Чай с мелиссой

"Салата-дула лабада-дула, бибиди-бобиди-бум..!" напевала я, перекладывая свои вещи с места на место. Моё опоздание было замечено сэром Герди и поэтому мне пришлось выучить все полнолуния на ближайшие пять лет. Это было максимально бессмысленное наказание, но оттого не менее сложное. Также, мне запретили на две недели выходить из дома. Поэтому я была заперта в четырёх стенах и куче перегородок. На третий день вынужденного безделья после того, как я рассказала эти полнолуния — и благополучно их забыла уже через час, — я решила вернуться к элементу огня, но прогресс за неделю был скудным, даже ничтожным, поэтому я отбросила это занятие. Попробовала почитать что-то из той груды книг, что выдал сэр Герди, но мне стало ещё грустнее, поэтому я стала выть разные песенки. По ночам я искала в родительских вещах презервативы. К началу августа всем надоело и тётушка Бесс подарила мне сову. Приметным были два белых, прям над глазами, и одно большое, как глаз, красное пятнышки, которые были узором перьев, на лбу. Поэтому она была названа Кагуей. То, что никто не понял, не моя проблема. Через час после привязки я накатала Рону жалобное письмо на два листа из тетрадки, вложила в специальную сумочку на ноге Кагуи и отправила её в Оттери-сент-Кэчпоул, Рональду Уизли лично в руки. И мне опять стало скучно. Я ходила второй день и мерзко завывала песенку из Золушки, делая всякую хрень. Взяла тот стакан, который плюётся, повертела и отложила его в кучу "Ха". О, а вот и шахматы, о которых я недавно вспоминала. Они были волшебными, сделанными из дерева и, кажется, отлично стебали мою семью. Сэр Герди и его жена Шелл Оукан были слонами, мои кузены и кузины были пешками, что было очень смешно. Патриция была ферзём, дядюшка Элдор и первая жена сэра Герди, Фелиси, были Ладьями, а на конями были дядюшки Нептоны. Что, кстати хорошо подметили, потому что их лица действительно напоминали лошадиные морды. А я была королём. Не знаю, какой смысл в это вкладывал дедушка Патрик, но я прослезилась. Ну, знаете, там, где танцуют листья, горит огонь... Окей, их я тоже положила в кучу "Хэ". Раздумывая над тем, стоит ли брать некоторые из книг сэра Герди, я услышала визг Кагуи. Неужели Рон ответил? Я перебежала по кровати до окна и резко распахнула створки окна. Кагуя недовольно отлетела и едва царапнула мою руку. Затащив её в дом и усадив на плечо, которое я предварительно обмотала простынёю, я пошла на кухню. Именно там меня и застал отец, одетую в розовую пижаму со звёздочками, обмотанной левой рукой и тащимой за мной простынёй. Я кормила Кагую мясом, которое я подворовывала у тянущей свои уши Тутти. Отец закатил глаза и сообщил, что моё наказание окончено. От радости я запрыгала, хлопая в ладоши. В порыве чувств даже чмокнула отца в щёку, чего раньше никогда не делала. Схватила письмо Рона и убежала на улицу. Простыня осталась на кухне. Почерк Рона не был дерьмовым. Да, он прыгал вверх-вниз и всё время менял свой наклон, но написано было без ошибок. Наверное, это оттого, что написал маггловской шариковой ручкой. Я купила себе таких десяток и ему две отдала. Он писал, как над ним ехидствовали братцы Фред и Джордж ("... если увидишь двух длинных рыжих пацанов с дебильными лицами которые говорят друг за другом — пинай их по яйцам и беги! Эти два придурка могут заставить сожрать что-нибудь, отчего ты облысеешь, если не хуже!"), что он успел завести подружку раньше всех ( "... Я смог подбросить им червей и гнома в кровать... ночью...") и не хочет с ними поделиться. Описал как выглядит их дом ("Я часто думаю, что бабушка не давала отцу наиграться в кубики..."), сад и соседей. Потом по мелочам описал братьев, едва задел Джинни ("я понятия не имею, что ей нравится кроме Гарри Поттера. Но когда я пытаюсь с ней поговорить, мило!, в меня летит сборник