Глупость

      Сегодня особенно жарко. Хотя, если забыть о весне и прелестях местного климата, погода очень даже приятная. Ранние пташки, сидя на крышах домов и торговых лавок, уже давно разносят по людным улицам весёлые песни. Сквозь полупрозрачную листву и россыпи розоватых цветов пробивается яркий солнечный свет. Народ стоит в очередях, пьёт чай в чистеньких забегаловках, болтает с кем-то или наслаждается прогулкой в одиночестве. Так оживлённо. А ведь ещё даже не полдень!       Однако не всех такая погода радовала.       Аманомори Сё - ёкай-слизень со средними способностями и слабой выдержкой. И сегодня эта выдержка особенно его подводила: уже неделю небо оставалось чистым. Ни единого облака. Ни единой лужицы. И ни единой надежды на спасение.       Вернее, была одна. Именно поэтому сегодня слизень был в городе.       Вот он, окружённый толпами под палящими лучами солнца, едва ли не отчаявшимся взглядом проводит по так похожим друг на друга зданиям. Где-то здесь должно быть это место, где-то здесь…       - Дзюн!       Мягкий звон дверного колокольчика прошёлся эхом по всей уставленной зонтиками лавке, стоило Сё открыть дверь. Хрупкая девичья фигура, чуть не затерявшаяся в пёстрых узорах, обернулась на звук.       - Добро по… - машинально начав, она запнулась. - Здравствуй, Сё. Проходи, не стой в дверях.       - Да я на секунду, - слизень махнул мокрой рукой. Казалось, энергия осталась только в его голосе. - Дзюн, прошу, выручай! Помираю от жары! Вызови дождь, прошу! – на последней фразе он оступился, чудом сохранив равновесие.       Дзюн потупила голову. Ей далеко не впервой было слышать эти слова, тем более, что именно с ними Сё нередко наведывался в лавку. И тем более, что её друг столь же нередко драматизировал. Но почему-то исход этих ситуаций оставался прежним…       - Ладно, будет тебе дождь. – Девушка шагнула вперёд, к выходу. – Только недолгий: и так люди на частые ливни жалуются…       …Сё уже нетерпеливо ждал снаружи, когда Дзюн встала у порога. Оперлась на стену, закрыла глаза, сосредоточилась – и спустя считанные секунды услышала звонкий стук капель по камням, крышам, листьям деревьев… Звучный смех слизня, наконец ободрённого холодной водой…       - Дзюн, давай же, выходи! – такая знакомая фраза, будто заученная. И такой же знакомый, будто единственно верный, ответ.       - Ну что ты, Сё… Ты же и сам знаешь, не люблю я это.       И привычная мысль: что за глупость…       Глупость ли? Случайный вопрос, который мог опровергнуть то, что было для Дзюн очевидной истиной, вверг девушку в необъятных размеров бездну воспоминаний…       …А ведь когда-то она была такой же. Наивная и беззаботная… «Дурочка», - пронеслось в голове Дзюн. В этом для неё не было и капли сомнения: тогда её не заботило, что где-то в фанерных домах мёрзнут и мокнут люди, где-то разливаются реки, нет. Она была движима лишь жаждой дождя. И именно в тот момент она услышала первые слова простого человека. Слова досады и злости. Ужасные бранные слова. Сейчас Дзюн и сама вспоминает то время с отвращением к прошлой себе. Но тогда… Тогда для неё это были страшные слова.       …Цвета. Множество ярких, даже броских, цветов. Ими пестрили улицы, они виднелись среди деревьев, на полях, у рек… Множество ярких зонтиков – любимые воспоминания Дзюн. «Так вот как они поступают во время дождя», - вот о чём она тогда думала. Кажется, девочка наконец нашла выход.       Поначалу к зонтикам ёкая даже не притрагивались. Более взрослые испуганно шептали друг другу на ухо страшные поверья и приметы, более молодые воротили носы от неряшливой лавки и презрительно хихикали, когда Дзюн покидала место с пёстрым бумажно-деревянным ворохом на руках.       Много воды утекло с тех пор, когда она поняла: как бы ни были прочны её зонтики, люди не купят их, пока она не поменяет подход. Им не важно, что ты продашь, но интересно, как это стоит на витрине, в какую выстраивается композицию, а самое главное – кто продаёт. Человеку нужна красота…       …Сейчас у Дзюн дела идут как нельзя лучше. Её лавка всегда в идеальной чистоте, а изделия словно сами зовут внутрь. Изменила девушка и отношение к себе: от того неопрятного ёкая практически ничего не осталось, вместо него – юная красавица, всегда одетая с иголочки. Днём она обязательно продаст десяток зонтиков (а может, и больше), вечер же проводит в дорогих ресторанах в компании других состоятельных торговцев, за столом, полным изысканных блюд, поддерживает разговоры об интерьере, витринах, расстановке товаров, прибыльности тех или иных отраслей, способах привлечь больше клиентов, о заработке, в конце концов. О деньгах…       Дзюн чуть сдвинула брови. На самом деле, она не столь уж активно принимала участие в этих беседах. Её приглашали – она… Не могла отказать. Было ли информативно? – да. Интересно? – по правде, не очень. К концу девушку даже клонило в сон. Она бы ни за что не призналась себе, что такая жизнь для неё – скука смертная. И всё же, подобные мысли посещали дождевого ёкая всё чаще…       Дзюн взглянула на блестящую каменистую дорогу, на серое небо, на широкую улыбку стоявшего на руках Сё, пока его шляпа валялась где-то неподалёку.       Так глупости ли – эти танцы под дождём? Не обременённые заботой о будущем, проникнутые сиюминутной радостью?       - Дзюн, я же не держу тебя взаперти! – с той же улыбкой крикнул слизень. – Если хочешь – присоединяйся!       Так дурак ли тот, кто не проводит всю ночь на ногах, обдумывая следующий ход? Дурак ли тот, кто может насладиться жизнью здесь и сейчас?       -Дзююн! Вижу же, что хочешь! Ну?       И Сё был, как ни странно, прав. Если бы не люди, не плащ из дорогой ткани, не эта широкая улица – может быть, Дзюн и согласилась бы. Но такое поведение в её кругах было просто непристойным! И тогда, потерявшись в уродливом звоне насмешек, Дзюн долго бы жалела о своём поступке. Ведь принятие людьми и их любовь – то, к чему она так долго стремилась… И потому она немного даже завидовала Сё. Его самоуверенности, его импульсивности, его свободе. Его беззаботности и наивности… Он совсем такой же, как и она сама.       Придя к этой мысли, Дзюн слабо улыбнулась. Она больше не хотела назвать его дураком. Не ей открылась такая простая истина – ему!       - Ну так что?       - Иду!       Ну и пусть промокнет или испачкается грязью пятнистая ткань! Невелика цена для такой секунды!       Секунды столь мимолётного и столь тёплого – истинного счастья…