Другая жизнь. Книга судеб

      

***

      Лань Сяомин едва не пискнула от радости, услышав, что Ин-шушу и младший дядя Ванцзи будут играть музыку вместе вот прямо сейчас. С трудом сдержавшись, она нетерпеливо заерзала и бережно погладила в рукаве свой любимый свисток.       Вэй Усянь же тем временем осознал, что прежде ему не приходилось позволить своей флейте прозвучать при такой публике. Сам он не любил серьезных сборищ, считая их слишком скучными. А порицание, что преследовало его из-за Темного Пути и потому еще, что он перестал носить при себе меч, напрочь отбивало у него охоту лишний раз показываться среди этих людей. Чэньцин же, его Призрачная флейта, также имела весьма дурную славу.       Однако, сейчас все это не имело никакого значения. Ничто в мире вообще не имело значения, пока он мог прислоняться спиной к его спине. Пока они вместе — не случится плохого.       Собственное вдруг всколыхнувшееся волнение от души забавляло Вэй Усяня. Когда они играли вместе раньше, всегда вступал цинь, но сегодня легкий, как дыхание, звук флейты первым осторожно тронул звенящую тишину. Всего на миг — и гуцинь Ванцзи присоединился к ее голосу. Тоже легко, чтобы звук вплетался один в другой, не разбивая, а дополняя и усиливая.       Прямой и строгий силуэт Лань Ванцзи выглядел возвышенно и изящно: в белых, как будто чуть светящихся одеждах, рукава которых плавно струились в такт легким движениям рук над струнами.       Вэй Усянь напротив сидел вольно и вместе с тем неподвижно. Согнув колено, чуть наклонившись вперед, в черном, он смотрелся чуть меньше и ниже, как тень того, кто играет на гуцине, немного зыбкая, едва заметно дрожащая.       Так казалось, пока мелодия не дошла до той части, где струны Ванцзи стихали, а Чэньцин переходила от тихого шепота к полному голосу, трогая души волнением и печалью от горечи и осознания изменчивости и быстротечности всякой жизни.       Несколько нот прозвенели низко, отчаянно, — неожиданно и странно в исполнении человека, который слыл беззаботным, не помнящим полученных ран.       Слушатели опустили глаза с тяжким вздохом, но гуцинь, на этот раз на подхвате, не дал им долго предаваться тоске. Дополненная им флейта зазвучала чище, звонче и радостнее, словно юная птичка, согретая ранней весной, призывающая забыть о сожалении. Ведь, пусть в жизни и случается всякое: безысходность и счастье, рождение и смерть, и пусть от каждого рано или поздно придется испить, для тех, кто разделил Путь, смог найти и сберечь рядом родственную душу, открыты в этом мире тысячи дорог, на которых не остается времени для долгой печали.       Мелодия Вансянь была создана не для того, чтобы окрылять, вызывая ощущение полета, она помогала сполна ощутить истинное место человека — одухотворенно смотрящего ввысь и крепко в то же время стоящего на земле. Нельзя выбрать что-то одно, как не бывает света без тени и дня без ночи. Хорошо, значимо, важно и то, и то, потому что только оба начала вместе могут находиться в постоянном движении под названием — жизнь.       Музыка отзвучала, а в зале было все также тихо, как и до ее начала.       Вэй Усянь опустил флейту, улыбнулся краем губ и вскинул глаза. — Мне кажется, — осторожно произнес один из Глав малых кланов. — Будто я не почувствовал совсем ничего. И в то же время ощутил всю полноту этого мира. — Так просто. И так хорошо, — подхватил другой заклинатель. — Я не думал, — осмелился проговорить кто-то из младших. — Что Призрачная флейта... такая... — чуть запнувшись сказал мальчик, не найдя других слов. — Ай! — взмахнул рукой Вэй Усянь, становясь вполне привычным подвижным собой. — Но, это же просто флейта. Все дело лишь в том, что и как исполнять на ней. Чэньцин — это вовсе не артефакт и не орудие для одних только темных мелодий, направляющих призраков и мертвецов. — Вэй Ин, — тихо предупредил его Лань Ванцзи. — Сяньшэн, вы уникальны тем, что сочетаете два начала: и темное, и светлое, практикуете их оба, — послышался очередной комментарий. — Как вам удается оставаться при этом в живых?       Слова прозвучали довольно дерзко.       Однако, глупо же было надеяться, что среди такого числа заклинателей не найдется желающих сцепиться с ним языками. — И что же вас удивляет? — раздался тем временем размеренный голос. Вэй Усянь даже не сразу определил говорящего. — Разве сяньшэн делает что-то запретное или противоестественное? Темная и Светлая ци в равной мере присутствуют в каждом из нас. Почему бы не совершенствовать обе? Конечно этот молодой, полный сил, заклинатель вовсе не должен умирать от подобного во цвете лет.       Множество глаз теперь обратились к Главе клана Хэдун Фу, ведь это он произнес эту речь поддержку Основателя Темного Пути. — Ох, но неужели я должен напоминать об основе человеческой сущности? — мягко улыбнувшись, вздохнул убеленный сединами заклинатель. — Духовную сущность человека составляют небесная душа и земной дух. Небесная душа воспринимает Светлую ци и связана с даньтянем, она бессмертна. Земной дух проходит с человеком лишь одну жизнь, но именно он прочно связывает осознание с реальностью, а небесную душу с телом. Земной дух настроен на иньскую энергию. Поэтому действительно верно говорить, что в человеке, как и в мире вокруг него, присутствуют обе изначальные энергии, — проговорил Лань Сичень. — Благодарю, что напомнили нам, Глава клана Хэдун Фу.       