Его прекрасные глаза

-POV Марк- Кажется, я по уши в него влюбился… Эта мысль была камнем, тянущим мой разум в пучину отчаяния. Качая головой в отрицании, я будто ощущал, как этот камень бил по черепной коробке всё сильнее и сильнее. Мысли не давали покоя. Я никак не мог заснуть сегодня. Моё тело нуждалось в отдыхе, но разум противился. Я знал, почему мне так плохо, почему моя душа так болит. Это чувство, когда внутри всё сжималось, было из-за него. Его тонкие и нежные пальцы пленили моё сердце, а он не имел об этом никакого понятия. И, что ещё хуже, даже если он и узнает — никогда не ответит взаимностью. Гораздо легче было думать, что мне нужен врач. Мне нужно сходить к нему. Нужно, чтобы меня осмотрели. Или эта жгущая боль в груди меня быстро изведёт. И всё же... Я так долго не осознавал, насколько нуждался в этом чувстве. Солнце будто становилось ярче, и мне хотелось напевать глупые песенки о любви, которые гоняют по радио. Мне нужно что-то сделать, что-то очень значимое для нас обоих. Даже если он никогда не узнает о моих чувствах. Но что? Направив взгляд в сторону окна, я увидел, что небо становится яснее с каждой секундой. Неужели светает? Может ли быть, что я так долго валялся в постели, просто пытаясь переварить все нахлынувшие чувства? Вот уже Чика, зевая, поднимается в комнату и кладёт холодный нос мне руку, показывая свою готовность к новому дню. — «Доброе утро, Чика-Бика, — прошептал я, — уверен, ты голодна и с нетерпением ждёшь завтрак». Потянувшись за парой носков и темно-зелёной майкой, слегка поправив штаны, я вышел из спальни и начал спускаться по лестнице. Комната Джека всё ещё была закрыта, но я слышал слабый звук похожий на чей-то разговор. Должно быть он редактировал новое видео для канала. Не желая его беспокоить, я старался идти как можно тише и мягче. Насыпав Чике корма и проверив ленты в Твиттере и Фейсбуке, я посмотрел на время. Джек до сих пор работает? Я направился наверх к его спальне и, не обдумывая, повернул дверную ручку с характерным ей щелчком. Он лежал в постели и явно спал. В отличии от него, ноутбук стоял рядом и работал, проигрывая одно из моих видео. Он выделил время, чтобы посмотреть мои видео? Шон был в наушниках, а его правая рука лежала на клавиатуре. Я подошёл поближе и осторожно, насколько это было возможно, убрал наушники. Он тихонько что-то промычал, но не проснулся. Затем я остановил видео, выключил ноутбук и убрал его с кровати, некоторое время наблюдая за ним. Его грудь поднималась и опускалась. Джек сопел, как котик. Не похоже, что он недавно вставал. Может, тоже не мог уснуть. Мне нужно что-то сделать, что-то очень значимое для нас обоих. Даже если он никогда не узнает о моих чувствах. Но что? Ответ на вопрос сразу же всплыл в сознании. Но я должен был сначала сходить кое за чем в магазин.

***

О-оу. Детектор дыма на кухне орал, как ненормальный, а мои попытки его угомонить были тщетными. Сукин же ты сын. Посреди всего этого шума Чика в не меньшей панике громко лаяла, а я со всех ног бежал к лестнице, чтобы вырубить детектор. Услышав шаги на ступеньках, я понял, что сюрприз испорчен и надеяться уже не на что. Джек выглядел так, будто буквально вскочил с кровати только для того, чтобы спасти меня. Под покрасневшими глазами виднелись тёмные круги, а светло-зелёные волосы сильно растрепались и напоминали гнездо. — «Что случилось? — вскрикнул он, его акцент был ещё заметнее, чем обычно, — Что горит? Где пожар?» Я наконец вырубил детектор, а затем грустно вздохнул, посмотрев на маленький кусок сгоревшего мяса на сковородке. — «Если не считать наш обед, обошлось без жертв». Он посмотрел на меня, а затем на дымящуюся еду. — «Стоит ли мне знать, что это было? Точнее, что подразумевалось в этом бедном куске мяса?» Я провёл рукой по волосам и, не желая смотреть на него в данный момент, ответил на вопрос, смотря в пол. — «Сосиски с картофельным пюре». Я поднял на него глаза, принимая факт, что лицо покрылось румянцем, и наконец понял, ему сложно даётся эта информация. — «Ты хотел сделать мне что-то из ирландского меню?» — «Это больше выглядит, как одно большое недоразумение, но да. Ты гостишь у меня почти неделю, и я думал, что тебе может прийтись по вкусу родная кухня». На его лице засияла улыбка… и даже слёзы… Джек подошёл и крепко обнял меня. Я хотел этого больше, чем кто-то из нас мог бы предположить, и держал его за плечи дольше приемлемого, но он не отстранялся. Он мягко дышал мне в грудь. После той ночи мне нужно было больше этих объятий. Чтобы он был рядом. Чтобы я мог чувствовать его голову на своей груди. Наконец он отстранился и направился к плите, оценивая нанесенный мной ущерб. Внезапно почувствовав холод, я стал потирать плечи в наивной попытке удержать призрак его прикосновения. — «Я очень ценю то, что ты делаешь для меня...» — начал он, снимая сковородку с плиты. — «Если ты не против, то я могу показать тебе парочку хитростей. Сосиски с пюрешкой —это сложнее, чем кажется». — «Урок кулинарии? Было бы здорово», — кивнул я. Мы провели на кухне следующий час. Джек был невероятно терпелив, даже когда я делал заметки или задавал тонну вопросов. А еда была просто потрясающей. Моё сердце билось быстрее с каждой его улыбкой и с каждым его приступом смеха над очередной тупой шуткой. Но беспокойство этой ночи всё ещё никуда не уходило, оно было со мной, я будто обманывал его. И не мог так рисковать. Если я признаюсь, то могу его потерять. Даже если он предложит остаться друзьями, мир никогда не будет прежним. Притяжение к нему разобьёт моё сердце, но его отсутствие в моей жизни сделает ещё хуже. Мне нужно больше времени. Надо выяснить, есть ли шансы, что он чувствует то же самое. Его голубые глаза смотрели прямо на меня, слегка прищурившись в легкой тревоге. — «Ты выглядишь, как будто тебя что-то беспокоит. Что у тебя на уме? Хочешь поговорить об этом?» Я ничего не смог придумать, поэтому выкрутился, как мог. — «Да, я хочу. Не сейчас, но очень скоро». Он медленно кивнул в знак согласия и, слава богу, больше меня ни о чём не расспрашивал. Вдруг он протянул руку и осторожно положил её мне на плечо, слегка сжав. А потом без каких-либо слов покинул кухню. Я слышал его шаги на лестнице, в коридоре и щелчок двери. Поняв, что Шон далеко, я наконец смог дать волю слезам. Я даже не был уверен, были это слезы счастья или грусти. Сейчас мне надо просто посидеть здесь, в одиночестве, пока я не пойму, как мне признаться. Что я люблю его…