***
— Четырнадцать, двадцать девять… черт, да тут невозможно сосчитать! Доктор Альфредо Хосе Руис Милано пытался как можно быстрее выбраться из районов Усэра, Виллаверде, Хетафе, заполненных больными Фэн-вирусом, про которых все забыли. Автомобили «скорой помощи» уже давно не выезжали в южные иммигрантские районы Мадрида, а после того как участились грабежи и убийства — а здесь всегда грабили и воровали — местные госпитали и полицейские участки перестали действовать. Оставшиеся сотрудники хотели выжить. Они в любой момент могли подхватить не только Фэн-в, но и пулю в спину от разъярившегося местного бандита. Его белый Seat медленно продвигался к магистрали А-42, объезжая останки сгоревших машин, лавируя между трупами, которых уже и не складывали на перекрестках, тела лежали там, где их настигла смерть. — Тридцать два, — заметил Альфредо очередного насильника и затормозил. Сцена разворачивалась прямо перед его колесами. Его желудок сжался и перевернулся, и он застыл, сжимая баранку, слыша только шум мотора старенького Seat и стук собственного сердца. Мужчина схватил пробегающую девушку за горло и повалил на асфальт. Альфредо увидел его почерневшие пальцы. Фэн-вирус поразил нервную систему и насильнику жить осталось меньше суток, но зараженные Ф-вирусом становились очень агрессивными и пытались покалечить как можно больше людей. Было это действие вируса, добравшегося до мозга больного и пожиравшего его изнутри, или безнаказанность и вседозволие побудили самые низменные, мерзкие черты этого насильника и вирус тут ни при чем. Насильник одной рукой, словно тисками, сдавливал горло девушке, и наружу вырвался фонтан почерневшей крови. Альфредо хотел было выскочить из машины, но вовремя остановился, девушка тоже была заражена и скорее всего Фэн-в поразил ее легкие. Он сдал автомобиль назад, но тут же нажал на педаль тормоза. Дорогу ему перегородили дерущиеся подростки. ¡Maldito sea! Мужчина, державший девушку, уже успел разорвать ее одежду. Она казалась совсем юной, с бледной кожей и маленькой грудью. Насильник нагнулся и укусил ее за сосок, девушка заорала, чем привлекла внимание подростков. Она забилась под насильником, кашляла кровью, пыталась отпихнуть тяжелого мужчину, но к нему подоспели на помощь еще трое. Подростки отложили свои разборки и подначивали насильника, одновременно снимая штаны. Один из подростков уже начал мастурбировать и ругался, что его член не работает. Другие стали ржать над ним: — ¡Maricón! Hijodemierda! Педик, кусок дерьма! — и накинулись на своего приятеля, поставив его на четвереньки. Крики и сопротивление жертвы еще сильнее подстегнули насильника. Он оторвался от груди и, сидя верхом на девушке, стал избивать ее двумя руками. По лицу, по груди, по животу. Девушка уже не кричала, а только захлебывалась своей кровью. Она уперлась ему в грудь, но силы явно покидали ее. Глаза опухли, кровь струилась из уголка рта, но она все равно продолжала бороться. — ¡Hijade puta! ¡Zorra! Сука! Шлюха! Альфредо очнулся и отъехал назад. Он не видел как дергались худые ноги жертвы, не видел как насильник стал бить ее в живот и с каждым ударом жертва выплевывала сгустки почерневшей крови, не видел как мужчина торопливо навалился на нее и его полувялый член никак не мог войти в сухое узкое влагалище умирающей девушки. Она на минуту пришла в себя и судорожно забилась, пытаясь освободиться. Насильник зажал ей ладонью рот, одновременно придавив голову девушки к асфальту, другой рукой сильнее раздвинул ее ноги и мощным ударом вогнал в нее набухший член. Девушка издала истошный вопль. Мужчина судорожно дергался, раздирая в кровь тело жертвы. Девушка снова стала кашлять и ее кровь попала на лицо насильнику. Он с ненавистью стал бить ее в лицо, пока не превратил