Intoxication

— Аптечка есть? — Да, сэр. Сейчас. Билл падает на заднее сидение, тихо шипя от боли. Он точно недооценил того школьника — кулаки у него оказались что надо, и сейчас, когда адреналин уже не играет в крови, это ощущается в полной мере. Билл морщится и запрокидывает голову немного вверх, чувствуя, как всё вокруг начинает кружиться. — Так что случилось? — спрашивает Роман. — Нахрена ты полез на малолеток, Денбро? Если кулаки так сильно чесались, мог бы мне там, в машине, по роже дать, а не сваливать, будто сучка-обиженка. — Жалко было портить твою сладкую мордашку, — фыркает Билл. — Я просто мимо проходил, а они на мальчишку какого-то лезли, деньги пытались отнять. Ну и я… — Не смог пройти мимо? — Не смог пройти мимо. Роман тихо цыкает. Билл замечает, что теперь он держится чуть в стороне, ещё и снова напряжëн как-то, старается не смотреть на него, пялится куда-то в темноту окна. Хочется спросить, что не так, но стоит только открыть рот, как Роман прерывает: — Мне говорил про самодеструктивность, умник, а сам полез в одиночку на трёх лбов. Мозг-то есть? Пользоваться умеешь им? Билл шумно выдыхает, не зная, как объяснить, чтобы Роман понял. Не смог пройти мимо — вот, разве неясно? Он не герой, конечно, и не рыцарь, но как можно, если там ребёнок, и он не может себе помочь? Билл знает не понаслышке, что такое равнодушие взрослых к проблемам детей. Не смог пройти мимо, и всё. — А если бы не школьники, а три мудака с ножами? Тогда бы что делал? — продолжает Роман. Билл кидает на него взгляд исподлобья, но молчит. Хочется верить, что тогда не полез бы, но знает ведь себя — полез, всё равно бы полез. — Беда на ножках, — неожиданно ласково тянет Роман. — Против кого ты сражаешься-то? Против всего мира? Круто это, конечно, но бесполезно — никто нихера не заметит, а мир и вовсе даже не дëрнется. Только сам пострадаешь. — Если бы ты был на его месте? Ты бы хотел, чтобы тебе помогли? — Я бы не был на его месте. — Роман, ты… — Билл снова шумно вздыхает, поджимая губы, и тут же вздрагивает от боли. — Ладно, а если бы Лита? Или Шелли? — Я был бы рядом, чтобы помочь, — Роман хмурится. — В этом вся проблема, чел. Ты просто… не оказываешься рядом, когда это нужно больше всего. Или ничего не можешь сделать. Или… — Билл прерывается, начиная заикаться от волнения. Приходится выждать немного перед тем, как продолжить. — Иногда ничего не остаётся, кроме как надеяться, что рядом будет кто-то, кто сможет помочь. Вот и всё. В этот раз рядом оказался я. — Ты мог пострадать, — настаивает Роман. — Я не ставлю тебе твоё рыцарство в укор, просто… господи, блять, если бы меня не сожрало сожаление, и мне бы не захотелось срочно увидеть тебя, эти школьники хорошенько бы изрисовали тебе лицо. — Но ты был рядом, — просто отвечает Билл. — Если бы нет… — Роман, — тихо прерывает Билл, касаясь окровавленными пальцами его щеки, — ты был рядом. Он тянется вперёд, чтобы поцеловать Романа, ожидая скованности и незаинтересованности — на улице Годфри был поживее, а здесь, в машине, почему-то сразу весь собрался и стал серьёзным. Но нет, стоит только Биллу придвинуться ближе, как Роман сам прижимается в ответ, настойчиво втягивая в глубокий поцелуй. Губы саднят, снова начиная кровоточить, поцелуй отдаёт солью и железом, но Роман как будто бы и не замечает этого, продолжая поцелуй, толкая язык прямо в окровавленный рот, вылизывая его с каким-то непонятным остервенением. Это больно, но Биллу снова нет никакого дела до боли — он цепляется за Романа, позволяя уложить себя на сидение машины. — Ох, блять, — шепчет Роман прямо в губы, словно не желая отлипать от них, — будто ещё один приход словил. — Ты накачался чем-то? — Билл