Почтенный заклинатель поклонился: — Раз все действительно так, Глава ордена Лань, я бы хотел покорнейше попросить, чтобы молодой человек принес извинения сяньшэну за неосторожные слова. Даже если это была простая случайность, не должно забывать об уважении. — Это излишне, — успел произнести Вэй Усянь. — Я сам редко помню, что говорю. И не запоминаю того, что брошено походя, в разговоре, из-за чужих спин. — Вы можете позволить неуважение к себе, молодой господин Вэй, — с легким поклоном заметил ему Глава клана Хэдун Фу. — Но титул, что вы носите, все же заслуживает большего внимания. — Который именно вы имеете ввиду? К моему имени в разное время добавляли и продолжают добавлять массу названий. Мама же звала меня просто — А-Ин — это единственное, что уважаю я сам. И не возьмусь требовать от остальных большего. Честно говоря, я вовсе не сторонник каких-либо требований, — добавил Вэй Усянь.       По залу прошел легкий недоуменный шепот. Слова сяньшэна звучали вроде бы даже чуть иронично и вместе с тем резко, как будто происходящее было ему весьма неприятно. — Давайте все же не станем говорить обо мне? — предложил тем временем Вэй Усянь. — Тема духа, которую вы подняли, гораздо более интересна. Действительно, долгое время считалось, что для совершенствования более чем достаточно одной лишь Светлой ци, дух же должен быть просто спокоен, чтобы не обременять душу после смерти. Ему не уделяли особого внимания. В том числе и я. До тех пор пока со мной не случилась одна довольно интересная штука. — Что же с вами произошло, молодой господин? — покорно спросил Глава клана Хэдун Фу, понимая, что это именно то, чего ждет от него Вэй Усянь. — Я потерял его, — легко ответил тот.       Историю эту, несмотря на некоторую уже давность лет, знали многие. И только действительно проведший в уединении долгие годы мог оказаться не осведомленным об этом. — Что? — Вэй Усянь увидел недоумение и растерянность на лице почтенного заклинателя, эти чувства сменились огорчением, тревогой. — Молодой господин, вы не шутите? — наконец проронил он.       Вэй Усянь сдержанно покачал головой. — Но... — Глава клана Хэдун Фу так и не нашелся, как выразить свои чувства словами. — Позже я смог вернуть дух обратно, — пояснил Вэй Усянь. — Позже? Насколько позже? — обеспокоенно спросил пожилой заклинатель. — Прошло около года. Но место, где дух отделился, я обнаружил куда раньше, — ответил Вэй Усянь. — Поделитесь, пожалуйста, почему вы так удивлены и переживаете сейчас? — Потому что в отсутствие духа душа в любой момент может покинуть тело. Продержаться год — невозможно, — ошеломленно выдохнул Глава клана Хэдун Фу. — Мне повезло, — ответил Вэй Усянь. — Лань Чжань был рядом со мной и держал крепко. Даже забыв его имя и свое, то, что этот человек дорог мне больше всего на свете, я чувствовал и душой, и сердцем. Мне не нужна была вечность. Только он. Вероятно, поэтому я все еще здесь. — Воистину, один путь на двоих — большая редкость и в то же время невероятно прочная связь, — закивал Глава клана Хэдун Фу. — Ханьгуан-цзюнь, сяньшэн, — вы оба, действительно, необыкновенно уникальны. Вы вместе — настоящее сокровище этого мира, которое невозможно переоценить. — Это все же звучит слишком лестно, — возразил Вэй Усянь. — Не нужно говорить так. Все мы здесь — просто люди. — Скромность всегда украшает, — осторожно проговорил Глава клана Хэдун Фу. — Но, зная себе цену, не стоит все же увлекаться тем, чтобы принижать себя. — Я ценю ваш совет, старший, — Вэй Усянь чуть поклонился. — Однако, чье-либо признание мне уже давно не интересно. — Может быть, вы сможете понять немного позже... — почтенный заклинатель опустил взгляд. — Могу я спросить вас еще? — поинтересовался тем временем Вэй Усянь. — Конечно, молодой господин Вэй. Если у вас есть вопросы, я буду рад прояснить их, — согласился Глава клана Хэдун Фу. — Как вы узнали о нынешнем совете кланов? Почему появились здесь? — спросил Вэй Усянь. — Видите ли, я слышал о клане Хэдун Фу, что жил к востоку от реки по соседству с Цишань Вэнь. Не исключено, что это был первый клан, который оказался поглощен ими. Говорят, это был небольшой клан и многие на самом деле были рады присоединиться к более крупной и влиятельной семье. Мало кто бы согласился считать это поглощение захватом. Разве что то, что заклинателей заставили принять другую фамилию наводило на подозрения. Но тогда... все слишком верили в устойчивое равновесие. А про клан Хэдун Фу все последующие годы не было ни слуху, ни духу. Можно понять, что немногочисленная семья предпочла найти укромное место и жить вдали от крупных событий и распрей. Достаточно закрыто, чтобы будучи в курсе, что многие зовут меня "сяньшэн", вы все же не знали, за что именно я получил такое прозвище, хотя история эта годами живет и перекраивается на разные лады. — Накануне я уже говорил вам, что мы с орденом Лань теперь — близкие соседи, — негромко, будто извиняясь, произнес Глава клана Хэдун Фу. — Нас действительно мало — одна деревенька к востоку от гордой Янцзы. Мы полностью сами обеспечиваем свой быт и оттого внимательны к окружающей природе. Горы Лань Я были спокойны все то время, что мы провели неподалеку от них. От случившегося же недавно обвала земля задрожала и волны докатились даже до нас. Небольшие. Но я больше не мог позволить себе невнимательность, поэтому отправился дознаться причин. — Вы лично? — уточнил Вэй Усянь. — Да. Да, конечно, — кивнул Глава клана Хэдун Фу. — Когда-то я думал, достаточно жить размеренно, чтобы круг за кругом годы проходили спокойно. Но теперь я больше не могу позволить себе так ошибаться. Что-то случилось так близко, необходимо было узнать.       