его в кровавое месиво, с каждым ударом его плоть становилась тверже. Он снова ударил ее. И снова, и снова. Казалось, мужчина не замечал, что она затихла и лежала неестественно смирно. А когда девушка перестала дышать и из ее рта тонкой струей полилась темно-красная жидкость, насильник победно закричал, с остервенением вгоняя в нее свой пульсирующий ненавистью и похотью член. Через секунду мужчина смог выплеснуть капли тягучей спермы, которая по цвету не сильно отличалась от темной крови изнасилованной девушки. — ¿Qué coño pasa? Какого хера? Насильник попытался подняться, но он отдал последние силы на насилие, его тело отказывалось слушаться. Фэн-вирус оставил свой след в теле жертвы и теперь мог спокойно убить хозяина. Это идеальный паразит, потому что он превращает практически каждую часть тела в носителя вирусных частиц. Мужчина отполз от изнасилованной девушки и не сдержал рвоту. Его выворачивало сгустками черной крови, частичками омертвевшей ткани. Рвотная слизь тоже содержала активные Ф-вирусы, который хотел поразить все живое, всеми возможными способами. Подростки оторвались от голой задницы своего приятеля, который размазывал сопли и слезы по подбородку и обещал убить всех, кто трахал его сегодня. Девушка уже минут пять как была мертва, но молодым насильникам было все равно, главное, что это было девичье тело и все еще теплое. Три друга с начала эпидемии Фэн-вирусом решили, что если им положено умереть, то нет смысла прятаться дома и тратить деньги на маски и защитные комбинезоны, как советовали по телевизору в первые недели заболевания. Они стали зарабатывать, предлагая в богатых районах услуги по дезинфекции домов. Обрызгивали квартиры обычной водой с дешевой хлоркой и просили по 50 евро за квадратный метр. Заодно отмечая устройство жилья и наиболее ценные вещи. Через неделю-другую они уже обворовывали эти квартиры. Фэн-в не трогал друзей, то ли им везло, то ли их организм обладал особым способом противостоять Фэн-вирусу. Один из подростков погрузился в мокрое — от спермы предыдущего насильника и от крови жертвы — влагалище мертвой девушки. Он прикрыл глаза, представляя на ее месте одну за другой известных актрис и моделей. Он чувствовал приятную теплую влагу и сжимающие холодеющие мышцы жертвы. Но не ощущал, как его набухший, налитый пока еще здоровой кровью, член обволакивают сотни тысяч вирусных частиц. Штамм Ф-вируса от мужчины насильника, поражающий нервную систему, и штамм Фэн-в от изнасилованной девушки, начинающий свой смертельный ход с дыхательной системы. Еще несколько толчков и в тот момент, когда подросток стонал от удовольствия и его тело извергало горячую сперму, в такой сладостный момент в его мочеиспускательный канал попали два разных штамма Фэн-вируса. Подросток поднялся на ноги и, кое-как натянув штаны, предложил своим друзьям воспользоваться пока еще теплым телом. Изнасилованная ими девушка так и осталась на асфальте. Она была перепачкана собственной кровью и спермой насильников, и присоединилась к многочисленному количеству безымянных трупов на улицах Мадрида. Фэн-вирус разрушает мозг сильнее, чем вирус клещевого энцефалита, эболы или марбург. Зараженные Фэн-в становятся агрессивными, думал врач-инфекционист Альфредо Руис Милано, пока выбирался из запутанных улиц Хетафе. Он наблюдал в своем отделении как больные страдали судорогами, их тела, руки и ноги, дергались и тряслись. Таких больных уже держали привязанными к кровати. Особенно после того, как они пытались повалить и поранить медсестер. Альфредо считал, что во всем виноват вирус, он поражает нейроны, проникает в мозг вместе с зараженной кровью и меняет поведение человека. Один из больных любил плеваться в лицо медперсоналу, его зараженная слюна попадала на пластиковый