Часть 1
7 апреля 2020 г. в 19:35
Примечания:
Эта зарисовка написана на пробу - если зайдет, то напишу мидик в Кощеевом стиле. Потому что Влад в моем понимании все же садист и личность жестокая, поэтому не уверена, понравится ли.
Одного «своего» он мог найти по запаху в здании аэропорта, заполненного людьми. Помимо характерного, ни на что не похожего аромата, вампиры отличались тем, что никуда не торопились. Некуда — за плечами у многих была половина тысячелетия, у многих еще больше. Мертвецами все они, конечно же, не являлись, как и бессмертными — у каждого из них был свой срок и никто не знал, когда придет конец. Зато у всех было свое начало.
Влад с этим своим «началом» пересекался стабильно раз в сотню лет, а то и чаще. В этот раз они столкнулись на открытии нового торгового центра, построенного его компанией.
— Какие люди, Вадя! — растягивая яркие сочные губы, воскликнул Маринель. — Давно не виделись!
— Больше века, и еще столько же не виделись бы, — учтиво улыбнулся Влад, как обычно зависая на этих губах.
Маринель был как свежая теплая кровь, брызнувшая на снег — яркий и контрастный, белокожий ягненок со строгими зелеными глазами истинной пуританки и хищной улыбкой последней шлюхи. Даже сейчас, когда он был в застегнутой под горло черной рубашке и деловом костюме, медные волны падали на лоб и плечи. Маринель улыбался, смотрел на него, сверкая глазами, а Влад помимо воли вспоминал, как сто восемь лет назад валял его по сену летней душной ночью и накручивал медные локоны на руку. Как на приеме важной персоны спустя еще полвека раскладывал его на столе в беседке. Маринель, будто зная, о чем он думает, подошел ближе, опустил ресницы, поправил узел его галстука.
— Я скучал, — сказал он. — Ты сегодня один? Или как всегда с «ужином»?.. А, вижу, можешь не отвечать. В этот раз костлявее, чем обычно.
Сабрина, дочка турецкого посла, с которой Влад познакомился пару месяцев назад на каком-то фуршете, приблизившись, сразу зацепилась за его локоть и проворковала:
— Дорогой, не представишь мне своего друга?
— Маринель, — сказал Влад. — Мой давний знакомый. Я бы рад провести с ним больше времени, но открытие должно начаться через пять минут. Прошу меня простить.
Маринель кивнул понимающе, и Влад потащил свою спутницу подальше от него. От себя тоже. Потому что знал, что как только появляется это беспринципное создание, все катится к чертям — прежние важные дела, договоренности, знакомые, планы, отношения. Сабрина до сего момента казалась ему идеальным вариантом на несколько ближайших лет, такая холеная и воспитанная, благопристойная женщина, которая в постели себе не позволяла даже слишком громких неприличных криков. Конечно, она не Маринель, разрешающий себя иметь где угодно.
Влад вздохнул и потер переносицу пальцем.
Размышления не помешали ему блестяще выступить с речью, разрезать красную ленточку и побеседовать со старыми деловыми партнерами. Он не собирался оставаться на пресс-конференцию и фуршет, но Сабрина его уговорила.
— Мы и так никуда не выходим, — сказала она с укором, и Влад сдался.
Он никуда не спешил, но при виде Маринеля, который перехватывал бокал тонкими пальцами, что не раз оказывались у Влада в глотке, сердце, бившееся размеренно, заходилось в рваном ритме. И он забывал, что никуда не торопится, поскольку хотелось снова сжать узкие бедра под натянутой тканью брюк и услышать хрипловатый прокуренный голос у самого уха. Пока остальные развлекались, а Сабрина очень вовремя задержалась в туалете с подругой, пудря носик, Влад вышел на общий балкон, где в самом его конце, опираясь локтями о перила, стоял Маринель.
— Замечательный отсюда вид, — успел сказать тот, прежде чем губы его, яркие и зовущие, были смяты поцелуем.
Руки Влада расстегнули ремень, — сначала свой, затем его, — дернули брюки с крепкой задницы, содрали легкомысленные какие-то веревочки — трусы. Маринель предостерегающе зарычал, вцепившись в перила, стоило его развернуть, затем охнул, расставив ноги и позволяя ему толкнуться глубже.
— Как я люблю, когда ты такой, — произнес Маринель, упираясь лопатками ему в грудь.
— Какой?
— Жестокий. Настоящий господарь Валахии.
Кто-то вышел на балкон у другого края, закурил, но, прислушавшись к недвусмысленным шлепкам и вздохам, предпочел ретироваться. Заведя руки за голову и касаясь его шеи, Маринель говорил то же, что и всегда:
— Царь мой! Как же я снова без тебя останусь, покинешь меня, снова погубишь, душу мою выпьешь и не вспомнишь. Любишь меня, но не жалеешь!
Владу хотелось придушить его или сбросить с балкона, а потом самому застрелиться или повеситься. Нельзя было так — бежать от него и от себя, забывать десятилетиями и внушать, что это все больная привязанность, это зависимость, не любовь и не чувства. Только каждый раз они оказывались снова вдвоем, забывая про людей и их глупые проблемы.
Влад разодрал ворот черной рубашки, обнажил горло под ним и впился в изящную шею, к которой с самого начала питал слабость. С самой первой встречи, когда Маринель был еще человеком и не ведал, что их пути сплетутся.
— Пей, не захлебнись, — усмехнулся тот, вжимаясь в его бедра и покачивая своими.
Сабрина, вышедшая в этот миг на балкон в поисках своего спутника, вскрикнула и уронила бокал. Влад, глянув на подлетевший к ногам осколок, перехватил покрепче волнистые пряди, оттягивая голову Маринеля, и лизнул его губы.
— Извращенец, — шепнул в них Маринель.
Когда они оба обернулись, балкон был пуст.
Спускаясь вниз, к машине, пресытившийся и успокоившийся, Влад пытался стереть с подбородка впитавшуюся кровь. Маринель, улыбающийся рассеяно, произнес:
— Тебе бы помыться.
— И тебе, — ответил Влад, сдаваясь. — Поехали?
Маринель замер лишь на долю секунды, замедлив шаг, но он это заметил. Неожиданно было. Он и сам этого не ожидал от себя.