Самоизоляция

В том, что крайне мало знает о своем соседе, Роммат еще раз убедился уже на следующий день. Проснулся он от того, что выспался — впервые за всё время самоизоляции, не считая первого её дня. Роммат с наслаждением потянулся, но приводя себя в порядок, заметил, что невольно торопится. Ему не терпелось узнать, что или, скорее, кто, настолько увлек Этаса, что тот забыл испортить ему утро шумной побудкой. Несносный сосед ожидаемо обнаружился на кухне, у магического зеркала. Вопреки обыкновению, он не орал, говорил даже чуть приглушенно, но с напором. Злился, судя по интонациям. Роммат порадовался, сам не понимая чему. — Какие секреты у него могут быть дома! — возмущался Этас. — Привычка пожрать ночью или сборник эротических рассказов в библиотеке? Он принимает ванну без уточки — тебе сильно полегчало от этого факта?! Ответа его собеседника Роммат не расслышал. Подсмотреть тоже не удалось: дверь была плотно притворена. По обрывкам фраз Роммат даже не понимал, о чем идет речь — помимо того, что кого-то интересуют его секреты. Этас не совсем прав, дома много интересного: но только если нарушить приказ правящего лорда, применить магию и проникнуть в лабораторию. — Это безответственно! — возмущался Этас. — Не буду я никого уговаривать на то, что им далеко не во благо. Почему ты не можешь потом… Роммат покрутился у двери еще несколько минут, но все что ему удалось выяснить — имя собеседника. Это «Кадгар» прозвучало как грязное ругательство, как оскорбление. Странно: даже узнав об изоляции, Этас не был столь язвителен и груб с начальством. В любой момент Этас мог, вспылив, оборвать разговор и выскочить из кухни. Роммат ушел в гостиную, чтобы не попасться на подслушивании, но мысли всё равно возвращались к ссоре. Эх, не быть Роммату шпионом — никаких идей, как без магии узнать, о чем говорят. Разве что самого Этаса попробовать разговорить. Через несколько минут Этас вышел из кухни неторопливо, спокойно, как будто и не цапался ни с кем. Помирились? — Попил кадгаровой кровушки? — хмыкнул Роммат. Этас не вздрогнул, не напрягся, попавшись на обсуждении чужих секретов. Несколько мгновений пялился на него в упор. — Так себе кровушка, — отозвался он, даже не спросив, как много Роммат услышал. — Твоя лучше. Роммат поперхнулся воздухом. Так всё-таки, он намеренно ему нервы мотает? Чтобы за его счёт бодростью подзарядиться?! — Кухня свободна, — не меняя спокойного или, скорее, деревянного, выражения лица добавил Этас и скрылся в своей спальне. Значит, не помирились. Ушёл, чтобы не пришлось изображать своё всегдашнее веселье. Природная деликатность требовала оставить расстроенного эльфа в покое и дать ему восстановить душевное равновесие. Но Роммат подстегнул себя мыслью, что, возможно, случилось что-то важное. А вдруг это что-то касается и Кель’Таласа тоже? Роммат постучал, но вошел в этасову спальню, не дожидаясь разрешения. Тот все с тем же деревянным лицом пытался переломить какую-то палку. Обойдя кресло, Роммат узнал волшебную метлу. Он аккуратно потянул её на себя: пусть разряжена и не последняя в доме, но это не повод ломать вещи. Этас безропотно отдал и отвернулся к окну. — Неприятности? — осторожно уточнил Роммат. — Я могу помочь? — Только предложив себя в качестве жертвы для рукоприкладства, — сухо отозвался Этас. — О, так ты решил принять моё предложение? — Роммат усмехнулся, но Этас не поддержал шутку или вообще не понял её. — М? — вопросительно, но без особого интереса промычал тот, по-прежнему не оборачиваясь. — Подраться и пожаловаться Лор’темару, — пояснил Роммат. — А, ты об этом. Нет. А о чём он подумал? Роммат нахмурился и, наконец, сообразил. Он не раз предлагал Этасу переехать в Кель’Талас, особенно, когда в Даларане у эльфов были какие-то затруднения. Правда, после этасового возвращения