защитный экран противочумного комбинезона. Другой не хотел использовать мочевыводящий катетер и норовил забрызгать мочой медсестру. Их поведение все воспринимали как выходку сумасшедших, отчаявшихся больных, но если подумать, то разбрызгивание зараженной жидкости, будь то слюна или кровь или сперма, является одной из стратегий успеха Фэн-вируса. Фэн-в заставляет умирающего больного биться в яростных припадках, драться, насиловать, нападать на других людей, повсюду разбрызгивая кровь, слюни, сопли, сперму. Таким образом зараженный мог передать Фэн-вирус новому носителю. От этих мыслей Альфредо поежился. Никто не знает природу происхождения вирусов. Они стоят на грани между живым и мертвым. Но поведение Фэн-в можно было считать более чем разумным. Фэн-вирус вел себя как хищный паразит. Наконец Альфредо заметил выезд на автостраду А-42 и нажал на газ. Он сделал круг на площади Виктории Кент, рассматривая странную металлическую скульптуру в виде петли. Доктор ехал, соблюдая все правила дорожного движения, повернул на улицу Сьюдадес, предвкушая, что скоро попадет на магистраль и выберется из Мадрида. Его Seat чихнул, дернулся пару раз и остановился.***
Полицейский микроавтобус Ford Transit с шестью пассажирами выехал на трассу, ведущую на юго-запад. В фургоне было жарко и душно, открытые окна мало помогали. Хорхе хотел бы надавить на педаль газа, чтобы как можно быстрее уехать из столицы. Но ему приходилось лавировать между брошенными автомобилями, часть из них была разграблена и сгорела; в остальных еще сидели полуживые водители. Фэн-вирус их убивал, не давая возможности сбежать из города. Лукас, сидя рядом с водителем, наблюдал за дорогой и окрестностями. Все боялись неожиданного нападения, поэтому Эстер и Инма не спускали глаз с прилежащих районов, а Кармен смотрела в заднее зарешеченное окно. Висенте уснул, слегка постанывал, когда колесо фургона налетало на камень. Его нога все еще не перестала кровоточить, но пятна на перевязке были бледнее и меньше. Инма надеялась, что у ее мужа не начнется заражение крови. Она думала, что было бы неплохо пополнить запасы медикаментов. Если раньше Инма боялась, что кто-нибудь из ее друзей подхватит Фэн-в, то сейчас она думала об огнестрельных ранах, о том, что люди страшнее любого вируса. Ей было страшно. Как медсестра, как человек с медицинским образованием, Инма чувствовала ответственность за всех в этом фургоне. Эстер щурилась, пытаясь получше разглядеть здания и то, что может прятаться в их тени. Мне нужно было ходить в тир, а не в библиотеку, пронеслось в голове у Эстер. Никто не ожидал, что эпидемия Фэн-вируса превратится в выживание с оружием в руках. Защищаться от вируса и от людей, которые хотят убить тебя, потому что могут это сделать. Она лихорадочно думала, где им взять бинокли, а может и приборы ночного видения, им нужно оружие и горючее для машины. Еда и лекарства у них есть. Но всей команде — Эстер посмотрела на затылок Хорхе, на сосредоточенный профиль Лукаса, на спящего Висенте, на Инму, которая тоже о чем-то задумалась, смотря в окно, на Кармен, внимательно наблюдающую за дорогой, которая оставалсь позади, — придется защищаться не только до вируса. Но и бороться с оставшимися в живых. Рекламный щит перекрыл стенд, указывающий, что через двести метров можно съехать к заправочной станции Repsol, но Эстер умудрилась заметить оранжево-красный значок нефтегазовой компании. — Хорхе! Давай налево, там заправка, — голос Эстер был хриплым. Водитель немного снизил скорость. — Надо рассмотреть подъезды к станции, — Хорхе не хотел вновь оказаться под пулями. — Далеко, плохо видно, — к Эстер подсела Кармен, пытаясь увидеть машины и людей. — Лас Маргаритас, — произнесла Инма, — это железнодорожная станция. Если