Расплата за ошибку

       Владимир поднял голову и посмотрел на знакомое здание. Ну вот, он вроде бы как и дома, а в то же время и в госпитале.       – Ой, извините, пожалуйста, – мимо него прошмыгнула молоденькая медсестричка. Незнакомая, наверное, новенькая.       Сколько он не был здесь? Почти три года, многое изменилось. Вот и окна другие, клумбы горят осенними цветами, а кустарники перед корпусом уже краснеют. Владимир поднял сумку и уверенно зашёл в распахнувшиеся двери. Он свернул за угол и остановился перед кабинетом. Хм, всё возвращается на круги своя, как говорится. Недаром при выписке Илья сказал: «Не прощаюсь, всё равно рано или поздно встретимся». Корф вдохнул и постучал в дверь.       – Войдите, – раздался глухой голос друга.       – Разрешите, товарищ полковник?       Штерн поднял голову от бумаг и внимательно осмотрел своего старинного пациента и друга. Так, стоит сам, видимых ран нет, улыбается. Значит, не всё так страшно.       – Ну и где ты, Владимир Иванович, собираешься провести эти недели? – Штерн откинулся на спинку кресла и вновь оценивающе оглядел Корфа. – Опять будешь мотаться туда-сюда из дома или всё-таки полежишь в отделении?       Корф аккуратно опустил сумку на пол, что не укрылось от взгляда хирурга, руку-то он берёг.       – Пока побуду в отделении, если ты не против. – Штерн хмыкнул и качнул головой. – А потом посмотрим. В любом случае, домой попасть надо бы. Хоть чихнуть там, что ли.       – Илья Петрович, – дверь распахнулась и в кабинет вошла высокая темноволосая женщина в белоснежном халате. – Здравствуйте, – мимоходом кивнула она стоящему офицеру, – подпишите рапорта и требования в аптеку.       Корф оглянулся и подвинул стул, сел и прикрыл глаза. Устал. И рана-то пустяковая, но никак не заживёт. И болит, зараза. Штерн что-то подписывал, мельком глядя на бумаги, а Корф сквозь опущенные ресницы смотрел на стоящую рядом с ним женщину. Красивая, молодая, ноги длинные, плечи широковаты, наверное, спортом серьёзно занимается, выносливая, наверное. С такой можно и…       – Ольга Иосиповна, будьте добры полковнику Корфу приготовить палату, думаю, двадцать вторая подойдёт. И предупредите Татьяну, что я сам посмотрю его. Минут через десять.       – Ясно, сделаем. Что-то еще?       – Да. Поменьше вопросов и побольше дела.       Женщина подняла брови и теперь уже внимательно пригляделась к сидящему Корфу, затем кивнула и быстро вышла.       – Кстати, к тебе это не имеет отношения, понятно? Поменьше дел мне тут, а художественный свист твой никто отменить не сможет. Девчонки у меня молоденькие, а ты уже в годах, тебе понятно? И не курить мне! Узнаю, выпишу нахер за нарушение больничного режима!       – Ты чего завёлся, Илья Петрович? Я же ничего ещё не сказал и не сделал, а ты уже… – Корф поднялся и с усмешкой глянул на врача.       – Я тебя предупредил? Предупредил. А теперь иди в палату, потом сразу в перевязочную. Документы оставь, болезный, – Штерн встал, обошёл стол и обнял Владимира, слегка похлопывая того по плечу. – Ну, здравствуй. Я рад видеть тебя живым, а раны твои мы быстро отремонтируем. Шуруй в палату и сразу на перевязку. Помнишь, где что?       Корф кивнул и вышел. Он шёл по знакомому коридору и замечал перемены. Многое изменилось, как-то светлее стало, картины появились, телевизор в холле, лёгкие шторы на окнах, мебель современная, а вот и его палата и… он успел поймать её, крепко прижав к себе, спасая от падения. Халат, шапочка на уровне его носа, аромат кофе и корицы.       – Осторожнее, девочка, – усмехнулся Владимир и замер, глядя в серые как у него глаза. Он слышал, что так бывает, но никогда не верил, что это может случиться с ним. Она не говорила ни слова, только смотрела, приоткрыв пухлые губы, а Корф вдруг увидел её под собой, стонущую и умоляющую о любви. Он сглотнул и разжал руки. Девушка сделал шаг назад и тихо прошептала:       – Спасибо, – затем быстро обошла его и скрылась с глаз, а Владимир всё стоял, глядя в никуда и пытаясь успокоить дыхание. Зря он приехал сюда, зря…       Владимир открыл глаза. За окном шумел дождь, дрожал фонарь, отблески света переливались на мокром стекле, деревья медленно раскачивались под порывами ветра. Сколько сейчас? Около двух? Корф встал и подошёл к окну. Он находился в этом госпитале уже вторую неделю. Кто бы мог подумать, что неглубокая рана задержит его здесь так надолго? И какое это счастье, что она всё никак не хотела закрываться. Иначе ему пришлось бы уехать и оставить эту девочку, чья улыбка лишала боевого офицера сил и заставляла угрюмо молчать, борясь с желанием сломать челюсть любому, кто посмел заигрывать с ней или говорить глупые комплименты. Дожил, Корф! Тебе тридцать шесть, а потерял голову от молоденькой восемнадцатилетней девочки!       Он сел на подоконник и уставился на дрожащие лужи. Скоро обратно… И так всё время, почти двадцать лет. А что в итоге? Сотни спасённых жизней и одна одинокая и искалеченная. Одиночка. Всегда и везде один.       Как хочется курить, но нельзя. Узнает Штерн, опять орать будет. Корф прикрыл глаза и коснулся затылком холодного стекла. Что его разбудило? Почему не отпускает какое-то тревожное чувство? Надо выйти, посмотреть, что там происходит.       Он медленно прошёл по палате, открыл дверь и внимательно осмотрел коридор. Тихо, слишком тихо. Приглушённый свет на посту, но Ани нет. Спит? Или возится в процедурной? Подойти, попросить таблетку какую-то? Владимир сделал шаг и замер. Показалось или что-то звякнуло в ночной тишине? Бесшумно двигаясь вдоль стены, Корф дошёл до комнаты отдыха, толкнул дверь и замер. Высокий здоровый мужик крепко удерживал извивающуюся девушку, закрывая ей рот и нос широкой ладонью. Владимир сделал шаг и молча ударил его по шее ребром ладони. Мужик замер на мгновение и грузно свалился на пол. Аня тяжело дышала, широко распахнутыми глазами глядя на неподвижное тело у своих ног.       – Что он хотел? – тихо спросил Корф и вдруг замер, прижимая рванувшуюся к нему испуганную девушку. – Ну ты чего? Не тронет тебя больше никто. Слышишь, никто.       Он прижимал её к себе, млея от нежности и боясь причинить ей боль, но губы сами нашли трепещущую жилку на виске.       – Тш-ш-ш, – не отрывая губ от нежной кожи, прошептал Корф. – Успокойся и расскажи мне, что он хотел.       – Он искал ключи от сейфа, – всхлипнула Анна и мгновенно расслабилась, утонув в мужских объятиях.       – Понятно, – всё так же тихо проговорил Корф. – Ты его знаешь?       Анна кивнула и прошептала:       – Он из новых, тяжёлое ранение, Штерн предупреждал, что он уже наркозависимый. Я вызову охрану. Спасибо вам, Владимир Иванович.       Корф отвёл руки, не отрывая глаз от её лица. Ну вот и поговорили. Владимир Иванович…       – Посиди, отдохни. Я сам. Хорошо?       