***
*Лето подходило к концу*
В школе Черритон ученики обязаны в течении летних каникул две недели посещать занятия. Их можно провести дома с семьёй, или же остаться в общежитии. Вильям лежал на своей койке и листал фоточки в рёвтере. Скука мучила парня не первый день, а прогулка на улице уже не доставляла радости, как раньше. К тому же, в это время суток было слишком жарко. Казалось этот день уже не спасти. В комнату зашёл Джек: — Привет, Вильям. Снова без дела сидишь? — Ох, такая скукатище… Вот так всегда: как есть свободное время, не знаю чем себя занять. А как твой день? — Вернулся с занятия по плаванью. Оно так бодрит! Купаться в такую жару одно удовольствие. — Здорово, а где Легоси? — поинтересовался Вильям. — Сказал что подойдёт позже. — Ясно. Дабы как-то себя развлечь, человек взял рядом лежащий теннисный мячик и начал бросать его в стену. Тот, в свою очередь, с характерным звуком отскакивал и приземлялся парню в руку. Так продолжалось какое-то время, пока приятель не словил на себе завороженный взгляд лабрадора. — Ты чего так смотришь? — Вильям прекратил своё маленькое развлечение и с удивлением зыркал на соседа. Присмотревшись, он заметил, что зрачки Джека маниакально преследуют салатовый шарик. Хвост псового непринужденно начал вилять, глаза широко открылись, а лицо напряглось. Парень тихо захихикал: — Ты хочешь чтобы я его бросил, да? — Джек, еле сдерживая восторг, молча кивнул. Дыхание зверя участилось, а в тишине слышались тяжёлые глотки. Вильям получал удовольствия изнуряя своего друга, но долго томить его не стал и сделал долгожданный бросок. Лабрадор словно сорвался с цепи. Сметая всё на своем пути, он пытался словить маленький шарик, но тот лишь отскакивал и продолжал прыгать по комнате. «Кажется я его слишком сильно запульнул», — подумал парнишка. Наконец, игрушка оказалась в пасти Джека. Он стремительно рванулся к Вильяму, чтобы отдать добытый трофей. Сидя перед кроватью, в глазах читалось «пожалуйста, хочу ещё!». Хвост лабрадора так вилял, что казалось, сейчас оторвётся. — Хороший мальчик, — парень почесал дружка за ушком, от чего тот уронил мячик. Зверёк высунул язык и невольно постукивал лапкой. Спустя секунду он отдёрнулся и вскрикнул: — Не делай так! — щёчки пёсика покрылись лёгким румянцем. — Но тебе же нравится, — ехидно усмехнулся человек. — И что, нельзя со мной вот так. — А как тогда можно? — Вильям расхохотался, а Джек поджал хвост и грустно отвёл глаза. Заметив печаль на лице друга, парень спросил: — Ты чего? Мы же просто дурачимся. — Мне неловко… - тихо ответил Джек. Голос нервно дрожал, а хвостик поник. Юнец встал с кровати и подошёл к лабрадору. Положив руку на его плечо, он уточнил: — Ну, мы же друзья? — Друзья… — выдохнул Джек. Когда псовые играют в компании себе подобных, им не стыдно проявлять внутреннюю натуру. Они могут позволить себе быть теми, кем являются и не стесняться друг друга. Но другое дело, если остальные видят эти потребности. Ведь по мере взросления инстинкты всё больше ассоциируются со стыдом и не одобряются обществом. Вильям и Джек — друзья, хоть и не очень близкие. Однако зверю было неловко признавать, что ему нравится такое тёплое отношение. В эти мгновения он мог почувствовать себя беззаботным весёлым щеночком. — Если хочешь, — прервал тишину подросток, — я могу ещё тебе побросать мячик… Или почесать шейку. Лабрадору было крайне зазорно. Он не мог смотреть в глаза Вильяму, лишь нервно перебирал пальцами и одобрительно кивал. — Можешь воспринимать это как своеобразный массаж, — посмеялся парень. Его рука сместилась с плеча на шею, и пальцы игриво гуляли по золотистому меху. От удовольствия Джек непроизвольно мычал, стараясь сдерживаться. Плечи инстинктивно поджимались, лапка тихо топала, а на мордашке вырисовывалась довольная улыбка. Вильям же молча наслаждался картиной — счастливым лицом своего друга. Этот день запомнился парням надолго.