Revolution "M"

Tonight, We are young. So let's set the world on fire We can burn brighter Than the Sun... Fun. "We are Young"

ДЕСЯТЬ МЕСЯЦЕВ И ПОЛТОРЫ НЕДЕЛИ СПУСТЯ ПОСЛЕ ОТКЛЮЧЕНИЯ Входная дверь скрипнула, отрывая Майлза от чтения и нарушая его короткое уединение. - Кто там? – опуская книгу на стол, бросил в направлении входа Мэтисон. Ответом ему послужил Джереми Бэйкер, через пару секунд вошедший в комнату и явно из последних сил сдерживающий смех. - Добрый вечер, - еле выдавил он, плюхаясь на один из появившихся в начале марта-месяца стульев, которые не пошли на растопку. - Я даже боюсь предположить… - начал было Майлз, неодобрительно косясь на Джереми из-за вновь поднятой к глазам книги, но повторный скрип двери прервал его дальнейшие размышления. Почти сразу на же пороге появился Басс, чье выражение лица почти полностью совпадало со вновь затрясшимся от смеха Бэйкером, и гордо прошествовал к последнему незанятому стулу, прижимая к правой скуле окровавленный платок. - Ты сдурел, что ли? – без особого возмущения поинтересовался Майлз. – Что ты с собой на этот раз сделал? Монро молча откинулся на спинку стула, бросил платок на появившийся в доме пару дней назад стол и достал из-за пояса Desert Eagle и помахал им Мэтисону. - Себастьян объяснял мне, что никогда, никогда в жизни не следует стрелять из этого, - Джереми кивнул на пистолет, который Монро успел присоединить к платку, - поганого дерьма… Он осекся и густо, как бывало раньше, покраснел от осознания сказанного. Взорвавшиеся хохотом бывшие морские пехотинцы только подлили масла в огонь, и Бэйкер стал похож уже не на помидор, а на в спешке сваренного в кипятке рака. - Ну-ну, продолжай, - с насмешливым интересом подбодрил его Майлз, закидывая ноги на стол. – Что там с этим «поганым дерьмом»? Джереми кашлянул, справляясь, наконец, со смущением: - Держа его одной рукой, потому что не только пуля может застрять, но и… - Джереми, я знаю причины, по которым военные почти никогда не использовали Desert Eagle, - со все еще не сошедшей ухмылкой с лица, оборвал его Мэтисон. - Себастьян сказал, что со временем, может быть, и сможет научиться попадать даже в движущуюся цель. А пока – говорит – и тут же взял и выстрелил, держа его одной рукой, - сразу перешел к сути Бэйкер, кивая на Монро. – Попал себе вылетевшей гильзой по лицу. - Выпендрежник, - подвел итог Майлз. Себастьян фыркнул: - Уж извини. Моя Беретта спасла мне жизнь месяц назад, если ты помнишь, и гордо сгинула в той же перестрелке, - и неожиданно перешел на серьезный, если не суровый тон, в котором сквозило раздражение. - Оружия у нас не хватает даже по стволу на каждого. Набеги участились. Частокол вокруг наших жалких пяти строений держится вообще непонятно на чем, если учесть, что землю под ним размыло этим чертовым резким потеплением. Что ты хочешь? Чтобы я сделал себе дубину из ножки стула? Мэтисон удивленно посмотрел другу в глаза. - Ты что, Басс? Что стряслось? - Ничего, - буркнул тот, стирая рукой с лица все еще сочащуюся кровь. – Извини. Бэйкер молча переводил взгляд с одного на другого, и в его голубых глазах читалось искреннее сожаление. - Может, мне выйти? – тихо спросил он, уже поднимаясь со стула. - Сиди, - хором отозвались его собеседники. - Ладно, - пробормотал Джереми, усаживаясь обратно. Мэтисон вздохнул, потом сам встал и вышел из комнаты. Бэйкер проводил его изумленным взглядом, ожидая хлопка входной двери. Но его не последовало. Басс что-то тихо произнес, но он не разобрал слов. Майлз вошел через минуту, держа в одной руке бутылку Black Label, а в другой – три алюминиевые кружки. Джереми узнал виски – Басс подарил его Мэтисону еще в ноябре на двадцать шестой день рождения. Тот тогда припрятал алкоголь, сказав «до тяжелого разговора». Видимо, пора тяжелого разговора пришла. - Стаканы, конечно, лучше, но что же делать, - сказал Майлз, тем временем уже поставив кружки на стол и откупоривая бутылку. Когда напиток был разлит, Джереми взял свою порцию и отпил маленький глоток, растягивая удовольствие, которое он не знал, когда получит в следующий раз, да и получит ли. Виски обжег горло привычным успокаивающим огнем. - Пора обучать людей, - Мэтисон