Аня кивнула и позволила усадить себя в мягкое кресло. Корф выглянул в коридор, подхватил обездвиженное тело и вынес из маленькой комнаты. Затем подошёл к столу и нажал на кнопку тревоги. Он дождался охрану, пошептался с ними и помог унести пациента в палату. Прислушался к дыханию, рассматривая парня. Молодой, здоровый, волосы светлые, грудь перетянута эластичными бинтами. Что же с тобой произошло, парень, что ты так подсел на иглу? Но сейчас главное Аня. Владимир вернулся назад и увидел, что девушка согнулась, уткнувшись в колени, и тихо плакала.       – Аня, Анечка, ну что ты? Всё закончилось, слышишь?       И вдруг она распрямилась подобно пружине, прижалась к нему и разрыдалась, пытаясь что-то говорить. Корф обнял её одной рукой, а другой поднял заплаканное лицо вверх и слегка коснулся губами уголка её рта. Анна замерла в его руках, а потом отпрянула назад и испуганно уставилась на него. Владимир улыбнулся и развёл руки в стороны:       – Успокойся, Аня, всё! Я просто успокоить тебя хотел, ты не подумай чего-нибудь. Скоро смена закончится, пойдёшь домой и отдохнёшь.       Анна устало прикрыла глаза и безжизненным голосом прошептала:       – Да, да, конечно, – затем привычным движением заправила волосы под шапочку и пошла в процедурную.       – Ну вот и всё, Владимир Иванович, – Татьяна чётким движением закрепила повязку и улыбнулась. – Думаю, что через несколько дней Илья Петрович вас выпишет. Не попадайте больше к нам!       Корф благодарно кивнул и вышел из перевязочной. Вот и закончился его отдых. Правда, после таких ранений положен отпуск на две недели, но он никогда не пользовался этой возможностью, всегда возвращался на службу. А значит, надо заехать домой, подготовиться к отъезду, неизвестно когда он вернётся назад. И вернётся ли…       Анин голосок он услыхал, когда заходил в палату.       – Я не поеду сейчас туда, Оля! Неужели ты не понимаешь, что пока они там, я не могу туда поехать. И вообще, наверное мне лучше уволится. Чем жить в таких условиях, лучше уехать.       – А зарплату такую ты с собой увезёшь? Я зря тебя сюда вытянула сразу после училища? – немного ехидный голосок старшей медсестры будто ударил по ушам. – Что ты теряешь, Ань?       – Многое, Оля! И почему я должна жить в том общежитии?       – Ты прекрасно знаешь, что тут нет мест.       – Да ну? – удивлённо переспросила Аня. – Мне-то не надо глупости рассказывать. Там несколько комнат пустыми стоят.       – Ладно, ладно. Это не наше дело. Если начальство так решило… Скажи спасибо, что тебе есть где жить.       Анна тяжело вздохнула и тихо проговорила:       – Я напишу заявление, Оля. Я не буду тут работать, я больше не могу.       – Как знаешь. Пиши, но не говори потом, что я тебя не отговаривала.       Владимир быстро зашёл в палату и из-за двери наблюдал за девушками. Ольга с какими-то папками пошла к своему кабинету, а Анна медленными шагами направилась в сторону запасного выхода. Почему она не уехала домой? И о каком общежитии она говорила? Ведь все медсёстры живут на территории госпиталя. Корф схватил куртку и отправился вслед за Аней.       Она постояла на крыльце, посмотрела в небо и медленно стала спускаться по ступенькам.       – Анна, а почему вы ещё здесь? Почему не ушли домой?       Девушка повернулась и натянуто улыбнулась:       – Здесь у меня нет дома, Владимир… Иванович.       – А разве вы живёте не в госпитальном общежитии?       – Нет, я живу в общежитии нефтегазового техникума, но я не останусь там надолго. Я решила уехать. Уволиться и уехать.       Корф набросил куртку на плечи и безразлично поинтересовался:       – Почему? Что вас не устраивает?       