Золотой

Грёза пробудилась от громкого пения птиц и шума реки, воды которой шелестели между камнями. Она взглянула в панорамное окно на деревянный крытый мост через быструю речку и — чуть дальше, спрятанный за кронами густых деревьев — гостевой дом с зелёной крышей. Грёза сладко потянулась, отгоняя остатки сна. Давно она так хорошо не высыпалась и радовалась новому дню. Грёза убрала в сторону одеяло и замерла в нерешительности. Отчего-то она спала совершенно обнажённой, хотя всегда предпочитала делать это в любимой пижаме. И одеяла у неё такого никогда не было… и постельного белья из атласа, и этой кровати, и этого панорамного окна с видом на рощу! Девушка вскочила с постели, подхватила упавшее на пол покрывало и обернула вокруг тела на манер тоги. Подобрав длинный край руками, Грёза спустилась на первый этаж. Дом, в котором она очутилась, был обставлен довольно просто, но недёшево. Она осмотрелась, но из каких-либо улик, указывавших на то, кому принадлежит дом, заметила лишь фото в рамке на каминной полке. На нём была изображена симпатичная девушка лет семнадцати-восемнадцати, тело которой украшали цветные татуировки. Внимание Грёзы привлёк звук открывающихся дверей лифта, он доносился из-за книжного шкафа, и девушка догадалась, что это потайной ход. Она поставила рамку на место, схватила кочергу и спряталась за камин. Золотая ручка кочерги была совершенно гладкой, и Грёза могла видеть в отражении, как отодвигается шкаф и из него выходит… — Мидас! Ох… Девушка выскочила из-за камина и надела на лицо выражение крайнего возмущения. — Уже проснулась, хорошо, скоро будем обедать, — сказал Мидас, игнорируя эмоциональное воздействие Грёзы. — Какого чёрта я делаю в Рыдающей Роще? Я прекрасно помню, что была у себя на острове, как ты привёз меня сюда? — Превратил в золото, — ответил Мидас спокойно, будто речь шла о чём-то обыденном. — Да это же… похищение! — Я хотел сделать сюрприз. — Расскажи это уголовному кодексу. Грёза приблизилась к Мидасу и, замахнувшись, хотела в шутку ударить его кочергой по плечу, но мужчина перехватил орудие убийства рукой и шикнул от боли. Грёза с удивлением заметила, что у Мидаса обычные руки и, опустив кочергу, принялась извиняться. — Я думала, ты успеешь сделаться золотым и тебе не будет больно, — объяснила она и, взяв ладонь шефа, стала ласково гладить её и разглядывать видимые теперь линии и узоры. — Значит, твои руки тоже не всегда золотые? — Пальцы слишком гладкие и малоподвижные, неудобно держать ручку, — пояснил Мидас и, притянув Грёзу к себе, поцеловал её в макушку. — Я хочу переодеться и поговорить с родителями, они, наверное, беспокоятся, что я не звонила им со вчерашнего дня. Где мои вещи? Мидас указал на комод у окна и, подойдя к камину, поправил фоторамку, стоявшую боком. — Это твоя сестра? — спросила Грёза, роясь в карманах джинсовой куртки в поисках телефона. — Ох, чёрт, десять пропущенных от мамы. Мне конец. — Дочь, — ответил Мидас несколько более холодным тоном, чем следовало. Грёза, которая в этот момент набирала маму, раскрыла рот в изумлении, но не успела ничего сказать шефу, так как переключилась на разговор по телефону. В этот же момент раздался звонок в дверь. — Открой, пожалуйста, это доставка, — бросил через плечо Мидас и вышел на террасу через противоположный вход. Грёза проводила его рассерженным взглядом: «Я же в одном покрывале!» — Мам, со мной всё в порядке, сейчас не могу говорить, позвоню вечером, всё, давай, пока. Нет, мама, меня никто не похищал, не верь всему, что говорит Дина. Ну у кого ещё я могу быть? Да, да, он мой парень, всё? Пока, мам, — Грёза завершила вызов и бросила телефон в кресло у камина. Звонок в дверь повторился. — Да иду я, иду! Девушка распахнула дверь и, оторопев, подтянула