После того, как я останусь

Послевоенный Хогвартс понемногу вставал на ноги, как и все его ученики. Медленно, но уверенно, замок вновь оживал, и к началу осени готов был вновь встретить своих учеников. Как и сам замок, герои войны, да и просто принимающие участие, пытались встать на ноги и жить дальше. Кто-то оплакивал близких, ну, а кто-то, просто радовался, что отныне — всё позади. Естественно, для некоторых, в особенности Пожирателям Смерти и их последователям, было несладко, и им предстояло ещё пройти много трудностей, прежде чем вновь почувствовать вкус свободной жизни. Но они пытались храбро смотреть в глаза судьбе и принимать тот исход дальнейших событий, который заслуживали. Одним из таких людей был Драко Малфой. Когда-то многоуважаемый наследник древней чистокровной семьи, сейчас вынужден был смириться с мыслью, что так как прежде не будет уже никогда. Вся эта напыщенность, самодовольство и высокомерие, присущее ему от рождения, испарились в один миг, стоило ему только впервые услышать крики боли от пыток в своём родном поместье. Как бы он не умел держать маску на лице, внутри него всегда бушевал пожар, раздирая его своими лапами изнутри. Он не хотел боли, он не хотел Причинять боль. Именно поэтому, он так часто сам подвергался пыткам. Тёмный Лорд явно не был рад тому, что один из его подчиненных был не в состоянии пытать грязнокровок, поэтому все круциатусы и прочие виды пыток доставались Малфою, в качестве наказания за слабохарактерность. И он терпел. Терпел, сжав челюсти, до скрежета в зубах, до побелевших костяшек на руках, до полуобморочного состояния, а иногда и до агоний в лихорадке. Но терпел. Младший Малфой никогда не принимал и не поддерживал идей Волан-де-морта. Он презирал всё, что связано с ним и ненавидел себя, что всё равно должен служить тому. Пускай он делал это не по своей воле, а из-за боязни за жизни родителей, но от этого не становилось легче. Драко был в ловушке, из которой выбраться был не в силах. И вот, сейчас, пускай под домашним арестом, пускай теперь его ненавидит практически вся страна, но он может выдохнуть спокойно. Слизеринец был рад, что теперь ему не нужно отчитываться за невыполненные задания перед психопатом. Он свободен, и это главное. После победы началась вереница нескончаемых судебных процессов над Пожирателями. Многие были отправлены в Азкабан, но некоторым всё же немного повезло и они смогли отделаться лишь условными приговорами, ограничением в волшебстве и крупными штрафами. Семья Малфоев не стала исключением. Благодаря тому, что в ходе финальной битвы Нарцисса спасла жизнь Герою, тот, в свою очередь, заступился за них в суде. И, конечно же, это очень повлияло на вынесение приговора. Также, что казалось странным для Драко, гриффиндорец не раз заступался за него самого, выставляя младшего Малфоя в качестве жертвы. Он, как казалось со стороны, искренне и очень яро защищал того, пытаясь объяснить всем, что слизеринец был вынужден подчиняться Лорду лишь из-за угрозы жизни его родным. И хотя всё вышеперечисленное действительно было правдой, сам слизеринец всё никак не мог понять: почему Герой так старался ради него. Но как бы там ни было, его старания не прошли даром, a пламенная речь возымела нужный эффект. В результате суда, был вынесен приговор, за которым Нарцисса и Драко были полностью оправданы, но помещены под домашний арест до начала учебного года. Люциус приговорён к условному заключению, сроком в три года и ограничению в магии на этот же срок. Также, им был выписан внушительный штраф, но учитывая финансовое состояние Малфоев; накопленное