Ошибка

Лю Цингэ уже довольно долго сидел на земле, опершись спиной на холодный камень, и смотрел на небольшой клочок неба, который виднелся сквозь изумрудные кроны деревьев. Теплый ветер игриво подёргал листву и, заскучав, решил уделить немного внимания мужчине. Он быстрым порывом метнулся вниз и запутался в его распущенных волосах, нежно перебирая длинные пряди. Заклинатель, не обращая внимания на шалость, закрыл глаза и вдохнул свежий аромат влажной земли и молодой травы, что щекотал кончик носа. Горный лорд улыбнулся и тихо произнес, обращаясь к своему собеседнику: — Уже весна… Скоро вся Пристань Лотоса утонет в цветах, как ты любишь… Признаться честно, каждый раз видя, как ты радуешься лотосам, я испытывал раздражение… и почему я не мог стать весной для тебя? Мужчина покачал головой и тихо рассмеялся. Наверное, как постоянно твердил Цзян Чэн, Лю Цингэ был действительно глупым, раз наивно продолжал ждать какого-либо ответа. — Прости, я несу чепуху… Просто сегодня настал тот самый день, и я не могу не вспоминать прошлое. Оно никак не хочет отпускать меня, хотя уже прошло столько времени. Красавец поднял кувшин с вином и сделал несколько больших глотков. Крепкий напиток обжег горло и желудок, постепенно согревая застывшее тело. — Уф… Я столько раз просил тебя стать моим супругом, что уже и припомнить сложно. Раз семь или восемь точно. Ты постоянно отказывал и лупил меня, чем только можно… Ха-ха-ха, но все же мое упрямство принесло свои плоды. Помнишь, как ты сказал «хорошо, но только отстань от меня»? Я был так рад, что не мог сдержать эмоций и просто-напросто повалил тебя на постель, и мы до самого утра занимались любовью… Ах, Чэн, я до сих пор не могу забыть то счастье, что пьянило сильнее любого вина. Ты ругал меня за то, что я спешил, но… Хах, смешно, но тогда я разволновался, как юнец, и хотел одного — поскорее соединить наши тела и судьбы. Глупый, да? Заклинатель мягко улыбнулся, глубже погружаясь в теплые наполненные светом воспоминания. — Знаешь, мне часто снится наша свадьба и то, как красиво сверкали от слез твои глаза в тот момент. Даже сейчас мое сердце готово выпрыгнуть из груди от одного воспоминания об этом. Мы поклонились небу и земле, поклонились давно почившим родителям и наконец поклонились друг другу, а после этого стали самой настоящей семьей. Ты помнишь это? Я бесчисленное множество раз просыпался рядом с тобой по утрам и лежал в постели, наблюдая, как первые лучи солнца освещают твое расслабленное лицо. Я так сильно любил тебя, что это чувство буквально иссушало, но твоя нежность и ласка стали моим спасением. Я отдал тебе всего себя и в ответ получил твою любовь… Лю Цингэ снова приложился к сосуду с вином — только на этот раз его движения стали нервными и несколько дерганными, а лицо напряглось. Под уставшими, покрасневшими глазами образовались морщинки, которые очень странно смотрелись на лице молодого и прекрасного горного лорда. — Утопая в своем счастье, я вовсе забылся и потерял счёт времени. Шли часы, дни, годы, а я оставался неизменным… Мне стыдно… ведь я далеко не сразу заметил морщины на твоём лице и седину в волосах… Да, вот так я был внимателен к тебе, и поверь, Чэн, мне очень горько из-за этого. Не успел я привыкнуть к своей семье, как она уже распалась… Мужчина замолчал. Ему было крайне трудно говорить — в горле застрял ком, который буквально душил заклинателя. Сейчас он как никогда ясно видел тот страшный день. Цзян Чэн лежал на их общей