Revolution "M"

Там, под стенами этой темницы, Всеми огнями Ад дымится. И.В. фон Гете. "Фауст"

Басс с трудом разлепил тяжелые от сна веки. Почему-то болела голова, тонким, комариным писком звенело в ушах и странно ощущались лицо и шея с правой стороны, а также правое плечо – как будто их чем-то стянули. А еще было до невозможного холодно. Вокруг стояла непроглядная тьма, и Монро никак не мог понять, почему он заснул на улице посреди ночи. Почему его не нашел Мэтисон, почему не поинтересовался, где он? Да и какого черта он вообще делает на улице? Чувствовал он себя, как после хорошей попойки с Майлзом, когда им обоим было лет по двадцать пять. Они что, снова напились? Но по какому поводу? Память не приходила. Странное ощущение на лице раздражало более всего, и Басс поднял было руку, чтобы коснуться щеки и понять, что именно не так. И не смог поднять. Вся сонная одурь мигом слетела, проясняя сознание, хоть и не убивая головную боль. Монро резко дернулся и сразу же понял, что не лежит, как он было подумал, на улице, а сидит, что руки у него заведены за спину и, судя по всему, связаны, потому что при движении тут же заныли затекшие плечи, и что находится он в помещении, потому что под ним скользкий кафельный пол. Но где он и как он, черт побери, здесь оказался? Он явно не у Фабера в доме – там топили камин, да и не было у Джона нигде кафельного пола. Зрение наконец восстановилось, и Басс осознал, что тьма все-таки нарушается – тусклым светом откуда-то справа. Монро медленно повернул голову, ощущая, как протестует затекшая, как плечи, шея, и уставился на едва горящий факел, продетый в кольцо на грязно-бежевой стене. Огонь освещал кусок стены, кусок пола… И больше ничего. Пусто. Абсолютно пусто. Разум долго безмолвствовал и отказывался воспринимать реальность, прежде чем все-таки выдать размытую череду картинок. Лагерь вокруг дома Фабера. Новый пришедший по имени Хадсон. Джереми и Майлз на парапете и он сам тоже вместе с ними, потому что видит лес с высоты. Морриц. Адам Морриц, бегущий из леса и… Себастьян вздрогнул и резко выпрямился, только сейчас осознав, где он, скорее всего, находится. Он все вспомнил. Вспомнил трупы, вспомнил вырезанную букву «Си», вспомнил свои приказания у западной стены. Вспомнил взметнувшийся со всех сторон огонь и бешеный напор звука, взорвавшего мир вокруг. Монро опустил взгляд на правое плечо. И понял, что действительно угадал с ощущениями. Плечо, плечевой сустав, а также, по-видимому, шея и правая сторона лица были сплошь в засохшей и кажущейся черной от света факела крови. Разум услужливо подсказал, что если в засохшей, то время для опасений уже прошло. Басс нахмурился. Что-то, не считая крови, с ним все равно было не так. Ага. Он смотрел на плечо, не скрытое рукавом рубашки. Монро потряс головой, чуть не застонав от взметнувшей с новой силой боли, несколько раз моргнул и заставил глаза сфокусироваться на плече, прежде чем медленно осмотреть все свое тело от плеча до пальцев до ногах, а потом опять до другого плеча. Потом сконцентрироваться на осязании, потом на слухе и, наконец, на обонянии. Результат показал, что дело дерьмо. Он был без сапог и без рубашки в чертовски холодном, пустом помещении, неизвестно какого размера, погруженном в бездонную тишину, не считая чуть шипящего факела, и не имеющем никаких запахов, кроме запаха сырости и гниения, со связанными сзади руками вокруг какого-то железного, судя по тому, насколько ледяным он ощущался спиной, столба. При каждом выдохе изо рта вырывались облачка пара. Как сказал бы Бэйкер: «Потрясающе». Басс резко дернулся вперед, пытаясь вырваться, но абсолютно тщетно. Тогда попробовал ощупать пальцами узлы веревки сзади. Тоже тщетно – пальцы закоченели и почти не слушались, и никакой веревки не ощущалось – только все тот же холод. Дважды дерьмо. Себастьян попробовал выгнуться вбок и назад, чтобы посмотреть на руки, но помешал проклятый столб. Попробовал встать, но запястья оказались прикручены и к чему-то на