Проливной дождь

- Ричард, что-то не так? Впервые открыть для себя Красоту, какой прежде в твоей жизни не было, красоту, что ласкает не один только взор, но и душу, глубоко ее тронув и остро задев сердце – чувствуешь себя при этом настолько нагим, что будь раздетым до нитки, все равно ощутишь еще более голым. Не с содранной коже, но с добровольно снятой и отброшенной спасительным щитом в сторону. Кит отлично знал, что его любовник малость тугодум, и все равно внутри все обледенело до хрусткой и ломкой ледяной коросты, не смотря на жар божественно прекрасного, лежащего в его объятиях, такого же разгоряченного занятием Любовью тела. Которое он нежно поглаживал кончиками пальцев по плечам, пока вдруг не уловил невесть откуда пришедшее к возлюбленному душевное напряжение. - Ты думал, что все будет как-то по-другому? – никогда Кристофер Марло не думал, что ему доведется сказать даже первую фразу, и пожалуйста, следом сама собой вылетает бутылкой из окна вторая. Третья нервно сложилась с колким смешком. Над ним, над собой, надо всем? – Ты знал вообще, как это бывает у мужеложцев? - Все я знал, Кит! В теории, да, но знал отлично! – с вызовом вскипел актер, но природное добродушие Ричарда Бёрбеджа быстро взяло верх, последовал короткий негромкий хохоток. Следом вздох колебания. – Ладно, черт с ним, скажу. Ты назвал меня «Мой король». - Что? Когда? Не помню… - потрясенно сбивчиво вымолвил Кит, сердце которого до рези больно сжалось на этих словах. Впервые услышанных им со стороны, а не им самим неоднократно произнесенных вслух – сказанными другому, всем сердцем любимому. И вот он их повторил вновь… оказывается… Когда Ричард был в нем и на нем, наверное… Когда он не помнил сам себя и не о чем боле. - Так я и думал. – со стоном выдохнул Ричард Бёрбедж, отстраняясь и перекидываясь на спину. – Была у меня одна леди, настоящая леди, между прочим, которая тоже захотела меня сыгранным мной персонажем Шекспировской трагедии. В целом было отлично, однако воспоминание осталось не самым радостным в жизни. Ладно, мелочь это, жалкий пустяк, мне не стоило этого говорить, не обращай внимания. - Тебе станет легче, если я скажу, что так я обращался к своему первому мужчине? Только к нему. И никто прежде не жаловался, чтобы я это сказал в забытьи. - Правда?.. - Какого дьявола мне тебе лгать? Тихо, не звука в комнате. Смешок, один, другой, оба разом. - Легче, да. Хоть надо бы наоборот. Хохоток. Тихий смех. Общий смех, громкий. Протянувшиеся друг к другу по сбившейся в ком простыне руки. Сжатые крепко ладони. Переплетшиеся с нежностью пальцы. Потянувшиеся друг к другу губы… *** Уиллу стало так одиноко посреди ночи, настолько, что он взял и отправился к Киту. Как к другу, конечно. Другу, который сделал для него столько всего! А ведь в свою очередь он для него так до сих пор ничего и не сделал. Кажется, не за все даже спасибо сказал. Шекспир предполагал, что Марло может быть не один, не хотел помешать, остановился подождать, присмотреться к окну, за которым теплился свет. Брата Элис он предполагал там увидеть меньше всего. На мгновение во всей первозданной красе нарисовавшегося у окна, а на миг показавшийся следом Кит тут же уволок его обратно. Как-то даже не по себе стало и защемило грудь. Он не мог дать Марло чего бы там ему от него не хотелось, если было такое, не мог и не хотел, и не собирался, но… Но порадовался он за эти удивительной щедрости души от всего своего сердца.