Истории без конца

— Зелёная гвоздика очень красивый цветок, ты так не думаешь? — Ларссон поднимает голову вверх и выпускает сигаретный дым из своих лёгких, смотря как тот растворяется в воздухе ночного неба. Прохладный ветер играется с волосами Торда, заставляя их лезть прямо в глаза, но тот просто игнорирует это, наслаждаясь пейзажем. Сидя с Томом на небольшом холме на котором цвели прекрасные нарциссы, Торд чувствовал себя необыкновенно свободно и хорошо, впервые за эти несколько месяцев. Чувство спокойствия и принятия ситуации заставляло его ловить удовольствие от ночного неба, на котором было несчитанное количество звёзд. Жить за городом так хорошо, воздух свежий и небо не засоряется дымом, который в большинстве случаев скрывает красоту ночи. — Красивый. Но я думал, что ты ненавидешь его, — отвечает Том, переводя взгляд с травы на Торда, который лишь издал короткий смешок, бросая на Риджуэлла короткий взгляд, будто бы тот сказал глупость, — Чего так смотришь? Сам ведь говорил, что терпеть не можешь. — Ты прав, я говорил это. Но я сказал это пару месяцев назад, а ты знаешь что моё мнение может легко измениться. И сейчас это не исключение, — Торд покачал своей головой, туша сигару об землю и кидая её в небольшой пакет, взятый специально под окурки Ларссона. Бросив взгляд на небольшой нарцисс рядом, Торд мягко улыбнулся. Такой красивый, нежный и невинный цветок, как жаль, что он очень быстро начинает вянуть. Касаясь пальцами лепестка, парень невольно задумывается о том, почему же нарциссу отведено не так много времени. Он слишком красив для того, чтобы цвести долгое время? Мысли об этом заставили Торда улыбнуться. — Ты ведь до сих пор любишь его, верно? — спросил Ларссон, вызывая тем самым у Риджуэлла недовольный выдох, будто бы парень задел за что-то живое. Хотя, отчасти, так и есть. Издав очередной смешок, Торд аккуратно срывает один цветок нарцисса, притягивая к себе, — Мэтт такой глупый, не замечает того, что у него прямо под носом, Невинный, нежный и красивый как нарцисс. Готов поклясться всем существующим богам, что ты до сих пор мечтаешь о том, чтобы придти к нему с букетом незабудок. — Готов поклясться всем богам, что ты несёшь полную хрень, — передразнил его Риджуэлл, пускай и понимал, что Торд говорит чистую правду. Том действительно этого хочет. Незабудка обозначает истинную любовь. Так слащаво, но Мэтт восхищается этими цветами и изучает язык цветов, так что если Том подарит ему эти цветы, то тот сразу всё поймёт. Но время ещё не пришло. Харгвис пока что не готов ответить взаимностью, Томас уверен. Торд смотрит на Тома несколько секунд, а после пожимает своими плечами, вновь смотря на небо. Любить кого-то прекрасно, ведь так? Внутри такие щекочущие бабочки, которые заставляют тебя улыбаться. Сны становятся слаще, ты будто паришь в облаках, лежишь на них и ощущаешь всю мягкость. Мысли заняты лишь одним человеком, хочется просто поскорее рассказать о своих чувствах, стать вместе с любимым одним целым, парой, что будет сиять ярче звёзд. — Потому что я знаю, что ты никогда не любил, Ларссон, — говорит со вздохом Том, отводя взгляд в сторону. Любил ли Торд когда-то? Торд любил Эдда. Любил то, как тот поправлял свои волосы и закусывает губу во время обдумывания каких-то своих идей в голове. Его тонкие худые пальцы творили великолепные художества, приводящие Ларссона в восхищение. Наблюдение за данным процессом приносит Торду ощущение спокойствия и лёгкости, потому что когда Эдд рядом — Торд чувствовал себя хорошо. Сердце билось сильнее каждый раз, когда Эдд обращался к Торду с какой-нибудь просьбой. Он всегда клал ладони на плечи Ларссона, наклонялся вперёд и говорил то, что думает. Эти карие глаза, цвета горького шоколада, заставляли Торда падать все глубже и глубже в любовь. Хотелось поцеловать Эдда, подарить ему всего себя и сделать счастливым. Дыхание замирало, когда Торд видел его на кухне рано утром, готовящим завтрак. Эдд всегда что-то напевал себе под нос и улыбался, тем самым очаровывая Ларссона, заставляя застыть в проёме кухни. Гоулд особенный, по-настоящему особенный, потому что только с ним Торд чувствовал себя хорошо. Торд хотел быть с Эддом. Поддерживать, когда взлёты Гоулда будут выше небес и поднимать на ноги, когда тот будет падать вниз. Он хотел быть, опорой, главным человеком в жизни художника, стать его музой и глазами, которые будут вести вперёд к великим свершениям. Ларссон бы никогда не подумал раньше, что может влюбиться в своего лучшего друга, но чувства такие забавные и странные, что никогда не знаешь какие любовные проблемы они тебе могут подкинуть. Считал ли Торд свою влюбленность проблемой? Конечно же нет, он был просто благодарен тому, что может быть как другие. Торд всегда старался быть ближе к Эдду. Он старался быть с ним самым честным и искренним, чтобы показать то, как много Эдд для него значит. В конце концов, любовь делала его добрее, чем он есть на самом деле, и это чудесно, пускай иногда было странно видеть Торда, имеющего нездоровый наклонности, просто счастливого, улыбающегося искриней улыбкой и лёгким румянцем на щеках. Влюблённый до кончиков пальцев, Торд ощущал каждый день все лучше и лучше. Новый день казался ему яснее предыдущего, все краски мира были открыты перед ним. Некогда закрытая сотнями цепями душа раскрылась всего лишь с помощью вечно весёлого художника, с которым можно было поговорить обо всем, поесть вместе бекона, выпить холодный стаканчик колы, поделиться мыслями, зная, что даже самые бредовые идеи Эдд оценит и посмеется. Гоулд действительно особенный. И Торд хотел, чтобы особенный парень был только его и ничьим больше. Это так… эгоистично? Может быть когда мы влюбляемся, нам хочется, чтобы человек всегда был только нашим. Или же настоящая любовь подразумевает доверие и отсутствие беспокойства? Кто знает. Торд усмехнулся уголками губ и после же слегка свёл брови вместе, положив цветок нарцисса на землю. Тому незачем знать столь личное, верно? — Да, ты прав. Я никогда не любил, всё это лишь пустая трата времени.