- Возможно, я немного фьюти-фью

      После того, как Балди скрылся, Директор молча стоял в слегка шокированном состоянии. Потом, он медленно поднял фрукт с пола, все еще пытаясь прийти в себя. Пожав плечами, он принялся доедать свою половину яблока, идя в комнату. Да, даже для Биполярника это было довольно странно. Но, решив, что это просто очередной загон Психа, Морган быстро переключился на другие мысли.       Балди бессильно упал на кровать, лицом в подушку. Он все еще слегка дрожал время от времени, но был уже вполне в приемлемом состоянии. — Ну черт! — простонал Миллер, переворачиваясь на спину, — Теперь мне грустно! За-ши-бись! Надувшись, он отвернулся к стенке, будто прячась от своих же мыслей. За все время пребывания в больнице, он четко дал понять — он ненавидит грустить. Хотя, его настроение менялось очень часто, эта грусть была мимолетная, и не так сильно бьющая по сердцу, как сейчас, когда затронулась тема прошлого, о котором он вспоминать уж точно не хотел. А еще больше не хотел — чтобы воспоминания стали четче, и то, что мозг когда-то заблокировал, вышло наружу. Мысли отдались легко болью в горле, и Балди кашлянул. Сейчас над ним будто повисла огромная черная туча, то и дело яростно сверкающая молниями. Пожалуй, отчасти это вина Директора. Хотя откуда ему было знать об этом? Математик не злился на него, скорее, на себя. Что та детская маска спала, и сейчас он невероятно слаб, в борьбе против своих же детский травм.       Иногда, биполярное расстройство даже помогало ему. Благодаря этому безумию, он забывал обо всем, в глазах словно зажигался огонек пламени, за которым не было видно этот до боли уставший, совсем не сумасшедший взгляд. Как раз в такие моменты он чувствует себя здоровым, не больным, не убийцей, а просто обычным четырнадцатилетним подростком. Красный и правда его любимый цвет. Но он большую часть жизни пытается заткнуть за слоем пролитой им же крови навязчивые мысли и ужасную обиду на свою семью. Что они его не защитили, даже ничего не заметили, пока вход не пошла линейка. Та самая, ледащая на комоде, перемотанная скотчем.       Пусть Ричард и не совсем волновался о состоянии Балды, хотя скорее, это он заставлял себя так думать. Он нервно пялил в выключенный телефон, делая вид, а-ля «Мне на все насрать», но это было далеко не так. Черт побери, он же психопат, какого он волнуется о другом человеке, плюс, всегда бесившим его?! Все-таки, успокаивая себя тем, что «Он психически больной, такое поведение нормально», Ричард продолжил ёрзать по кровати, не зная, чем себя занять.       Балди помнит, как впал в огромную истерику, когда полиция попыталась забрать у него эту линейку. Что ему вкололи что-то, чтобы он успокоился, но даже после этого Балди стоял на своем. И линейку ему отдали. Вернее, так посоветовал психолог, дабы не было еще больше проблем. Он вспоминает те несколько дней, и гром в голове будто ударяет с новой силой. Прошлое может тихо сидеть в нас, а потом взорваться, как взрывается бомба с заведенным часовым механизмом. На клеточном уровне наше тело не забывает прошлое. И это было самым ужасным. Сколько не закидывайся таблетками и препаратами — прошлое не оставит тебя в покое. -"Ну и почему именно я?» Из-за одного гребанного яблока, вся затуманенная цепочка тех не самых приятных событий, стала проявляться. Балди даже слегка улыбнулся, когда вспомнил, как поджог собственные волосы. Прекрасные, густые и мягкие рыжие локоны. Как он судорожно поднес к кончикам зажигалку, дрожа от неконтролируемого потока горячих слез. И в миг они вспыхнули яркими языками пламени, постепенно оставляя за собой лишь окровавленную лысую голову с одним единственным волоском. Заключение врачей показало, что внутри что-то повредилось, и волосы больше не отрастут. Истинную причину он не знал — не особо вслушивался в разговоры старших. — Да пошли вы все к черту, — абсолютно спокойно произнес Балдимор, хватая подушку, и переворачиваясь на спину. Он плотно прижал ее к лицу. И, честно, он бы задушил себя сейчас, если бы стук в дверь его не отвлек. Что было странно, учитывая, что дверь запиралась только на ночь. — Открыто же… — устало пробубнил парень, и одним прыжком преодолев расстояние до двери, открыл ее: — Диря? — Слушай, мне вообще насрать на тебя и твои загоны, но из-за тебя, идиота, я не могу ничего делать. Так что я просто пришел проверить, что ты в порядке. И ничего между нами не изменилось и не изменится в ближайшее тысячелетия, усек? А теперь я пойду, — протараторил Директор и захлопнул дверь прямо перед носом Рыжика. Да, походу в шоке теперь Балди.       