Вэй Усянь кивнул и задал новый вопрос: — На совет кланов в Облачные Глубины вы явились в одиночку, без всякого сопровождения? — И это верно, молодой господин. Видите ли, дома нас слишком мало, поэтому ответственность каждого по-своему велика. После всего... я не в праве рассчитывать на какое-то особенное почтение со стороны тех, кто остался в живых из моего клана, — ответил седой заклинатель. — Вы можете позволить неуважение к себе, — повторил Вэй Усянь слова, прежде обращенные этим заклинателем к нему. — Но титул, что вы носите, все же заслуживает большего внимания.       Глава клана Хэдун Фу вскинул на него взгляд, полный горечи и отчаяния.       Зал все еще хранил тишину, хотя многие понимали, что сяньшэн фактически допрашивает заклинателя. Однако, Глава ордена Лань не вмешивался, и остальные сейчас не смели встревать.       Единственным, кто был на грани того, чтобы сделать это, оказался Лань Сычжуй. Ведь он-то знал Главу клана Хэдун Фу. Тот приютил его и оказал помощь. Только принесенный обет удерживал до сих пор юношу от того, чтобы обнаружить их знакомство.       Когда Фу Ланьфан ответил на резкие слова в адрес его ганьфу, Лань Сычжуй в душе очень обрадовался тому, что понравившийся ему человек хорошо отнесся к его названному отцу. Но в ответ Вэй Усянь будто стремился наказать того, заставляя чувствовать старшего неуютно. Лань Сычжуй не понимал, за что, и чувствовал, что ему обидно за почтенного человека. Его руки медленно сжались, и все же юноша не позволил себе слов. — Молодой господин Вэй, — почти взмолился Глава Клана Хэдун Фу. — Прошу вас, вы правы, я многого не знаю здесь. И многое позабыл. Если мои слова доставили неудобство или задели, пожалуйста, простите старика? Не держите сердца. И скажите, если можно, прямо: вы в чем-то подозреваете меня?       Вопрос прозвучал однозначно и прямо, но Вэй Усянь, помня о сэчжи за своей спиной, воздержался от точного ответа: — То, что происходит с заклинателями в так называемых плохих снах, касается их духа. Так сложилось, что пока я не расстался со своим и не поделился этой историей с миром, никто не предполагал, что такое вообще возможно при жизни — потерять дух. Вдруг выяснилось, что эта часть нас тоже требует внимания и отвечает за многие важные вещи, такие, как память, например. Вы не были в курсе того, что случилось со мной. Но ценность духа и теория двух начал в человеке для вас очевидны, — пояснил Вэй Усянь. — Ваш клан практикует работу с духом и Темной ци? — Да, — обреченно подтвердил Глава клана Хэдун Фу. — Это также одна из причин, по которой вы живете скрытно и крайне уединенно? — спросил Вэй Усянь. — Да, — еще тише проговорил почтенный заклинатель. — Вы можете назвать нам точное место, которое занимаете сейчас? — продолжал Вэй Усянь. — Нет, молодой господин. Этого я не сделаю, — про звучало так, будто заклинатель готов выдержать даже пытку, но не выдать означенного.       По залу прошел тихий вздох. — Нас слишком мало, — пояснил он. — Я лишь хочу сохранить тех, кто остался. — Сколько у вас людей? — поинтересовался Вэй Усянь. — И сотни не наберется, — покорно ответил Глава клана Хэдун Фу. — Каждый на счету, — понимающе кивнул Вэй Усянь. — У вас есть оберег для поддержания внутреннего равновесия? На ваш взгляд эта вещь полезна? Вы носите ее?       Заклинатель потянул за тонкую нить на своей шее, показывая камень: — Когда в мире творится такое, всякая поддержка ценна. Я очень благодарен за этот оберег и внимание ко мне. Но если вы сочтете, что я на самом деле не заслуживаю... — Нет. Вовсе нет, — поспешил заверить его Вэй Усянь. — Напротив, если вы тоже согласны, что эта вещь полезна, я хотел предложить сделать больше таких для вас, чтобы вы могли лучше защитить своих людей. — Это... — проронил Глава клана Хэдун Фу и взмахнул рукой, от переполнявших его чувств. Только что его буквально подвергли допросу, а теперь такое предложение. — Это слишком щедро. Как я смогу принять?       Вэй Усянь поднялся, прихватил с собой чарку, подошел к месту, которое занимал Глава клана Хэдун Фу. Опустившись на колено напротив него, он поставил свою чарку на стол и посмотрел на заклинателя. Тот теперь будто не смел поднять на него взгляда. Вэй Усянь видел, как чуть дрожат его руки. Преодолевать дистанцию для него всегда было нетрудно, он крепко пожал запястье заклинателя. — Ваше предложение слишком великодушно, — прошептал Глава клана Хэдун Фу. — Я правда не могу согласиться. — Простите мне мой острый язык? — проговорил Вэй Усянь, заглядывая в лицо. — Я так сильно обидел вас? — Нет,— покачал головой заклинатель. — Вовсе нет. Я вполне этого заслуживаю. — Но я на самом деле не считаю так, — возразил Вэй Усянь. — Вы поняли важные вещи о людях и мире раньше всех нас — это достойно и ценно. Я ни в коем случае не стремился осудить. Такое знание имеет большую цену. Обереги — это то малое, что я могу предложить вам в обмен. — Обмен? — переспросил заклинатель, растеряно. — Да, — кивнул Вэй Усянь. — Я предлагаю вам обменяться опытом. Понимаю, вы пришли сюда оценить опасность, чтобы лучше защитить тех, кто доверяет вам. Это обязанность Главы. У вас действительно мало людей и оказывать силовую поддержку нам вы не станете. Кто же захочет умирать за чужих? — Я... — хотел возразить заклинатель.       