зарывается пальцами в его волосы и резко дёргает вверх, заставляя всё-таки отстраниться. Роман при этом так недовольно скулит, как пятилетка, у которого изо рта вырвали леденец. — У тебя радужки нет вообще, одни зрачки. — Кокс, — честно признаётся Роман, облизываясь. — Я на тебя пиздец как разозлился, и на вечеринке ещё случилось кое-что… Короче, я расстроился и склеил одну милфу. — Что? — хмуро переспрашивает Билл. — Нет-нет, ты не подумай. Я её не трахал, даже пальцем не коснулся. Увёл в подсобку, хотел… знаешь, на зло, просто чтобы доказать тебе, что мне вообще похер на всё это, я не волновался и не буду. Но как-то… понял, в общем, что нет, не смогу. У меня бы даже не встал на неё, вот настолько я осентименталился, понимаешь, да? Хотя она очень хотела. — Мудак, блин, — Билл не знает, обижаться ему или радоваться, поэтому решает не делать не то, не это. — Ну на том спасибо, что не трахнул. — Мы с ней просто снюхали пару дорожек и всё, честное слово. — Ты давно вообще ширяешься? — Не, ширяются героином или ещё какой хернёй, а я ничего такого не делаю, у меня хороший, просто отличнейший кокс. Я больше и не употребляю ничего, только порошок, только по выходным и праздникам, — заметив, как мрачнеет лицо Билла, Роман тут же добавляет. — Шутка. Вообще редко. Так, если хреново станет. Билл не успевает прочитать нотацию, потому что водитель возвращается с аптечкой. Несмотря на их почти провокационную позу, на лице мужчины не дëргается ни единого мускула. Он терпеливо ждёт, пока Роман привстанет и заберёт аптечку. Кажется, даже если они решат потрахаться прямо здесь, у него точно так же останется это холодно-равнодушное выражение лица. Додумать эту мысль Билл себе не позволяет. — Ну давай, превратим тебя обратно в принцессу, — смеётся Роман, усаживаясь обратно. — Ты хоть знаешь, что делать? — В теории. Билл жмурится, ожидая, что сейчас будет щипать, но вместо этого чувствует влажные прикосновения шершавого языка к лицу. Он распахивает глаза, тут же обнаруживая Романа совсем близко, облизывающим его лицо. — Вампирюга, — фырчит Билл, снова прикрывая глаза и подставляя лицо этой странной ласке. — Наслаждайся. Целую, чтобы не болело. — И так не болит. — Заткнись. Я лучше знаю, надо целовать твою мордашку или нет. Обработка ран затягивается, потому что Роман бесконечно лезет целоваться и облизываться. Билл не против и отбивается только игриво. Когда особняк Годфри показывается на горизонте, они уже валяются в обнимку, зажавшись куда-то в уголок и почти забыв о неприятном инциденте. Врач из Романа так себе, поэтому он просто стирает (или, скорее, слизывает) кровь с лица, неаккуратно обрабатывает раны и клеит пластырь Биллу прямо на нос. Водитель высаживает их у самого входа в дом, и Роман быстро переговаривается с ним о чём-то, после чего мужчина уезжает. Возможно, забирать маму Романа или ещё куда. — Спать хочешь? — спрашивает Годфри, прижимаясь к стене и доставая сигарету. — Не особо, — Билл останавливается напротив, на расстоянии шага, чтобы умыкнуть сигарету пару раз. — Ну тогда есть предложение, охренительное, прямо аукцион невиданной щедрости. — Какое? Роман запускает руку в задний карман брюк и достаёт оттуда зиплок, на треть заполненный белым порошком. — А вот такое. Билл смотрит на него, как на идиота, пытаясь понять, шутка это или Роман серьёзно предлагает ему закинуться вместе. Судя по его выражению лица, серьёзно. Билл, на всякий случай, ждёт немного, но нет, никакого “ха-ха, да я пошутил” так и не слышит. Роман по-прежнему держит зиплок в руках и смотрит на Билла с ожиданием, давая время подумать. — Совсем, что ли, крышей поехал? — как-то смущённо лепечет Билл, не зная, куда