кто и прячется по углам, то скорее всего там. — Но нам не нужно на станцию, мы дозаправим канистры и отправимся дальше. Инма увидела съезд вправо, который вел к Университетской больнице Хетафе и предложила заехать в госпиталь, набрать лекарств и, если повезет, то найти противочумные комбинезоны. — Сначала на заправку, потом в больницу, — все были согласны. Хорхе не стал выполнять все необходимые круговые повороты, а просто съехал по ближайшему шоссе, и оказался в университетском квартале — колледжи, старшие школы, языковые курсы, библиотеки, общежития, студенческие кафе окружали учебные корпуса Университета Carlos III. — Черт! Тормози! — вдруг крикнул Лукас. Он показывал рукой на белый Seat, около которого стоял пожилой мужчина. — Это же он нам помог завести фургон? — Кажется, он, — Хорхе не видел водителя Seat в полный рост. — Да, это точно он! — подтвердил Висенте, который уже проснулся и сидел на полу, вытягивая шею, чтобы достать до окна, — Вернее так, про водителя я не совсем уверен, но машина та же. — И что делаем? Подъедем? — Хорхе повернулся к Висенте. — Про кого вы говорите? — Эстер не могла понять, где Лукас увидел мужчину. — Смотри, рядом с белым автомобилем, старый Seat, рядом стоит… — Лукас не успел договорить. — Хорхе! Скорее! Это же… не может быть… это… — Инма плакала. Когда полицейский Ford Transit остановился, медсестра первая выскочила из фургона и кинулась обнимать своего коллегу, врача-инфекциониста из госпиталя Санта Кристина, своего друга Альфредо.***
Антонио Наварро Мартин нервно собирал вещи. — Ана, нужно уходить как можно быстрее! — Но зачем? В квартире полно еды и мы проживем год, если не больше, — Ана пожала плечами, зачем уходить с того места, где есть крыша и еда. — Ты не заметила, что выстрелы почти не прекращаются? Ты не слышала, что и днем и ночью визжат женщины, стреляют, кричат, взрывают, поджигают? Ты не поняла, что этот фоновый шум — это не нормально для центра Мадрида! Ана никогда не кричала. Жить нелегально — в первую очередь не привлекать к себе никакого внимания. Но сейчас она не сдержалась и заорала на Антонио. — Я первый раз за все время живу в нормальной квартире! Я первый раз не думаю, где буду спать, что буду есть завтра. А ты хочешь пуститься в бега? Я никуда не пойду! — Ана! Joder! Черт возьми! Мы не сможем сидеть в квартире целый год! Нет электричества и с сегодняшнего дня перестали работать водонапорные станции, в квартирах нет воды. Я не говорю о душе, хуй с ним! но как ты собираешься ходить в туалет? Ты пойдешь срать на улицу, чтоб тебя поймали больные ублюдки? Антонио замолчал. Он не обязан тащить с собой эту странную женщину. Если она хочет остаться в квартире, пусть останется. Он уйдет и не будет подъедать ее запасы. Ей тогда хватит больше, чем на год. — ¡Maldito sea! Que mierda! Дерьмо! — полицейский мерил комнату широкими шагами, — Когда разграбят магазины, аптеки, то все эти банды доберутся до квартир. Ближе к пласа Майор уже все разворовали. Он вздохнул. — Если ты останешься, то вряд ли протянешь больше месяца. Тебя убьют. Ана недоверчиво посмотрела на Антонио. — Неужели так все плохо? — Сегодня плохо, а завтра будет хуже, чем вчера. Полицейский открыл бутылку виски и сделал большой глоток. Поморщился и снова поднял бутылку. — Дай и мне, — Ана протянула руку. На улице, совсем близко, раздались выстрелы. Это была новая забава местных банд — стрелять по окнам и ждать, когда кто-нибудь высунется в разбитое окно или выйдет на балкон. Тогда целенаправленно расстреливали всех жителей дома. Стреляли по соседнему дому. Ана сжала уши, чтобы не слышать грохота от выстрелов и криков и воплей раненых соседей. — Ты понимаешь, о чем я? — прошептал Антонио. Ана кивнула, трясущимися руками поднесла бутылку к