Но Вэй Усянь не позволил ему договорить: — Вы предполагали, что внешний мир не примет вас из-за работы с двумя видами ци. Небезосновательно. Нет ничего плохого в том, что вы хотите сохранить своих. И не желаете заниматься всеобщим просвещением. У каждого свой путь. Куда хуже было бы идти против устремлений собственного сердца. Я — чужак для вас. Мне нечего предложить кроме слов и этих маленьких вещиц. Я действительно рад, что это может быть ценно. Поделитесь со мной своим опытом, если сочтете возможным? Тому, что делаю с Темной ци, я никогда никого не обучал. Если согласитесь научить меня, я сохраню это в тайне, если потребуете. Но я безусловно стану применять сам то, что смогу перенять от вас и сочту ценным. — Как вы ухитряетесь все время говорить правду? — осторожно спросил почтенный заклинатель.       Маленький сэчжи подошел к его столику почти сразу следом за Вэй Усянем. — А! — усмехнулся тот. — Я просто угостил его сегодня сушеным фиником. Все дети любят сладкое. Конечно, он хочет еще.       Зверек и в самом деле посмотрел на пиалу с угощением. — Сушеный финик? — повторил заклинатель, вынимая косточку из сладости и протягивая малышу. — Что ж, возьми?       Сэчжи аккуратно потянул губами предложенный кусочек, проворно съел его и толкнул носом руку заклинателя, как недавно толкал и Вэй Усяня, чтобы получить еще.       Заклинатель чуть улыбнулся и очистил от косточки еще пару сладостей. — Хорошо, что звери любят угощение, — поделился меж тем Вэй Усянь. — Иначе, было бы не сладить. К примеру у меня есть ослик, исполненный высокого чувства собственного достоинства. По счастью он любит яблоки. Достаточно иметь кусочек при себе, и не нужна никакая веревка, чтобы вести его. Правда, стоит лакомству закончится, Яблочко начинает выдвигать требования и жаловаться. Голос у него такой, что слышно на многие ли. Поэтому здесь ослик не бывает. — У вас есть ослик, молодой господин? — заклинатель сделал вид, что заинтересован. — Да, я купил его в Цаи неподалеку отсюда. От скуки. Чтобы развлечь ребенка. Но в большей мере, наверное, самого себя, — рассказал Вэй Усянь. — К тому же мне просто надоело ходить до города пешком. — Вы — занятный человек, — оценил Глава клана Хэдун Фу. — Так вы согласитесь поделиться со мной? — снова спросил Вэй Усянь. — Когда в мире творится такое... в противостоянии решающей будет не сила. А если преодолеть не удастся, весьма вероятно от опасности придется бежать дальше края света. За вашими плечами нет силы. Но все еще есть то, что может оказать мне помощь. — Если решающей станет не сила, то что же по-вашему? — поинтересовался Глава клана Хэдун Фу. — Упрямство. И опыт, пожалуй, — ответил Вэй Усянь. — Опыт — в этом вы можете помочь мне. — Хорошо, — утвердительно кивнул убеленный сединами заклинатель. — Давайте встретимся где-нибудь наедине? Сегодня или завтра. Когда у вас будет возможность. Здесь вам не составит труда найти меня. — Хорошо, — в свою очередь согласился Вэй Усянь. — Спасибо вам.       Не желая более стеснять заклинателя, он поднялся и, сделав пару шагов по залу произнес: — Уважаемые, прошу простить за подпорченное настроение и разговоры о делах. Чем я мог бы загладить?       Люди едва успели задуматься и переглянуться, как ответом ему прозвучал перелив струн гуциня Ванцзи. Вэй Усянь оглянулся и встретился глазами с Ханьгуан-цзюнем. Тот жестом указал ему вернуться за их стол и снова взять флейту. Вэй Усянь усмехнулся и исполнил его просьбу.       В качестве извинения они сыграли еще две песни. Потом смогли немного перекусить. Очередь музыкальных выступлений подхватил другой заклинатель из ордена Лань, и вскоре легкая медитативная атмосфера в зале была восстановлена.       В перерывах переговаривались. Вэй Усянь и Лань Ванцзи тоже успели перекинуться парой слов, пока нечто случайно не привлекло внимание Вэй Усяня ко входу в зал.       Вероятно, правила все же были довольно строги, и желающих присутствовать пускали не во всякое время. Было видно, что стражи в белом у входа стоят плечом к плечу.       Различив за их силуэтами край одежд фиолетового цвета, Вэй Усянь буквально стальной хваткой сомкнул пальцы на запястье Лань Ванцзи: — Там Мянь-Мянь, — шепнул он. — Нужно узнать, в чем дело.       Лань Ванцзи посмотрел в том же направлении, что и Вэй Усянь. Он чуть нахмурился, не улавливая взглядом достаточно. Вэй Усянь же тем временем взглянул на Лань Сиченя и, поняв, что с места Главы ордена Лань видно и слышно еще меньше, быстро обошел зал и опустился на колено подле него: — Я видел Мянь-Мянь у входа в зал. Возьму Лань Чжаня. Выясним, что произошло.       Лань Сичень согласно кивнул.       Вэй Усянь тут же двинулся к выходу, обходя зал за спинами гостей. Он чуть прищелкнул пальцами, привлекая внимание Лань Ванцзи, и кивнул ему идти следом. Тот подхватил меч и в несколько шагов догнал его.       Пройти наружу им никто не препятствовал.       Едва выйдя, Вэй Усянь посмотрел в обе стороны вдоль улицы, но фигуры в фиолетовом не увидел. — Что за черт... — сквозь зубы выругался он.       