постели и проваливался в беспокойный сон, то просыпался и тихо постанывал от боли. Его лицо с возрастом пожелтело и покрылось тонкой сетью морщин, а волосы стали серебристыми, как лунный свет. Лю Цингэ теперь не отходил от постели возлюбленного ни на минуту, ухаживая и всячески угождая. Жизненный путь Цзян Чэна подходил к концу, и впереди влюбленных ждала разлука. Смерть уже стояла на пороге, готовая оборвать жизнь главы ордена, а отогнать ее было уже невозможно. Лю Цингэ в отчаянной попытке побыть рядом с Цзян Чэном хоть ещё немного изводил Му Цинфана, но целитель только извинялся и говорил, что уже ничем не может помочь. Это был конец для любви, что длилась больше тридцати лет. Лю Цингэ принес с кухни немного лёгкой рисовой каши и собирался угрозами и уговорами заставить Цзян Чэна съесть хоть пару ложек, когда старик проснулся и открыл свои по прежнему ясные глаза. — Цингэ? Заклинатель тут же поставил поднос с тарелками на столик и поспешил к постели. Сев на край, мужчина поймал холодную влажную ладонь любимого и поцеловал ее. — Я здесь. Ты чего-то хотел? Воды? Губы Цзян Чэна дрогнули, и он слабо улыбнулся. Болезнь забрала у него практически все силы, оставляя только старческую немощность. — Нет… подожди немного и выслушай, что я тебе сейчас скажу… Глава ордена стиснул руку горного лорда и посмотрел на него. — С того дня как мы познакомились, ты нисколько не изменился… хотя нет, ты стал только красивее и теперь вынужден смотреть, как покрытый морщинами старик испускает дух. Если бы у меня были силы, то я бы вышвырнул тебя вон, чтобы ты не смущал меня. Прошло так много времени, а я все еще не могу спокойно смотреть на тебя, Цингэ… я не хочу оставлять тебя одного, но мое время пришло. Из глаз Цзян Чэна скатились слезы, и Лю Цингэ тут же вытер их платком. Красавец не мог скрыть от внимательных глаз того, как сильно дрожали его руки, и это только сильнее огорчало главу. — Как только ты умрешь, то я тут же последую за тобой… Цзян Чэн тут же нахмурился и раздражённо произнес: — Я тебя об этом не просил! Выслушай сначала то, что я хочу сказать, а потом перебивай! Лю Цингэ упрямо стиснул зубы. Заклинатель давно все для себя решил и не собирался поддаваться на уговоры старика. Цзян Чэн был единственной его любовью и, утратив его, заклиналь не видел смысла в дальнейшем существовании. Уж лучше они вместе сойдут в нижний мир, чем продолжать жить с мертвым сердцем в груди. Естественно, прожив с красавцем столько лет, глава ордена Цзян прекрасно знал ход мыслей своего мужчины. — Я не собираюсь ничего тебе запрещать. Я просто хотел, чтобы ты исполнил мою последнюю просьбу. Лю Цингэ не оставалось иного выбора, как неохотно кивнуть. Заклинатель лег рядом с Цзян Чэном и нежно обнял его. Тонкими пальцами горный лорд принялся поглаживать тыльную сторону морщинистой руки. — Ты же знаешь, что я выполню ее, но не проси меня жить дальше и радоваться каждому новому дню. Ты сам бы захотел жить, если бы я умер? Хоть Цзян Чэн и был слаб, но все же смог поднять руку и легонько стукнуть возлюбленного по голове. — Дурак, ты бессмертный, а я нет. Я в любом бы случае умер ба… и вообще прекрати… кха-кха-кха. Прекрати заговаривать мне зубы. Мне осталось немного, и я не хочу тратить это время на споры с тобой, дубина. Лю Цингэ прикрыл свои глаза, пряча слезы и боль. Он боялся, что голос выдаст его, и мужчина просто кивнул. — Хорошо. Я прошу тебя об одном… После того, как я уйду, то проживи ещё сто лет и попытайся