Тёмная вода

Теплый апрельский ветер ласкал лицо человека, стоявшего у открытого настежь окна. Его задумчивый взгляд был обращен в никуда - касания стихии, такой обманчиво-ласковой и коварной, перенесли темноволосого мужчину в воспоминания на несколько лет назад. "Небо было таким же в тот день… А сразу под ним простиралась синяя водная гладь - одинокая, равнодушная, бескрайняя и холодная…" Ханзо всегда влекло к воде. Он был очарован ею, она притягивала и страшила его. Своей силой, своим безмолвием. Чёрной пустотой, которая таилась в самых недрах ее глубин, полных чудовищных секретов и отнятых жизней. Он находил в ней успокоение - летом. Когда волны окрашивались желтым от света солнца, и ласково облизывали теплыми языками ступни мальчишки, не понимавшего к какой жизни готовит его отец. Он находил в ней своё отражение - сразу после, в сумеречный темноте и холодных отблесках синей равнодушной целины, когда у него и воды появилась общая тайна. Тайна похитителей душ. Он, как и море, отнимал чужие жизни. Он приходил к ней - прося спокойствия, исцеления. В молчаливой тишине Ханзо сливался со стихией, лишь на большой глубине ощущая это - холодные течения под ногами. Отсутствие опоры. Опасное, давящее чувство, накрывающее сознание как крышка саркофага. Он любил воду и ненавидел ее. В год своего двадцатилетия ему было нелегко. Слишком много убийств - Содзиро Шимада вычислил неверных, и убытки оказались так велики, что пришлось убить сразу нескольких членов той семьи. Позднее, обреченное раскаяние и страх в глазах мужчин. Отчаянные, дикие вопли загнанных зверей - женские голоса, воем и проклятиями оглашающие его дом. Боль, отчаяние и страх - в глазах детей… Он знал судьбу каждого из них; и в том не было ничего обнадеживающего. Маленькие девочки, практически переданные в сексуальное рабство для уплаты долга. Женщины, по той же причине в одночасье превратившиеся в бесправный скот. Кровь на его руках. Он уходил к ней каждый вечер - лишь вода, такая же мрачная и тёмная, как его душа, разделяла его одиночество. Она безмолвно принимала его в свои объятия, подобно любящей женщине или заботливой матери. Она бы не испугалась того, каким монстром стал двадцатилетний парень, не отвернулась бы от него. Она сама была черна, как ночь. Но однажды его одиночество было прервано. Тихий шорох за спиной и судорожный вздох застали обнаженного Ханзо врасплох, однако вбитые до автоматизма навыки заставили его молниеносно выхватить нож и подобраться к незнакомцу. Высокий, широкий, крепкий - очевидно, что это иностранец. Дуло большого раритетного револьвера уткнулось в его грудь аккурат над сердцем - одновременно с тем, как клинок Ханзо выжидательно застыл у чужого горла. Горящие глаза гайдзина уставились на него вплотную. Дьявольские глаза, отражавшие то же, что струилось в отравленной крови Ханзо, однако проявляло себя иначе. Незнакомец рассмеялся; раскатистый, грудной звук огласил тихую пристань, вспарывая реальность, разбивая скорлупу ледяного могущества тёмной воды, заполняя все вокруг сухостью и песком раскаленных пустынь.       - Эй-эй, парень, полегче - с улыбкой ответил хозяин револьвера, убирая оружие от обнаженной груди Ханзо.       - Я всего лишь хотел отдохнуть, а оказалось, что об этом местечке я знаю не один - продолжил гайдзин, глядя на покрывающуюся мурашками кожу японца.       - Думаю, тебе стоит одеться, а после этого я буду рад, если ты составить мне компанию - парень подмигнул Ханзо, который ощущал сильное смущение теперь, когда адреналин схлынул, и он осознал, что стоит перед незнакомым человеком абсолютно голый.              Его звали Джесси. Уже потом он рассказал, что подсматривал за ним каждую ночь, затаив дыхание. Что мучительно ждал возвращения Ханзо.              Он не сказал лишь, что Ханзо стал для него темными водами, затянувшими его душу в свои глубины.              В его глазах было то же, что и у Ханзо. Человек без детства, ублюдок. Убийца. Выжженая дотла дьявольским огнём пустошь. Бескрайний каньон, приютивший десятки чужих потерянных душ. Вымотанный, иссушенный песчаным ветром.              С ним было легко. Он не боялся, не отворачивался. Он видел всю грязь, всю боль и ненависть - и при этом почти благоговел перед Ханзо.              Никогда на него не смотрели с таким обожанием.              С ним было больно - связанные руки, рассеченная бровь, массивная пряжка ремня, обвившегося вокруг шеи.              С ним было хорошо - мягкие движения внутри, ласковые тёплые руки, голос, струившийся нежностью. Глупые шутки.              Это было неправильно - грязные мотели, побеги из дому. Алкоголь, сигареты, кляп, веревки, следы на шее.              Это было прекрасно - ощущение жизни, бьющей белой ослепительной искрой из каждой клетки тела. Полное принятие в чужих глазах. Дыхание полной грудью. Поцелуи до удушья.              Он хотел бы остаться с ним, бросить все и отправиться следом за этим человеком, похожим на ветер пустыни. Но он не мог оставить клан, не мог подвести свою семью.              Мы в ответе за тех, кого приручили. Он держит ответ перед теми, кто дал ему жизнь.              Сегодня он снова отправится на побережье. Тёмная вода окутает тело, сомкнется над головой, ненадолго позволяя вспомнить.              Дешёвый мотель. Чужая горячая ладонь на шее. Стальная хватка, толчки внутри, ослепительная вспышка оргазма и удушье.