деть руки и куда опустить взгляд. — Да ладно тебе, не героин же, — Роман пожимает плечами. — Ничего плохого не случится. — Ага, сейчас ты говоришь так, а завтра утром я валяюсь на трассе без трусов, в нескольких километрах от города, без денег и документов. — От алкоголя такое тоже может случиться, но что-то я не заметил, чтобы ты особо противился, когда тебе предлагали выпивку. Билл хочет сказать, что это совсем другое, но вовремя понимает, что такое оправдание будет звучать жалко и неуверенно. Поэтому он молчит, глазея на маленький пакетик и пытаясь выкинуть из головы все слабохарактерные “да ладно, что может случиться, если один раз попробовать?”. Вспоминаются все эти нелепые рассказы и презентации о вреде наркотиков, но это тоже совсем не помогает. В последний раз рассказывать об этом в школу приходил местный священник, и Билл задремал в самом начале, настолько скучно это было. — Ты вообще никогда не пробовал? — мягко спрашивает Роман, цепляя пальцами его подбородок и приподнимая голову. Билл неопределённо жмёт плечами. — Что, даже травку? — теперь он точно удивлён. — Только честно. Вы же собираетесь там, смотрите свой артхаус и прочую дичь. А рыжуля через меня налаживала контакты с дилером, брала травку и марки. Разве вы там не закидываетесь, чтобы расширять сознание и все дела? — Чё? — переспрашивает Билл. — Ты про Энни? — Слушай, да я в душе не ебу как её зовут. Рыжуля-феминистка, с которой ты танцевал на хэллоуинской вечеринке. — Да, Энни. Я не знал даже… — Так ты реально никогда и ничего не пробовал? — Ну, мы курили пару раз… — признаётся Билл. — Но марки нет. Энни реально брала их? — Спрашивала у меня, по крайней мере. Но я с кислотой не сталкивался, поэтому направил её к нужным людям и всё. — Пиздец, — выдыхает Билл. — Ой, да ладно тебе. Её дело. Тем более, это же так, ерунда: побалуется и забьёт. Она же девка умная. Билл снова не знает, что ответить, поэтому молча смотрит на Романа, пытаясь понять, о чём он думает сейчас. Собрать собственные мысли в кучку не получается, потому что он понятия не имеет, как ему относиться ко всей этой ситуации и что делать. Дело даже не в Энни, чёрт с ней, в самом деле, успеют ещё поговорить об этом. Дело в Романе и его пакетике. — Я тебя не заставляю, — словно почувствовав что-то, тут же откликается сам Роман. — Просто было бы круто, если бы мы попробовали вдвоём, понимаешь? Я всё равно точно буду рядом с тобой, если что-то случится. — Я знаю, — Билл нервно перебирает руками, — но… Роман накрывает его руки своей. — Но боишься? Билл кивает. — Всё будет в порядке, правда, — уверенно обещает Роман. — Я буду рядом и послежу за тобой, чтобы ничего не случилось. Билл знает, что невероятно пожалеет об этом, но кивает ещё раз, на этот раз всё же соглашаясь. Роман расплывается в улыбке и тянется вперёд, чтобы обнять его. * * * — Ты, главное, о плохом не думай, понял? Расслабься, всё будет хорошо. Билл пытается расслабиться, но трудно не думать о том, что всё это может кончиться плохо. Он даже не знает, как именно плохо, но всё равно беспокоится. — А мы не могли сделать это в доме? — спрашивает Билл. — Почему в машине? Роман, отвлёкшись от выравнивания дорожек, поднимает взгляд на него и пожимает плечами. — Там Шелли. И мать скоро наверняка приедет. Лучше им нас не видеть. Звучит разумно. — Можешь, кстати, музыку включить, — кидает Роман, снова отворачиваясь. — Только пободрее что-нибудь, а то никакого веселья не получится. Билл хлопает себя по карманам, но телефона там по-прежнему нет. Тогда он тянется к карману Романа и вытягивает оттуда его телефон. Годфри бросает на него короткий взгляд, но ничего не говорит, даже когда Билл снимает блокировку