***
Весенняя ночь в Асгарде душистая, теплая, напоенная ожиданием грядущего дня. Локи слышит, кажется, каждый редкий шорох спящего дворца. Дуновение ветра за окнами. Шелест листьев в саду. Локи ворочается в постели, не в силах заснуть, и смотрит в потолок. Локи асгардские весенние ночи терпеть не может – теплые, удушливо сладкие, вязкие как мед. Раздраженный, он одевается и выходит в сад. Тот словно спит; кроны деревьев – мягкие чернильные тени, за пределами покоев ночь тихая, полная прозрачной синевы и свежести. Локи замирает и дышит свободнее. Поступь Сары – по-лисьи хитрая, осторожная, но Локи натыкается на нее внезапно, едва успев перехватить руку с кинжалом, метнувшуюся в его сторону. Сара моргает и прячет оружие. — Почему ты здесь? Почему не спишь? Сара пожимает плечами. — В Асгарде ночи теплее. — А на Севере? — Там ночь надо было пережить. Она пытается привыкнуть к переменам. Локи знает. Видит это в метаниях ее разума, гонящего ее прочь из постели в ночную прохладу. Заставляющего принять этот чужой дом. — Там тебе было лучше? Сара смотрит на него в ответ. — Нет. Но, кажется, отсюда я уже не уйду. Локи наблюдает, как от ветра выбившиеся пряди ее волос падают на лицо, лаская скулы. Встретить ее ночью в саду Фригги странно, нелепо, волнующе. Шар света мягко ложится Саре на плечо – Локи сплетает чары. Чтобы в следующую секунду протянуть руку и заправить рыжую прядь, скользнув пальцами по тонкой коже за аккуратным ухом. И замереть от нежности и смятения. И выдохнуть наконец: — Иди. Не блуждай по темноте. — Я могу передвигаться в темноте. Голос Локи – шепот: — В моей – нет. И вдруг Сара улыбается. — Даже в твоей.***
Локи не нравились пиры в честь чужеземных королев. Но праздник в честь будущей супруги брата – другое дело. И Локи приходит в Гладсхейм, полный огня и золота, звона кубков и смеха асов (все чествуют прекрасную Фрейю), чтобы поприветствовать будущую невестку вместе с матерью. Царица в золотом одеянии, с высокой прической, неизменно светлая и величественная, готова принять в объятия всех своих детей. Локи не мог не прийти на праздник, на котором правит Фригга. Он говорил себе, что пришел только ради матери. Только чтобы поприветствовать Ледяную Королеву. Чтобы соблюсти этикет. Вызвать зависть и восхищение. Точно не чтобы опять заметить ее. Но Сара расположилась недалеко от Фрейи и Тора – полусидит на мягкой софе и нарезает апельсин, взятый с блюда. Сара впервые облачена во что-то вроде платья: текучая ткань мягкими складками укрывает ноги. Рыжие пряди падают на лицо, змеятся по шее и плечам, и вся ее поза расслаблена и гармонична. Локи понимает внезапно, как Сара идеально вписывается в эту праздничную обстановку – золото и огонь, эль, звон кубков, и это неправильно. То, как Сара поднимает глаза, держа апельсиновую дольку в оранжевой кожуре, и смотрит на Локи через весь зал. То, как ее взгляд прикипает к нему – внимательно, изучающе. Маняще. Сара улыбается ему, легко и лукаво. Словно сирена. Отворачивается и ест свой суртуров апельсин. Локи отпускает невидимая натянутая нить.***
Когда поздним вечером Локи встречает Сару на его террасе, то понимает, что это уже не череда совпадений, а привычка. Искать ее. Сара умостилась на кушетке с ногами, слегка согнув одну – в ткани юбки открыта линия колена и немного бедро. Взгляд Сары устремлён в сад, и она будто не замечает, как Локи оказывается рядом. Но он знает, что это не так. Он садится близко, Сара смотрит на него задумчиво. В глазах зелёная стынь, и среди весны вокруг это так чужеродно. И слова вылетают сами собой: — Хорошо, что ты больше не уйдешь. — Почему? Для той, кто живёт на обломках лжи, Сара справляется вполне успешно. Локи делает это снова, прежде чем успевает подумать. Заправляет ее мягкие рыжие волосы за ухо. Волнение Сары ощущается, кажется, кончиками пальцев. — Потому что останешься здесь. Со мной. Очень остроумно. Но в следующую секунду красноречие оставляет его вовсе – горло сводит немотой. В следующую секунду Локи, кажется, умирает. Потому что Сара смеётся. Отшатывается от него, роняет лицо в ладони и смеётся, так заливисто и заразительно, искренне и красиво, что Локи уносит. Сара оживает с этой улыбкой, искрится, и это бросает Локи прямо в зелёные глаза-плошки, заставляя рвануться и накрыть ее губы своими. Рот Сары горячий, раскрытый до хруста, их поцелуй – поцелуй-укус, поцелуй-ожог, ярость и хаос; Локи плавится окончательно, когда ее дыхание сбивается, и обвивает ладонью тугую шею под покрывалом волос, притягивая Сару ближе. Чтобы обжечь поцелуем подбородок. Линию челюсти. Горло – трепещущее и оттаивающее под губами. Немота рушится стоном. И это заставляет Локи обхватить Сару руками и сжать сильнее, почти впечатав в собственное тело. Чтобы не отпустить за край, на котором она была все это время. Чтобы удержать. И Сара отвечает тем же, нырнув ладонями за высокий ворот и обжигая его кожу, – Локи горит. Летит вслед за лаской ее рук и губ. Сара льнет к нему, почти обнимая ногами, и сердце бьётся исступлённо и сладко. Она дрожит. Её дыхание неверное, переходящее в новый стон от движения пальцев Локи, и ликование лижет ребра полыхающим пламенем. Сара кусает его в шею, касается языком, это кажется сумасшествием. Они оба тронулись этой замершей весенней ночью. Но Сара манит Локи, как блуждающие огни, как костер, которым хочется согреться. Обжечься. Расплавиться. Но ее запах – дым и осенние листья – окутывает с головой. Но Сара растрёпанная, тёплая и живая. И ее так хочется забрать себе, запечатав мягкую улыбку поцелуем в уголок ее губ. Медовая весна вокруг больше не гонит их прочь.