Школьная постановка

      Обычный весенний день, середина апреля. Теплый, приглушенный шторками, свет проникал в большой актовый зал. По серой плитке пола бегали блики солнца. Несмотря на достаточно жаркую на тот момент погоду, в помещении веяло прохладой.       Вокруг очень тихо, да и школа уже готовится к закрытию. Только в актовом зале кипит работа. Из раза в раз юные ученики повторяют одни и те же фразы, встают в одни и те же позы, стараясь максимально хорошо передать эмоции. - Так, еще раз! – усталым голосом скомандовала невысокая женщина в кремовом платье.       Это Елена Григорьевна, учитель музыки и по совместительству классный руководитель 9 «Б» класса. Сегодня, да что уж там, уже две недели они репетируют здесь школьную постановку. Это была грандиозная идея учителя литературы, мол «прекрасно подойдет под бал». Теперь весь «Б» класс ненавидел «Капитанскую дочку», настолько сильно, что она начала уже снится им в кошмарах. - Елена Григорьевна, можно перерыв пять минут? Пожалуйста! – наиграно грустно протянул Витя, стоящий на сцене.       Парень устало сгорбился, держа в руке серую палку-реквизит. Его брови были сдвинуты в печальной гримасе, а сам он постоянно морщился, от попадающих в глаза, лучей солнца.       Учитель окинула подопечных своим строгим хмурым взглядом, потом опустила руки и устало вздохнула: - Хорошо.       Ученики на сцене измученно что-то промычали (это было больше воодушевленно, чем измученно) и, закатив глаза, удалились за кулисы. Кто-то сразу рухнул на невысокие светлые лавочки, кто-то нашел в себе силы сходить на первый этаж и попить воды, а кто-то, как например большая часть женского коллектива, зачем-то поскакали в раздевалку.       Высокий рыжеволосый парень упал на стул рядом с учителем. Это главный герой сей постановки – Петр Гринев, или в простонародье Дима Романенко, он же староста класса. Этот человек целиком и полностью был против данной затеи, но, когда его попросила добродушная Елена Григорьевна, не раз прощавшая очередную двойку, парень все же согласился. - Почему вы не могли просто отказать? – спросил Дима у учителя, устало протягивая последнее слово. - Потому что иначе, вам пришлось бы танцевать, а это, как я знаю, вы терпеть не можете. – перечитывая очередной раз уже выученный сценарий, ответила классная. - Мы теперь актовый зал терпеть не можем… - заглядывая в телефон произнес парень.       Теперь помещение наполнилось негромким гулом, созданным разговорами учеников. Парни за кулисами что-то бурно обсуждали, возможно, то, что они терпеть не могут учителя литературы, а те девушки, что не пошли на первый этаж, делились между собой разными сладостями, купленными в ларьке неподалеку. Иногда одноклассники жалобно вымаливали у них «хоть один кусочек», а те смеясь отказывались.       Через несколько минут, к Диме, уже успевшему залипнуть на очередной ролик по любимой «CS:GO», подбежал низкий парень. Он сел рядом и своей лучезарной улыбкой осветил друга. Его светлые мягкие волосы были похожи на облака, в лучах вечернего солнца, проникающего сквозь шторы. - Опять ка эс? – приподняв одну бровь, спросил парень.       Это лучший друг и по совместительству парень Димы – Саша Вишневский. Да, вот такой вот поворот. Этот лучезарный белоглазый мальчишка – самое дорогое, на этот момент, в жизни рыжика. Саша по сравнению со своей половинкой достаточно низкий и худой. Поэтому Романенко считает его максимально хрупким и вечно старается уберечь. Правда ночью Дима принимает немного другую позицию, но это уже не в нашей компетенции…       Романенко поднял взгляд на одноклассника и усмехнулся. Он бережно убрал телефон в карман и ответил: - Да, а что? Ты мне запрещаешь? – ехидно усмехнувшись ответил Дима.       Заметив немного пошлый взгляд парня, Саша закатил глаза и перевел взор на девочек, пытающихся спрятать печенье от одноклассников. Романенко усмехнулся и вернулся к телефону. - Елена Григорьевна! Елена Григорьевна! – звонко раздалось по залу.       