Дира быстрым шагом топал к себе. Надо отвлечься.       Балди решил, что это правда было слегка странно. По крайней мере, надо постараться отвлечься или поспать.       Он уже не находил оправданий для себя. Даже перестал задаваться вопросом «Я психопат, почему я волнуюсь о нем?!». Походу, времяпровождение с Балди, его улыбка, фразы, все вошло в привычку. Уже обыденностью стало каждый день гулять по коридорам вместе с Любителем яблок. И хоть день не слыша радостного голоса Миллера, все становилось еще более серым, хотя таким оно было всегда. С самого его рождения. Серый, без эмоциональный, эгоистичный мир, где люди судорожно пытаются выжить, параллельно как-то контактируя друг с другом. Играя эмоции, Морган сливался с толпой. Конечно, его родители подозревали, что с их ребенком что-то не так, но были всегда слишком заняты работой, чтобы сводить сына к психологу. «Не такой, как все» — штамп на всю жизнь. Начиная мучениями соседского кота и заканчивая трехлетним пребыванием в психушке — нормальный человек точно бы не докатился до такого. Но не Ричард. У него нет суперспособностей, он просто психопат, который холодно бегает кругами и без разбору убивает людей. Он наслаждается хаосом и разрушениями, а чужие крики ласкают слух. Такое маниакальное состояние находило на него редко, но, к примеру, увидев, как кто-то просит от помощи, крича от боли, помогать бы он не стал. Ему просто все равно. Одним человеком больше, одним меньше — этот мир ничего не спасет. А уж тем более, ничего, кроме таблеток не спасет его от психопатии. Консультаций с врачом не было уже неделю, но Ричард понимал, что, скорее всего, доктор занят другими пациентами, которых… Можно вылечить. Да, его вылечить тоже возможно, но вероятность этого — крайне мала. На самом деле, он и правда получал некое удовольствие от своего состояния, но не смотря на все, у него есть своя голова на плечах, в которой еще осталась искорка благоразумия. Он хочет стать нормальным. И чувствовать что-то, помимо гнева. И походу, Балди ему в этом помогает. Неосознанно, но помогает. Может любовь — и вправду лучшее лекарство?       Балди смутно помнил, как докатился до этого. Он был единственным ребенком в семье. Всегда виноватым ребенком в семье. Его матери всегда было наплевать на то, как чувствует себя ее сын, единственным ее занятием было — пить вместе с отцом и другими многочисленными собутыльниками, с которыми она не редко кувыркалась в кровати. Отец приносил домой копейки, да и все они тратились на очередной ящик пива. Тогда Балди часто бегал к дяде, потому что там с ним поиграют, накормят и не будут бить. Но вот к чему это привело? Ему было всего двенадцать, когда «игра» началась.       Биполярное расстройство проявило себя не сразу. Скорее, замечать свое слегка маниакальное состояние он начал после третьего или четвертого раза. А еще больше убедился в этом — когда поджог свои волосы. Да и перепады настроения нередко мучали его. Ну что ж, он был полностью уверен в своей неадекватности, только когда держал окровавленную линейку в руках, забрызганный кровью, и смотря безумными глазами на лежащее перед ним тело. Игра закончилась.       Полиция быстро сообразила, что к чему. И вот — он здесь. О судьбе своих родителей он не знает и знать не хочет. Теперь же, он полностью отдается порывам, вновь будто видя перед глазами ту картину. Он ненормальный и уже признал это. Неохотно принимая таблетки и бегая на консультацию с врачом — ему было абсолютно все равно. Хотя нет, скорее, он делал вид, что ему все равно. На самом же деле… Это просто ужасно. Он медленно, но верно идет к последней стадии болезни, и тогда — никакое лечение тут не поможет. Он хотел бы просто не рождаться. Никогда. У них обоих не особо легкая судьба. Но вот, и к чему они пришли? Психопат и Псих.

