасности. — Я спокойна, — ответила я, посмотрев в глаза Эддарту. — Просто меня возмущает подобное отношение. — Бран, Санса, Арья, подождите за дверью, — спокойно произнес Эддарт, поняв, что я хочу сказать. Как только они вышли я вытащила документы из внутреннего кармана и передала их Кейтелин. — Что-то не так? — спросила я, глядя на расширяющиеся глаза женщины. — Прости, — спокойно произнесла она и вернула документы мне, — я не знала. — Никто не знал, — ответил Нед, — и никто не должен был знать, Джейн сама сказала мне, что она в курсе только вчера. — И ещё, — хлопнула я в ладоши и в комнату внесли доспех, который я закончила сегодня утром, так как Мелисса прислала чешуйки для её сборки. — Это мой подарок тебе, отец, да, я уже говорила тебе, что считаю тебя отцом, это доспех скрытого ношения, носивший в своё время имя бригантина, — показала я подкладку камзола отогнув в сторону и показав внутренний слой, собранный из расположенных внахлёст металлических чешуек. — Это именно валирийская сталь, такая, какой она должна быть, эта броня выдержит даже арбалетный болт, выпущенный в упор, кожу, конечно, после такого придется перешивать, но на теле даже синяка не останется. Шуметь он тоже сильно не будет, да и в любом случае никто не сможет обвинить тебя в недоверии то, что именно тебе предложили должность, многим не понравилось, как ты как видишь на чешуйки нанесено воронение, благодаря которому невозможно определить, что это именно валирийская сталь, так что если кто и увидит, что это доспех то решит, что это обычный чешуйчатый доспех. — То есть даже синяка?! — удивился Старк. — А если кто-то нападёт скажем с мечом из валирийской стали? — Ну зависит от силы удара, — задумавшись ответила я. — Если будет прямой удар кинжалом, то кинжал, по всей вероятности, расколется, так как бригантина прочнее, а если же кто-то попробует мечом то, если сила удара будет недостаточной меч просто отскочит, повредив внешний слой кожи, если же будет таким же мощным, то, кто-то лишится меча. Более того, не доверяй Петиру Бейлишу, он может лить в уши мёд, но на самом деле он до сих пор хочет тебя убить. — Мизинец? — удивилась Кейтелин, — но ведь он был влюблён в меня. — Был, — ответила я и посмотрела на Эддарта, — и до сих пор не простил того, что с ним сделал твой брат с ним, во время той дуэли, — и перевела взгляд на Кейтелин. — И он до сих пор влюблён в тебя, Кейтелин, так что мой вам совет, не доверяйте ему. — Я прекрасно понимаю, что там нельзя доверять никому, — начал Нед, но я прервала его. — Там не то, что нельзя доверять никому, — покачав головой проговорила я, — весь Красный Замок, это огромная банка с пауками, при этом каждый в этой банке пытается подставить другого, свалив за это вину на третьего. Здесь на Севере мы, по крайней мере, в Винтерфелле привыкли доверять друг другу, но за Перешейком все эти лорды привыкли, что их власть незыблема, их же межевые рыцари — это в большинстве своём просто разбойники с большой дороги. — Мы в своё время всех этих рыцарей отправили, либо на Стену, — проговорил Нед, — либо к кому-то из моих вассалов на службу, так что да на Севере их не осталось. И ещё Джейн, объясни, почему ты убила Рамси Сноу. И не говори, что это не ты, да на вид несчастный случай при куче свидетелей, но именно поэтому я знаю, что это было сделано по твоему приказу, так удачно с лошади не падают. — Он неадекватен, — ответила я, — и Болтонам я не доверяю. Каким идиотом надо быть, чтобы изобразить на гербе освежеванного человека? — Не знаю, — ответил Нед, — ну а ты что о них думаешь? — Предадут при первой же возможности, — ответила я и пожала плечами. — Ладно, думаю можно звать остальных. Кивнув, Кейтелин позвала Брана, Сансу и Арью. — Отец, — обратилась Санса к Эддарту, — я отказываюсь выходить замуж за Джофри! — Знаю, — ответил отец, — мне Джейн всё о нём уже рассказала. Как я уже сказал, Арья остаётся здесь, мы же с тобой, Бран, едем в Королевскую Гавань.***
Два часа спустя — Мелкая, — позвала я Арью найдя её во дворе с белой кошкой на руках, — пойдем, надо поговорить. Кивнув Арья, подхватила свою кошку и пошла вслед за мной. Пройдя по разным закоулкам двора и войдя в неприметную дверь я села за свой стол и минут через пять, вошла и сама Арья. — О чём ты хотела поговорить? — спросила у меня кузина. — Ну, — сделав вид что задумалась, ответила я, — например, о твоих снах. Н-да не всем подходит то, что информацию на них вываливают вот так, правильно говорила мама, дипломатия тоже бывает нужна. — Ну, — потупила глазки Арья, и плюхнувшись в кресло, которое оказалось за ней. — Мне снится… — И что же тебе снится? — и в этот момент кошка Арьи спрыгнула на пол превратилась в Арьярию выдала эта зараза, куснув свою Истинную за ухо. Похоже она всё это время и была, а то, что я её не обнаружила было объяснимо учитывая, что эта мерзавка была из Дома Аказа. — Арьярия, хвост выщиплю! — рявкнула на эту розовую кошку я и повернулась к Арье. — Арья, ты почему не рассказала, что тебе вот эта розовая лоликонщица снится? — Ну, — стушевалась девочка, — я… настоящим леди не должны сниться такие сны… — Глупости, — фыркнула эта розовая зараза. — Понятно, — ответила я, — Арьярия, а ты что скажешь в своё оправдание, всё-таки в виде кошки ты с ней давно, больше трёх лет. — Не ругайся, у меня же лапки, — ответила Арьярия и превратившись в кошку попробовала применить на мне оружие всех терранок в облике кошки, пустив при этом феромоны и начав воздействие на ментал. — Арьярия прекрати, — посмотрела я на кошку, лежащую у меня на столе, и сделала фейспалм, — у меня иммунитет. И в этот момент я обратила внимание на Арью, вернее… Внешность вроде знакомая, но не могу вспомнить, где я её видела. А точно, принцесса Пич из древней игры Марио. — Арьярия, — встала я, готовясь убивать эту розовую кошку, — сейчас я буду тебя убивать. — В постели? — спросила та, превращаясь обратно и потянулась всем телом, — готова принять наказание в любой форме. — Талианка, — фыркнула я. — Завидуй молча, — ответила она и обняла Арью, — я натура творческая, хочу творю, хочу вытворяю. — Шут с тобой, — махнула я рукой понимая, что пытаться убеждать талианку не устраивать цирк бесполезно. — Но если до шестнадцати лет Терры что равно четырнадцати местным, так как считаются они по циклам тебе известного растения я тебя в самом деле прибью, а тебя мелкая выпорю! — Зануда Орденская, — надувшись как дирижабль фыркнула Арьярия. — Мне уже семнадцать, только личных! — возмутилась Арья меняя тон голоса и тут я серьёзно так офигела так как мелкая внезапно стала выглядеть даже старше меня, а потом у неё появились лисьи уши и хвост. — Хвосты выщиплю двум мерзавкам! — прошипела я наступая на ищущих пути к бегству ушастых интриганок, как я не обнаружила то, что Арья уже терранка было понятно, так как её постоянно прикрывала аура одной озабоченной розовой кошки, но вот то что Арья всегда бывшая прямолинейной сумела не только не выдать себя, но и явно развлекалась за мой счёт я не ожидала. — Ты просто завидуешь, — фыркнула Арья, на что я только закатила глаза, вот же засранка, хотя, учитывая кто на неё влиял уже несколько лет, это было объяснимо.***