губам и стала пить виски словно воду. — Давай собираться, — предложила Ана. Антонио думал, что им лучше выйти поздно вечером. Опасно и днем и ночью. Только в дневное время они станут отличной мишенью для воюющих бандитов. Преимущество Антонио было в том, что он хорошо знал столицу, прослужив почти тридцать лет в полиции Мадрида. Полицейский провел столько ночных дежурств, что мог ходить по улицам с закрытыми глазами. — Куда мы направимся? — Ана считала, что им нужно уйти в маленькие поселения, которых много в центре страны. — Сначала выберемся из города, пойдем на юг, по дороге найдем машину, — Антонио помолчал, — хотя на автомобиле мы будем слишком заметны. — Тогда пойдем пешком, — Ану не пугали длинные пешие прогулки. — Вещей придется взять минимум, — бурчал полицейский, — лекарства, главное лекарства! Ана подняла голову, прощай, квартира на третьем этаже, улица Сан Педро, 8. Она тихо поблагодарила дом за то, что дал ей возможность поесть и поспать. Антонио закрыл дверь на навесной замок, он вандалов и грабителей такой замок не спасет, но пусть они помучаются, прежде чем попадут в квартиру. Он тоже постоял около подъезда, потом решительно взял Ану под руку и направился в сторону улицы Моратин. Она узкая и неудобная для фургонов и военных грузовиков, на которых разъезжали озверевшие группировки нелегалов. Они подошли к выходу метро Антон Мартин, когда из темноты выбежал парень и с быстрой, неожиданной сноровкой выдернул рюкзак Аны. Она вскрикнула, Антонио среагировал быстрее. С размаху ударил ногой в спину вора, тот споткнулся и выронил сумку. Затем вскочил и, не оборачиваясь, крутанулся и изо всей силы ударил Антонио в пах. Полицейский крякнул от боли и согнулся. Нападавший хотел было кинуться к нему, чтобы добавить, но Антонио уже оправился от неожиданности. После секундной нерешительности бандит что-то крикнул по-арабски и убежал по улице Аточа на север. — Давай, быстро! — полицейский не понимал арабского, но нападавший скорее всего побежал за подмогой. У Антонио слезились глаза от боли, пошатываясь, он повернул на улицу Магдалена и направился на юг. Ана бежала за ним, стараясь не отстать. — Мы должны поторопиться, — крикнул Антонио. — Ты в порядке? — спросила Ана. Полицейский махнул рукой, дескать не сейчас. — Нам придется спрятаться, — Антонио хотел добраться до улицы Кортесо, заполненной отелями, театрами, барами, — еще два квартала. Пошли! Ана бросилась бежать за полицейским, спотыкаясь о булыжники, которыми были вымощены тротуары Мадрида. Антонио действительно хорошо знал город, он свободно ориентировался в темноте. Ана догнала его на следующей улице. По ее сторонам стояли набитые ящики для мусора. Картонные коробки, пластиковые мешки, банки, бутылки. Все то, что не помещалось в контейнеры, теперь заполняло пол-улицы. Они оглянулись и всматривались в темноту, но никого не увидели. Ана и Антонио осторожно пошли вдоль улицы. Бежать в темноте для Аны было более чем тяжело. Еще мешал рюкзак, куда она сложила почти все медикаменты, которые нашла в квартире. Теплый шерстяной шарф-платок, который может оказаться ценнее продуктов. Две бутылки воды и сухофрукты, чипсы, орехи, сухари, печенье. Рюкзак Антонио был тяжелее, он положил одну смену одежды, выбрал самые дорогие бутылки коньяка и виски из хозяйских запасов. Кухонные ножи, инструменты — молоток и отвертка вполне могут сгодиться в качестве оружия. Немного лекарств, что-то из еды и бутылку воды. Они прошли еще вперед и вдруг яркий свет автомобильных фар пронзил темную улицу. Антонио молниеносно прижал Ану к стене. Справа от них был разграбленный обувной магазин, если их станут искать на улице Магдалена, то направятся сюда. Слева находилось старое здание фильмотеки с массивными железными дверьми. Это