полу, потому что он не смог ими шевельнуть. Попробовал коснуться пальцами пола, чтобы иметь возможность отодрать кусок кафеля, но не дотянулся. Попробовал повернуться хотя бы градусов на сорок пять и не смог. Потом попробовал оторвать спину от ледяного железа. И тоже не смог. Его похитители определенно знали толк в содержании пленников. Вокруг ничего, что можно было хоть как-нибудь подобрать и использовать – стены голые, а плитка слишком тщательно впечатана в бетон. Монро вздохнул. Потом закрыл глаза и попытался отвлечься от холода в частности и от всего своего положения в целом. Но это оказалось чертовски сложно. Он не мог унять дрожи. Казалось, что холод мало помалу просачивается в каждую клетку тела, медленно замораживая его как снаружи, так и изнутри. Себастьян подтянул к себе ноги и согнул их в коленях, пытаясь удержать тепло, но тем самым был вынужден сильнее прижаться спиной к столбу, что успешно компенсировало все попытки согреться. Саднило шею и лицо, руки нещадно резало чем бы то ни было, и тяжелой болью отдавало в грудном отделе позвоночника при любой попытке перенести на него вес. Монро сложил ноги по-турецки, надеясь отогреть собственным теплом хотя бы пальцы, наклонился вперед, освобождая от нагрузки спину и перенося ее на руки, и снова закрыл глаза. И именно тогда из темноты слева раздались шаги. Басс дернулся от неожиданности, вызвав резкую боль, прошедшую от запястий до плеч, и повернул голову на звук. Там, на расстоянии около десяти шагов, в невидимом замке провернулся невидимый ключ. Невидимая дверь отворилась с терзающим уши скрипом, и огонь, полыхнувший в полумраке, на мгновение заставил Монро зажмуриться и отвернуться. - Пришел в себя? – раздался от входа мягкий мужской баритон. – Ну наконец-то. Мы было подумали даже, что прямо тут и умрешь, но док заверил, что ты придешь в себя где-то через шесть часов. И как всегда оказался прав. Басс приоткрыл один глаз и угрюмо скосил его на пришедшего. Их оказалось двое – первый, говоривший, оказался человеком лет пятидесяти-сорока пяти, светловолосым и среднего роста. Он был одет в лимонного цвета рубашку и черные брюки – костюм, совсем не подходящий под теперешний способ существования, и который Монро в глаза не видел с после Отключения. Из нагрудного кармана рубашки изящно свешивалась золотая цепочка. Второй стоял сзади, заложив руки за спину, и сохранял невозмутимое лицо. По бесстрастной позе, одновременно выражавшей силу и уверенность, и бессмысленному выражению глаз, Себастьян сразу же определил его назначения – охранник, кому пристало лишь выполнять приказы. - Тебя зовут Монро, верно? – спросил первый, приближаясь и садясь на корточки недалеко от него. Охранник остановился сбоку от него, не меняя пустого взгляда и не интересуясь происходящим. Это был первый раз в жизни, когда Басс проклял свою татуировку. Оставалось только надеяться, что они не слышали слово «Монро» в одной цепочке с «Мэтисон», «ополчение» и «военное поселение на поле». - Верно, - хмуро ответил Себастьян. – Ну а тебя? - Я Крис Стюарт, - и мужчина с насмешливой улыбкой протянул Монро руку. - Могу только ногой пожать, - с деланной грустью процедил Басс. Незнакомец рассмеялся – напускным, неестественно-мягким смехом. - Что тебе надо-то? – меняя тон на безразлично-спокойный, продолжил Себастьян. Отслужив два срока в Ираке, ему удалось избежать плена и в первый, и во второй раз, поэтому он не знал, как следует себя вести и в каком тоне надо отвечать – сейчас ему приходилось лишь храбриться и делать вид, будто происходящее его ни капли не волнует. Прилетевший от охранника боковой удар в челюсть ничем не помог прояснить ситуацию. - Клив, прекрати, - Стюарт поморщился, отводя правую руку в сторону и легким движением заставляя охранника отступить назад, и извиняющимся тоном обратился с Бассу. – Он еще не понимает, что и когда следует делать. Крис щелкнул пальцами. Охранник поклонился и удалился, оставив свой факел в кольце, вбитом в стену рядом с дверью, и неплотно