в Даларан, Роммат не повторял этого предложения, считая себя чуть ли не преданным. Не повторит и сейчас. Понятно же, что даже после ссоры с Кадгаром, Этас остается даларанцем. Кель’Талас может быть для него временным пристанищем, запасным вариантом — не более того. Этас продолжал делать вид, будто смотрит в окно. Явно хотел остаться один, и воспитанный эльф непременно исполнил бы его желание. Но разве Этас давал Роммату личного пространства и тишины? Вот пусть получает той же монетой! — Ты можешь рассказать мне, и тебе станет легче, — заявил Роммат. Он сел в кресло, всем видом показывая, что никуда не уйдет. Этас плюхнулся на кровать, боком к нему, уставился на сцепленные пальцы. Но ничего рассказывать не собирался. — Я умею решать проблемы. Быстро и эффективно. Ты это знаешь, — напомнил Роммат. Хотя, скорее всего, и решать ничего не потребуется: очередное раздувание из мухи слона в стиле «мы все умрем». Ну, хотя бы объяснит, почему не умрем или почему не все. — Кадгар — козёл. Ты можешь решить эту проблему? — огрызнулся Этас. Роммат позволил себе пару мгновений предаваться бессмысленным, но приятным фантазиям. Можно превратить Кадгара в овцу и с помощью особых зелий и ритуалов закрепить эффект. Овца — это не козёл и особо покозлить не сумеет. А еще — с помощью того же Этаса, даларанца, приближенного к Совету Шести, можно сделать Кадгара мертвым козлом. Тогда через несколько недель тот превратится в скелет козла, хотя, конечно, скелет будет вполне человеческим. Мечты! — Давай сосредоточимся на проблемах, которые вытекают из этой, — Роммат соединил кончики пальцев, всем видом выражая готовность внимательно слушать. Мелькнула мысль, что им владеет не столько профессиональное любопытство, что там за грызня в Кирин-Торе, сколько досада. Из Даларана этасову задницу спасаешь, в своем доме от Проклятья укрываешь, а в ответ тебе — мои проблемы, сам разберусь. Неужели Роммат не заслужил хотя бы минимального доверия?! А что, финт с Фело’мелорном и возвращением в Даларан, опасные миссии у Стражей Тирисфаля и самоубийственная вылазка на Аргус без предупреждения — разве все это не показало, что Роммат не заслужил ничего?! Этас нахохлился и промолчал. Надо же, на второй неделе совместной жизни Роммат узнал, что тот может молчать не только, когда спит! — Это государственная тайна? — ковырнул с другой стороны Роммат. — Да какая тайна! — поморщился Этас. — К вечеру тебе твои шпионы доложатся. — Тогда что скрывать? — Великое Солнце, Роммат, какой ты назойливый! — вспылил Этас. Бросил на него сердитый взгляд, но даже не соскочил с места и не замахал руками. Роммат настолько его не узнавал, что забыл фыркнуть «это я-то назойливый?!». — Экономика Даларана зависит от магии больше, чем у любого другого государства, — соизволил ответить Этас. Повел плечом, мол, дальше сам понимаешь. Роммат кивнул. Да, от Проклятья тяжелее всего обеим магическим столицам. Артефакты, чародейские услуги, зачарованные ткани — важная часть доходов казны. Причем Луносвету попроще за счет развитого сельского хозяйства. А в Даларан сейчас даже продукты питания доставляли на грифонах и дракондорах. Закупить их на Расколотых островах недостаточно, надо еще и поднять в летающий город. Телепортационный кристалл, хоть и артефакт, слишком мощный. Он фонил магией не меньше, чем активные чары. Самоизоляция и запрет на магию начались недавно, о голоде волноваться рано. А вот неудобств и, наверняка, недовольства даларанцев, хватает. — Ты не один из Шести. Сейчас это не твоя забота, — напомнил Роммат, потому что Этас, похоже, не собирался продолжать. — Это общая забота. Деньги в казну не поступают, поэтому все, кто работает на Кирин-Тор, останутся без жалования в этом месяце и, похоже в следующем. Хорошо, если не все лето. Может быть, выплатят