Анна как-то устало отмахнулась и решительно направилась к автобусной остановке. Корф постоял несколько секунд, а затем шагнул за ней:       – Подождите, Аня, я провожу вас. Не торопитесь, я вызову такси.       Машина остановилась возле серой пятиэтажки, Анна измученно улыбнулась Владимиру и выбралась из машины.       – А вот и наша принцесса явилась, – услышал Корф мужской голос с характерным акцентом. – Думала, приедешь попозже, успеешь спрятаться, а не вышло? – Громкий смех нескольких мужчин раздался у самого входа.       Корф выдохнул, покачал головой и тихо сказал молодому водителю:       – Подождите здесь, пожалуйста. Далее мы поедем в коттеджный посёлок на Уютную. За простой я заплачу, – таксист молча кивнул и быстро вбил заказ в маршрутный лист.       Корф нехотя вышел из машины, сложил руки на груди и внимательно осмотрелся. Анна стояла у двери в окружении четырёх молодых людей. Один вытянутой рукой закрывал ей проход внутрь здания, остальные медленно прижимали её к стене. Шакалы!       – Эй, полудурки! Девчонку отпустите, торопится она.       Все четверо как по команде повернулись, на секунду забыв о девушке, но уже через мгновение один из парней схватил Анну за горло и потащил в тёмный провал двери, а трое медленно направились к Владимиру. Таксист, молча наблюдавший за этой сценой, наклонился к сидению, толкнул дверь и встал рядом с Корфом, небрежно сжимая в руках металлическую трубу.       – Я тут часто бываю, знаю, что эти отморозки девчонок караулят. Самое главное, что все знают о беспределе и молчат. Меня Никита зовут.       – А я Владимир. Ну что, Никит, пошли, разомнёмся?       Они вместе шагнули вперёд, и вскоре трое нападавших с воплями и стонами валялись на земле, Никита вызывал полицию, а Корф кинулся внутрь здания. Навстречу ему поднялась женщина в сером халате и тихо проговорила:       – Вы поспешите, Анечка в двадцать второй комнате живёт.       Корф через две ступенька взлетел на второй этаж. Надо же! Номер её комнаты и его палаты совпадают; может, это судьба? Но очень скоро он забыл о своих мыслях, выбивая ногой хлипкую дверь в Анину комнату. И замер от картины, поразившей его до глубины души. Анна стояла в углу, наклонив голову, держа в руках большой нож и какой-то пузырёк, а отморозок, утащивший её со двора, удивлённо смотрел на девушку. Корф взмахнул рукой, парень отлетел в сторону, и Аня облегчённо выдохнула, аккуратно поставив стеклянную ёмкость с неизвестной жидкостью на стол.       – Что это, Ань? – Корф сделал шаг вперёд, вынимая нож из девичьей руки.       – Сахарный сироп, но ему сказала, что это уксусная кислота.       Корф обнял перепуганную девушку, нежно дотронулся губами до белокурой макушки и тихо спросил:       – У тебя много вещей? – Анна молча покачала головой. – Тогда собирайся, ты здесь не останешься, нас машина ждёт.       Анна всё так же молча вытащила сумку, быстро побросала в неё несколько плечиков с одеждой, какие-то баночки, коробочки, схватила холщовую сумку с подоконника и посмотрела в лицо Корфу. Владимир кивнул, крепко взял её за руку и вывел в коридор.       – Владимир Иванович, а этот?       – Не думай об этом, полиция уже скоро будет здесь. Ими займутся.       – Но они говорили, что у них везде знакомые, тебе… ой, простите! Вам ничего не угрожает?       – «Тебе» мне понравилось больше. Что до знакомых, то и у меня они есть, не волнуйся. Ты мне лучше скажи, это все твои вещи? Ты ничего не забыла? Потому что сюда ты больше не вернёшься.       Анна на мгновение остановилась, но потом споро устремилась за Владимиром, утвердительно кивнув.