годами, особо по их бюджету это всё же не ударило. Жизнь аристократов норовила вернуться в более-менее привычное русло. Понятно было, что репутацию, заработанную годами, очистить будет непросто и удастся это нескоро, но семья пообещала друг другу, что они сделают всё возможное, чтобы жить счастливо. Сейчас же, сидя на подоконнике в своей спальне в Малфой-мэноре, Драко любовался домашним садом и думал о скором учебном годе. После войны, Макгонагалл, уже как директор Хогвартса, объявила, что в силу обстоятельств прошлого года, все желающие смогут повторно пройти курс обучения, который пропустили. Некоторые из выпускников всё же отказались и сдали ТРИТОНы экстерном, но большая часть всё же проявила желание вернуться в стены родного замка и спокойно отучиться в выпускной год. На том, чтобы Малфой поехал в школу, настояли родители, хотя сам юноша не сильно возражал. То, что происходило в школе в прошлом году, было очень далеко от учёбы, посему, экзамены он бы точно не сдал. К тому же, он был не прочь вновь повидать друзей, посетить уроки и возможно, даже, увидеться с Поттером. Кстати, о Поттере. Драко невольно усмехнулся при воспоминании о гриффиндорце. Он снова мыслями вернулся в тот день, когда видел его в последний раз. Это было ещё на суде. После защиты Поттером его семьи, Драко действительно хотел искренне поблагодарить его. Как бы он себя показушно не вёл, но слизеринец давно не ненавидел гриффиндорца. Парень точно не помнил, когда именно это началось, но он перестал воспринимать Поттера как врага или объект для насмешек. Возможно, это случилось в тот переломный момент, когда Поттера и его дружков приволокли в мэнор для опознания, и аристократ просто не мог допустить даже и мысли, чтобы сдать их. А возможно и раньше. Драко не был уверен наверняка. Но он точно знал, что его отношение к неугомонному Мальчику-который-выжил, поменялось в лучшую сторону. Малфою так толком и не удалось поблагодарить того за помощь. Сразу после вынесения приговора, на Героя накинулись репортёры с расспросами о том, что же послужило причиной для его свидетельства в пользу Малфоев в суде. Драко усмехнулся, вспоминая выражение неловкости и мольбы о помощи на лице гриффиндорца в тот момент. Да, публичная жизнь это явно не для него. Поэтому, слизеринцу лишь оставалось просто наблюдать за жалкими попытками растерянного Поттера отбиться от журналистов. За своим занятием, Драко даже не сразу понял, что гриффиндорец заметил его взгляд. Опешив поначалу, Драко уже думал отвести глаза, но в последний момент взял себя в руки. Он еле заметно улыбнулся гриффиндорцу и слегка наклонил голову, прикрывая глаза, пытаясь хоть так сказать Поттеру спасибо. Тот, увидев такую несвойственную Малфою улыбку, нахмурил брови в удивлении, но спустя пару мгновений, тепло улыбнулся в ответ. Он принял благодарность и, видимо, в тот момент, сам того не подозревая, Драко отметил для себя, что это начало. Начало их новых отношений, которые принесут для них обоих даже больше, чем те могут себе представить. Малфой знал, что предстоящий учебный год не будет лёгким. Он понимал, что его ожидает много гневных взглядов, осуждений и попыток мести от тех, кто потерял близких на войне. Но он должен был пройти через это. Он должен был поплатиться за те ошибки, что сотворил в прошлом любой ценой. Возможно со временем боль от утрат утихнет, а вместе с ней и желание мстить. Но до тех пор: Драко должен будет стойко терпеть всё, что для него приготовила судьба и, несмотря ни на что, идти дальше с высоко поднятой головой. Иначе он не вправе называть себя истинным Малфоем.