сказок Бидля и вопль, зачем я тут!?"). Также Рон спросил, может ли он поделиться информацией о палочке с Перси, потому что он самый вменяемый в их безумном доме. В конце он спрашивал, как у меня дела и как зовут сову. Она ему, кстати понравилась, в отличие от крысы, которую ему подарили. Хотя он всё равно будет за ним следить и не понимает юмора Перси называть самца Коростой. В постскриптуме он добавил:"это была идея отца. Я переименовал его в Скабберса". Я была счастлива и побежала в комнату сочинять письмо. Если вкратце, то до конца августа дни так и шли. Я занималась разной хуйнёй, потом приходил дедушка Патрик или сэр Герди, чтобы проштудировать мои знания. Потом я полчасика ныла всем подряд обо всём, пока мне не надоедало их общество. Я могла просто остановиться посреди монолога, повернуться и уйти в сад. Очень часто за этим следовал вздох облегчения. Дважды в неделю я писала Рону и также дважды он. О, забыла. Позор какой. В десятых числах августа я ездила в гости к дядюшке Элдору. Он, кстати, старший брат отца, но ему было в падлу брать на себя обязанности, поэтому он женился по любви на девушке-наследнице рода Берди. Меня это особо не интересовало. Ведь тётушка Катрин была святой женщиной и искренне любила дядюшку Элдора. Когда мы с Симоном, их старшим сыном, прибыли к ним домой камином меня чуть не задушила Гретхем. Она наплевала на Хогвартс, и дядя смог приставить её ученицей к какому-то мастеру-живописцу. На сколько я поняла из её восторженных звуков, она сможет создавать картины, на которые смогут переходить портреты. Это не самая привлекательная профессия в маг мире, но глядя на то, как Гретхем сияет, вся семья будет готова помочь ей, если у неё будет глубокая срань с деньгами. Вечером двенадцатого августа мы с девочками сидели на веранде их домика и пили чай, когда на стол грациозно присела Кагуя. Матильда, решившая стать, как и отец ветеринаром, счастливо взвизгнула, увидев мою красавицу. Симон, высоченная шпала почти девятнадцати лет, тварина ехидная, заметил, что к лапке прикреплено письмо и успел схватить его раньше меня. Ещё и дразнить начал! Ну почему все вокруг такие высокие? Я прыгала, пытаясь достать письмо у этого ветеринара недоделанного, но он только делал шаг вправо и рожу корчил. Я, дико покрасневшая от смущения, просто вызвала Тутти и попросила забрать письмо. Симон и Матильда стали только ещё больше меня подкалывать, пока не отвлеклись на столь же смущённую Гретти, и оба заржали не хуже тяговых пегасов. Мы с Гретхем сбежали от этих придурков к тётушке Кэт. Ночью, после того как эти полудурочные подростки, сквозь смех, извинились и мы все легли спать, я возмущённо думала о том, как странно распределились гены в нашей семье. Вот у дядюшек Элдора и Жака есть очень милые ямочки, когда они улыбаются, и эти ямочки передались только Гретхем; а у моего отца и тёти Эйприл нету этих ямочек, но и у близнецов и у Аби они есть! Или глаза. У прадедушки Гарта они были голубыми, а у его жены Бетти чёрными, но чёрные глаза передались только дедушке Льюису и его внучатому племяннику Патрику Брауну младшему. У всех остальных в семье от прабабушки Бетти есть толстый, крепкий волос и просто бешеные кудри. У тётушки Бесс и всех в семье Оукан есть такие "орлиные" носы, чего Джудит, внучка тётушки Бесс, смущается. А вот мой дедушка Томас был не только голубоглазым, так ещё и жгучим брюнетом, пойдя в этом в свою мать. Поэтому те, кто произошёл от него поголовно темноволосы и голубоглазы. Хотя у меня самые светлые волосы, но это из-за того, что у моей мамы в семье все были светловолосы. Зато у меня самые близкие по цвету глаза из всех к прадедушке Гарту. Серо-голубые. Утром, когда только дядюшка Элдор встал, а все остальные спали я в тихую прочитала письмо Рона, где он писал, как тренируется с обеими палочками и о Перси, я