***

      Он вяло грыз очередное яблоко, сидя и облокотившись на стену. Да, это то самое безлюдное место под лестницей. Уже скоро отбой, врачи в основном сидят по кабинетам, а больные занимаются практически тем же. Балди все еще слегка подрагивал, но продолжал сидеть у холодной стены, полностью окутанный в собственные мысли. Красные глаза слегка потускнели, что было редкостью для него. Они стали похожи на темно-алые рубины, смотрящие в никуда. Он всей душой ненавидел такое состояние, но обстоятельства сейчас не позволяют пойти и вскрыть кому-то глотку, дабы успокоиться.       Конечно приход Директора тоже засел у него в голове, но эта была лишь мимолетная мысль, веющая где-то на заднем плане. Дира правда ему нравился, и эта еще одна огромная проблема в список, ведь шансов на взаимность — ноль. Психопаты просто-напросто не умеют (да и не хотят) любить, и это факт. У них гранитный камушек в груди.       Хоть здесь и не было окон, Балди слышал, как дождь медленно стучит по крышам, ударяется об асфальт, растекаясь в лужи. В конце пасмурного дня дождь наконец намочил редкими каплями дороги, омыл пыльную траву, и все, что было перед глазами, — преобразилось под низким грозовым небом. В углу по трубе также сочилась вода, не давая побыть в тишине. Стук капель по стеклу, приглушенный толстыми стенами, мелодично сливался в успокаивающую мелодию, которую прерывали лишь изредка машины, разбрызгивая капли в разные стороны. Резко звон капель разбавился громким ударом молнии. Балди подскочил на месте, закрыв рот руками, чтобы не вскрикнуть. Огрызок яблока он выронил, и тот упал на пол, чуть откатившись в право. Гром был мимолетный, вновь уступая место гармоничному дождю. Сердце все еще бешено колотилось, скорее от неожиданности, нежели от испуга. Хотя, и от испуга тоже. Даже лампочка еле заметно моргнула. Миллер нервно поднял остатки яблока и ловко кинул его в мусорку. Точно в цель. Выдохнув, Биполярник спрятал руки в теплые карманы свитера, также чуть зарывшись в него подбородком. Он пошагал к выходу из больницы. В коридоре он случайно споткнулся о свою же ногу, чуть не упав. Но чужая рука быстро подхватила его, не давая столкнуться с полом лицом к лицу. — Куда ты прешь в это время? — Дира? — Балди поднял взгляд на своего собеседника, отпрянув назад. Но вспомнив, что ему задали вопрос, ответил: — Неважно… Хотя нет! Я хочу выйти на крыльцо, пойдешь со мной? — огонек быстро промелькнул в глазах, но тут же потух. Сейчас у Балди не было сил слишком много радоваться. — Бесполезно. Дверь заперта — сиди здесь, — зевнул слегка потрепанный Директор, прислоняясь к двери своей палаты: — Да и ты ведь дождь не любишь, нафига тебе в ливень на улицу? — Откуда ты знаешь, что я не люблю дождь? — проигнорировав главный вопрос, удивился Балда. — Да ты мне этим все уши прожужжал: «Ненавижу дождь», «Ну, когда солнце?!», «Почему так холодно?» — изобразил подростка Ричард, меняя голос на более высокий. — Ой… — Иногда Балди так много болтает, что даже забывает о некоторых вещах, сказанных им. Но поняв, что они отвлеклись от темы, Математик попытался вырваться вперед: — Пропусти, я хочу на улицу! Директор фыркнул: — Пф, тебе дороже. Дверь ты не выломаешь, если что, — дав легкий щелбан Балди, Морган медленно, покачиваясь, пошел в противоположную сторону. Решив, что он точно попадет на улицу, Любитель яблок, ускорив шаг, начал преодолевать расстояние между ним и дверью. Он, честно, сам не знал, зачем ему так срочно нужно наружу, в холод и сырость. Просто хотелось подышать свежим воздухом и успокоиться.       Как оказалось, Директор не соврал. Дернув ручку пару раз, Балдимор убедился в том, что дверь закрыта. На последок толкнув дверь еще раз, используя всю свою силу, Балди раздраженно вздохнул, сдаваясь. Но, он был не из тех, кто сдается так легко. По бокам двери было два больших окна.       Окна находились довольно высоко, Балди попробовал запрыгнуть, но не вышло. Тогда, осмотревшись, и поняв, что рядом никого нет, Балдимор отошел на довольно большое расстояние. С разбегу у него все-таки получилось закинуть одну ногу, а затем, перевернувшись, и вторую. Так он оказался в положении лежа на подоконнике. Быстро сменив позу и уже сидя на коленях, Миллер открыл окно, но тут же захлопнул. С улицы дунул слишком сильный ветер, занося в помещение капли непрерывного дождя. На этот раз открыв окно более аккуратно, Биполярник сел, свиснув ноги. Он вдохнул свежий, вкусно пахнущий сыростью воздух, позволяя ливню изредка попадать на него, оставляя на свитере кучу мелких темно-зеленых