Молодая женщина определенно не могла так быстро исчезнуть.       Пройдя туда-сюда по ближайшей улице, он, наконец, увидел ее возле дерева магнолии. — Мянь-Мянь! — позвал Вэй Усянь, подбегая.       Лань Ванцзи шагнул следом за ним.       Цзян Цинъян обернулась, не вполне веря удаче. Слезы сбегали по ее лицу, пока она тихо причитала: — А-Сянь, А-Сянь, там... А-Чэн... — давясь слезами, она не могла сказать большего.       Что-то так впечатлило ее, что даже в адрес Вэй Усяня она нечаянно использовала близкое обращение, хотя прежде никогда не называла его так. — Лань Чжань, встаем на меч и живо к ханьши! — распорядился Вэй Усянь. — Чего ты ждешь? — почти рассерженно бросил он, обернувшись и увидев, что Лань Ванцзи медлит.       С легким звоном Бичень покинул ножны. Лань Ванцзи поставил Вэй Усяня и Цзян Цинъян на меч перед собой и плавно направил оружие вперед и вверх.       Цзян Цинъян почувствовала, как руки Вэй Усяня на ее плечах резко, почти судорожно сжались. Это причинило ей боль, но и привело в чувства.       Она обернулась и увидела побледневшее лицо, опущенные веки. — Вэй Ин? — позвала она, немного беспокоясь о нем, не понимая, что случилось. И все же первым делом она сказала о том, что волновало ее куда больше. — Вэй Ин, А-Чэн спит очень крепко. Я не смогла разбудить его. Мне очень страшно! — Сейчас доберемся и посмотрим, — немного глухо ответил Вэй Усянь, давая понять, что услышал ее слова.       Едва Бичэнь пошел вверх, ему все время казалось, что эта шаткая точка опоры безудержно норовит ускользнуть из-под его ног и умчаться восвояси.       Лань Ванцзи крепко держал его, перехватив поперек талии. Поймав это ощущение, Вэй Усянь смог немного расслабиться и убедить себя, что Лань Чжань не даст ему упасть. С закрытыми глазами неприятно кружилась голова. Попытавшись смотреть, Вэй Усянь почувствовал себя еще хуже. Казалось, что все вращается и мельтешит с дикой скоростью: будь то листва и темные крыши построек внизу или же редкие облака на высоком небе. Едва сдерживаемая паника не давала ему оценить, что движение меча на самом деле совсем не такое уж быстрое. Вэй Усянь снова опустил веки, сосредоточился на дыхании и мысли, что до ханьши, должно быть осталось уже совсем немного. — Вэй Ин? — позвал его Лань Ванцзи.       Они были уже на твердой земле, а Вэй Усянь стоял все также, прикрыв глаза и удерживая Цзян Цинъян. Уверенность и нормальное ощущение реальности вернулись к нему почти сразу, как он ощутил твердую опору под ногами и услышал голос Лань Ванцзи. — Прости, — извинился Вэй Усянь, отпуская Мянь-Мянь. — Где Цзян Чэн? — Идите за мной, — заторопилась молодая женщина.       Лань Ванцзи придержал Вэй Усяня за плечо и тихо спросил: — Ты в порядке? — Да. Нормально, — поспешно ответил тот.       Они отправились вслед за Цзян Цинъян в комнаты, отданные в ханьши в распоряжение семьи Главы ордена Цзян. Когда они вошли в комнату вслед за первой госпожой Цзян, их встретил молодой юноша в белых одеждах Ордена Лань. — Цзиньи? — неожиданно поразился Вэй Усянь.       Он привык называть его так, а еще к тому, что это дитя часто составляет компанию его названному сыну. Вчерашние ученики, они оба недавно закончили обучение. Лань Цзиньи был даже немного старше Лань Сычжуя. — Вэй-сяньшэн, — вежливо поклонился тот.       Молодой заклинатель отступил с его пути, и при виде Цзян Чэна лицо Вэй Усяня тут же слегка омрачилось. — Уровень духовных сил стабилен, но пробуждающее снадобье не действует. Внутренний ритм медленный, как в глубоком сне, — отчитался юноша о состоянии Главы ордена Цзян.       Подходя к кровати, Вэй Усянь смотрел на бывшего шиди, который лежал перед ним тихо, смирно, безмолвно, в подобающей позе. Он даже не пытался осознать тех чувств, что метались в его сердце сейчас. Отогнав их подальше, Вэй Усянь, наклонившись, вгляделся в лицо, еще раз оценил положение тела и бросил взгляд на шею. Разведя ворот, он увидел, что защитного оберега у Цзян Чэна не было. Он вскинул взгляд. — Отец назвал глупой идею носить подобное, — Цзян Шуанг присутствовала здесь же, и именно она ответила на вопросительный взгляд Вэй Усяня. — Госпожа Цзян? — уточнил тот.       Она поняла подтекст: — Нет-нет. Я ношу свой, не снимая. И А-Анг, конечно, тоже. А-Чэн сказал, женщины — от природы слабы, им требуется поддержка, а мужчинам должно справляться так. — Первая госпожа Цзян, — подал голос Лань Ванцзи. — Вы можете предположить, где ваш супруг мог оставить храниться свой оберег? Знаете, который из домиков для гостей он занимает? — Да, конечно, Ханьгуан-цзюнь, я знаю, в каком доме он живет, — подтвердила Цзян Цинъян.       Вэй Усянь посмотрел на Лань Ванцзи. — Если это только начало, дух здесь и духовные силы в норме, оберег может оказать поддержку, — пояснил тот. — Нужно доставить его сюда.       Вэй Усянь согласно кивнул и взял запястье Цзян Чэна. На мгновение он замер, будто прислушиваясь, потом бережно опустил его руку на прежнее место, накрыл своей и чуть пожал.       Цзян Шуанг заметила этот жест и уже было набрала воздуха, чтобы спросить, но Вэй Усянь заговорил раньше: — Дух на месте, — сказал он и коротко провел ладонью над сердцем Цзян Чэна, после чего наконец присел на край кровати. — Первая госпожа Цзян? — напомнил о себе Лань Ванцзи. — Ханьгуан-цзюнь, прошу прощения, — отозвалась молодая женщина. — Конечно. Идемте скорее!       