На следующий день Вот и день отъезда, Бран сидит на настоящем коне и конечно выглядит очень гордо и независимо. И меня уже попытались отравить, и конечно эта затея Ланнистеров пошла прахом, вон на меня поглядывает Джейме, королева тоже изредка поглядывает, и в её мыслях витает вопрос, почему же яд не подействовал. Ну-ка ну-ка, а как насчёт этого. «Дилетанты, ну кто так травит?», — проговорила я одними губами, глядя прямо на королеву. Ну что и следовало ожидать, конечно она умеет читать по губам, реакция неописуемая и главное ничего ответить не может, теперь они будут ждать моих ответных действий, которых не последует. Арья где-то прячется, и я даже догадываюсь чем она занимается, Санса усаживается в королевскую карету, и я заметила у неё очень кислое выражение лица, видимо то, что ей сказала Мелисса очень подействовало на девушку, и она медленно приходит к мысли, что Джоффри она, уже просто ненавидит, хотя как не ненавидеть этого придурка, который специально пнул дворового мальчишку, а потом приказал Псу убить его. Тогда на его защиту встала я и предложила этому человеку просто сразиться. На что он сказал, что не бьёт женщин, после чего получил от меня направляющий пендаль и попробовал грязь на вкус, я же прокомментировала, что раз он такой хороший рыцарь, то пусть и питается тем, во что влетел лицом. Ну а дальше, у несчастного Пса появился длинный шрам на всё лицо и отрезанный мизинец на левой руке. Эддарт не стал даже комментировать вопли Джоффри, что я оскорбила рыцаря и меня надо казнить. — Если я его оскорбила, пусть сам и попробует казнить, — фыркнула я, а сам Пёс решил не связываться и пробурчал, что претензий не имеет.***
Три дня спустя Брат поднял платье, показывая ей. — Смотри, какая красота. Прикоснись. Пощупай эту ткань. Дени прикоснулась к платью. Невероятно гладкая ткань, казалось, омывала её пальцы подобно воде. Дени не помнила, чтобы когда-нибудь носила столь мягкую одежду. Ткань пугала её. Она отняла руку. — Платье и в самом деле мое? — Это подарок магистра Иллирио, — отвечал с улыбкой Визерис. Брат ее пребывал сегодня в хорошем настроении. — Ткань подчеркнет фиалковый цвет твоих глаз. Кроме того, ты получишь золото и всякие камни. Иллирио обещал. Сегодня ты должна выглядеть как принцесса. Как принцесса, подумала Дени. Она уже и забыла, что это такое. А может быть, никогда и не знала. — Почему же он дал нам столь много? — спросила она. — Чего он хочет от нас? — Уже почти полгода они обитали в доме магистра, ели его еду, пользовались услугами его лакеев. Дени уже исполнилось тринадцать, она прекрасно понимала, что в свободном городе Пентосе за так подарков не делают. — Иллирио не дурак, — проговорил Визерис, тощий, нервный юноша с узкими ладонями и лихорадочным взглядом сиреневых глаз. — Магистр знает, что я не забуду друзей, когда сяду на престол. Дени ничего не сказала. Магистр Иллирио торговал пряностями, самоцветами, драконьей костью и другими не менее драгоценными вещами. У магистра были друзья во всех девяти свободных городах, да и за ними, в Вейес Дотрак и сказочных землях возле Яшмового моря. Считали также, что всех своих друзей он самым любезным образом продавал за подходящую цену. Дени прислушивалась к разговорам на улицах и знала об этом, но предпочитала не смущать брата, когда он сплетал паутину своих мечтаний. Проснувшийся гнев его бывал ужасен… Визерис всегда предупреждал её: «Не буди дракона!» Визерис повесил платье возле двери. — Иллирио пришлет рабынь, чтобы ты искупалась. Постарайся, чтобы от тебя не пахло конюшней. У кхала Дрого тысяча лошадей, но сегодня он ищет другую кобылу. — Брат оглядел ее критическим взглядом. — Опять сгорбилась. Распрямись. — Он хлопнул Дени ладонью по спине. — Пусть он увидит, что ты похожа на женщину. — Пальцы его мимоходом коснулись ее наливающейся груди и сжались на соске. — Ты не подведешь меня? Если что — хорошего не жди. Ты же ведь не хочешь разбудить дракона, правда? — Он жестоко ущипнул ее тело под грубой тканью. — Не хочешь, так? — повторил он. — Нет, — робко ответила Дени. Брат улыбнулся: — Хорошо. — Он прикоснулся к ее волосам едва ли не с симпатией. — Тогда тот, кто напишет историю моего правления, милая сестрица, отметит, что оно началось сегодня ночью.***
— Что, Визерис, — произнесла я, как только мы появились в доме Иллирио, — решил продать свою сестру, как племенную кобылу этому доткатрийцу, чтобы получить трон? — Кто ты такая?! — завопил он. — Ты убийца узурпатора! — Ни разу не угадал, — фыркнула я. — Я Эйнис Таргариен, дочь Лианны Старк и Рейгара Таргариена, спрятанная Эддартом Старком. — ТЫ ЛЖЁШЬ!!! — завопил этот придурок. — МОЙ БРАТ РЕЙГАР НИКОГДА БЫ НЕ ВЫБРАЛ ШЛ… — Ты уверен в том, что ты хочешь договорить, — схватила я этого придурка за шею, — мелкий выродок, рода, который промышлял инцестом? — спросила я и отшвырнула его в сторону. — На инцест в плане секса то мне плевать ничего такого, да я и сама не лучше, другое дело что рождение детей у простых людей в таких связях рушит наследственность, поэтому в итоге и получается пятьдесят на пятьдесят, или гений, или психопат со следами разложения на лице. Кстати, детей Элии Дорнской тоже спасли, их подменили на других, а Гора, который как раз убил их не почувствовал разницы. Да и сама Элия, чтобы кто не думал тоже жива. Ну а сам он сдохнет, уже в Королевской