В помещение вбежала девушка с длинными рыжими волосами и многочисленными веснушками. Она остановилась, пытаясь отдышаться. Все в зале обратили на нее внимание и с недоумением посмотрели. Женщина обеспокоено вскочила со стула и подошла к ученице. - Алиса, что случилось? – спросила Елена Григорьевна. - Там Ксюша с лестницы упала! – указав на дверь произнесла она. - О боже мой! – воскликнула учитель и поспешила удалиться из зала.       Все остальные ученики быстро встали со своих мест и направились туда же, что и Елена Григорьевна.       Яркий свет в коридоре слепил, из-за чего все жмурились. Вокруг все пахло средствами для мытья – технички недавно сделали уборку. После этого иногда казалось, что ты не в школе, а в какой-то больнице с инфекционными больными.       Как только ребята вышли на лестницу они увидели, сидящую на ней Ксюшу. Она расположилась на пятой ступеньке и сидела в очень странной позе. По словам девушек, ей так было комфортнее, ведь левая нога подавала признаки боли. Учитель подбежала к подопечной и напала с расспросами «Как это произошло? Как ты себя чувствуешь? Не ушибла ли чего?». На что девушка спокойно и с улыбкой ответила: - Всё в порядке, просто ногу немного больно.       Елена Григорьевна вздохнула и еще раз оглядела девушку. На ступеньке рядом лежали черные туфли, видимо отлетевшие пока Ксюша падала. Длинная юбка накрывала ступеньки и была помята в некоторых местах. - Встать сможешь? – наконец обеспокоено спросила женщина.       Одноклассницы подали Ксюше руки, и она, опираясь на правую ногу, встала. Девушка улыбнулась, подумав, что все обошлось. Но как только ученица опустила левую, она невольно зашипела от боли. - Болит? – насторожилась учительница. - Немного…       Женщина шумно выдохнула и, с секунду подумав, скомандовала ученицам: - Ксюша, позвони родителям пусть приедут, а вы девочки помогите ей одеться. Сегодня закончим без тебя. - Хорошо. – шипя от боли ответила подопечная.       Все вернулись в актовый зал. Солнце по-прежнему играло со шторами, создавая причудливые узоры на полу. Время двигалось к четырем, поэтому постепенно свет уходил куда-то и уже не так грел. А Елена Григорьевна всё думала, кем на время сегодняшней репетиции заменить Ксюшу, что так старательно и хорошо отыгрывала роль Марьи Ивановны? Ведь все девушки уже заняты, а делать из парня «даму в беде» было бы некультурно.       Женщина, тяжело вздохнув, села на стул и запрокинула голову. - Что же делать? Что делать…? – шептала она, потирая переносицу.       Рядом с учителем, как всегда, шумно упал староста. Он не обращал внимания на всех остальных, а лишь пристально и с ухмылкой смотрел на Сашу, стоявшего около колонок и перебирающего листы сценария. - Дима, что ты думаешь? –вдруг опустив голову спросила Елена Григорьевна. - Насчет чего? – удивленно протараторил Романенко, вскинув бровь. - Кем заменить Ксюшу? – пояснила учитель.       Парень немного задумался и осмотрел своих одноклассников. Сначала взгляд его пал на Улю. Он представил ее с собой в сегодняшней сцене, и вроде как подходит, но… Тут Дима вспомнил что она как раз играет мать Марьи Ивановны. Он закатил глаза и перевел взор на Софью. Она тоже не подошла, так как представить и без того смущенную перед зрителями Софу, в любовной сцене, было невозможно. Парень задумчиво промычал, всё внимательнее осматривая зал.       Тогда на глаза старосты попала худая фигура Саши, безмятежно читающего сценарий. Дима игриво осмотрел знакомое тело: прошел взглядом его бедра, которые становятся ночью такими податливыми; осмотрел талию, которая часто изгибается под ним в постели; и наконец кинул взор на шею, кожа которой до жути нежная. Он облизнулся и, вскинув брови, произнес: - Саша.       В каком-то смысле Саша очень даже походил на девушку, словно сама мать природа хотела сделать его ей. Он был невысок (как я уже говорила), его рост не превышал даже 155 сантиметров. Его тело было худым из-за чего талия немного походила на женскую. У Вишневского очень интересный цвет глаз, белый с небольшими вкраплениями серого. А маленький носик добавлял ему красоты. Вообще, многие его знакомые были уверенны в том, что матушка природа просто поменяла свое решение в последний момент.       