пособие, но оно совсем маленькое. А Похитители Солнца… Этас поморщился, не договорив. Да, Роммат понимал. Этасовым Похитителям сложнее всех: их изгоняли из города, вернулись они недавно. Прошлый политический кризис многих лишил накоплений. У кого было свое дело — не все смогли начать заново, кому-то пришлось поступиться гордостью и работать по найму, зачастую у тех же, кто их изгонял. Чьи-то важные деловые партнеры остались в Луносвете или погибли во время резни. Как-то Похитители Солнца выкручивались — а теперь и этой возможности их лишили, усадили по домам. — Многие, кто не владеет сильной магией, и сейчас нашли бы подработки. Курьеры всем требуются, сторожа, помощники в больницах. Но Кадгар хочет, чтобы те, кто работает на Кирин-Тор, продолжали работать. Жалования не будет, подработать некогда, но работать извольте. И Кадгар ждет, что я уговорю Похитителей Солнца продолжать выполнять их обязанности. — М-да… А я своим чародеям оплачу простой, три четверти от жалования. И Лор’темар платит три четверти тем, кто изолирован, и полное жалование тем, кто продолжает работать. Сейчас все получают половину, но когда встанем на ноги, все довыплатим. Бумаги подписаны уже… — поделился в ответ Роммат и запоздало сообразил, что его слова прозвучали как злорадство. Этас мрачно зыркнул на него и нахохлился. — Ну, хотя бы тебе не приходится сейчас на него работать, — Роммат хотел сказать это как утешение, но снова не угадал. — А я работаю, за тобой шпионю, — огрызнулся Этас. — Пишу отчеты, какого цвета носки ты предпочитаешь и сколько сахара кладешь в кофе! Не успел Ромммат съязвить в ответ, что за такие «бесценные» сведения он своим шпионам и серебряную монету бы пожалел, как Этас выдохнул и сменил тон. — Кадгар сам меня сюда послал. Из-за его задания я не успел телепортироваться. И я по твоему зеркалу думаешь, только свежие даларанские сплетни узнаю? Работаю, вообще-то! Роммат навострил уши. Так Этас застрял тут не из-за концерта и пьянки? Но невзначай увести разговор на кадгарово задание не получится. Может, как-нибудь позже. — А ты можешь своим помочь? — уточнил Роммат. Этас поморщился, но не ответил. Из донесений разведчиков Роммат знал, что даларанская резня сильно ударила по этасовым финансовым делам. Сады без ухода погибли, хранилища артефактов разграбили мародеры. В Кель’Таласе Этас ни в какое дело золота точно не вкладывал, Роммат бы знал. Как его дела обстояли сейчас, разведчики не выяснили: Этас не афишировал ни богатство, ни деловые связи. — У тебя же есть личные накопления? Родители же что-то оставили, — напомнил Роммат. Этас, конечно, не обязан тратить собственные деньги, но если ситуация совсем критическая… В его способности использовать свою помощь для усиления политического веса, Роммат не сомневался. Великий магистр мысленно прикинул, сколько Похитителей Солнца, из числа последовавших за Этасом в Даларан, работает на Кирин-Тор. Нет, так не правильно: те, кто работал не на орден, тоже нуждаются в помощи. Нужно из общего числа вычесть богатых эльфов и сильных магов, которые уже успели что-то заработать своими талантами. Прилично остается. Всю эту ораву кормить даже самой простой, но подорожавшей едой — накладно. На язык просилось «пусть возвращаются в Кель’Талас», но сейчас это не выход. Нет безопасного способа доставить син’дорай на материк: порталами пользоваться нельзя из-за Проклятья, на корабле высок риск перезаразить всех. Значит, надо помогать на месте. Похитители Солнца, не даларанские син’дорай, а этасовы предки — древний и богатый род. Покойные родители Этаса на весь Азерот славились роскошными приемами, балами, гулянками. Кель любил появляться у них: хвалил угощения, где всегда было что-то новенькое, экзотическое, удивительное. А уж баснословно дорогие, но с изумительным вкусом подобранные