Гавани, и никто не сможет его спасти все решат, что его отравили уже там. А к тебе Дейенерис у нас один вопрос — хочешь пожить для себя? Или хочешь и дальше быть игрушкой в руках сначала этого истерика, который умрет сегодня, потому как больше ни на что не годен, а потом быть сначала подстилкой того дотракийца, которого наметили тебе в мужья, а после марионеткой всех, кому не лень? Да и какой твой братец дракон, так тень мелкой ящерицы, который не умеет даже себя контролировать. — Я УБЬЮ ТЕБЯ ПРЯМО ЗДЕСЬ!!! — снова завопил мелкий истерик. — Так и быть, дам тебе шанс на это, — фыркнула я, — а мои подруги даже вмешиваться не будут. — Я согласна! — произнесла Дейенерис, через секунду. — ЧТО?! — снова заорал Визерис, — ТЫ РАЗБУДИЛА ДРАКОНА СЕСТРА, Я УБЬЮ И ТЕБЯ И ЭТИХ…! Пока девочки отвели в сторону Дени, и начали ей рассказывать о нас, я решила поиграть с этим придурком. Когда он понесся на меня с мечом, поднятым над головой, я ухмыльнулась: — Кто тебя учил драться, засранец? — фыркнула я, ударяя его раскрытой ладонью в солнечное сплетение в совершенно определённую точку и с совершенно определённым резонансом, в результате чего по его грудине и кишечнику прошла ультразвуковая волна, повредившая клетки, так что жить ему осталось всего минут десять. — Не твоё дело, — ответил он, пытаясь восстановить дыхание. — Почему же не моё, — ухмыльнулась я, — как раз моё, не люблю избивать младенцев. А ты малыш, судя по тому, как стоишь и держишь меч, как раз даже не младенец по сравнению со мной, ты — микроб, хотя чего это я, ты просто вирус, ты болезнь, а я лекарство. Ты не знаешь даже теорию боя с холодным оружием, не то, что практику, так что твой максимумом это ограбить старика-бродяжку в подворотне. — Ах ты тварь, — прохрипел он, изо всех сил пытаясь поднять меч, — что ты со мной сделала ведьма?! — Всего лишь нанесла удар в определённую точку и с определённой частотой вызвав ударную волну, которая повредила твои внутренние органы, — усмехнулась я. — И думаю, что уже знаю, что сделаю с твоим телом, сначала мы экспроприируем те «драконьи» яйца, что Иллирио решил подарить на «свадьбу» Дени, они к слову вовсе не окаменевшие, а полноценно живые и могут быть вылуплены, — снова фыркнула я. — Тва…рь… — прохрипел он, поднимая руку ко рту и с ужасом понимая, что у него изо рта течёт кровь вместе с частицами лёгких. — Думаешь зачем я тебе всё это рассказываю? Ведь произносить монологи не лучшая идея. В конце концов кто сказал, что похвастаться достижениями нельзя над трупом врага? Слушатели всегда найдутся. Да потому что ты больше никому не сможешь об этом рассказать. Ты уже мёртв! — усмехнулась я, наблюдая как тот с выражением ужаса на лице оседает на пол и затихает, мой удар разрушил клеточную структуру его органов, в результате чего они начали разрушатся, пока, в конце концов, не разрушились полностью превратившись в кашу. Использовать его тело в своих целях я смогу и в таком виде, в конце концов, нормальному терранскому некроманту нужна лишь биомасса и энергия, точно также как магу жизни, которым, кроме того, что ассасин, и маг теней является, к примеру, Арьярия. Ну а теперь тело предстояло восстановить пока в том виде, в котором оно находилось до нашего вмешательства, чем занялась Мелисса. Наномашины вырвавшиеся из её инструментрона практически мгновенно восстановили тело Визериса в прежнем виде и создали в нём ВИ на основе его прежней личности, который будет вести точно также как настоящий, искренне считая себя им, настоящую же личность и душу наномашины временно запечатали в теле, благодаря чему он мог лишь бессильно наблюдать за происходящим, будучи неспособен как-либо вмешаться. Это было сделано для того, чтобы я могла прибить его во второй раз, когда начнётся планируемый нами бардак на свадьбе. Мы собирались сорвать церемонию практически в самом её начале, когда будет задаваться формальный вопрос имеет ли кто из присутствующих возражения против происходящего. Не более чем ритуальный вопрос, на который следовал ритуальный же ответ, однако мы прямо выскажем своё возражение напрочь сорвав церемонию. После того как мы удостоверились что Дени помнит план и превращённый в куклу Визерис вышел из комнаты мы вновь стали невидимыми для всех, кроме нашей среброволосой няшки, пока Иллирио не должен ни о чём догадаться. В дверь негромко постучали. — Войдите, — сказала Дени, отворачиваясь от окна и стараясь вести себя как обычно. Вошли слуги Иллирио, поклонились и приступили к делу. Это были рабы, подаренные одним из многочисленных друзей магистра среди дотракийцев. Формально в свободном городе Пентосе рабства не существовало, но тем не менее как верно сказали Мелисса и Арьярия если нельзя, но очень хочется то можно… Старуха, невысокая и серая, как мышь, не проронила ни слова, зато девушка старалась за обеих. Темноволосая, синеглазая, лет шестнадцати которая была фавориткой Иллирио и трещала не умолкая. Они наполнили ванну горячей водой, доставленной из кухни, и надушили благоуханными маслами. Девушка стянула грубую льняную рубаху через голову Дени и помогла ей забраться в ванну. Вода обожгла, но Дейенерис не дернулась и не вскрикнула: она любила тепло, дававшее ей ощущение чистоты. Как-то некстати вспомнились слова её придурка брата: «Таргариенам не бывает жарко. Мы принадлежим к дому Дракона. Огонь растворен в нашей крови». Сохраняя молчание, старуха вымыла ее длинные серебристые волосы и аккуратной, ласковой рукой расчесала их. Тем временем девушка терла спину и ноги Дейенерис и говорила, как ей повезло: — Дрого такой богатый… — Замолчи, — перебила её Дени, — если так сильно хочешь, то сама выходи за него, у меня просто нет выбора. — Ну я… — А раз не хочешь, то просто помолчи. Когда она всласть помылась, рабыни помогли ей вылезти из воды и вытерли досуха. Девушка расчесывала ей волосы до тех пор, пока они не засияли, как расплавленное серебро, а старуха надушила ее тело цветочными ароматами дотракийских равнин: по капле на каждое запястье, позади ушей, на кончики грудей и, наконец, последнее холодное прикосновение — к губам, что между ее ног. Они надели на неё вуаль, которую прислал магистр Иллирио, а потом облачили в платье; сливовый шелк подчеркивал фиалковый цвет ее глаз. Девушка надела на ноги Дени золоченые сандалии, а старуха закрепила в волосах тиару и застегнула на руках золотые браслеты, украшенные аметистами. Последним было наплечье — тяжелая золотая гривна, украшенная старинными валирийскими иероглифами.***