покрывало до самой шеи, пытаясь прикрыть всю наготу, на которую только открывался вид доставщику. — Дедпул? — изумилась она. — О, у вас тут пижамная вечеринка? — поинтересовался Уэйд, заглядывая девушке через плечо. — Мяускул тоже здесь? Хотел перекинуться парой фраз. — Он на картонной фабрике, — сказала Грёза, забирая у Дедпула сумку с едой. — Но ведь ты в курсе, раз тебя разжаловали до должности доставщика еды. — Да не-е-е, это просто осталась лишняя хавка после вечеринки на яхте. Моей яхте, — добавил он, явно улыбаясь под маской. — Жаль, что тебя там не было, мы с Диной и кучей каких-то левых чуваков классно оторвались! Правда, обивка диванов до сих пор кровью пахнет. — Не надейся, Уэйд, Дине нравится тебя взрывать и только. А теперь проваливай, пожалуйста. — Ты становишься такой же злой и скучной, как Мидас, тебе не идёт, — заметил Дедпул и, увернувшись от удара по лицу, побежал к мопеду. — Бросай его! — крикнул он напоследок и поехал по тропинке, уходящей прочь от дома, со скоростью улитки. — Бросай! — продолжал орать он, пока не скрылся за холмом. Грёза тяжело вздохнула и закрыла дверь. Она прошла на кухню, достала из сумки еду и разложила её по тарелкам, а затем вынесла на террасу, где сидел за столом Мидас и курил сигариллу. — Он тебе сильно докучал? — спросил Мидас, выпуская изо рта густой дым с запахом вишни. Девушка расставила посуду и приборы и помахала рукой, отгоняя от себя дым. — Если и будет докучать, я на него спущу Олли, — ответила Грёза и вдруг напряглась, как струна. — Кстати, а где Олли? — Я оставил его у Мяускула. Он совсем скис, и я решил, что компания Олли ему не помешает, — сказал Мидас и потушил сигариллу. — Ты же не против? Грёза снова вздохнула, молча села за стол и принялась за еду. Когда с обедом было покончено, Грёза убрала со стола и села отдохнуть в кресло у камина. — Ты до сих пор не переоделась? — спросил Мидас, подходя к девушке сзади. Он мягко коснулся пальцами её шеи, провёл ими до затылка и запустил в густые волосы. — Есть что-то забавное в том, чтобы весь день провести в атласном покрывале, — ответила Грёза и запрокинула голову, чтобы взглянуть на Мидаса. Он наклонился и поцеловал её в губы. Когда Мидас сел рядом, девушка положила подбородок на ладонь и стала пристально разглядывать шефа. — Что такое? — поинтересовался он, копаясь в телефоне. — Сколько тебе лет? — задала неожиданный вопрос Грёза. Мидас бросил на неё загадочный взгляд и лишь улыбнулся. — Девушка на фото ещё совсем подросток, но фото старое, так что сейчас она явно старше. Старше меня, — добавила Грёза, делай особый акцент на этом факте. — Следуя простой математике, тебе больше сорока лет, а то и пятидесяти. Улыбка пропала с губ Мидаса, он отложил телефон и взглянул на фото с мрачным и как будто бы виноватым видом. — Да, ты права, — подтвердил Мидас. — Где она сейчас? — Хризантема* умерла много лет назад, — ответил Мидас и, поднявшись, направился к книжному шкафу, за которым скрывался потайной ход. Грёза подскочила следом и, взяв мужчину за руку, повела за собой к лестнице на второй этаж. — Я хочу поработать, — сказал он, желая высвободить руку. — Врёшь! Ты хочешь сбежать и сидеть где-то там в одиночестве. Нет уж, раз притащил меня сюда, то пойдёшь со мной, — настояла Грёза. Она подвела его к кровати и, прыгнув на середину, поманила Мидаса за собой, но он лишь присел на край и отвернулся к окну. Девушка подползла к нему, крепко обняла и положила голову на плечо. Они сидели молча некоторое время. Внизу тихо журчала река, издалека доносился детский смех и стук меча о землю; шелест листьев умиротворял, растворял в себе грусть и очищал сознание от всяких мыслей. Грёза уговорила Мидаса лечь головой на её колени. Она гладила его неестественно