подсмотренным когда-то паролем. — Ничего банальнее не нашлось? — усмехается Роман, когда Билл включает один из своих плейлистов. — Иди нахер, — беззлобно огрызается Билл. — All for us крутая. — Да я и не спорю. Под неё только закидываться. Готово, кстати. Сейчас покажу, как надо делать. Билл следит за тем, как Роман быстро втягивает дорожку скрученной бумажкой, после резко запрокидывая голову и шумно выдыхая. После бумажка оказывается у самого Билла в руках. — Давай, не бойся. Я здесь, если что. Билл склоняется над капотом машины, на котором высыпана дорожка, и вдыхает её одним быстрым вдохом, тут же чувствуя, как обжигает с непривычки слизистую. — Б-бля-я-ять… Роман смеётся, притягивая его к себе, и крепко обнимает, шепча что-то успокаивающее на ухо. Билл только отмахивается, прижимая ладонь к носу. Голова идёт кругом — он уверен, что это ещё не от наркотика, а от волнения. — Тише-тише, — слышит Билл откуда-то издалека шёпот Романа, — в первый раз всегда так. Сейчас будет хорошо, подожди. Неясно, что он имел в виду: наркотик, который вот-вот должен подействовать, или свои руки, которые резво забрались Биллу под футболку. В любом случае, Билла правда понемногу отпускает. Он дышит спокойнее, чувствуя, как накатывает лёгкая эйфория: голова идёт кругом, хочется смеяться и делать что-нибудь. — Ну как? — спрашивает Роман. — Нормально… нормально, — Билл медленно кивает, — охренительно, вроде. — Я же говорил, — Роман присасывается к его шее, и Билл смеётся, подставляясь под влажные поцелуи. — У нас есть час, примерно. Чем займёмся? Билл отстраняется, скользит взглядом по довольному лицу Романа и улыбается: — Чем-нибудь классным. Роман понимающе улыбается в ответ. *** Каким-то образом всё приходит к тому, что они просто гонят на ужасной скорости по пустой трассе. Билл врубает на полную «банальную» Blinding Lights и подпевает, забив на то, что совсем не умеет петь. Сидящий за рулём Роман давит в пол педаль газа и смеётся, следя больше за Биллом, чем за дорогой. Билл понятия не имеет, как они ещё умудрились не разбиться, но это беспокоит его гораздо меньше, чем возможность кричать во весь голос и наслаждаться гуляющим в волосах ветром. Если кто-то там хочет, чтобы он выжил и прожил ещё, как минимум, года двадцать три, то сейчас самое время позаботиться об этом. Эй, думает почему-то Билл, Черепаха, самое время помочь, да? Он не знает, откуда эта глупость взялась в голове, да и пропадает она быстро, стоит им только вильнуть на очередном повороте. Билл перекрикивает музыку, прося Романа следить за дорогой и обещая написать на него заявление за вождение в состоянии наркотического опьянения. Роман говорит, что ничего он не напишет, потому что не успеет — сейчас они остановятся, и он закопает Билла прямо в этом лесу. Билла это очень смешит, но он бьёт Романа в плечо и кричит о том, что у него несмешные шутки. Они правда тормозят. Роман паркуется как бог — никак, точнее. Чудом умудряется не спустить машину в кювет, зато Билл, открыв дверь и сделав шаг в сторону, тут же запутывается в каких-то ветках. Роман вылезает следом, сделав музыку немного тише, чтобы они хотя бы слышали друг друга. — Ты куда, придурок? Билл даже не оборачивается, продолжая идти вперёд, по направлению к лесу. Роман перехватывает его около самой кромки, останавливая и прижимая к себе. — Я тебя закопать пообещал, — напоминает он, шумно дыша Биллу на ухо. — Ну так пошли. Билл облизывается и тянет Романа за собой. Они уходят недалеко, наталкиваясь на первое же попавшееся дерево и остановившись около него. Роман лезет целоваться, Билл ловит его губы своими, и всё происходит нелепо, неловко, словно они целуются впервые, но наркотик