Дневник с одной страницей

Снился странный сон, в котором я сидела на старых скрипучих качелях во дворе дома, в котором жила в детстве. Была ночь, совсем тихо, в доме нигде даже не горел свет. Я как будто осталась одна в целом мире. Так хорошо. Никуда не нужно, и дел никаких не было. Просто сидела и качалась, и ветерок такой приятный. С силой оттолкнулась от земли и взмыла высоко в небо. И всё исчезло. И качели, и тёмный дом, и ветер. Теперь я точно осталась совсем одна. И начала падать вниз, но страшно не было. Было даже интересно, что ждёт меня там, в самом конце. Но конца не было, я летела и летела, пока не открыла глаза и не поняла, что нахожусь у себя в спальне. Было жарко, поэтому скинула одеяло и ждала, когда отойду ото сна. Часы на телефоне показывали половину четвёртого утра. В конце концов поднялась и прошла на кухню, по пути захватив тетрадь, лежавшую в моём ящике комода. В самом низу под кучей одежды. Заварила пакетированный чай и села около окна. На улице было совсем темно, свет нигде не горел. Ну конечно, в это время все спят, кроме тех, кому в очередной раз снятся кошмары. И по странному стечению обстоятельств они началась, когда Мариям отдала мне эту тетрадь. Она нашла её, разбирая антресоль со всяким барахлом в родительской квартире. И сколько лет там никто не убирался, если удалось найти дневник, которому… сколько вообще ему нет? Десять? Нет, больше. Двенадцать? Мне тогда было немного за двадцать. Значит дофига ему уже лет. А Мариам было интересно, что за «день в конце лета», я соврала, что уже и не помню. Но всё я прекрасно помнила. Вообще, может этот дневник всё же нужно было выкинуть? Избавиться как от ненужного мусора, но воспоминания всё же не позволяли это сделать. Даже захотелось ещё немного в нём написать. «День, когда я познакомилась с Владой.» А что дальше делать? Всё же так и не научилась вести дневники. Что ещё сюда можно записать? Пересказывать всю историю было лень, да и зачем? Я её всё же вряд ли забуду, а чтобы кто-то нашёл дневник и всё узнал — никогда и ни за что. Такому я не могла позволить случиться. — Влада, — тихо позвала. Интересно, как она там. Всё ли с ней хорошо, как вообще у неё дела. Я бы не сказала, что скучаю по ней, уже отучила себя жить мыслями о ней и разучилась всё время тосковать по ней. Искать её в песнях, вещах, местах. Постаралась вычеркнуть её из жизни, чтобы, как минимум, самой не страдать. Мы общались те полгода, что я жила у неё в квартире и пока разводилась. А потом всё же удалось снять своё жильё, и общение на этом как-то само прекратилось. Нашла ли Влада себе кого-нибудь? Я не знала, но надеялась, что да. А мы, после всего того, что было, стали просто «дальними родственницами». В последний раз мы виделись несколько лет назад, она сама предложила. А я что? Всё же хотела с ней встретиться, поэтому сразу же согласилась. И вообще что такого в том, что родственницы иногда, очень редко, но общаются? Мы встретились в кафе в центре города, а потом пошли гулять в парк. Прям как раньше, когда мы ещё были студентками, такими беззаботными и свободными. Тогда казалось, что я в плену. Универ, домашние дела, куча обязанностей и всё такое. Но разве после этого я стала более свободной? Сомневаюсь. Мы снова обсуждали всякие обычные вещи, в основном работу и немного родственников. А о чём нам ещё говорить? Но всё равно было хорошо, так спокойно. Так как с Владой я ни с кем себя никогда не чувствовала. Ты как будто в коробочке, которая находится где-то далеко от всего мира. Или это сама коробка прячет тебя ото всех. Тут так тихо и безопасно, никто не обидит, и ты можешь быть собой. Ничего не скрывать, смеяться, если хочется, или наоборот рыдать навзрыд. И Влада всегда со мной тут, всегда рядом. Может и не такая, какой она стала сейчас, а лишь та из воспоминаний. Но она помогает, как минимум тем, что где-то существует. Но я всё равно старалась не слишком часто забираться в эту коробку, сколоченную из моих фантазий, возвращалась сюда только тогда, когда не было сил выдерживать реальный мир. Тут Влада со мной, она обнимает, поддерживает и успокаивает так, как умеет только она. — Знаешь, мне кое-что интересно, — я много об этом думала, но спросить было не у кого. — А тётя Женя знала? Мы шли вдоль озера и смотрели на медленно плывущих уток. Наверное им хорошо живётся, никуда не нужно, дел и обязанностей никаких нет, просто живут. Их тут и кормят, и вода вроде бы чистая, ещё и домики какие-то поставили. Что ещё нужно для счастья? — Про что? — неужели Влада серьёзно не понимала? — Ну, про нас? — я не знала, как это назвать. — Ну… Ты же понимаешь? — Да, — Влада усмехнулась. — Думаю она догадывалась, сложно вообще-то было не догадаться. И она рассказала о том, как отреагировала на новость о моей свадьбе. Сначала она злилась, но это было в одиночестве. Потом стало обидно, это по пути к родителям. А потом она рыдала на плече у мамы и никак не могла успокоиться. Не