беспристрастное лицо и напевала красивую мелодию без слов. А затем, когда Мидас расслабился, снял маску безразличия и уснул, Грёза подложила ему подушку под голову и улеглась рядом. Грёза проснулась, когда за окном уже стемнело и полная луна заглядывала в комнату, заливая её бледным светом. Мидас снял её самодельную тогу и накрыл девушку одеялом, а сам лежал рядом поверх покрывала всё в тех же штанах и белой рубашке, в которых он был весь день, только расстегнул последнюю, обнажив грудь прохладному ночному воздуху. Грёза обернулась к мужчине и, опираясь на локоть, стала разглядывать татуировки, покрывавшие верхнюю половину груди Мидаса, бока и частично живот. — Ещё есть, куда стремиться, — сказала она, проводя пальчиком по чистой коже. — Конечно, впереди много значимых событий, достойных запечатления, — ответил Мидас, прижимая Грёзу к себе. — Это всё памятные татуировки? — По большей части. — Расскажешь? — поинтересовалась девушка, её взгляд неосознанно упал на цветок хризантемы, изображённый над сердцем, но Мидас этого не заметил. — В другой раз, — ласково ответил он, повернулся на бок и, обняв Грёзу обеими руками, крепко поцеловал. — Я люблю тебя, Скайли, — сказал он тихо и улыбнулся. — Не представляю, что хорошего я сделал в этой жизни, раз судьба привела тебя ко мне. — Ты так говоришь, будто ты злодей и планируешь уничтожение мира, — сказала Грёза и неловко засмеялась, потому что ответная улыбка Мидаса, скромная, но грустная, могла значить, что она каким-то образом попала в точку. — Ладно, значит, буду девушкой главгада. Но менять свой имидж на образ шерифа** со скотским характером не стану. Мидас лёг на Грёзу и накрыл её губы долгим и нежным поцелуем. Грёза запустила руки под рубашку и гладила поясницу Мидаса, чуть прижимая его торс к себе. Она высвободила одну ногу из-под одеяла и закинула на мужчину, а он тем временем спустился чуть ниже, целовал шею, затем ключицы Скай. Очень скоро одеяло оказалось на полу, и Мидас ласкал обнажённое тело девушки, покрытое мурашками от возбуждения и прохлады. Он уделял особое внимание маленькой и аккуратной груди Грёзы, и это доставляло ей особое удовольствие. Она выгибалась навстречу Мидасу, когда он посасывал её соски, и тихо стонала. Когда же он впился губами в её нежную кожу, чтобы оставить засос, Грёза айкнула и засмеялась. — Больно же, — с обидой в голосе сказала она и посмотрела на огромный фиолетовый след на груди. — Кошмар какой-то! — воскликнула Грёза, но в её тоне слышалось удовлетворение — ей определённо понравилось то, что Мидас оставил на ней свою «метку». Мидас, по всей видимости, не собирался на этом останавливаться и попытался поставить второй засос на шее. — Нет, только не там! — взмолилась Грёза, не слишком настойчиво отталкивая Мидаса. — Это перебор, неприлично же! — Как скажешь, — подозрительно легко согласился Мидас и вдруг присосался к подбородку вопящей и хихикающей Грёзы. Девушка с внезапно завидной силой перевернула Мидаса на лопатки и, сев на него сверху, принялась лупить его ладошками по груди. Мужчина перехватил её руки и, притянув к себе, поцеловал. Грёза прильнула к нему грудью, ощущая кожей жар, исходящий от тела Мидаса, сжала коленями его талию и слегка надавила тазом на его промежность. Мидас тут же откликнулся на её действия, взяв её ягодицы руками и прижимая их к себе. Нежной кожей половых губ Грёза осязала, как под тканью штанов набухает член. Она поднялась на руках и, не отрывая таза, стала двигаться вперёд-назад вдоль возбуждённого фаллоса. — Я сейчас весь буду в твоей смазке, — сказал Мидас, с вожделением глядя на розовые губки девушки и тонкую полоску тёмных волос на лобке. — Тогда снимай штаны, — ответила Грёза, но останавливаться не стала. Она чуть ускорилась и прикрыла