уже действует в полную силу, приход в самом разгаре, и Биллу кажется, что это лучший поцелуй за все семнадцать лет его жизни. Они целуются, снова и снова, залезая ладонями друг другу под одежду, хаотично лапая без какой-то определëнной цели. Билл уверен, что если бы Роман предложил перепихнуться сейчас, вот прямо под той ёлкой, то он не стал бы отказываться. Но Роман не предлагает. — Блин, — скулит Билл, дëргая его на себя, чтобы прижался вплотную, — у меня стоит уже. — Та же херня, — выдыхает Роман. — Сейчас придумаем что-нибудь. Роман поднимает колено, устраивая его между ног Билла, и двигает им, потирая промежность. Билл хватается руками за плечи Романа и запрокидывает голову, ударяясь ею о дерево. Больно, но плевать. Он сам елозит, увеличивая трение, чувствуя, как удовольствие разносится по всему телу. В голове взрываются фейерверки, и ощущения, близкие к эйфории, не пропадают ни на мгновение. Хорошо, очень хорошо, хочется обнять весь мир и конкретно Романа. — Мне помочь не хочешь? — тянет Роман где-то над ухом, напоминая о себе. — Я бы с радостью кончил от выражения твоего лица, но… бля-я, Денбро, ты куда погнал? Билл съезжает с его колена и резво меняет их местами, теперь прижимая к дереву уже Романа. А после сам опускается на колени. — Я в раю, — слышит он голос Романа откуда-то сверху, — я в ëбаном раю. В голове пустота, прямо-таки та самая, которая и нужна, чтобы совершать идиотские поступки. Билл не беспокоится о том, что не умеет, но беспокоится о том, что штаны с Романа стягивать тяжело. Благо, тот спешит помочь, будто беспокоясь, что так удачно подвернувшаяся возможность обломится. Билл замирает, видя, как возбуждëнный член Романа жмëтся к его животу, оставляя маленькие мокрые пятна на футболке, и склоняет голову к плечу, разглядывая. — Ты там картину увидел, что ли? — подгоняет Роман. — Он красивый, конечно, но не настолько. — Заткнись, — кидает Билл. — Если я хочу смотреть на твой член, я буду смотреть на твой член, ясно? — Никаких вопросов, дорогой, любуйся сколько хочешь. Но любоваться долго не получается, потому что хочется двигаться и действовать. Билл тянется вперёд и впервые в жизни делает то, что рассчитывал не делать никогда — берёт в рот чужой член. Но он и наркотики рассчитывал никогда не принимать, а если уж разрушать барьеры, то все разом. Роман молчит, но одобряюще кладёт ладонь ему на голову. Билл, мгновенно решив, что ничего сложного тут нет, двигает головой вперёд, вбирая глубже. — У тебя вообще, что ли, рвотного рефлекса нет? — удивляется Роман. — Или это всё от наркоты?... Не отвечай только, а то откусишь случайно. Билл пихает его ладонью в бедро, чтобы не смешил, и продолжает скользить головой вперёд-назад. Роману, вроде, нравится — его пальцы, зарывшиеся в волосы, сжимаются чуть сильнее. Когда Билл пытается ещё и языком работать, он даже стонет едва слышно. Хороший знак. — Реально, Билли, меня в первый раз чуть не вывернуло. Ну, когда тебе уже прямо в глотку тыкаются, то тут волей-неволей тошнить начнёт, но я выдержал. С девками всё совсем не так, проще, — вот именно сейчас, конечно же, Роману обязательно нужно размять язык и поболтать. — А у тебя отприродный дар, понимаешь? Тебе надо развивать его, отсасывая мне чаще. Билл резко отодвигается назад и поднимает взгляд на Романа. — Завались, пожалуйста. — Как скажешь, радость моя. Билл снова обхватывает губами его член, и на этот раз Роман восхитительно молчит, только постанывая на грани слышимости. Он вообще какой-то удивительно тихий в постели, особенно для человека, который может целый час без остановки распинаться, если его что-то раздражает и бесит. Биллу вдруг до одури хочется разрушить этот