центральный вход. Антонио потащил Ану чуть вперед, где был дополнительный вход для обслуживающего персонала. — Лицом к стене и на корточки! — проговорил полицейский. Они еле поместились в небольшом закутке, Ана оказалась между дверью и Антонио, он прикрыл ее спину своим телом. Кто-то ехал по улице Магдалена. Полицейский пытался определить марку по звуку мотора, но у него ничего не получилось. Ана почти не дышала. Если их обнаружат, то расстреляют. Автомобиль медленно проехал мимо. Ана уже готова была подняться, но Антонио удержал ее на месте, прошептав на ухо, что им надо подождать, когда машина поедет обратно. Минут через десять, когда полицейский уже был готов выглянуть из укрытия, он услышал топот ног и мужские голоса. Говорила на арабском и Антонио ничего не понял. Он еще крепче прижался к Ане и молился, чтобы бандиты пробежали мимо. ¡Joder! Que puta mierda! Блядь! Дерьмо! Раньше Антонио мог один остановить такую толпу, было достаточно его полицейской формы. Сейчас он должен прятаться от этих ублюдков! Антонио Наварро Мартин напрягся и сжал все мышцы до боли. Он подготовился к удару. Но арабские иммигранты их не заметили и прошли по улице дальше. Антонио сдержал выдох, боясь, что его услышат. Они просидели еще минут пятнадцать, но все было тихо. Впереди находилась масса мест, где они могли спрятаться, нужно только добежать до улицы Кортесо. Антонио быстрым шагом добрался до перекрестка, Ана немного отстала от него и заметила, что бандит с пистолетом, направленным на Антонио, упал. Полицейский вывернул ему руку и пистолет выпал, стукнулся об асфальт. Бандит что-то заорал, Антонио схватил оружие и крикнул: — Ана! Беги! Направо! Она услышала выстрел за спиной, затем тяжелое дыхание Антонио, который ее догонял. Полицейский показал, что им надо укрыться за машиной. Они присели, пытаясь разглядеть хоть что-то через окна автомобиля. — Здесь много отелей, баров. Но мы туда не пойдем, — выдохнул Антонио, — они все в начале улицы и бандиты будут нас искать именно там. В конце улицы есть театры и кино. Заберемся в здание театра, он старый и имеет черный выход на соседнюю улицу. — Мне страшно, — прошептала Ана, — мне никогда не было так страшно! — Мы должны выбраться из этого дерьма, — Антонио прижал лоб Аны и поцеловал ее, — Я не хочу потерять тебя, Ана! — Спасибо тебе, Антонио. — Нам надо добраться до театра. Изо всех сил, Ана! Беги! Только очень быстро! — добавил полицейский и побежал вперед. Ана вскочила вслед за Антонио и понеслась по незнакомой ей улице. За спиной вскрикнул один из преследователей и вскоре раздались выстрелы. — Пригнись! — предупредил Антонио, — Беги, не останавливайся! Беспорядочные выстрелы попадали в стены, в припаркованные машины, в мусорные баки. Бандиты тоже ничего не видели и стреляли вслепую. Пробегая мимо входа в отель, Антонио пнул входную дверь, пусть думают, что они спрятались в ближайшем здании. — Еще немного, — Антонио чувствовал как по спине струится пот, он давно столько не бегал. Отель Наранхас, паб, панадерия (когда-то пекли домашний хлеб), табак, кафе, другое кафе и театр Фигаро, куда Антонио ходил еще в детстве. Он снова завернул в боковой вход для обслуживающего персонала, который похоже давно не использовался, но здесь все еще висели плакаты, рекламирующие рождественские спектакли. Антонио раскрыл дверь ударом плеча и они проскользнули внутрь и быстро закрыли за собой простую деревянную дверь. В помещении стоял запах воздушной кукурузы и колы. Было абсолютно темно. Полицейский взял Ану за руку и повел вглубь театра. — Нам надо найти, где спрятаться, — сказал Антонио. — Если это театр, то среди декораций, — предложила Ана. — Нет, я знаю место получше. Антонио уверенно направился к сцене, встал на колени и стал прощупывать