пятен. Постепенно внутренний ураган закончился, и Балди склонил голову в бок, облокачиваясь на бок большого окна. Время близилось к ночи, а небо было забито грязно-серыми тучами, средь которых иногда мелькали маленькие молнии. Но уже в который раз спокойствие испортил разъяренный гром, из-за которого Миллер чуть не упал из окна (окно находится на высоте чуть выше роста Директора (~170-175)), но успел ухватиться руками за бок, на котором он секундой ранее чуть ли не засыпал. — Я ненавижу грозу!!! — тыкнув пальцем в небо, Балди обиженно отвернулся и переполз на внутренний подоконник, закрывая за собой окно. Осознав, что теперь ему еще и надо слезать, Биполярник посмотрел вниз, но для него это было достаточно большой высотой, так что он лишь отполз, чтобы голова не закружилась. — Ты как туда, бля, залез? — послышался знакомый голос, — Я так полагаю, закрытая дверь тебе не помешала, — усмехнулся Ричард. — Помоги! — Ты сам туда залез — сам оттуда и слезай, — показав средний палец, Ричи не ушел, а остался на месте, видимо, наблюдая за реакцией Лысика. — А вот и слезу! — буркнул Балди, медленно пододвинувшись к краю. — Это надолго… — вздохнул Директор, после десяти минут наблюдений за тем, как Миллер пытался спрыгнуть с окна, — Блять, ты ходячий геморрой. Ричард подошел к окну, раздвинув руки в разные стороны. Балди не сразу, но прыгнул в лапы Директору, а тот небрежно толкнул его на пол. — Учти, тебе меня тут еще всю жизнь терпеть! — выпалил Балди, поднимаясь с пола и отряхивая одежду. Директор фыркнул: — Пф, не факт. Миллер вопросительно поднял взгляд, но потом спокойно пошел по коридору, а Директор за ним: — Не забывай, что нас обоих вполне можно вылечить. Не то, чтобы я прям этого жажду, но хотелось бы, чтобы это безумие кончилось. Балди резко остановился, и, не поворачиваясь, ответил: — Я говорил тебе, что такое безумие, а? Безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение. Не помню, кто сказал эту херь, короче, — уже повернувшись лицом к слегка шокированному Ричарду, Псих продолжил: — И я стал видеть это везде. Везде, куда ни глянь — одни идиоты, — стрельнув глазами в Директора, Балди вновь стал идти по направлению к своей палате, — Которые думают, что все будет иначе, все изменится… Глупость. Я ненормальный, ты ненормальный, вы ВСЕ ненормальные!!!И всегда ими будете! — его голос слегка повысился, — Даже если вы будете убеждены в том, что вылечились, лекарства просто на какое-то время заглушат болезнь, но не уберут. Они не уберут не боль, не галлюцинации, ни желание убивать!!! Я, конечно, не Алиса в стране чудес, но мой мир тоже слегка того… — он вздохнул, — Потому что я тоже псих. И всегда им буду, — он грустно улыбнулся, — Благодаря «нормальным», как их называют. Людей без «бед с башкой» — процедил парень, вновь чувствуя то неприятное ощущение, — Аргх, да ну!!! Этому блядскому миру просто не хватало еще одного психа, поэтому он и решил испоганить именно мою жизнь, а я просто хочу быть обычным! — отчаянно проскулил он, — Но нет!!! С самого начала меня окружали только алкоголики, педофилы и хладнокровные животные, которым было все равно!!! — он неосознанно перешел на крик, а в уголках глаз виднелись слезинки. Директор был слегка… Нет, много удивлен таким поведением. Конечно, его ни на что не пробило, но такая несвязная, полная отчаяния речь заставила что-то кольнуть в груди, — И даже здесь, я все помню…«Время лечит»… глупая фраза. — он постепенно успокоился, почти дойдя до своей двери: — Воспоминания… Они как любимый мягкий шарф на шее, на котором рано или поздно сообразишь повеситься. — Он уже был готов надавить на ручку двери, но Ричи резко отдернул его, прижав к стене, и дал звонкую пощечину: — Ты просто идиот! — Балди держался за ушибленное место, испуганно смотря на стоящего перед ним, — Никогда не возвращайся в прошлое. Оно убивает твое настоящее. Горькие воспоминания бессмысленны, они лишь забирают твое драгоценное время. Прошлого не вернуть, а будущее может не начаться! Разве ты этого хочешь?! Тухнуть здесь до конца жизни, даже не пытаясь ничего сделать?! Биполярник лишь отвел взгляд в сторону. — Если продолжишь ныть и не пытаться справиться с трудностями, тогда в чем вообще смысл? Ты ничего не добьешся, если не будешь бороться! — он слегка отпрянул, не ожидая от себя такого порыва эмоций. — Не оглядывайся назад: что сделано, то сделано. Иди дальше. Пройдя мимо Балди, Морган отправился к себе. Ну, а Миллер лишь тихо всхлипнул, но потом, еще немного дрожа, открыл дверь своей палаты. Сегодня ему есть, над чем подумать.