Учительница с недоумением посмотрела на подопечного. Она выпрямила спину и удивленно спросила: - Думаешь? - Это же на одну репетицию, так? – с ухмылкой продолжил парень. - Ну… Да… - протянула в недоумении классная. - Ну вот, он все равно пока ничего не делает. – пожал плечами Романенко. - А он не будет против? - Нет, что вы! – ехидно посмотрев на парня, ответил Дима.       Елена Григорьевна посомневалась с минуту, потом, поняв, что выхода нет, глубоко вздохнула. Ободрившись, женщина позвала к себе Сашу: - Вишневский, подойдите к нам пожалуйста.       Парень аккуратно положил стопку серых бумаг на колонку и подбежал к учителю и ехидно улыбающемуся старосте. Парень сверкнул своими белоснежными глазами и лучезарной улыбкой. Саша всегда прятал маленькие мягкие руки в кармане худи, как он сделал это сейчас. - Да, Елена Григорьевна, что такое? – поинтересовался тот. - Слушай Саша, не мог бы ты, на время сегодняшней репетиции, заменить Ксюшу? - Что? В каком смысле? – недоумевал тот. - Сыграй пожалуйста Марью Ивановну! – попросила женщина.       Саша удивленно посмотрел на учителя. Он недоумевал, почему именно он, и как эта идея вообще пришла в голову такой правильной женщине. Но стоило Вишневскому кинуть белоснежный взгляд на своего парня, как всё встало на свои места. - Ну не, я что девочка по-вашему? - Как по мне да… - тихо усмехнулся староста. - Заткнись! – приглушенно рыкнул на рыжего Вишневский.       Дима закатил глаза и спрятался в телефоне, всем видом показывая, что он тут не при чем. - Ну пожалуйста Саша! Это только на один день, пока Ксюша не поправится! – умоляла учитель.       Парень задумался и хотел было отказать, но печальный и уставший взгляд Елены Григорьевны заставлял помочь. Он знал, что их любимый учитель тоже была не в восторге от затеи с постановкой, но выхода не было. Саша помотал головой и, сжав губы, начал бегать глазами по полу, задумавшись. После чего он вздохнул и тихо ответил: - Ладно, но только на один день.       Женщина взбодрилась и, улыбнувшись, произнесла: «Спасибо большое!». Было видно, как у учителя загорелись глаза счастьем, она встала и пошла собирать всех, объявляя о конце перерыва.       Как только учитель отошла, Саша резко повернулся и, нахмурившись, посмотрел на Диму. - Чего ты добиваешься?       Дима встал, как ни в чем не бывало, пожал плечами и, сделав удивленное лицо, ответил: - Ты помнишь какой сегодня день, Вишенка?       Саша окинул парня непонимающим взглядом, но ему было слишком лень вспоминать или даже думать, что же сегодня за день. Вишневский закатил глаза, пожал плечами, и парни оба побрели к сцене.       Следующие полчаса ребята провели в старательной репетиции. Все были максимально веселыми, ведь видеть Сашу в роли Марьи Ивановны, пусть и без костюма, было очень смешно. Парни постоянно над ним шутили, на что он отвечал громкое и резкое «Завали!». В остальном, всё шло хорошо, сцена за сценой, фраза за фразой. Ребята срывались на смех, когда настойчиво изображали серьезных мужчин, девушки смущались, когда приходилось делать вид, будто они несут или держат что-то. Во время сцены с поединком, Витя, взятый на роль Швабрина, чуть не выколол Диме глаз по случайности, за что потом еще долго просил прощения.       Солнце уже делало заявки на закат, всё больше охлаждая уличный воздух. Лучи уже почти не падали в зал и не освещали сцену как надо. Поэтому скоро был включен яркий свет ламп.       Девочки открыли окна, когда в помещении было уже очень душно. Прохладный ветер скользил по полу, добираясь до каждого. Сценарий пару раз взлетал, заставляя всех бегать за бледными бумажками. - Так ребята, последняя сцена на сегодня! Соберитесь! Чем быстрее отыграем, тем быстрее вы будете свободны! Постарайтесь! – скомандовала Елена Григорьевна.       И так, настал звездный час Саши. Ему было сказано играть максимально эмоционально, как это делала Ксюша, чтобы настроение не терялось.       Учитель громко хлопнула в ладоши, что означало начало сцены. Вокруг все замолчали и остановились, внимательно смотря на одноклассников.       Дима, выпрямившись, гордо ступил на сцену. Он подошел к Вишневскому, держа в руке небольшую бумажку. Саша удивленно смотрит на парня. - Что с вами сделалось? Как вы бледны! – прикоснувшись к щеке старосты, произнес тот.       