Трудности совместного бытия

— Доктор Романи, а эта сингулярность закроется так же, как и остальные? — все же рискнул задать вопрос Фудзимару. Ему пришлось понизить голос, чтобы стоящие в удалении люди не слышали. Их пришли проводить все: и жители Урука, и богини, и призванные Слуги, и царь. Прямо сейчас Энкиду довольно жмурился, подставляя лицо Солнцу, и игнорируя закипающую Иштар, а Ягуар опять что-то канючил у Кетцалькоатль. С такого расстояния не было слышно, но Фудзимару и Мэш уже не могли спросить в чем дело — для переноса обратно требовалось свободное пространство, чтобы не зацепить случайно кого-нибудь. — Конечно, — легко согласился Романи. По его голосу стало ясно, что мыслями он сейчас не здесь, а среди потока данных. Должно быть проверяет все ли в порядке. — Но тогда получается, что Энкиду… снова умрет? Мэш кинула на Мастера удивленный взгляд, а потом опустила плечи в смятении, понимая к чему он ведет. Романи молчал, молчала и Да Винчи, задумчиво попивая кофе. — Сложный вопрос, — наконец ответил голос из передатчика. — Мы знаем, что если люди умирают в сингулярности, то они умирают по-настоящему, а вот что происходит с теми, кто воскрес — неизвестно. — Мне жаль это говорить, — вмешалась Да Винчи, — но как только сингулярность закрыта, то история возвращается назад. А это значит, что он никогда не воскресал. Люди Месопотамии написали «Эпос о Гильгамеше», и там четко сказано — Энкиду умер. Давно умер. — И получается, что царь Гильгамеш… — Мэш не договорила, прижимая руки к груди и кидая взгляд на провожающих людей. — Остался один, да. Вы же знаете, что большая часть жителей сингулярности сразу забывает о ней, а остальные через некоторое время. И даже героические души, призванные нами в Халдею, не помнят того, что происходило. Это неизбежно, — подтвердил Романи. Он выдержал паузу, прежде чем задумчиво добавить, — кроме, разве что, Мерлина. Этот прохвост все-таки имеет кучу сюрпризов в рукаве. — Вот как, — вздохнул Фудзимару. Он поднял руку, прикрывая глаза от палящего Солнца и улыбнулся. Обвел взглядом всех, стараясь запомнить их именно такими: довольную Ушивакамару, гордо смотрящего Леонидаса, ребячащегося Ягуара, улыбчивую Кетцалькоатль, хитрого Мерлина, демонстративно обиженную Иштар и счастливого Энкиду, рядом с умиротворенным царем Гильгамешем. — Как жаль, — пробормотала Мэш, — разве они не заслужили немного счастья? — Такова суть сингулярности, Мэш, — снова повторил Романи. Его подопечные прошли семь разных временных отрезков, но каждый раз все равно грустили из-за прощаний. Да даже техники, ответственные за контроль состояния сингулярности, сочувствовали жителям. Как и сам Романи. Они ведь не железные. — Мэш, — позвал Фудзимару. Она повернулась к нему, склоняя голову в недоумении, — давай запомним их такими. В конце концов, они будут жить в наших воспоминаниях. Это лучше, чем ничего. — Да, семпай, — улыбнулась Слуга, — вы как всегда правы. Ведь жить в чужих воспоминаниях лучше, чем просто исчезнуть.

***

— Эрешкигаль? — Приветствую, Иштар. Зачем ты пришла сюда? — Ты тоже… видела этот сон? —… да. — Как странно. Знаешь, я залетала в Урук, прежде чем спуститься к тебе. — И? — Он ничего не помнит.