глупый барьер, но сейчас он просто физически не в состоянии заставить Романа перестать сдерживаться. — Билл, — зовёт Годфри хриплым голос, — я сейчас… ауч, там переключилась песня? Билл буквально ртом чувствует, что Роман сейчас кончит, но всё равно отстраняется за несколько мгновений до, чтобы выдать: — Это Ариана Гранде. — Бля-я-я. И Роман давит на его голову, возвращая назад. Билл не сопротивляется. Где-то на строчке «… I see it, I like it, I want it, I got it» Роман особенно сильно цепляется пальцами в его волосы, а после кончает, почти молча, только дыша очень громко и сбито. Билл медленно отстраняется и сплëвывает куда-то в траву, после вытирая рот рукавом куртки. — Ты только что кончил под Ариану Гранде, — усмехается он. — Запишу это в список своих безусловных жизненных достижений. Хочется пить, во рту сухо и ощущается солоноватый привкус семени. Билл морщится. — Мне кажется, я начинаю потихоньку отходить, — замечает он. Перед глазами всё ещё туман, но уже почти нет того чувства эйфории, как в самом начале. — Это не проблема, — говорит Роман и тянется рукой в карман. — Потому что у меня есть ещё. Билл криво ухмыляется. Во второй раз они закидываются под включившуюся следом Love Me Harder, и Роман, снова сделавший всё первым, невпопад подпевает припеву, пока Билл снюхивает дорожку прямо с кожаного сидения. Они так и остаются около дороги, не уезжая никуда. Билл перебирается на колени Романа, и они долго целуются, лапая друг друга. Каждое прикосновение ощущается в миллион раз ярче, и Билл срывается на сбивчивые стоны, когда Роман впивается ему в шею, оставляя на ней красные следы, и, забравшись под футболку, играется пальцами с сосками. — Давай потрахаемся сейчас? — предлагает Роман, отстраняясь. — Ситуация идеальная, я тебе гарантирую космические ощущения. — На дороге, в лесу? — у Билла смутное чувство дежавю. — А в чём проблема? — Муравьи в задницу заползут, блин, — Билл хмурится. Приходится думать, а ему не хочется думать. — Это мой первый раз. Я не хочу, чтобы он прошёл в машине. — Здесь есть мотель недалеко, рванëм туда. — Всё равно… — В чём проблема, Билл? — спрашивает Роман, слишком серьёзно для того, у кого зрачки скоро закроют всю радужку. — Ты боишься? Не хочешь? Не чувствуешь ко мне влечения? Что, блин, не так? Мы уже друг другу в каких только позах не дрочили, а дальше зайти ты всё равно боишься. Почему? — Нам обязательно сейчас это обсуждать? — устало стонет Билл. — Кокс раскрепощает тело и разум. Давай, выкладывай. — Просто… Ты парень. Я парень. У тебя никогда не было опыта со своим полом, а у меня вообще никогда не было никакого опыта. И я думаю… я никогда даже не предполагал, что мой первый раз будет с парнем, понимаешь? Я знаю, что я би лет с четырнадцати, но знать — это одно, а спать с парнем, когда ни разу не имел опыта с девчонкой… — Денбро, — резко обрывает Билла Роман, — короче, девку хочешь, да? — Я хочу тебя, но… — Меня и девку хочешь, да? Точнее, сначала девку, потом меня. — Нет, я… — Хочешь, вижу же. Сразу бы сказал, что стрëмно спать с парнем, не потрогав даже перед этим девчонку. Дело-то нехитрое. — Роман… — Да не оправдывайся. Думаешь, я не понимаю? — Роман откидывается на спинку сидения и выуживает из кармана пачку сигарет. — Ещё как понимаю. Билл молчит. Ему нечего сказать. — Ну, ладно, — продолжает Роман. — Поедем в мотель тогда, снимем там какую-нибудь жрицу любви посимпатичнее. — Что?.. — вот теперь Билл правда не вникает. — Шлюху снимем, говорю. Тройничок, все дела. — Ты шутишь? — удивлëнно спрашивает Билл, сползая с колен Романа на соседнее сидение. — Я что, похож на шутника? — Нет, но… — Тогда едем. И, закурив, Роман снова заводит машину.