найти меня снова. Обещаю, что вернусь к тебе сразу, как смогу… Если… кха-кха… если через сто лет ты так и не сможешь найти мое перерождение, то можешь последовать за мной в царство мертвых… Это моя последняя воля, Цингэ, и я надеюсь, что ты выполнишь ее… Старик запустил руку под подушку и что-то достал. Цзян Чэн с трудом раскрыл стиснутый кулак Лю Цингэ и положил в него маленький серебряный колокольчик ордена Юньмэн Цзян, а затем, подумав, снял с тощего пальца и Цзыдянь. — Ты сможешь найти меня по колокольчику… и… когда встретишь, то передай м-мне кольцо… Хорошо? Это важная для меня вещь, и поэтому я могу доверить ее только тебе. Дождавшись кивка любимого, Цзян Чэн улыбнулся. Его руки и ноги уже холодели, а каждый вздох давался с трудом. — Ох, как тяжело быть стариком. Принеси попозже мне немного семян лотоса. Очень хочу съесть несколько напоследок, но сначала посплю… Сил совсем нет… Цзян Чэна сморгнул слезы и тихо попросил: — Мог бы ты поцеловать меня? Хотя, думаю, тебе противно делать это со стариком, но… Лю Цингэ тут же с жаром примкнул губами к губам любимого, ощущая на языке горький вкус лекарств и нестерпимой боли. Слезы красавца капали на лицо старика и стекали вниз, впитываясь в подушку. Оба мужчины знали, что это прощание. Лю Цингэ, дрожа, отстранился и уткнулся лбом в лоб Цзян Чэна. — Я люблю тебя… Глава ордена не в силах видеть боль своего супруга устало прикрыл глаза и тихо выдохнул: — Если действительно любишь, то просто дождись меня… Цингэ… Старик крепко уснул, а красавец лег рядом, внимательно прислушиваясь к дыханию Цзян Чэна. Горный лорд полностью сосредоточился на этом звуке, игнорируя все прочие, и когда он неожиданно оборвался, то в одно мгновение все в мире также стихло и покрылось серым грязным налетом. Сутки обезумевший от горя Лю Цингэ не позволял никому даже подойти к телу возлюбленного, не говоря уже о том, чтобы приготовить его к погребению. Он обнажал меч против своих друзей, которых позвали опустившие руки адепты Юньмэн Цзян. Шэнь Цинцю пытался вразумить его, но Лю Цингэ окончательно лишился рассудка. Горный лорд даже напал на него, громко крича, что Цзян Чэн всё ещё жив. Как вообще можно думать о том, чтобы похоронить живого человека?! Это не Лю Цингэ обезумел! Это все эти люди вокруг сошли с ума! Но реальность неумолима. Его супруг действительно умер, возложив на Лю Цингэ тяжкий груз в виде неутихающего горя и одиночества. На следующее утро горный лорд пика Байчжань бесследно исчез, не оставив даже записки. Утонувший в своей печали, мужчина не явился даже на похороны, заставляя всех забеспокоиться. Но куда им понять ту утрату, что пережил заклинатель? Выплыв из воспоминаний, Лю Цингэ вытер мокрое от слез лицо и с нежностью погладил могильный камень. — Я искал тебя по всему миру, но так и не нашел. Ты знаешь, сколько раз за эти годы я был на грани жизни и смерти? Меня ранили демоны, я снова едва не погиб от искажения ци, но только твоя последняя воля держала меня тут. Теперь я свободен от нее. Чэн, сегодня самый ненавистный день в году. Ровно сто лет назад ты умер у меня на руках. Лю Цингэ достал из кармана серебряный колокольчик и с трепетом погладил его пальцами. Сразу же раздался приятный уху мелодичный звон. — Каждый год я приходил сюда, чтобы поговорить с тобой, но больше я не буду тратить время впустую. Я спущусь в подземный мир и найду тебя сам… Мужчина сжал в руке колокольчик и одним махом допил вино. В голове поплыло, и горный лорд