Обряд начался на рассвете, продолжался до сумерек; бесконечный день заполняли пьянство, обжорство и сражения. Посреди зеленых дворцов была возведена высокая земляная насыпь, откуда Дени наблюдала за происходящим, сидя возле кхала Дрого над морем дотракийцев. Ей еще не приводилось видеть столько людей вокруг себя, тем более из столь чуждого и страшного народа. Табунщики, посещая свободные города, наряжались в самые богатые одеяния и душились благовониями, но под открытым небом они сохраняли верность старым обычаям. И мужчины, и женщины надевали на голое тело разрисованные кожаные жилеты и сплетенные из конского волоса штаны в обтяжку, которые удерживались на теле поясами из бронзовых медальонов. Воины смазывали свои длинные косы жиром, взятым из салотопных ям. Они обжирались зажаренной на меду и с перцем кониной, напивались до беспамятства перебродившим конским молоком и тонкими винами Иллирио, обменивались грубыми шутками над кострами; голоса их звучали резко и казались Дени совсем чужими. Облаченный в новую черную шерстяную тунику с алым драконом на груди, Визерис, точнее, как уже знала Дени, всего лишь считающая себя им как она магическая кукла сидела ниже её. Иллирио и сир Джорах находились возле брата. Им предоставили весьма почетные место, как раз чуть ниже кровных всадников кхала. Однако Дени видела гнев, собирающийся в сиреневых глазах брата. Визерису не нравилось, что она сидит выше, и он кипел уже оттого, что рабы предлагали каждое блюдо сначала кхалу и его невесте, а ему подавали лишь то, от чего они отказывались. Тем не менее, ему приходилось скрывать свое раздражение, и оттого кукла впадала во всё более мрачное настроение, чтобы соответствовать канону, усматривая всё новые и новые оскорбления собственной персоне. Дени никогда еще не было так одиноко, как посреди этой громадной толпы, хотя она знала, что Эйнис находится где-то рядом и вступит в игру, как только придёт время. Они попросили её улыбаться. — Если кто против, — начал священник семиликого бога, но договорить не успел. — Я против! — крикнула я, появляясь на крыше одного из зданий, — какой-то степной немытый дикарь, который трахает коней, ну или они его не пара моей тёте. Прошу не дёргаться, мы только заберём Дейенерис или заработаете несколько лишних отверстий в теле. — Что ты сказала?! Да я тебя! — начал подниматься Дрого. — Так тебе трахавший тебя конь в порыве страсти ещё и уши отдавил? — искренне удивилась я, спрыгивая вниз, — я сказала, что ты конеёб не пара моей тёте! — Кто Вы такая? — спросил Иллирио. — Ой, где мои манеры, Эйнис Таргариен, дочь Рейгара Таргариена и Лианны Старк. — ТЫ ЛЖЁШЬ! — заорала кукла, хотя по идее, так как ВИ искренне считал себя им, то заорал Визерис. — К твоему величайшему сожалению, это правда, — фыркнула я, — так что ты понимаешь зачем я здесь. В этот момент в лоб куклы Визериса с крыши одного из зданий прилетела пуля, которая просто взорвала голову и то, что было в голове полетело на рядом находящихся гостей, не затронув при этом саму Дейенерис. — Взять её! — крикнул Иллирио, и охрана бросилась ко мне, но само собой я была готова. — Дилетанты, — фыркнула я, снимая капюшон с головы, сейчас я выглядела так, как буду выглядеть лет в двадцать-двадцать пять, то есть в точности как Йеннифер, раз мой текущий облик был так похож на неё в юности, это был отличный вариант, — вы жалки! Отбив несколько выпущенных в меня стрел, которые разбились о развёрнутое мной АТ-поле я быстро сплела атакующие заклятие магии земли. Медальон в виде восьмилучевой звезды на моей шее засветился, а я, быстро встав на одно колено, зачерпнула горсть земли и превратив её в пыль сдула в сторону атакующих. Сорвавшись с моей ладони, она превратилась в град шипов, которые буквально изрешетили моих противников. — Ведьма! — заорал кто-то на что я фыркнула. — Попрошу без оскорблений, — ухмыльнулась я, — я Маг, и один из сильнейших в этом мире. Мире, который мой по праву рождения и делить его я готова только с теми, кого считаю близкими! И да делить с богами я его не собираюсь! Ваши боги преклонят колени передо мной или умрут в муках! — Лучники прикончите её, стреляйте все разом! — крикнул Дрого и не расстающиеся с оружием дотракийцы выпустили в меня целый рой стрел, которые действительно словно затмили солнце. — Но, но, попрошу без рук, — послышалось фырканье Мелиссы, которая появилась рядом со мной в снежном вихре, — хотя можете попробовать. Глаза драконицы в человеческом облике на миг засветились и стрелы покрывшись льдом рухнули на землю, сама девушка сейчас выглядела не так, как обычно, если обычно она выглядела классическим таким рыцарем, то сейчас у неё была внешность классического ледяного мага. Ну точнее классического, по нашим меркам, по меркам же местных она сейчас выглядела как полуголая шлюха в чём её моментально уведомил некий самоубийца. — Завидуй молча человечишка, — фыркнула она и миг спустя превратившийся в ледяную статую болтун рухнул наземь, разлетевшись на осколки. — Drogo, et achralat a filkak ven graddakh! (Дрого, ты воняющий как мусор трус!) — крикнула появившаяся рядом с нами уже знакомая мне куноичи, которая и пристрелила куклу Визериса, как я знала она была ученицей Арьярии, сама же Арьярия сейчас была на воздушном корабле, который вот-вот появится тут. Её слова были смертельным оскорблением, не ответить на которое было невозможно. — Acchakat chiori (Молчать женщина)! — буквально взревел Дрого вставая со своего места. — Ave Mai ezzu anhaan os lajataan (Моя мать научила меня пути воина), — фыркнула она, доставая свою катану из ножен, что уже являлось вызовом, мне на миг стало даже жалко Дрого, так как шансов у него не было, — ahna zanisshi athdrivar (я тень смерти). Последней фразой эта зараза представилась, использовав то, как дотракийцы называли куноичи. Взревевший от ярости Дрого бросился вперёд, как и все остальные дотракийцы, явно желая отомстить нам за оскорбление их кхала и сорванную свадьбу. В поединок Дрого и этой заразы они вмешиваться не собирались, так как