наряды лорда и леди… Пресса нередко уделяла целую полосу описаниям и рисункам — даже больше, чем эпатажным выходкам гостей и хозяев приема. За Этасом такой тяги к шикарной жизни не водилось, и законодателя мод из него тоже не вышло. На приемах и празднествах он появлялся часто — но на чужих, а свои не устраивал. Но это пока у него пока не было супруги, хозяйки дома. Роммат прекрасно понимал нежелание вникать во все салфетки, вилки, тарталетки, когда подавать горячее, а хватит ли скамеек в саду и прочие мелочи. Одевался Этас… Ну, обычно. Роммат не знал, как охарактеризовать такие предпочтения. Хорошие, не слишком дорогие, но и не откровенно дешевые ткани. Покрой скорее классический, чем успевающий за переменчивой модой. В Даларане Этас вообще чаще ходил в стандартной форме кирин-торского мага, не выделяясь из сотен коллег. Впрочем, под пестрой, с мудреным рисунком, гербовой накидкой Похитителей Солнца можно что угодно, хоть простую серую робу носить, никто не заметит. А с такими стремительными жестами, костром на голове и несносным, на грани чокнутости, характером, Этас мог не бояться слиться с безликой толпой. Наверно, будь живы его родители, назвали бы его позором семьи, хотя бы в шутку. Уж больно не похож образ жизни сыночка на их собственный — на первый взгляд. Роммат же считал Этаса типичным Похитителем Солнца. Точно такое же, как у родителей, стремление к чужому вниманию определяло его поступки. Политика давала ему больше известности и славы, чем красивые наряды и роскошные приемы, вот он и прилагал усилия на этом поприще. Этас поморщился, но не ответил на его последний вопрос, и Роммат повторил с нажимом: — Родители. Оставили? Ему вдруг пришло в голову, что Этас вел образ жизни, не похожий на семейный, по другой причине. Если усиленно проматывать оставленное предками состояние, можно его однажды и промотать. Разведка Роммату о долгах не докладывала — но не у каждого же гоблина в бумагах могли порыться его шпионы. Этас вкладывал золото в различные предприятия, начинания — в то, что приносило доход. Собственно, Роммату докладывали о его доходах, но никогда — о расходах. О развлечениях, дороже билета на концерт, о коллекционировании чего-нибудь дорогостоящего или о громкой благотворительности и прочем транжирстве или пускании пыли в глаза. — Оставили — долги? Этас метнул на него злой взгляд. Но в нем сверкнуло скорее «чего прицепился?», чем «ненавижу за то, что угадал!». Роммат не был уверен в своей догадке и мысленно пометил ее как задание для своих эльфов в Даларане. Этас тяжело вздохнул и медленно выдохнул. То ли хотел успокоиться, то ли — решиться. — Я еще в год пандарийской кампании рассчитывал окончательно расплатиться с отцовскими долгами, — нехотя признался он. — А тут вот это все. То Джайна, то Кадгар. Козлы. Роммат неслышно, но с усилием сглотнул слюну. Почему-то стало очень стыдно, что никогда не интересовался его финансовым положением. Сын богатых родителей, наследством ни с кем делиться не надо. Богач, какая разница, насколько именно он богат — так думал Роммат. Точнее, вообще не задумывался над этим. Но ведь Этас сам скрывал свои проблемы от публики! Политик в долгах — фигура уязвимая. Роммат попытался вспомнить, сколько получал Этас в то время, пока жил в Кель’Таласе, но не смог. Он помнил, как ему приносили на подпись ведомость, помнил даже как выглядел тот разграфленный в таблицу лист с именами, должностями и жалованиями. Тогда Роммат ничего не исправлял, значит, все суммы, назначенные ключевым эльфам из числа Похитителей Солнца, показались ему справедливыми, разумными. Сколько же там полагалось предводителю беженцев? Впрочем, за Остров Грома он все равно получил больше… Роммат все эти годы был уверен, что Этас, как и он сам, равнодушен к золоту. За исключением применения