горько рассмеялся, устав верить в чудо. Видимо он действительно был грешен перед небесами, раз они не позволили ему снова встретить того, кто был смыслом жизни заклинателя. Если так, то Лю Цингэ собственной кровью отдаст долг и тогда, возможно, сможет ещё раз посмотреть в глаза цвета грозового неба. Сглотнув желчь, красавец попытался встать на ноги, но пошатнулся и снова рухнул на задницу. Из его горла вырвался полный горя всхлип. — Я так скучаю по тебе… Я так сильно скучаю по тебе… Неожиданно на кладбище влетел здоровенный пёс и стал принюхиваться все время, крутя своей громадной лохматой головой. Что-то учуяв, пес рванул вперёд и остановился прямо около Лю Цингэ. Заклинатель даже не пошевелился. Было бы славно, если бы этот зверь просто загрыз его насмерть. Псина, осознав, что ее никто не боится, стала громко лаять и рычать, то и дело припадая на передние лапы и безумно махая хвостом. — Куколка, ты что-то нашла? Вслед за собакой на кладбище забежал совсем молодой юноша. Его осанка и манеры выдавали в нем не обычного мальчишку, а молодого господина из знатной семьи. К тому же он был одет в фиолетовые одежды ордена Юньмэн Цзян. Лю Цингэ нахмурился и посмотрел на странного паренька. Высокий и стройный, как молодой бамбук, с парой живых дерзких глаз, что сверкали подобно тому грозовому небу. Такие знакомые глаза… Юноша подошёл ближе и осмотрел горного лорда с ног до головы, явно не зная, как относиться к странному незнакомцу с красными заплаканными глазами. Поборов неловкость, он вдруг спросил:  — Эй! Ты не находил тут мой колокольчик? Псина, обрадовавшись появлению своего хозяина, тут же начала прыгать и выпрашивать ласку, облизывая его руку большим розовым языком. Юноше явно это не нравилось и он отмахивался от пса-оборотня, как от назойливой мухи. Лю Цингэ широко распахнул глаза и, как безумец, уставился на паренька. — Быть того не может… Мальчишка дерзко приподнял подбородок и стиснул руки в кулаки. — Ты меня не слышал? Я спросил, не видел ли ты мой колокольчик? У тебя что? Ветер в голове? Ау-у-у… Лю Цингэ вдруг взглянул на надгробие и нервно улыбнулся. — Это… твой? Заклинатель протянул руку, показывая юноше серебряный колокольчик, который оставил ему Цзян Чэн сто лет назад. Паренёк на мгновение нахмурился, внимательно разглядывая аксессуар, а затем вырвал его из рук незнакомца, счастливо просияв. — Конечно он мой! Ух… думал, что уже не найду. Если бы матушка узнала, то… и думать не хочу, что она бы со мной сделала… Юноша отвязал от пояса мешочек с деньгами и бросил его незнакомцу, словно подачку бедняку. — Эта вещь очень важна для меня, так что вот… возьми награду. Лю Цингэ, что все это время улыбался, как ненормальный, кивнул и, поймав деньги, швырнул их обратно мальчишке. — Мне не нужна награда. Я всего лишь вернул тебе потерянное. Если хочешь отблагодарить меня, то угости едой. Юноша поджал губы, на мгновение задумавшись, а затем неохотно кивнул. — Хорошо, пошли… Но учти, что я очень занят, так что поторапливайся! Куколка, за мной! Парнишка побежал вперед по дороге, которая вела прочь от мрачного кладбища, играя на ходу с собакой. Лю Цингэ встал на ноги и, ощущая, как в груди снова забилось сердце, тихо прошептал: — Я нашел тебя… В дали послышался полный раздражения крик дерзкого мальчишки: — Эй, ты идёшь? Я не собираюсь ждать тебя! Красавец, смахнув слезы, пошел вслед за юной душой своего возлюбленного, чувствуя, как краски медленно возвращаются в этот серый и блеклый мир.