он сам бы их за это убил, но вот прикончить нас они вполне могли. Точнее попытаться так как шансов у них не было. — Идиоты, — фыркнула я пропадала в вихре зелёного света и появляясь рядом с Дени, — вы так предсказуемы. Миг спустя я, уже схватив её оказываюсь на крыше одного из зданий, Мелисса же, пропав уже в ледяной вихре появилась у окаменевших яиц, что были подарком Иллирио на свадьбу Дени. — Спасибо придурок! — крикнула я Иллирио, — эти яйца вовсе не мертвы, ты только подарил нам трёх императорских виверн, которых вы абсолютно неверно зовёте драконами. Снизу, тем временем, послышался смех этой розововолосой заразы и рёв раненого носорога Дрого который держался за залитой кровью лицо, она же сама появилась рядом с нами на крыше крутя в руках его косу. — Слабак! — крикнула она и в этот момент в воздухе послышался гул и землю затмила огромная тень зависшего над нами воздушного корабля, с которого по толпе был открыт шквальный огонь. Стрелки были вооружены магазинными винтовками. А именно русскими 3-линейными (7,62-мм) винтовками Мосина образца 1891 года — принятыми на вооружение в коронной реальности Русской императорской армии в 1891 году. Запас в тысячу винтовок и почти в десять миллионов патронов к ним у нас уже был, этого будет более чем достаточно для вооружения элитных частей, остальные же обойдутся обычными фузеями. К концу XVII — началу XVIII века стандартной Линии Земли мушкеты стали массово заменять более лёгким оружием весом около 5 кг и калибром 19-20 мм и менее, — сначала во Франции, а затем и в других государствах. Тогда же массово стали применять кремневые замки, более надёжные и удобные в обращении, чем старые фитильные, и штыки — сначала в виде вставляемого в канал ствола багинета, позднее надеваемые на ствол, с трубкой, у нас само собой штыки крепились под ствол. Всё это вместе позволило вооружить огнестрельным оружием всю пехоту, исключив из её состава необходимых ранее пикинёров — при необходимости фузилёры вступали в рукопашную схватку, используя ружья с надетым штыком, которыми действовали на манер короткого копья (с мушкетом это было бы весьма затруднительно ввиду его веса). При этом первое время мушкеты продолжали оставаться на вооружении отдельных солдат в качестве более тяжёлой разновидности ручного огнестрельного оружия, а также на кораблях, — но впоследствии оказались окончательно вытеснены и в этих ролях. Именно по этой причине мы решили перепрыгнуть через мушкеты сразу к фузеям, даже если они попадут в руки противника, а они попадут как бы их не берегли они не смогут их скопировать, так как кремниевый замок слишком сложен, мы же, а точнее Мелисса и Арьярия как имевшие инструментроны, пусть у Арьярии он был гражданским уже успели создать полноценные, пусть и небольшие заводы, оснащённые станками уровня конца девятнадцатого начала двадцатого века запитываемые от парового или водяного привода. Они были скрыты в глубине горных пещер и нам оставалось только обучить персонал хотя для начала можно использовать кукол, которые и будут учить рабочих. Уже же готовые винтовки мы собрали, по сути, вручную используя инструментроны, причём первое что сделала Мелисса это собрала с помощью своего армейского гражданский инструментрон, который вручила мне ещё и попеняв, что я забывака. Ну что тут говорить, есть такое дело, но, в конце концов, я же не планировала в две тысячи лет улетать на перерождение. Тем временем воздушный корабль бывший длиной в почти тридцать метров завис над крышей, и мы переместились на его борт. В воздухе просвистело ещё несколько десятков стрел, но они лишь разбились об обшивку корабля, которая была сделана из настоящей валирийской стали, точнее того, что мы ей назвали и которая на два порядка превосходила известную местным. — Пока неудачники! — крикнула я, запрыгивая на борт корабля и держась за канаты, — хотя скорее до встречи, гордитесь, вы видели начало возрождения Валирийской Империи!***
— Итак первая фаза завершена, — проговорила Мелисса, которой как самой опытной я и Арьярия доверили разработку плана действий, если мне было как терранке всего две тысячи лет, Арьярия же хоть и жила уже третью и как терранке ей было уже больше двадцати тысяч лет, но она в первый раз рождалась в мире, находящемся в данной временной эпохе, да и по основной профессии она была всё-таки биологом и аналитиком, в отличии от Мелиссы, которая наученная жизненным опытом получила историческое образование, с упором на данный временной промежуток. — Угу, — кивнула я, снимая маску и садясь на бортик воздушного корабля, который сейчас направлялся в сторону валирийского полуострова чтобы показаться там на глаза и уже потом оттуда прыгнуть обратно на Вестерос, — теперь будем некоторое время наблюдать за реакцией Лордов Вестероса, то что мы устроили, шум на Эссосе, не имеет никакого значения, местные правители ну никак на это не отреагируют, так как пока что мы не лезли в их дела. Даже правители того города, в котором мы устроили бардак никак на это не отреагируют, так как их дела это никак не задело, хотя конечно и заинтересуются применённым нами огнестрельным оружием и воздушным кораблём, однако особо усердствовать не будут. Вот кто будет рыть носом землю и бить копытом, так это прилюдно опозоренный нами Дрого. В случае Дрого это было особенно верно, его прилюдно опозорила ученица Арьярии, принявшая после становления терранкой имя Марика, желая забыть свою прошлую жизнь дотракийской рабыни. До этого Дрого никогда в жизни не проигрывал поединка и поэтому никогда не обрезал косу, но теперь, когда его победила женщина пусть и состоящая в известнейшей гильдии наёмных убийц, ему придётся постараться чтобы сохранить своё место во главе своего кхаласара. В книге и сериале он был относительно нормальным, вот только реальная ситуация даже близко не соотносилась с тем, что было описано в данных произведениях, он был обычным порождением своего народа, считающим что все вокруг лишь добыча и рабы. — Ну насчёт этого конелюба всё точно, он будет искать посмевших его опозорить «наглых девок», — фыркнула Арьярия, оглядываясь на рубку корабля, рядом с которой Марика болтала с Дени, которая до сих пор не пришла в себя от того что узнала, — Марика знатно потопталась по его самолюбию, к