опрокинул весь виски себе в рот за один заход. – Профессионально. По-армейски. Вводить военное положение. Басс не донес кружку до рта. - Ты смеешься, Майлз? – тихо спросил он. – Нас нет и тридцати человек, а ты предлагаешь формировать… Ополчение? - К нам приходят, ты же видишь. Ищут помощи. Какой смысл в нашем поселении, если мы не можем ее дать? Если мы сами себя не можем защитить? - Нас всего двое служивших – пусть и большую часть жизни. Ты предлагаешь обучать людей, но как? На чем? Обучение рукопашному – долгая и трудная работа. Патроны не так часто попадаются, чтобы тратить их в столь большом количестве. - Значит, придется постараться – чем больше наших людей смогут научиться выживать в такой жизни, тем больше шансов еще и у тех, кто рядом с ними. А если они научатся все – то хаоса, который теперь царит повсюду, не будет хотя бы здесь. В хаосе еще никто не выживал. Монро открыл было рот, но вздохнул и покачал головой. - Так у нас у всех появится шанс. Порядок – наш единственный шанс на жизнь, - твердо сказал Мэтисон. - Возможно, - все так же тихо отозвался Басс. – Но с чего ты решил, что именно мы должны встать во главе этого порядка? - Ты сам говорил, что армия – это мы, - резонно ответил Майлз. – Людей бросили на произвол судьбы – просто так, в одну дерьмовую ночь. Почему не мы? И, черт побери, кто – если не мы? - Ну, если ставить вопрос так… - Монро усмехнулся. - Я прошу тебя, Басс… Я не справлюсь один. - Ты опять втягиваешь меня в очередную глупость, - покачал головой Себастьян. – Вот только теперь это уже не поход в Чикаго через полматерика и даже не подбрасывание дохлой мыши в графин с виски нашего капитана. Это глупость континентального масштаба. У нас вряд ли получится – а если и получится, то мы скорее всего вскорости рухнем еще ниже, чем сейчас. - Да куда уж ниже, - Мэтисон грустно улыбнулся. - А если это поймут, как захват власти? – подал голос доселе молчавший Бэйкер. Ему было не по себе. Сейчас, перед его глазами, эти двое планировали самую настоящую революцию – и они, кажется, не считались с тем, что у страны все еще было правительство. Непонятно где, но все еще было. - Ты до сих пор думаешь, что кто-то придет? – Майлз обратил на него взгляд своих темных карих глаз. – Серьезно считаешь, что через год кто-то еще объявится? - Не могла наша страна вот так рухнуть в одночасье, - покачал головой Джереми. – Куда делся президент, куда делись обе палаты парламента? - Сидят в бункере, - хмыкнул Басс, проглатывая, наконец, свой виски. – Под Белым Домом. Джереми поморщился – сейчас ему было уже не до шуток. - Какое ополчение? – неверяще поднимая брови и морща лоб, спросил он. – Последнее ополчение было во время Войны за Независимость. - Можешь смело считать, что у нас теперь тоже война, - отозвался Майлз. – Только за такую простую штуку как жизнь. Может быть независимость без жизни, а? Бэйкер протянул руку к бутылке. - Можно? - Нет, естественно, - сказал Мэтисон и пододвинул ему Black Label. Джереми налил себе еще и залпом проглотил всю жидкость, надеясь, что алкоголь поможет ему прогнать чувство неуверенности, потерянности и, пожалуй, страха. - А что, нынешняя ситуация лучше, чем у наших предков? – без тени вопроса, скорее как рассуждение, проговорил Монро. – Они хотя бы знали за что и против кого воюют. А мы уже почти с год сидим здесь, как кроты – ничего не знаем, кроме окружности нашей «деревни» в полтора километра. Майлз бросил на друга косой взгляд, в котором облегчение мешалось с благодарностью. - Никто не придет, Джереми, - устало сказал он, наливая себе еще виски. – На этот счет можешь быть уверен. Бэйкер тяжело вздохнул. - Ополчение, - пробормотал он. – Чем черт ни шутит… - Где Невиллы? – внезапно спросил Мэтисон. – Уже темно, они задерживаются. - Том с сыном во дворе, как обычно, - в голосе Басса проскользнуло едва заметное осуждение. – Учит его, сам знаешь. Джулия у Лекса, изучает целебные травы. Если честно, не думал, что ей это придется по душе. - Она просто нашла себе полезное дело, - вмешался Джереми. – Никто не желает быть обузой, особенно для тех, кто спас ему жизнь. Поверь мне, это так. Монро улыбнулся. Майлз молча налил себе еще виски.