стенку. — Здесь есть дверца, и мы можем попасть под сцену, я там часто прятался во время спектаклей, а позже, когда служил в полиции, обнаружили тайник с украденными украшениями. Дверца должна быть где-то здесь. Полицейский перебирал пальцами боковую поверхность сцены, пока не поцарапал палец. — Черт! — Может заколотили? — недоверчиво спросила Ана. — Нет, не должны. Это техническое помещение, здесь должны стоять механические установки. — Это трюм, — Ана удивилась, откуда она знает это слово, но была уверена, что такое помещение так и называется. — Трюм? — переспросил Антонио. — Да, театральный трюм, — подтвердила Ана. На этих словах Антонио обнаружил маленькую щеколду и открыл дверцу. — Прошу! Но только придется передвигаться согнувшись. Ана залезла первая, Антонио сразу же за ней и плотно закрыл за собой вход. Передвигаться и правда было невозможно — в кромешной темноте, почти на четвереньках. — Ана, нам надо доползти до противоположного угла. — Зачем? — Если нас станут искать и простреливать сцену, то нам надо быть в том месте, где не достанут пули. Вскоре они услышали, как двери театра с треском раскрылись. Послышались голоса, мужчины говорили на арабском. Под сценой было темно, душно и пахло плесенью. Ана тряслась от ужаса. Антонио внешне был спокоен, но он понимал, что против оравы убийц они долго не протянут. Через щели стали проникать тонкие полоски света. Бандиты светили фонариками вверх и вниз. Их голоса звучали раздраженно. Антонио подумал, что их преследователи должны были осмотреть десяток зданий, пока добрались до театра. — Быстрые они, — еле слышно прошептал полицейский, — или разделились на группы и их очень много. Антонио и Ана лежали рядом в самом дальнем углу от входа, отгородив себя рюкзаками. Они слышали как скрипели доски на сцене, кто-то ходил по ней. Затем снова начались переговоры, судя по голосам, арабов было трое. Они обошли здание театра, вернулись еще раз на сцену, и спустя минуту, ушли. Антонио прижал губы к уху Аны: — Останемся здесь до утра. Через пять минут бандиты вернулись в фойе театра. Антонио усмехнулся, бандитские привычки арабских иммигрантов. Им уже никто не верил, ни латиноамериканцы, ни русские, ни китайцы, но арабы все равно использовали одну и ту же стратегию в разборках с другими группировками — делали вид, что уходят с места драки, чтобы через несколько минут вернуться в усиленном составе. Другие бандиты держали резерв бойцов и с ухмылками ждали возвращения арабов, которые искренне обижались, когда их избивали и вытесняли с территорий. Мужчины кричали и ругались, они потеряли след беглецов, плохо знали этот район Мадрида, который никогда им не принадлежал, боялись столкнуться с латиносами, и в конце концов отправились к выходу. Ана лежала, крепко прижимаясь к Антонио, стараясь дышать как можно тише. Луч света плясал по сцене. Затем раздались выстрелы, кажется бандиты стреляли просто так, в надежде, что беглецы испугаются и выдадут себя. Антонио обнял Ану и вдыхал запах ее волос, они пахли травой, деревьями, цветами. Он никак не мог успокоиться и чувствовал как дрожат его пальцы. Они лежали, не смея двинуться или заговорить, умирая от страха. Бандиты еще несколько раз входили и выходили в театр, к сцене они больше не приближались, их заинтересовали театральные костюмы, которые они забрали с собой. Хлопнула наружная дверь и стало тихо. Ана притянула Антонио к себе и уснула. Полицейский еще около часа прислушивался к звукам, воцарилась полная тишина. Антонио прижал губы к волосам Аны, и дал себе возможность расслабиться. Он пошевелился, чтобы размять затекшие мышцы. Ана тоже проснулась и приняла более удобную позу, положив рюкзак под голову. Они не выпускали друг друга из объятий и не произнесли ни слова.