Оба поспешно вышли из комнаты.       Вэй Усянь продолжал сидеть на краю кровати, глядя перед собой и безотчетно накрыв ладонью руки Цзян Чэна.       Дух его бывшего шиди оставался на месте, но был очень слаб. Прежде Вэй Усяню не доводилось касаться его земного духа и он не мог теперь знать, было ли такое состояние нормой. Могло ли в детстве именно это быть причиной тому, что Цзян Чэн медленнее копил Светлую ци и отставал от Вэй Усяня в совершенствовании. Его немного резкий, недружелюбный характер с рождения — из-за того же? Либо напротив привычка огорчаться и давать волю гневу истощала дух год за годом, а ненависть к Темным заклинателям и Темной ци оставила земной дух без возможности получать подпитку?       Вэй Усянь опустил веки.       Пустые размышления. Все равно есть только то, что есть: донельзя истощенный дух, захваченный дурным сном. Снова. — Что с отцом? — не выдержав, спросила его Цзян Шуанг.       Вэй Усянь молчал, будто не услышав вопроса. — Отец снова спит, потому что вы не хотите, чтобы мы вместе вернулись домой? — Молодая госпожа Цзян! — попытался вмешаться Лань Цзиньи.       Вэй Усянь резко обернулся и посмотрел на Цзян Шуанг. Под его взглядом девочка растерялась: — Простите, пожалуйста... Простите, мама была сама не своя, когда не смогла добудиться отца. Я услышала из-за дверей. Она говорила сама с собой, думая, что ее не услышат. Вы сказали, возвращаться домой мне пока нельзя. Но отец ни за что не станет ничего слушать. Вы попросили маму поговорить, но она подумала, вдруг вы решили применить более надежный способ, чтобы выиграть время.       Вэй Усянь кивнул, опустил взгляд, но через мгновение снова посмотрел на Цзян Шуанг. — Почему вы так смотрите на меня? — смутилась девочка. — Я виновата, что неосторожно повторила чужие слова. Пожалуйста, не сердитесь. — Я не сержусь, — ответил Вэй Усянь. — Сейчас вам обоим будет лучше уйти отсюда. — Но, почему? — расстроилась Цзян Шуанг. — Здесь мой отец. Я никуда не пойду! Пусть он и не любит больше нас с мамой, но ему тяжело! Я не хочу оставлять его. — Не волнуйся,— попросил ее Вэй Усянь. — Дух твоего отца очень слаб. Я хочу попытаться поддержать его. Но земному духу нужна Темная ци. Для тебя опасно оставаться рядом. — Темная ци, — повторила Цзян Шуанг. — Но разве она может быть кому-то на пользу? — Когда помогает уравновесить, то на пользу, — кивнул Вэй Усянь. — Когда выводит из равновесия, то будет во вред, — добавил он. — Но почему тогда мне опасно остаться? — девочка не хотела уступить так просто. — Твой дух тоже слаб, — ответил Вэй Усянь. Глядя на Цзян Шуанг, он как раз думал о том, могла ли эта слабость передаться ей по наследству. — Но уравновешен духовными силами в даньтяне и оберегом. Еще больше Темной ци будет нарушать твое равновесие, а не укреплять его. — Почему мне нельзя домой? — упрямо продолжала спрашивать Цзян Шуанг. — Из-за Темной ци, — ответил Вэй Усянь. — Гань-эр кое-что рассказал мне. Жесткие меры сеют страх и смятение. Этого может оказаться достаточно, чтобы навредить тебе. Здесь воздух очень чист и небо ближе. Там я уже не могу ручаться за то, что оберег вполне справится с твоим состоянием. Мне все еще не удалось полностью освободить тебя от этой напасти. Мы лишь сдерживаем воздействие. — Это... Это навсегда? — сильнее заволновалась девочка. — Так будет теперь со мной всю жизнь? — Нет, — возразил Вэй Усянь. — Но мне нужно время. Чтобы понять. И найти средство. — Сколько? Сколько еще мне ждать? — в голосе Цзян Шуанг прозвучало отчаяние. — Я не знаю, — признался Вэй Усянь, не прибегая к ложному утешению. — Молодая госпожа Цзян? — позвал Лань Цзиньи. — Пожалуйста, не нужно так волноваться. С вами все будет в порядке. — Если ты устала быть здесь и хочешь домой, никто не станет удерживать силой, — скрепя сердце, произнес Вэй Усянь. — Если твое сердце томится здесь, так все равно не будет на пользу. — Нет-нет! Ничего такого! Здесь правда чудесно! — воскликнула Цзян Шуанг, чуть дрожа. — Все люди очень милы. Очень добры к нам. Я подружилась со многими. Но мой дом! Разве вы не были там? Разве вы сами не выросли там? Разве он действительно такой плохой?! — Пристань лотоса — прекрасное место, — ответил ей Вэй Усянь. — Если что-то там стало не так, разве вы могли не ощутить этого? — не унималась Цзян Шуанг. — Большое озеро как всегда красиво и очень спокойно, — произнес Вэй Усянь. — Вы ведь были не только там! — возразила девочка. — Я не бывал там довольно долго, — напомнил Вэй Усянь. — Не так просто сразу понять все ощущения, — он отвел взгляд. — Вы в ссоре с отцом! — припомнила Цзян Шуанг и догадалась. — И тогда тоже повздорили снова? Из-за меня? Отец отослал меня от ворот, чтобы я не видела? — Да, — подтвердил Вэй Усянь. — Вы правда хотите ему помочь? — строго спросила девочка. — Да, — кивнул Вэй Усянь. — Хорошо, — наконец согласилась Цзян Шуанг. — Пойдемте, молодая госпожа Цзян? — тут же подхватил Лань Цзиньи. — Я провожу вас.       Они вышли. Двери закрылись.       Только теперь Вэй Усянь заметил, как чуть дрожат его собственные руки. Это никуда не годилось. Он медленно вдохнул и выдохнул. Слишком много мыслей. Нужно сосредоточиться на том, что сейчас.       Легко сказать — "поддержать дух" — но, как это сделать на самом деле? Это ведь не духовные силы, которые уже давно привыкли передавать. И совершенно не понятно, как Цзян Чэн может отнестись к Темной ци в чистом виде. Нельзя случайно навредить ему.       