глаза. — Не, так дело не пойдёт. — Мидас запустил руку под промежность Грёзы, чтобы расстегнуть ширинку, девушка приподнялась, позволяя ему стащить с себя штаны и нижнее бельё, затем помогла ему снять их полностью и снова села сверху, обхватив твёрдый член влажными горячими губами. Мидас расслаблено вздохнул, улыбнулся и, закинув руки за голову, опустил веки. Грёза от такого хамства обомлела и остановилась, ожидая объяснений. — Работай, детка, — сказал шеф с ухмылкой, приоткрыв один глаз. — Вот, значит, как? Ладно, я поняла, — ответила Грёза. Представив, что сейчас существуют только она и член Мидаса (без самого Мидаса!), Грёза продолжила скользить вульвой по его стволу вверх-вниз, а рукой гладила головку: проводила пальчиком вдоль уздечки и щели между головкой и телом пениса, словно изучала его наощупь. Тонкая розовая кожа фаллоса блестела от смазки Грёзы, крупные вены обвивали ствол по-своему красивым узором. Скай едва могла оторвать взгляд от этого идеального члена, она представляла себя во всех мыслимых и немыслимых позах, с ним во всех её отверстиях по очереди, и краснела от смущения и вожделения. Когда девушка решила, что уже «наигралась», то взяла член в руку и направила во влагалище. Вышло у неё легко и естественно, будто она совершала это много раз, но это, конечно, было совершенно не так. Грёза медленно опустилась на таз Мидаса, полностью погружая в себя фаллос и давая мышцам расслабиться и принять нужную форму, затем, опираясь руками на грудь Мидаса, стала двигаться вверх и вниз. Грёза делала это небыстро и оттого никак не могла получить что-то большее, чем «просто приятно». — Иди ко мне, — прошептал Мидас, притягивая Грёзу за талию, — я научу тебя. Грёза послушно легла животом на Мидаса, а локтями уткнулась в подушку под его головой. Мужчина взял руками её ягодицы и стал направлять её. — Двигать надо только тазом, — пояснил он. — Это нелегко, — заметила Грёза, повторяя движения самостоятельно. — Но так действительно лучше. — Намного, — согласился Мидас и, запустив руку в волосы Скай, поцеловал её. Очень скоро Грёза свыклась с позой и позволила себе двигаться в разы быстрее, причём с каждым мгновением ей становилось всё приятнее и приятнее, и вот она уже стонала, положив голову на грудь Мидаса и опаляя его кожу горячим дыханием. Он в свою очередь подключился к процессу и двигался ей навстречу, крепко прижимая тело девушки к себе. Амплитуда его фрикций была небольшая, но длина члена идеально позволяла доставать до шейки матки, и каждый раз, когда это происходило, Грёза вскрикивала от удовольствия и впивалась ногтями в подушку. — Я люблю тебя, — шептала она, — я так тебя люблю… Мидас ускорился настолько, что у Грёзы захватило дыхание, она безвольно расплылась на мужчине и позволила ему закончить без её соучастия — жёсткими и глубокими толчками, и столь желанным семяизвержением, от которого у Грёзы по всему телу пробежали мурашки. Сделав ещё несколько фрикций, Мидас отпустил Скай и расслабился, чтобы отдышаться. Прохладный ночной воздух быстро остудил разгорячённые тела, и Мидас закутал себя и Грёзу в одеяло, чтобы не замёрзнуть. Девушка не заметила этого, потому как уже спала, лишь поёжилась и придвинулась к Мидасу ближе. В ответ Мидас крепко обнял её и поцеловал в лоб. * В мифах о Мидасе лишь однажды упоминается имя его дочери. С греческого хризантема значит «златоцветный». ** Речь о Нише, шерифе Линчвуда и девушке Красавчика Джека (Borderlands). Я нахожу, что у Мидаса и Джека о-о-о-очень много общего. Грёза лишь отчасти напоминает Нишу внешне, но преобразование её острова в чёртову тюрьму несколько увеличивает общее сходство. Вот это всё явно не просто так сделано! https://www.meme-arsenal.com/memes/15b96914b939eda3be7b87374c8bf9c9.jpg