Где-то за кулисами слышится тихий смех. Но парни этого не замечают. Сейчас они смотрят друг другу в глаза, а взор Вишневского наполняется тем теплом, с которым он обычно смотрит на своего парня дома, перед тем как поцеловать. - Всё кончено! – чуть не забыв реплику, отвечает Дима.       Романенко вручает Саше бумагу, а тот отпрянув, сделал вид будто что-то внимательно читает. На белых глазах блеснули слезы. Парень вздохнул и, вернув старосте бумагу, дрожащим голосом произнес: - Видно, мне не судьба… Родные ваши не хотят меня в свою семью. Буди во всём воля Господня! Бог лучше нашего знает, что нам надобно.       Все в зале восхищено смотрели на максимально живую актерскую игру Саши. Было ощущение будто всё взаправду. И эти слова, и письмо, и их отношения. Учительница удивленно и внимательно наблюдала за подопечными.       Саша, отвернувшись и грустно смотря куда-то в потолок, вздохнул. Он прижал руки к груди и какое-то время молчал, будто что-то внимательно обдумывает. После чего парень продолжил дрожащим голосом: - Делать нечего, Пётр Андреич; будьте хоть вы счастливы…       Дима с натуральной злобой в голосе схватил Вишневского за руку и воскликнул: - Этому не бывать!       Романенко притянул парня к себе так, как не было с Ксюшей. Они пристально смотрели друг другу в глаза и щеки их пылали огнем. Казалось, что вокруг нет ничего, что они одни, такие влюбленные стоят сейчас вместе и ничего не может помешать. - Ты меня любишь; - продолжил староста, вдруг вспомнив что нужно говорить, - я готов на всё! Пойдем, кинемся в ноги к твоим родителям; они люди простые, не жестокосердые гордецы… Они нас благословят; мы обвенчаемся… а там, со временем, я уверен, мы умолим отца моего; матушка будет за нас; он меня простит…       Саша одернул руку и, отвернувшись, отошел на несколько шагов. Парень опять выдержал паузу, и через несколько секунд громко ответил: - Нет, Пётр Андреич, я не выйду за тебя без благословления твоих родителей. Без их благословления не будет счастья. Покоримся воле Божией. Коли найдешь себе суженую, коли полюбишь другую – Бог с тобою, Пётр Андреич, а я за вас обоих…       Вишневский правдоподобно всплакнул, и учитель хотела уже остановить ребят, как вдруг Дима схватил парня за руку и, притянув к себе, произнес настойчиво: - Нет, я люблю тебя, что может быть важнее наших чувств?       Саша ошарашено посмотрел на Романенко. Тоже самое сделали сейчас все присутствующие. Вдруг Вишневский вспомнил, что же сегодня за день. Он неуверенно посмотрел в глаза Диме, а сердце в груди начало биться с неимоверно быстрой скоростью. Староста нежно заглянул в любимые белоснежные глаза и с теплой улыбкой мимолетно кивнул. Вишневский всё же набрался смелости и произнес робко: - Но твой отец запретил тебе! - Его решение мне чуждо! Моя жизнь – это не жизнь моего отца! – Дима настойчиво обнял парня за талию. – Если мой отец не благословит меня, это сделаю я! Я люблю тебя.       Их лица уже максимально рядом. Они не чувствуют ничего, кроме друг друга. Безудержное биение сердец сливалось воедино и окутывало парней. Учитель в оцепенении стояла и молча, казалось даже не дыша, смотрела на пару. Так все и застыли в восхищении. - Я тоже… - томно произнес Саша и впился в желанные губы любимого.       Парни слились в нежном и максимально чувственном поцелуе. Вишневский аккуратно, боясь, как в первый раз, обвил шею парня руками, не отпуская. А Дима ещё больше прижал его к себе, сомкнув в теплых объятьях.       Актовый зал погрузился в тишину. Ни единого звука не проникало сюда. Ошарашенные одноклассники и учительница не могли и моргнуть.       Парни томно дыша отпрянули от губ друг друга. Руки Саши так и не хотели слезать, а Димины и подавно. Они смотрели на друг друга и не могли оторваться.       Вдруг где-то за кулисами послышались громкие и медленные хлопки. Постепенно к ним присоединились и остальные. Весь зал моментально наполнился аплодисментами. Удивленные лица одноклассников не могли свести глаз с пары. - Мы это сделали? – прошептал Саша. - Да.