тому же она вызвала его на поединок таким способом, который он просто не мог не принять, даже несмотря на то что она женщина. Ну, а то, что она при этом и не думала сдерживаться и лишь покрыла лезвие своей катаны защитным полем, так как иначе Дрого бы не отделался срезанном косой и раной на всю морду, всё-таки лезвие толщина которого составляет всего один квант — это не шутка и для того, чтобы располовинить его, хватило бы даже малейшего прикосновения. Ну, а так он просто не смог её даже задеть в то время, как она явно даже не старалась и более того прокомментировала, что ничего другого от способной только резать беззащитных дотракийской падали она и не ожидала. У Марики на дотракийцев огромный зуб, она даже заказы на них выполняет бесплатно, если их выдают пострадавшие от их действий. — Будем ликвидировать Вариса сейчас или подождём? — спросила я, на что Мелисса задумалась. — Пусть пока живёт будем использовать его для слива дезы, — наконец ответила она, — сеть Вариса просто самая развитая, но не единственная. Свои шептуны и убийцы есть у каждого Лорда, да и вообще феодала, но моя сеть плюс сеть Арьярии вместе таковы, что его просто мелочь. Он не один раз платил и мне и ей для того чтобы получить ту или иную информацию, даже не зная об этом всё-таки наши сети, децентрализованные, даже если одну ячейку каким-то чудом разгромят, то никогда не выйдут на вершину, а если возьмут отдельного агента, ячейке это никак не повредит, у нас всё-таки полноценные резидентурные ячейки и в курсе положения дел только самая верхушка, оснащённая оборудованием, которое местным даже не снилось и обученная методам, о которых местные даже не подозревают. Наши резиденты имеют многолетний опыт оперативной работы свободно владея всеми диалектами или языками, они на своих территориях знают всё обо всех. Им знакомы как узкие улицы трущоб, так и особняки богатых районов, у них есть связи и агенты во всех местных преступных организациях. Они руководят агентами, начиная от разносчицы на рынке, и кончая должностным лицом местного аналога министерства иностранных дел. — Кроме того он не раз платил за устранение целей созданному мной «Синдикату Теней», который он, как и все непосвящённые считает какой-то сектой, подобной Безликим, — хихикнула Арьярия, — этот кастрат несколько раз пытался выйти на верхушку Синдиката, но это просто бесполезно и невозможно, внедрение же агентов в чисто женскую организацию очень затруднительно. В итоге никто не знает ни как Синдикат выбирает членов, ни того, кто их лидер о последнем они знают только титул, Принцесса Теней, который она носит, ни где находится штаб-квартира Синдиката, ничего. Окружающие не знают даже по каким критериям мои девочки берутся за заказы и сколько берут за ту или иную цель. Они тени. Известен способ лишь как подать сообщение и всё, причём для подачи сообщения надо принести в жертву какое-либо животное, но ни в коем случае ни человека и если цель и твой мотив были признаны достойными, с тобой выйдут на связь, если же ты попытаешься подставить Синдикат, то вскоре тебя найдут мёртвым. Они главные враги и конкуренты Безликих, уже упомянутой мной секты ассасинов из Браавоса, местной Венеции. Моих девочек те рады бы перерезать, вот только не могут подобраться, а если сталкиваются на задании, если вдруг заказали одну и ту же цель или наоборот, которую мои охраняют, Безликие гарантированно проигрывают, так как мои девчонки в большинстве своём это именно куноичи, то есть у них подготовка, в том числе и классических гейш, подразумевающая втирание в доверие к цели. Плюс, в отличии от Безликих, Синдикат не только убийцы, но и охранницы, на которых никто не обратит внимание, так как в этом случае носят на вид совершенно обычную одежду, а также имеют великолепные манеры и знания, благодаря чему легко могут выдать себя за кого угодно, даже за аристократок. Они не просто прирожденные убийцы. Это далеко не так. Каждая из них должна в совершенстве обладать навыками травничества, медицины, быть прекрасным управляющим и обладать рядом других умений, которые способны не только помочь ей самой, но и спасать жизни мирных людей и коллег по профессии. В связи с тем, что информации о них очень мало, в сознании простого человека при слове «куноичи», как они себя официально и зовут уже всплывают шаблонные образы и ассоциации, которые зачастую не имеют ничего общего с реальностью. Именно из-за этого о нас уже сложилось множество легенд. Куноичи, как абсолютно неверно зовут всех членов Синдиката, можно даже нанять как управляющую, способную вытянуть дела на вверенной ей территории практически из любой ситуации, или командира войск, которая способна ураганить так, что все окружающие икая от страха забьются под кровати, и попробуют пусть только солдаты её не послушаться по той причине, что у неё сиськи и нет члена, быстро поставит на место методом вызова на поединок сразу двадцати человек в полном вооружении и победы над ними по сути голыми руками. Плюс, они свято блюдут договор и пока им платят не предадут никогда, однако, в договор включён пункт, что они это вам не наложницы, с мужчинами они спать не будут никогда, с женщинами пожалуйста, более того наниматель обязан предоставить ей трёх наложниц, однако ни в коем случае не рабынь, с этим у них строго. То есть Синдикат, как организация предоставляет телохранителей, наёмных убийц, управляющих, финансистов и командующих и несколько ролей могут быть совмещены. Конечно, приходится следить чтобы эти «озабоченные кошки» не соблазнили дочь или даже жену нанимателя, но многие на это закрывают глаза, не мужчина же, так что на женские шалости можно смотреть сквозь пальцы, к тому же плюсы куноичи намного превосходят их минусы. Берут конечно много и для того, чтобы нанять хотя бы небольшой отряд нужно очень серьёзно раскошелится, но всем на Эссосе известно, что если тебя охраняет куноичи, ни один враг не сможет к тебе даже близко подобраться, если же тебя им заказали, ты уже мёртв, каким бы количеством охраны ты себя бы не окружил и куда бы не спрятался. На Вестеросе о них ходят только слухи разной степени дикости, однако в принципе кому надо о них знают. — Ну а уже сами по себе уже после того, как ты Арьярия официально сядешь на трон Дорна