написала недлинное ответное письмо и чуть ли не выпихнула Кагую из дома. Потом, через три дня, меня вернули домой и буквально на следующую ночь я нашла родительские презервативы и аккуратненько их все проколола. До конца августа больше ничего примечательного не было и я вернулась в свою колею нытья, перемежая его с моими своеобразными тренировками в покорении стихий. Последнее шло, кстати, скорее никак, чем хорошо. Я застопорилась и абсолютно не понимала, что собственно делать дальше, чтобы как-то развиваться в этом направлении. Огонь меня пугал, поэтому с ним всё очень хреново. Связь? Я умерла от огня. Поэтому когда у меня случайно получилось покрыть ладонь огнём, холодным, я чуть не обделалась, а потом как истеричка била ладонью о землю и некрасиво рыдала. Потом, очень не скоро потом, я вернусь к огню. Лучше всего я шла с водой. Если рядом водоём, то всё было лучше чем прекрасно. Получалось делать пресловутого осьминога и на несколько секунд менять агрегатное состояние воды, прежде чем перевозбуждённая этим, теряла контроль. И падала задницей в грязь. С воздухом мы были на Вы, хотя и куда лучше, чем с огнём. Тут проблема была в том, что я просто не понимала, есть ли какой-либо эффект от того что я делаю или нет. Вроде есть ветерок, а понять не получается. С землёй всё шло ровно. Если говорить эмоционально, то ХРЕНАК, ХРЕНАК И ЙООБА и нету больше яблони. Было стыдно, но Тутти меня спасла. В предпоследний день августа мама решила созвать всех родственников, до кого смогла дотянуться. Сорок человек, не считая меня, отца и саму маму. *** Первыми прибыли дядюшка Жак и дядюшка Элдор с семьёй. Симона, наполовину лысого, заставили помогать с обустройством сада, ведь он совершеннолетний. Он безбожно ныл, пока мы с Гретхем язвительно улыбались. Дядя Жак приставал к отцу и ныл. Мой любимый дядя и тот, на кого я равняюсь. Он просто сбежал, не захотев брать ответственность и теперь путешествует по всему миру. И именно по этому сэр Герди, прибывшей со всеми Оуканами и тётушкой Бесс, первым делом ударил его в нос, а потом с каменным лицом достал платочек и вытер кровь со своего кулака. Тётя Дебра только фыркнула и вылечила своему дяде нос, так как и его жена Шелл и его сестра Бесс отказались это делать. Беатрис потом ещё минут восемь выедала ему по этому поводу мозг, пока её любимая племянница Агата не дала ей сливовой наливки. Дэвис и Арианна смотрели на это с пустыми лицами. Зато выпавший из камина Патрик младший, отплевавшись от сажи, сразу подскочил к ним и стал сюсюкаться с двоюродной сестрёнкой, годовалой Дарьей Браун из Карлайла. К моменту как пришли Брану и семья тёти Эйприл Барну, мой мозг вскипел. Дамиан и Аруан, слава Мерлину, были заняты тем, чтобы Абигаль не затащила себе в рот моего Арчи. Всей условно детской гурьбой нас отправили гулять под присмотром Патрика младшего и Симона. Вообще, было весело. Мы бесились и отнимали у Симона его палочку, чтобы наколдовать какую-нибудь хрень. А потом мы узнали, что Джудит купили колдокамеру и мы растратили почти всю плёнку снимая всё и всех. К семи вечера нас позвали на стейки и мы, жутко грязные, но невероятно весёлые, попеременно несерьёзно грызущиеся друг с другом с разбега прыгнули в бассейн, который, оказывается, возвели дедушка Патрик и бабуля Анна. Взрослые покачали на это головой, а дядюшки-близнецы Нептоны нас высушили. Но Дамиан, Аруан и Джудит решили, что еда это конечно хорошо, но бассейн долго пустовать не будет и решили плавать до самой темноты. А когда прям стемнело Арианна устроила нам звёздное выступление. Никогда не знала, что она настолько увлечена звёздами. Тридцать первое августа было таким же как и всегда, правда мама сходила в Мунго и возможно, моя афера с проколотыми презервативами удалась. Теперь надо сказать Тутти, чтобы она выкинула все, что я проколола.