денег в политике, но там не личные средства, там казна. Этаса явно привлекало внимание, известность, почет, громкий ранг архимага, слава дипломата и лавры героя — Роммат дал ему должность как раз такую. Дипломатическую, с возможностью участвовать в важных событиях, быть на виду, проявлять магические таланты. «Ты вернулся в Даларан, потому что там больше платят?» — хотел спросить Роммат, но что-то: уязвленная его уходом гордость, обида на черную неблагодарность, — мешало. Даже если и так, что Этасу стоило просто прийти и обсудить размер жалования?! Если бы его финансовые ожидания остались в пределах разумного — разве Роммат отказал бы! А если бы он попросил намного больше, всегда можно подыскать какие-то варианты, более полезные обязанности, надбавки за риск. Почему он не рассказал сразу? Роммат спас его задницу — разве это не повод доверять ему больше?! Ну, вот Этас доверился — и что Роммат теперь сделает? Набросится на него с упреками? Он медленно выдохнул, усмиряя гнев. — Ты можешь взять ссуду на более выгодных условиях в Луносвете. Погасить тот долг, а луносветский выплатить постепенно. Если что, я составлю протекцию, тебе дадут по самой низкой ставке. Директора банка я хорошо знаю, он надежный и понятливый эльф, конфиденциальность обеспечим, — Роммат озвучил самый здравый совет, чтобы скрыть замешательство. — Ну, если что, в Кель’Таласе тебе всегда найдется работа, я-то это могу гарантировать. Роммат вспомнил, что тысячу раз, — и в последний буквально пару минут назад, — зарекался снова приглашать Этаса в Кель’Талас. Ладно, он сказал это, чтобы не оставлять политической неясности. Похитители Солнца должны знать, что пока не совершили прямого предательства, пока только проявляют неблагодарность к спасителям, они остаются син’дорай. Кель’Талас будет им домом, и правящий Триумвират дозволит им вернуться: навсегда или снова переждать грозу. Этас молчал около минуты. Роммат уже подумал, что сейчас получит гневную отповедь за вмешательство в его дела. Потом сообразил, что уж Этас-то выплеснул бы гнев тут же, этот взбалмошный парень не пытался бы сдержаться или подобрать наиболее корректную форму отпора. Вслед за этой мыслью пришла следующая: про экономический кризис, который больно ударит по даларанцам, Этас говорил еще давно, когда самоизоляция в Даларане только началась. Это было его обычное кривляние, игра в панику или он всерьез обдумывал перспективу голода? — Спасибо, Роммат, — медленно отозвался Этас, все еще не глядя на него. — За слова поддержки. — Но… — поторопил его великий магистр, явно расслышав в голосе недосказанное. — Я ценю твою готовность помочь делом, а не пустым трепом, правда. Но мне… сейчас нужно не это. Ты не мог бы… Этас помялся, нервно перебрал кончиками пальцев и, наконец, взглянул великому магистру в лицо. Вид у него был смущенный, словно ему неловко просить, и Роммат напрягся, ожидая трудновыполнимой просьбы. Золота ему занять, что ли? Любого другого политика Роммат не отказался бы превратить в личного должника. Но Этас — слишком несносный, непредсказуемый и, как показала жизнь, неблагодарный. Но если ему действительно достались в наследство долги, а огласка не нужна… Для их уплаты необходимо было поскорее вернуться, восстановить дела. Но все равно он мог рассказать и вместе покумекать! Роммат не понимал, что теперь думать об этасовом поступке, и не знал, как реагировать на его просьбы. Честное слово, доверие Этаса еще неудобнее и непонятнее, чем скрытность! И это Роммат еще не начал ломать голову, почему Этас доверил свой секрет именно ему, почему молчал раньше и открылся сейчас. С какой целью он это сделал, проверка ли это и если да, то какой реакции Этас ожидал. И правда ли все это вообще… Хорошо, допустим, Роммат не для того спасал этого парня, чтобы позволить Совету Шести уничтожить его репутацию и глубже загнать в долги. Если Этас не хочет связываться с банком, Роммат может ему помочь сам. Все равно он мало тратит. — Ты не мог бы сказать, что Кадгар — козёл?  