выйдя из тени за его спинкой, где ты находишься уже почти двадцать лет, мы начнём готовить экспедицию за Стену, — проговорила я на что девочки согласно кивнули. — Вот именно, — кивнула Мелисса, — причём нам нужно именно официально, а не тайно «уничтожить порождающую белых ходоков и портящую погоду вещь». Об этом узнают все, и после того, как климат начнёт становится теплее, пусть и после почти года штормов с дождями, все просто охренеют. Каждый хоть раз слышал легенды и сказки о драконах и белых ходоках, а уж с погодой и климатом Вестероса, как и о том, что зимы на континенте доставляют всем проблемы знаком не понаслышке. Так что мы для народа будем даже не королевами, а божествами. Даже зомбаков армию как в каноне не надо жечь, достаточно пустить байку о том, что творилось за Стеной и прошедшей там «великой битве», свидетелей найти можно не проблема, отряд дозорных мы с лёгкостью взбаламутим и потом внушим им всё что нам нужно. Плюс мы начнём на занятых нами землях вести политику, благодаря которой живущим на них сразу станет лучше жить по сравнению с тем, что было раньше, в итоге к нам будут бежать целыми деревнями, только селить успевай. Да мы будем требовать учить детей грамоте и селить в каждой деревне учителя, но против крестьяне не будут, считая, что раз сейчас стало жить проще, можно свободно выделить два-три часа в сутки, чтобы ребёнок отвлёкшись от помощи по хозяйству, посетил занятия, которые всё равно бесплатные и пусть крестьяне и должны содержать учителя лишнего он, точнее она не требует, зато дети будут грамотными, может почитают родителям что интересное или прошение какое напишут. Тем более после создания нами книгопечатания, книги тоже появятся причём интересные. А потом, после того как расползутся, по методу испорченного телефона, слухи о том, благодаря кому стал лучше на Вестеросе климат и зима стала куда менее суровой, а где-то так и вообще пропала, крестьяне, горожане и торговцы, если кто из господ будет против нас, вдруг они с этими господами на вилах выйдут и их тушки нам подарят. А уж если церковь, которая до этого только и могла что требовать десятину и нести чушь, что против нас тявкнет… — Плюс я в отличии от «Незнайки», как каноничного Джона Сноу в одном из миров окрестил один из обзорщиков, имею официальные документы которые спёрла из Цитадели, — хихикнула я, — так что справка у меня есть, и я с лёгкостью смогу доказать то, что я являюсь законной наследницей Железного Трона, а то что не может занимать женщина, а пусть попробуют мне помешать, у меня ответ на вяк о традициях известный. Только те традиции достойны сохранения, что помогают развитию или хотя бы не мешают, остальным же место на помойке, вместе с их носителями. И вообще — государство это я! — Вот именно, — кивнула Мелисса с улыбкой глядя на меня, — так что во время войны, которая точно начнётся и не одна, мы будем вести себя как местные, ну или как вели себя в эту эпоху на Земле, нам всё-таки замок или город нужен целый, со всеми бонусами, которые он предоставляет. Ультиматум городу или замку с условиями, сдавайтесь или мы вас всех пожжём. Если сдаются, то без проблем, даже грабить не будем, только возьмём, так сказать, «за беспокойство» и гарнизон если будет быковать вместе с идейными, того, пеньковый галстук и за стену пинком, если же нет, и горожане упёрлись рогом, не по причине, ну скажем, взятия комендантом детей в заложники, которых он утащил в цитадель, ну тогда речь перед армией в стиле «в городе вино и бабы гуляем три дня», но что на Земле, что тут с городами часто бывало следующее. Выкатывал город в ответ на ультиматум встречное заявление, мол сразу мы не можем нас уважать не будут, да и мало ли может вы, в конце концов, проиграете, как нам потом оправдываться, давайте мы тут две недели — месяц — два, в общем по договорённости, посидим в осаде, а потом откроем ворота. Такое можно, без проблем, пока осада в лагере бурная активность, на деле просто бьют баклуши. На Земле был случай, когда во время длившейся полгода осады одного города в Европе, в его осадном лагере побывал весь цвет европейской аристократии и в этом лагере было всё, начиная от азартных игр и кончая шлюхами. Плюс города и замки это от силы 5% населения, даже если всех вырезать, что нереально и незачем страна, это даже не заметит главный ресурс — это крестьяне, более того, города, а именно горожане, не ремесленники, тех нельзя, много потребляют и мало дают, так что до поры их надо прореживать, в отличии от крестьян, потому что те еду производят и налоги платят. Кроме того, даже тут есть такие города и замки, брать которые штурмом, по причине их расположения или мощности укреплений, не потеряв при этом половину армии, та ещё задача, так что нужна или осада, или знание главного правила, что там, где не пройдёт войско пройдёт осёл, гружённый золотом, ну или пролезет милая куноичи, которая откроет ворота. Но нам, к счастью, будет проще, так как у нас будет осадная артиллерия, для защиты от которой местные замки ну никак не предназначены, так как даже местные «драконы» не могут проломить стену толщиной метров в пять из каменной кладки. Ворота да, но кто этой ящерице даст ломать ворота? Уж против чего, а против атаки с воздуха местные замки и крепости весьма хорошо защищены и роялей, в виде произвола сценаристов, как в сериале, который мне показывала наша розовласка тут не водится, «драконы» даже матёрые вовсе не неуязвимы и от стрелы аркбаллисты в брюхо ему неслабо так поплохеет. Это же не альтарийские виверны, чешую которых даже танковый снаряд подкалиберный не факт что пробьёт. В общем, по возможности мы будем вести то, что известно, как «хорошая война» и, если город сдался сам, и кто-то из солдат попробовал грабить и насиловать ну… есть такая действенная вещь как децимация, казнь кроме виновника ещё каждого десятого из его отряда. После пары тройки раз станут как шёлковые, нет без грабежа никак, конечно, но только в тех местах, где это разрешено и аккуратно. Бреда же восьмого сезона просто не может быть! Крепость сделана для того, чтобы в ней прятаться, а не для того, чтобы лучшие войска выгонять в поле, а потом со стены смотреть чё там с ними делают, это я про оборону Винтерфелла и битву с Королём Ночи, и если в