притворив ее за собой - Ничего, потерплю, - криво усмехнулся Монро, сплевывая на пол кровь, смешанную со слюной. – Так что тебе от меня надо? - Значит, слушай, - Крис опустил правое колено на пол, оперся на пальцы правой руки и наклонился к Себастьяну, грубо вторгаясь в его личное пространство. Тот подался было назад, но смог лишь сильнее вжаться спиной в столб и прислониться к нему затылком. – На тебя лично мне глубоко плевать. Я могу сейчас взять и с легкостью застрелить тебя на месте. С этими словами Стюарт вытащил из-за пояса пистолет, знакомым серебристым светом Пустынного Орла блеснувший в огне факелов, демонстративно показал его Монро и с абсолютно спокойным лицом упер дуло ему в грудь. Металл обжег холодом кожу и одновременно бросил в жаркий пот. Снова первым инстинктивным желанием было отстраниться, и снова Басс оказался не способен это сделать. Тогда он замер, со странной для самого себя отстраненностью отмечая, что еще никогда у него так громко не колотилось сердце. Стюарт все с тем же бесстрастным лицом медленно взвел курок – сухой щелчок бездушно прозвучал в почти гробовой тишине. - А если палец сорвется? – сохраняя в голосе все ту же едкую насмешку, спросил Себастьян. - Я же говорю – мне все равно, - отозвался Крис и небрежно повел пистолетом. Монро передернуло от омерзительного ощущения, и он резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Крис снова рассмеялся – так же натянуто и обманчиво-мягко – и опустил дуло в пол, в движении переводя оружие в безопасный режим. - Ты здесь не единственный из вашего поселения, - мужчина провел пистолетом по кафелю, поднял вверх и сдул якобы собравшуюся пыль. Потом посмотрел Себастьяну в глаза. – Будешь плохо себя вести – нам пригодится он. - Ему ты то же самое говорил? – с издевательским интересом спросил Басс, всей силой воли стараясь не думать о том, кто это может быть. Он прекрасно сознавал, что намеренно нарывается, и что, возможно, его собеседник понимает, почему он это делает. Его до жжения под ложечкой выматывало ощущение собственной беспомощности и насильственно открытой и беззащитной позы – сейчас ему до тошноты хотелось сложить руки на груди и психологически отгородиться от собеседника. Но пальцы окончательно онемели и не чувствовали даже внутреннюю поверхность ладоней. - Нет, он ведет себя тише, - пожал плечами Крис. – И уже начинает осознавать, что то, что я говорю – верно. Он сделал паузу, явно ожидая вопроса, но в то же время скучающе вертя в руке пистолет. - И что же ты говоришь? – решил подыграть Монро. Глаза Стюарта вдруг безумно сверкнули; мужчина резко наклонился к уху Себастьяна и с неожиданным жаром зашептал: - То, что Отключение – это наказание за грехи, которое послал нам Господь. Наш мир погряз в грехе, как погрязли некогда Содом и Гоморра, но Бог наш милостив, и в этот раз Он дал нам шанс исправиться, не насылая гнева Своего сразу же. Басс неверяще смотрел на за мгновение преобразившегося из скучающего предводителя очередной банды в фанатичного последователя религии. И ведь не скажешь ему, что по их с Майлзом мнению, Отключение вызвало само правительство США – иначе не знал бы о нем Бен, работавший на Министерство Обороны последние годы, и не позвонил бы своему брату за считанные секунды до того, как все произошло. - Нам необходимо очистить землю от скверны, которой она поросла и в которой утонули истинные добродетели, - продолжал Крис, не обращая внимания на взгляд Монро. – Мы должны… - Убивать не причинивших вам зла людей? – резко перебил Басс. – И вырезать им глаза? - Они были слепы, Монро, - Стюарт отстранился и покачал головой. – Они были слепы и не видели греха, в котором жили. Мы дали им лучшую жизнь. - В аду, в который они по-вашему должны были отправиться за свои прегрешения? – ядовито поинтересовался Себастьян, ловя блестящий чистым безумием взгляд Криса. - Господь милостив, - упрямо повторил тот. – Он поможет им раскаяться и осознать свою вину. - А как же в таком случае заповедь «не убий»? - Только