Роммату показалось, что он ослышался. Этас вечно защищал своих гадюк, а теперь просит поругать их? Или это способ отвязаться от Роммата с его вопросами и предложениями помощи, эдакий вежливый аналог «сам разберусь»? — Кадгар — козёл, — осторожно заметил великий магистр. Этас с несчастным видом кивнул, и Роммат продолжил увереннее: — Кадгар — безответственный придурок. Он не умеет заботиться о подчиненных. Роммат входил в раж, а Этас — о Вечное Солнце, наконец-то! — слушал его с восторженным вниманием. — Кадгар показал, что его не волнует, как даларанцы будут выкручиваться. Он вводит якобы одинаковые для всех меры, но не хочет видеть, что син’дорай пострадают от них сильнее. Просто потому, что не успели что-то накопить, прошлый политический кризис лишил их всего. — И козёл, — вставил Этас. — Еще какой козёл! Роммат понимал, что Этаса сейчас волнуют только свои проблемы: в смысле, лично свои и других Похитителей. Поэтому в своей обличительной речи он не касался давних, со времен конфликта с Мстителями, прегрешений Кадгара, сосредоточился на злободневном. — Кадгар показал себя слабым, трусливым лидером и потеряет доверие син’дорай, и возможно, всех остальных даларанцев. Особенно, когда они поймут, что Даларан оказался одним из немногих, может, даже единственным государством, где глава зажал казну и бросил своих без помощи! Роммат перевел дыхание и со вкусом отчеканил: — Да он не просто козёл! Имя Кадгара отныне станет синонимом равнодушия, безответственности и вымогательства. — Спасибо, — выдохнул Этас. — Мне стало легче. Роммат мог бы добавить — много чего еще добавить о Кадгаре. Более того, очевидно же, что Кадгар принимал это решение не единолично. О, Совет Шести мог себе позволить несколько месяцев обойтись без жалования. Впрочем, Роммат поставил бы сотню золотых на то, что члены Совета-то как раз всё получат: в полном объеме и без задержек. Ансарем и Модера — опять, — не вступились за син’дорай. И про оставшихся членов Совета Шести Роммату было что сказать. Про дракона, который в одиночку, в качестве утренней зарядки, мог решить проблему доставки продовольствия в Даларан — если бы его, в принципе, волновали чьи-то проблемы. Про штормградского подпевалу, который палец о палец не ударил, чтобы остановить кровавую зачистку в Даларане, а потом притворялся, будто готов поддержать Этаса, доверять и помогать ему. Про кирин-варского наглеца и провокатора, который еще в Запределье фыркал на син’дорай. А в Даларане без колебаний занял в Совете место Этаса, хотя не мог не знать, что того лишили должности незаконно, с помощью предательства. Роммат заставил себя пропустить эту часть. — Обращайся, — великодушно предложил он. И только тогда сообразил, что разговор далеко ушел от самой важной проблемы. Не кто тут козёл и не как Этасу рассчитываться с родительскими долгами, а как поддержать Похитителей Солнца. Частые войны в последние годы плохо сказались на численности талассийцев. Многие пали в боях, а детей в неспокойные годы рождалось мало. Зато казна была полна золота. Кель знал, что делал, назначая своим наместником талантливого управленца. Даже если самоизоляция затянется, Кель’Талас мог поддержать Похитителей Солнца. Это для одного рода Похитителей Солнца их много, а в масштабах государства — ерунда, один квартал города. Роммат знал, что сумеет убедить Лор’темара снова помочь неблагодарным даларанским собратьям. Даже прикинул, что можно потребовать за помощь с даларанцев, и как ее преподнести талассийцам, чтобы не возмущались и не боялись, что самим не хватит. Но Этас не стал просить Роммата о помощи.