случае с Винтерфеллом-то, это ещё объяснимо, так как зомбари и не подумали бы её штурмовать, а просто пошли бы дальше, то вот штурм Королевской Гавани, когда с какого-то перепугу наёмный отряд Золотые Шлемы вышел наружу явно только для того чтобы его пожёг «дракон» Дейенерис, которая там показана редкостной дурой, которую если бы её «Незнайка» не прибил в конце сериала и так бы через пару лет отравили, так как полностью непредсказуемая идиотка. — Вот-вот, — фыркнула Арьярия, — в сериале ещё несли бред, что нельзя жечь и грабить, какой бред — это средние века никто и глазом на такое не моргнёт, а вот если наоборот, как минимум у виска будут крутить, это даже самые вменяемые вроде твоего Джейн приёмного отца делают. Тут все жгут, насилуют и убивают во время войны, так что наша банда не будет выбиваться сильно из эпохи. Да крестьянам будет лучше, однако это будет объяснено тем, кто таки встанет на нашу сторону, что это в итоге приведёт к тому, что они будут больше приносить прибыли. Вот так сразу как в сериале, да и книге рабов освобождать и крепостных, без создания хотя бы начальной экономической базы и хотя бы начального изменения психологии тех же самых крестьян, это дурость. Для начала, надо перевести крестьян на аренду с крепостничества, чтобы им был смысл работать на земле, так как они будут работать для себя и после уплаты вполне вменяемого налога, фиксированного налога, который может быть увеличен только во время войны и который будет идти на совершенно определённые цели, у них останется и на жизнь и даже излишек, который можно продать, а ведь до этого живых денег 90% крестьян в глаза не видели, живя обменом и натуральным хозяйством, вот это можно сделать быстро простым указом и разъяснить по деревням «политику партии». Ну а то, что старых аристократов мы половину того на виселицу и своих посадили, так это обычное дело, так поступают и тут и, к слову, довольно часто, да какой там часто, постоянно. И вот те, кого мы посадим на место старых феодалов, будут вести себя лучше старых, но не особо выделяться, быстро в средние века классовое сознание не сменишь, нужно, как минимум, столетие чтобы сменилось несколько поколений. Что мы терранки, что дракошки это понимаем, как никто. Чтобы в средние века что-то сделать по-своему и что-то изменить, надо быть самой отмороженной сволочью из всех, кто вокруг. И самой циничной. Меньшее зло. — Я это понимаю хоть и трудно мне это признать, — вздохнула я, — хотя тут дело в том, что я всё-таки из Дома, что появился в высокотехнологичной реальности, где я с таким не сталкивалась, ну почти не сталкивалась, были конечно миры средневековые, но там мы себя вели по-своему всё равно. — Ну, когда есть возможность и силы можно и так, можно потратить ресурсы на преодоление культурного шока, — согласилась со мной Мелисса, — но если ты одна и имеешь ограниченные ресурсы, то даже Принцессы Хаоса действуют так, как лучше в той или иной временной эпохе. Так что в ответ на вопросы, почему мы так действуем скажем следующее: Народу нужны две вещи — хлеб и зрелища. Хлеб с нашей помощью и тем, что наши учителя обучают крестьян, растёт лучше и больше, зрелища это устраиваемые нами на излишки еды праздники и книги, которые стали доступными, а так как учат грамоте теперь по нашему приказу всех, можно печатать правильные книги. Не всякую ересь, а художественную литературу, в которой положительные герои делают тоже самое что и мы, а отрицательные хотят вернуть то, что было раньше. Это называется пропаганда. Мы не дураки, дураки сейчас гниют в канавах. Цинично, но иначе не поймёт даже твой приёмный отец и, если не действовать так, придётся вырезать буквально всех и вот тут кроется одна проблема, состоящая в том, кого нам придётся сажать на их место. На их место придётся сажать терранок или драконов, выбирая подходящих что в этом мире очень непросто, это надо готовить с детства, как и действовала Арьярия в большинстве случаев. Я тоже поступаю точно также и ко всей информации у меня имеют доступ только драконы. Если же сажать местных… ничего у нас не выйдет, пока не вырастет хотя бы пара поколений, не знавших иной власти кроме нашей. — Всё потому, что враг не столько вне наших солдат, которых мы наберём среди местных или союзников, сколько внутри них ведь так? — грустно вздохнула я, — перефразируя Румату из «Трудно быть богом» можно сказать так. Может мы и сможем поднять восстание по всему Вестеросу и Эссосу, и волна бунта крестьян и рабов забросит нас на трон. Да мы сровняем с землей дворянские замки, утопим баронов в океане, и восставший народ воздаст нам все почести, как великим освободителям, и мы будем добры и мудры– единственные добрые и мудрые во всём нашем государстве. И по дороге мы станем раздавать земли своим сподвижникам, а на что сподвижникам земли без крепостных и рабов? И завертится колесо в обратную сторону. И хорошо еще будет, если мы в течении столетия не увидим новых графов и баронов из наших вчерашних верных бойцов. Тут даже установки реморализации не особо помогут, они действуют только на тех, кто ещё может исправится, а сколько неисправимых и считающих то что они делают абсолютно нормальным? — Джейн не куксись, — проговорила Мелисса, обнимая меня, — ситуацию мы даже втроём выровняем за столетие, а уж если вызовем помощь, то и того быстрее. Но как понимаю тебе, как и Арьярии, и мне хочется сделать всё самой, без помощи извне и именно поэтому ты не отправляла Зов? — Есть такое дело, — кивнула я, — мне хотелось сделать всё самой, доказать, что я на это способна в первую очередь себе самой. — Знакомая история, — улыбнулась Арьярия и выглянула за борт, — думаю нас видело уже достаточно народа, пора перемещаться на север, точнее на север перемещайтесь вы, а я в Дорн, буду официально садиться на трон. Пора мне начать наводить шороху с моей стороны и официально послать на хер Королевскую Гавань, а то тот кретин, что там сейчас сидит, не понимает, что Дорн лишь формально часть Семи Королевств и что выходку с Элией мы им не простим никогда! Насчёт же того, что местные смогут понять, что мы задумали так это без шансов. Мы циники, и способны мыслить столетиями и тысячелетиями, так что местным, да и просто людям, за нами не угнаться ещё на этапе планирования.