чистых людей нельзя убивать, Монро. Если остальные не хотят видеть свою вину перед Богом, то долг наш – указать им праведный путь. - На тот свет? - Даже если так. - А как же сам Христос? – Басс насмешливо фыркнул. – «Только чистых людей нельзя убивать»… И сам-то ты чист, Стюарт? - Христос умер по своей воле, искупая своей жертвой наши грехи. И она не должна быть напрасной. Я сам был грешен, и я открыто признаю это. Но я нашел свой путь – я научился Видеть то, что скрыто от других. Я стал сильнее, чище после Отключения – и в этом и благословение Господа, заключенное в наказании. Чтобы смогли очиститься и очистить других. И в доказательство моей правоте – люди, идущие за мной. Монро чуть было не ляпнул «за мной тоже идут люди, но это не означает, что я святой пророк», но вовремя сдержался и смолчал. - Буква «Си», оставляемая тобой и твоими приспешниками… - вместо этого начал Себастьян. И тут же получил впечатляющий по своей силе удар дулом пистолета под дых. Басс подавился воздухом и инстинктивно подался вперед, но связанные за столбом руки не дали закрыться от последствий удара, заставив некоторое время судорожно пытаться вдохнуть, потом еще столько же восстанавливать дыхание, а боль уходить тошнотворно медленно. - Приспешники. Бывают. У Сатаны, - почти по слогам, с отвращением выплевывая каждое слово, отчеканил Крис. – У меня есть только последователи. - Господи… Я думал… Ты просто маньяк, - еще с трудом выговаривая слова, с четко показываемым разочарованием произнес Монро. – А ты, оказывается, религиозный фанатик… Стюарт побелел – не то от ярости, не от оскорбления – и снова, вскинув пистолет, уперся дулом Себастьяну в грудь: - Если бы ты действительно был бесполезен, то я бы давно убил тебя и помог тебе освободиться, - тихо проговорил он. – Но в тебе есть еще искра, есть шанс на спасение. Подумай об этом. А потом снова наклонился к Бассу и, уже готовясь опять что-то сказать ему на ухо, взял его за плечо. Этого Монро уже не смог стерпеть – физический контакт без возможности его разорвать от незнакомого, психически расстроенного человека, который к тому же угрожал ему оружием, пробудил в Бассе брезгливое отвращение. А потому, не долго думая, Себастьян с максимально возможного размаху ударил его коленом в живот. Сухо и бесполезно щелкнул курок «Орла», не снятого с предохранителя, а Стюарт поперхнулся несказанным и завалился на пол рядом с Монро, обхватывая себя руками. Ему потребовалось около пары минут, чтобы прийти в себя. - Ты… - прохрипел мужчина, с трудом опираясь на руки, чтобы подняться. – Сам виноват. Пошатываясь, он отступил на пару шагов, почти дойдя до двери, а потом резко вскинул так и не выпущенный пистолет, судя по щелчку переводя оружие в режим боя. «Дерьмовая была идея» - мелькнуло в голове у Басса прежде, чем замкнутое пространство расколол выстрел. Он успел почувствовать как что-то раскаленное полоснуло по ребрам с правой стороны, прежде чем с глухим треском расколоть плитку справа и сзади. С какой-то холодной отстраненностью Монро понял, что пуля прошла по касательной и задела, по-видимости, только кожу. После чего дурманящим туманом нахлынула боль – жгучая, почти кипящая, и ощущавшаяся горячей в холоде помещения кровь медленно заструилась вниз. Басс закусил нижнюю губу, чтобы не обрадовать Стюарта ни единым невольно сорвавшимся звуком, и устало опустил голову. Боль заполняла сознание, отказывая в восприятии чего-либо еще. Надо было просто продолжать мерно дышать – как тогда, в Чикаго, когда Майлз ушел за лекарством, а Джереми не спал всю ночь, сидя с ним – и тогда боль пойдет на спад. Он не услышал, как вышел Крис, не услышал повторные шаги в коридоре, не обратил внимания на вновь скрипнувшую дверь, а потом затворившуюся обратно. Он не обращался к реальности до того момента, пока чуть хриплый голос со страхом не произнес: - Себастьян? Монро нахмурился, поднял голову… И понял, что значит выражение «оборвалось сердце». На пороге его камеры стояла Джулия Невилл.