Вэй Усянь крепко задумался.       Опустившись на пол, в позу для медитации, он постарался вернуть себе внутреннее равновесие. Едва получилось, он снял свой камень оберега на тонкой нити и положил на столик подальше.       Избавившись от него, Вэй Усянь сразу ощутил едва уловимую перемену, как будто оставшись лишь в легкой одежде подставил свое тело всем существующим в мире ветрам.       Вернувшись на прежнее место, он продолжил медитировать попутно размышляя. На ум с завидным упрямством просилась мысль — попробовать смешать две энергии. Это движение, подобное тому, что постоянно происходит в Мире, они с Лань Ванцзи делали подобное. Только при этом разделяя зоны ответственности между собой: Вэй Усянь отвечал за Темную ци, Лань Ванцзи — за Светлую. Но, если в каждом человеке есть обе энергии...       Однажды он ведь уже делал так. Там, где никто не мог быть рядом с ним, за заграждением Мертвого Кургана. Правда, именно там он и расстался тогда с собственным духом, хотя истинные причины случившегося были не вполне ясны.       По крайней мере здесь, сейчас Вэй Усянь не ожидал встретить яростного противостояния. Гораздо вероятнее получить его, если сунуться к бывшему шиди с одной лишь Темной ци.       Сконцентрировавшись, Вэй Усянь припомнил, что делал тогда, на кургане. Он собирался управлять и мечом, и флейтой, потому представлял себе, что как бы держит каждый из них: в правой — Суйбянь, в левой — Чэньцин. Обе ци, проходя таким образом, создавали вращение внутри него, соприкасаясь, но не смешиваясь. После Вэй Усянь множество раз пытался припомнить, что происходило дальше. Но, встретившись с Сюэ Яном возле его логова на Луаньцзан, Вэй Усянь был вынужден сражаться с ним. На все вместе просто не хватало одного человеческого внимания, и он потерял контроль, хотя ничего особенного из-за этого не случилось. По крайней мере так казалось, пока Вэй Усянь продолжал еще какое-то время жить в Илине.       Нельзя терять контроль — сделал вывод Вэй Усянь, все еще не желающий отступать от идеи снова попытаться использовать обе ци в одиночку. Тем более что достичь нужного состояния оказалось довольно просто. Мысль о равновесии помогла понять, что если Светлой ци слишком много, то ее нужно забрать, а Темную — добавить.        Поскольку такой план действий выглядел вполне приемлемым, Вэй Усянь приступил к его реализации. — Молодая госпожа Цзян, побудьте, пожалуйста, здесь? — попросил Лань Цзиньи. — Я схожу посмотреть, как там. — Он ведь просил уйти нас обоих, — напомнила девочка. — Что ты собираешься там увидеть? — Сяньшэн проснулся совсем недавно и всегда забывает о себе, если кому-то требуется помощь, — проговорил Лань Цзиньи. — Нельзя оставить его без поддержки. — Ммм... — кивнула Цзян Шуанг. — Тогда скорее иди. Только ненадолго. — Я обязательно вернусь, чтобы сообщить вам, — молодой юноша поклонился и поспешил обратно к комнате, где находились Вэй Усянь и Цзян Чэн.       Осторожно постучав в двери, Лань Цзиньи не получил ответа. Это насторожило его только больше, он не собирался уходить просто так, потому вошел внутрь.       На первый взгляд не происходило ничего необычного: Вэй Усянь по-прежнему сидел подле Главы ордена Цзян.       Молодой заклинатель попробовал позвать его, но тот никак не отреагировал.       Лань Цзиньи сделал еще несколько шагов и почувствовал движение ци. Он видел, что одна рука Вэй Усяня лежала над даньтянем Цзян Чэна, другая — накрывала сердце. Обе едва заметно подрагивали. Лань Цзиньи вгляделся в лицо Вэй Усяня, боясь навредить, не вполне сознавая, что тот делает, молодой юноша опасался подойти ближе, поэтому позвал снова. Однако, сяньшэн определенно не слышал его.       Опустив веки, он сконцентрировался на контроле за движением ци и упустил момент, когда сам начал слабеть.       Лань Цзиньи заметил каплю крови, собравшуюся у края его рта. — Сяньшэн! — позвал он громче и быстро оглядел комнату.       Юноша чувствовал, что движение ци незнакомое, понимал, что вмешаться в происходящий процесс резко, нельзя.       За изножьем кровати он заметил сложенные аккуратно верхние одежды Главы ордена Цзян, поверх них лежал пояс и серебряный колокольчик, подвешенный к нему. Лань Цзиньи метнулся взять его.       Легко встряхнув, юноша заставил колокольчик тоненько звякнуть. Брови Вэй Усяня чуть дрогнули, хмурясь. Лань Цзиньи позвенел в колокольчик еще раз и, наконец решив, что сгодятся любые средства, позвал иначе: — Вэй Ин!       Вэй Усянь распахнул глаза и увидел лишь размытые пятна.       "Что, черт возьми, происходит?" — озадачился он. — Сяньшэн, довольно! Прекратите! Больше не надо! — громко говорил Лань Цзиньи, надеясь, что звук колокольчика Цзян все же достаточно вернул Вэй Усяня к реальности, и тот понимает его.       "Больше не надо" — Вэй Усянь действительно осознал эти слова, сверился с ощущениями и осознал, что это замечание вполне справедливо: ему удалось привести внутреннюю сущность Цзян Чэна к равновесию, не идеальному, но приемлемому. Вэй Усянь приподнял руки и, разведя Светлую и Темную ци по разные стороны, постепенно остановил их вращение внутри себя.       Почувствовав, что движение ци прекратилось, Лань Цзиньи, опустился на колено подле Вэй Усяня и взял его за запястье, взволнованно спрашивая: — Сяньшэн, как вы? — Вэй Ин? — прозвучало тем временем от дверей комнаты.       