***

Казалось бы, что после финальной битвы все переживания должны были завершиться как страшный сон. Но не для Гарри Поттера. Парню наоборот думалось, что чем больше проходит времени, тем глубже он погружается в пучину отчаяния и грусти. Он, конечно, был несомненно рад, что война была окончена, но цена которую все заплатили за это, была слишком высока. Тогда в замке, после битвы, прогуливаясь по полуразрушенным коридорам, он смотрел на трупы тех отважных, что отдали свои жизни ради светлого будущего и понимал, что никогда не сможет сполна выразить им всем свою благодарность и уважение. Гриффиндорец вот уже несколько месяцев просыпался в холодном поту от кошмаров. Он постоянно слышал крики боли и всхлипы немощности от родных, павших в этой войне, видел смерть близких вновь и вновь, и проживал все это как будто впервые. Невыносимо хотелось забыться хоть на миг и вдохнуть спокойно полной грудью. Почувствовать тепло родного человека рядом, ощутить его успокаивающие объятия и услышать такие желанные слова о том, что всё позади. Джинни, к сожалению, не смогла стать этим человеком. Хотя она и была омегой, да и просто прекрасной девушкой, все же, после пробуждения альфы Гарри, он понял: что Джинни — не та. Связь между истинными, к которой предполагало чистокровное происхождение Поттера, должна была связать тело и душу предназначенных друг другу. Возможно не сразу, но Поттер ожидал, что встретив свою пару, он поймёт — что это судьба. С Джинни они были давно, и такого рода привязанности друг к другу не чувствовали никогда. К тому же, практически после дня рождения его бывшей девушки, она нашла своего истинного. Им оказался Дин Томас. Впрочем, ничего удивительного. Их всегда тянуло друг к другу, даже после разрыва. В общем Гарри оставалось только порадоваться за теперь уже подругу и отпустить свои несбывшиеся мечты о совместном безоблачном будущем. Хотя, с другой стороны, это был как второй шанс для юноши найти своё счастье. Можно даже сказать, что он предвкушал свою учёбу на восьмом курсе. И это было не только из-за возможности встретить свою пару. Поттер банально хотел почувствовать себя хоть один раз обычным школьником, со свойственными им проблемами в этом возрасте. Спокойно провести учебный год, как и все его ровесники. Он хотел как и все: любить свою вторую половинку, смеяться с друзьями, ревновать, переживать за оценки, готовиться к экзаменам и просто наслаждаться моментом. Поттер надеялся, что вся эта школьная суета сможет отвлечь его от пережитков прошлого и вдохнёт в него жизнь заново. Гарри устал и просто желал отпустить боль войны и наслаждаться жизнью здесь и сейчас. Вот почему он последние недели перед учёбой, так яро помогал восстанавливать школу. Многие из здешних добровольцев приходили сюда, чтобы отвлечь себя от переживаний из-за потерь и судов. После войны все стали равны. Гарри нравилось, что даже не смотря на собственную боль, ученики и их близкие пытались помогать другим. Даже слизеринцы постоянно пытались как-то помочь или сделать что-нибудь полезное. Конечно, поначалу к ним относились злобно и очень настороженно, но со временем, осознав что в большинстве своём слизеринцы тоже потеряли немало из-за войны от них отстали. Люди были слишком выжаты к тому моменту собственными утратами, чтобы задирать кого-то и начинать никому не нужные ссоры. Все тихо работали сообща и пытались собрать по кусочкам свой прошлый мир, который был ещё до битв заново. Гарри стоял под тенью деревьев во внутреннем дворе и наблюдал за последними, завершающими работами над ремонтом Хогвартса. Он вспоминал свои прошлые года учёбы в этом замке и понимал, что уже ничего не будет так как раньше. Даже их перепалки с Малфоем уже не казались такими страшными. Он не был до конца уверен, что и в этом году их можно будет избежать, все же они абсолютно противоположные люди по своей натуре, но это не омрачало его настроения. Даже наоборот, какое-то непонятное тепло растекалось по телу, от мысли, что гриффиндорец ещё может пару раз надрать зад Малфою в словесном батле. Только отныне они не будут наполнены злобой или ненавистью. Нет, это будет что-то новое. Наверное, даже, осмелился он подумать, что-то в приятельском тоне. Гарри был в этом уверен, потому что тот Малфой, которого он встретил на суде, уже не был прежним. Тот Малфой, которого он знал, не мог так легко улыбаться и благодарить его за спасение. Да и сомневался гриффиндорец, что после всего пережитого Драко сможет ещё таить те детские обиды и задиры, что сопровождали его раньше. Новый Малфой, возможно, не стал ещё добрым и отзывчивым, не полюбил маглов и нищих, но уж точно их не презирал. Конечно, всё его засранство в один миг испариться не могло, но Поттер, к собственному удивлению, пообещал себе, что сделает всё возможное, чтобы хотя бы узнать слизеринца получше, и возможно даже, чуточку подружиться. Ещё раз взглянув на замок, Гарри тепло улыбнулся и аппарировал домой, с мыслями о новом учебном году. Да, восьмой курс определённо обещал принести что-то новое в его жизнь.