понимала, как всё так быстро получилось, и почему я оставила её одну. — Хотя я тоже тебя оттолкнула, — она тяжело вздохнула. — Но это мы уже давно обсудили. Так вот, думаю, сложно было не догадаться, что ты для меня больше чем просто подруга, или родственница. Была. Ещё Влада столько лет отказывалась со мной вообще как-либо пересекаться, а когда речь заходила про Майю и Ильяса, её лицо резко менялось. Она вообще ничего не хотела про них слышать. А потом мы встретились, и снова всё время стали проводить вместе. А когда она посреди ночи в слезах позвонила родителям и попросила их меня срочно забрать, а потом и вовсе сама примчалась чуть ли не с другого конца страны, всё стало ясно. И тем более, тётя Женя слышала, как мы прощались. Но, несмотря на всё это, она продолжала хорошо ко мне относиться. Моя бы мама так не смогла. Хотя тётя Женя вообще мне очень помогла. Думаю, без неё я бы могла родить ещё одного ребёнка от Ильяса, чем он мне и угрожал. Хорошо, что она дала мне те таблетки, про существование которых я в то время даже не знала. Если бы тогда я забеременела, то не думаю, что смогла бы развестись. И страшно представить, во что бы превратились наши с Маей жизни. — А ты сейчас с кем-то встречаешься? — хотелось знать, что Влада счастлива, но почему-то было страшно услышать, что у неё есть любимый человек. Это так эгоистично. Неужели я хочу, чтобы она всю жизнь любила только меня, а сама при этом никак не отвечала бы на её чувства. Отказываться от всех её предложений, ссылаясь на что угодно, главное не признаваться, что боюсь быть с ней. Что не знаю, как быть с ней. Что не могу представить нас как семью. И вообще меня до сих пор иногда волнует, что скажут другие. — Ну так, — она ушла от ответа. — Что-то типа того. И это всё? Неужели она несчастна и одинока? Уж лучше бы я всё же услышала, что у неё есть любимая женщина, они живут втроём с котом, вместе готовят завтраки, а по вечерам смотрят глупые комедии. — Блин, понимаешь, мне и так хорошо, правда, — надеюсь она не врала. — А у тебя что? Слышала, ты с кем-то встречаешься. — Вообще-то мы не так давно расписались, но свадьбы не было, — всё же пришлось признаться. — И как это твои родители разрешили? — Влада удивилась. — В тот-то и дело, что никак не разрешили, — я усмехнулась. — Он не казах, а я уже старая и разведённая. Не спрашивай, я сама их не понимаю. А ещё я умолчала, что моего мужа зовут Влад, совпадение, от которого мне до сих пор иногда смешно становится. Но чего только в жизни не бывает. — Ну знаешь, он хотя бы не девушка, — не знаю почему, но я засмеялась от этой глупой шутки. Мы прошли вглубь парка и устроились на скамейке. Тут мало кто ходил, а я не понимала почему. Хорошее же место. Хотя в этом его и прелесть, что можно спрятаться подальше от людей и остаться наедине. Как в моей коробочке. Наверное мне всё же хотелось податься к Владе, обнять её. Я всё же скучала, хотя и не хотелось этого признавать. Да, я любила своего мужа, он не Ильяс, в конце концов, и не хотела ему изменять. Но Влада… это Влада, этим всё сказано. Но я сдержалась, и мы просто сидели среди деревьев и молчали, наслаждаясь природой в центре города. Я не помню, как мы тогда попрощались, почему-то именно этот момент стёрся из моей памяти. Помню только, как ехала домой, без всяких слёз и грустных песен, почему-то была уверена, что когда-нибудь мы ещё обязательно встретимся, в конце-то концов, мы же «родственницы». Но тогда я так и не смогла признаться, что беременна. Не знаю почему, но именно это сообщать было тяжелее всего. Но Влада и так рано или поздно узнала бы. Посмотрела на свой дневник. Всё же, оказывается, я успела многое забыть. Сколько лет-то прошло, и глупо было надеяться лишь на свою память. Но может легче отпустить становится именно тогда, когда начинаешь забывать? Так что хорошо, что в этом дневнике всего одна страница. Мне достаточно помнить лишь то, что Влада была, и мне было с ней хорошо. Да Влада и сейчас есть, просто где-то далеко и не со мной. Надеюсь, что счастлива, с кем-то. Или одна, если ей так лучше. И надеюсь, что она меня больше не любит, и ей вообще нет до меня дела. Забыла. И дневника у неё нет, и эту нашу глупую историю она нигде не хранит. Допила чай, вымыла кружку и поставила её на сушилку. Ого, уже пятый час, как быстро летит время, а я ведь просто немного посидела. Забрала этот старый дневник и положила его на место в комод. Пускай так и лежит пустой, всего с одной страницей. Не знаю, зачем он мне вообще нужен, но пускай будет. Вдруг однажды я вообще забуду, что когда-то была такая Влада, а так прочитаю и вспомню. А нужно ли мне это? Наверное всё же да. Укрылась одеялом и закрыла глаза. Вот бы успеть выспаться до того, как прозвенит будильник. И лишь бы больше не снились сны, что я в мире, из которого все исчезли. В этой коробке, с наглухо закрытой крышкой, всё же страшно, а не комфортно. Может потому что никто меня там больше не обнимает?