Первое, что заметил Лань Ванцзи, войдя, — оберег Вэй Усяня, лежащий на столике в стороне, он не мог не узнать его. Мигом подхватив его, он двинулся к Вэй Усяню.       Тот поднялся навстречу и, если бы Лань Цзиньи не был рядом и не успел поддержать, то наверняка бы упал от слабости, которую еще не успел прочувствовать в полной мере. — Лань Чжань... — проговорил Вэй Усянь.       Накинув ему на шею оберег и проследив, чтобы тот лег поближе к сердцу, Лань Ванцзи поддержал его с другой стороны: — Не спеши, — попросил он. — Сейчас не нужно никуда идти. Присядь, пожалуйста?       Отойдя на пару шагов от кровати, на которой лежал Цзян Чэн, они помогли Вэй Усяню сесть, оставаясь рядом.       Тот тут же прильнул к плечу Лань Ванцзи, ощущая довольство. Снова прикрыв глаза, он не обращал больше внимания на происходящее вокруг, в то время как в комнате стало людно.       Вместе с Лань Ванцзи вернулись Цзян Цинъян, а также Лань Сичень и Лань Цин.       Те трое подошли к Цзян Чэну.       Лань Цзиньи успел почувствовать, что уровень духовных сил Вэй Усяня очень хорош, но сердце при этом бьется в отчаянном ритме, будто не справляясь.       Лань Ванцзи, поддерживая, стер кровь с губ Вэй Усяня, приобнял за плечи и потянул к себе его духовные силы.       Лань Цзиньи ощутил, как постепенно сердце Вэй Усяня смиряет свой бег, выравнивается.       Юноша посмотрел на Лань Ванцзи вопросительно, но встретил такой же вопросительный взгляд. Не сразу, но он все же смог понять его причину и смысл: — Ханьгуан-цзюнь, все в порядке. Я... Я объясню. Просто... Происходящее со снами не утаить. И объяснить трудно. Некоторые младшие немного боятся. А оберегов все еще не так много, они есть далеко не у всех. К тому же сны до сих пор чаще касаются старших и сильных заклинателей. По крайней мере в нашем ордене. Может быть, младшие вне опасности. Но если кто-то переживает или видит неприятный сон, я даю поносить свой оберег. На время.       Лань Ванцзи медленно кивнул.       Вэй Усянь же тем временем пожал юноше руку: — Ты — молодец, — произнес он. — Спасибо тебе. — Что вы... — смутился юноша. — Вовсе не стоит. — Спасибо, — повторил тем временем Лань Ванцзи.       Лань Цзиньи опустил глаза и почувствовал, как щеки неудержимо становятся горячими и алыми, словно цвет сливы на белом снегу. Он все-таки был очень эмоциональным. — Вэй Усянь! — произнесла меж тем, приблизившаяся к ним Лань Цин. — Но ведь его состояние не представляет явной опасности. Разве ты не мог просто подождать нас здесь?       Поймав ее взгляд, Лань Ванцзи коротко покачал головой. — Если первая госпожа Лань снова ругает меня, — прокомментировал Вэй Усянь. — Значит, все хорошо.       Лань Сичень тоже подошел к ним. Лань Цзиньи подвинулся, давая ему место. Первый Нефрит Лань погладил Вэй Усяня по плечу: — Вэй Ин, что ты делал? Как ты? — Просто хотел немного помочь, потому что его дух очень слаб, — Вэй Усянь посмотрел на Лань Сиченя. — Вообще-то со мной все в порядке.       Пользуясь случаем, он просто пригрелся в любимых руках, по крайней мере он сам думал именно так, пока не попробовал сесть ровнее. Сердце кольнуло будто иглой, Вэй Усянь вздрогнул. — Осторожнее, — поддержал его Лань Сичень. — Не двигайся резко. Побереги себя. Ванцзи, отправляйтесь в цзиньши. Ему нужен покой и хороший отдых. — Хочешь прогнать меня? — возмутился Вэй Усянь. — Но, почему? — Сейчас состояние Главы ордена Цзян не внушает серьезных опасений. Мы нашли его оберег и вернули ему. Здесь будут сменяться целители Лань, чтобы наблюдать постоянно. Тебе всегда было трудно рядом с теми, кого ты встречал в снах, — напомнил Лань Сичень Вэй Усяню. — Ты сам еще не вполне восстановился. Не нужно так сильно испытывать себя. Без нужды. Завтра еще один день собрания совета кланов. Тебе все еще необходимо присутствовать там. — Хорошо, — согласно кивнул Вэй Усянь.       Сам он, конечно, напрочь забыл обо всем этом и теперь вдруг подумал, что если уж Цзян Цинъян первым делом предположила, что это он заставил Цзян Чэна заснуть, то и в совете может оказаться еще немало тех, кто решит также. На душе от этих мыслей стало муторно, он тяжко вздохнул. — Лань Чжань, пойдем домой? — Вэй Ин? — позвал Лань Сичень, заметив резкую перемену в его настроении. — Я хочу уйти, — тихо сказал Вэй Усянь.       Оба Нефрита Лань коротко переглянулись, после чего Лань Ванцзи помог Вэй Усяню подняться, и они потихоньку пошли к выходу из комнаты.       Лань Сичень проводил их до порога ханьши, однако вопросов Вэй Усяню больше не задавал.       Все трое простились молча. — Лань Чжань, давай на мече? — попросил Вэй Усянь, когда они остались вдвоем. — Я устал. Не хочу идти пешком. — Я могу отнести тебя на спине? — предложил Лань Ванцзи. — Не надо. Бичэнь ведь быстрее. Скорее доберемся домой. — возразил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи сам толком не понял, почему уступил ему в этот раз. Они снова встали на меч.       День шел к вечеру, солнце клонилось, хотя было еще вполне светло.       Стоило им оторваться от твердой земли, Вэй Усяня снова охватило ощущение пустоты под ногами, резко закружилась голова. Ослабленный сейчас, он уже не мог выдержать всего этого и, спасая себя, его сознание перестало воспринимать мучительную реальность.