***
Сказав Вэй Усяню, что родная деревня Лань Чжимина находится в Гусу, Лань Ванцзи немного покривил душой. Но, поскольку в этот раз они отправлялись в дорогу вместе, Второй Нефрит Лань не считал это проблемой. Раннее утро встретило их густым прохладным туманом. Ни один из них не любил ни долгих проводов, ни длинных прощаний, они уходили одни, в тишине, отдав дань словам и традициям еще накануне вечером. Вэй Усянь уходил легко, а Лань Ванцзи ловил себя на том, что все еще думает об А-Юане. Они общались каждый день вот уже более полугода. Вместе ждали Вэй Усяня, когда тот умчался в Ланьлин на свадьбу сестры. Именно сейчас ощущалось особенно четко, насколько Лань Ванцзи успел привыкнуть и привязаться к ребенку. Казалось, с каждым шагом между ними разматывается длинный клубок связующей прочной нити, которой, Лань Ванцзи очень хотел в это верить, было уже не суждено оборваться. Мальчик оставался с другими, родными ему людьми, с друзьями, которых успел завести в ордене. Даже Учитель Лань спокойно отнесся к просьбе позволить ребенку некоторое время походить на занятия вместе с Лань Цзиньи. Таким образом в сердце уходящего в путь Второго Нефрита не волновалась тревога, лишь легкая горечь разлуки, предвкушение того, что впереди, и радость, что он остается рядом с тем, кто ему более всего дорог. — Наш путь проляжет не близко, я прав? — спросил Вэй Усянь. — Мгм, — кивнул Лань Ванцзи. — Но ты все равно не планируешь воспользоваться мечом? — вопрос был почти утверждением. — Ты этого не хочешь, — кратко ответил Лань Ванцзи. Вэй Усянь усмехнулся. — Все верно. Совсем не хочу. Лучше пройдемся пешком. Мы ведь никуда не спешим. Они направлялись на юг. Облака туманов и горы оставались за спиной, сменившись лесами и редкими поселками. Восточнее лежала более людная и гостеприимная местность, но они забирали на запад вдоль возвышенности. Права на эти земли не заявлял ни один орден заклинателей. Вэй Усянь догадывался, что границы Гусу они все же миновали, но, поскольку Лань Чжань был с ним, он ни о чем не беспокоился. Развлекал себя охотой, ловил рыбу, если чуял поблизости реку или озеро. В небольших городах или в более мелких поселениях тут же находил, о чем поговорить с местными, охотно распивал с ними вино, чай, да и вообще все, что ему наливали. Лань Ванцзи по началу немного беспокоился за него, но напрасно. Либо слухи о Старейшине Илина не доходили сюда. Либо, что тоже весьма возможно, никто не думал, что Вэй Усянь — именно тот самый Старейшина и есть. Молва исказила информацию о нем до невероятности. Даже алой ленты, черного ханьфу, Призрачной Флейты у пояса — и тех было недостаточно, чтобы признать в веселом беспечном молодом человеке алчущего крови, чужих страданий и бед проклятого Темного Заклинателя. И все же, когда случалось ночевать в поселениях и городках, Лань Ванцзи всегда снимал одну комнату на двоих, не потому что считал деньги, их-то вполне хватало, просто так ему было спокойнее. Уходя на этот раз из Облачных Глубин, Вэй Усянь, казалось, оставил за спиной вообще все. Лань Ванцзи за все время их странствия ни разу не видел, чтобы тот погружался в задумчивость. Иной раз он расспрашивал людей о происшествиях, но и это выходило у него легко. Часто звучал его смех, на губах играла легкая улыбка, добавляющая озорного света глазам. Лань Ванцзи все чаще думал, что именно таким он и увидел Вэй Усяня впервые — кипучим непоседливой живостью, веселым и нередко слишком дерзким. Выглядело так, будто обучение, занятия — все это вообще не для него. И все же то, как он нарушал, смеялся, шутил — невероятно привлекало. Сейчас казалось, что он вернулся в те дни почти полностью. Как если бы не было бесчинств клана Вэнь, потерь, войны и всего прочего: восстания на Цюнци, (да, теперь это иногда называли даже восстанием, а его жизнь на горе по другую сторону от Обители — заслуженным изгнанием). А кто-то ведь определенно прикладывал руку к тому, чтобы его имя носила и трепала молва. Однако Лань Ванцзи никогда не был любителем разговоров, он не упоминал ни о временно оставленном ими доме и людях, ни о мыслях, то и дело приходящих ему на ум, позволяя Вэй Усяню самому выбирать темы, говорить, о чем вздумается, делать, что по душе. Днями он всякий раз был живым и веселым, а вечерами, едва ложась, засыпал. Его совсем не утомляла дорога, но отключался он в одно мгновение. Лань Ванцзи понимал: то, как Вэй Усянь жил все это время, с чем сталкивался, не могло пройти для него бесследно. Стоило Вэй Усяню заговорить о ночной охоте, Лань Ванцзи догадался сразу, что тот просто хотел уйти, хотя бы на время. Цель отчасти была только предлогом. Лань Ванцзи помнил, что Вэй Усянь однажды говорил об этом сквозь сон. О том, чтобы разойтись разными дорогами, пока еще не слишком поздно, ведь путь, который выбрал Старейшина Илина был Темным и не обещал длиться долго, всего лишь одна смертная жизнь. Тогда, пусть и на одно мгновение, но Лань Ванцзи успел подумать, что Вэй Усянь хотел уйти именно от него. Он и говорил скорее именно об этом. Но вероятно причин у него было все-таки больше. Как-то раз Лань Сичень кратко обмолвился в разговоре с младшим братом: «По крайней мере он больше не говорит о том, чтобы уйти в Дун Ин». Уйти туда, где его не знают, не пытаются ни заискивать, ни испытывать, ни судить. По счастью оказалось, что нет нужды уходить для этого особенно далеко. Здесь его тоже не узнавали, и это позволяло ему немного отстраниться и отойти. Только сквозь сон он нередко заключал Лань Ванцзи в крепкие объятия, зарывался лицом или просто брал за руку, будто ища участия и защиты. Стараясь не оставлять его одного, Лань Ванцзи почти все время был рядом. Лишь утром, поскольку просыпался всегда рано, он поднимался первым, предавался короткой медитации и выходил раздобыть завтрак. Вернувшись он частенько играл на гуцине и Вэй Усянь нередко просыпался так — первое, что он видел, едва открывая глаза, был белый силуэт и длинные тонкие изящные пальцы, легко касающиеся струн, которые отвечали на прикосновения негромкими серебристыми переливами. Тем временем цель их пути заметно приблизилась и была совсем рядом, когда однажды, прочитав название города на придорожном камне, Вэй Усянь остановился и замер, а через миг проговорил, чуть запнувшись: — Погоди, Лань Чжань, там что рядом…море? — Это довольно далеко, — заметил ему Лань Ванцзи. — Но я никогда не видел… — Я тоже, — чуть пожал плечами Второй Нефрит Лань. Вэй Усянь обратил на него зажегшийся любопытством взгляд: — Я хочу посмотреть. Мы давным-давно за пределами Гусу. Ты что правда согласен вот так вот пройти мимо и не увидеть? Давай, сделай милость, идем же! Можешь встать на меч, если тебе так уж жалко времени на дополнительный путь. Лань Ванцзи без лишних слов именно это и сделал: встал на Бичэнь, подхватив с собой Вэй Усяня. Надо сказать, что даже по воздуху они летели к морю довольно долго. Вэй Усянь не особенно это заметил, потому что со все возрастающими интересом и азартом осматривался вокруг. — Ага! — воскликнул он. — А вот и тот самый морской город, созданный, чтобы умиротворять. Заглянем? — Ты хотел море, — напомнил Лань Ванцзи. — Но город ведь тоже! — На обратной дороге, — отрезал Второй Нефрит Лань. Это заставило Вэй Усяня усмехнуться: — То-то же, Лань Чжань. Ты ведь вовсе не такой уж зануда, каким нередко хочешь казаться, тебе тоже интересно, какое оно. Как раз в этот момент Вэй Усянь догадался, что сплошь лазоревая полоса на горизонте, что становилась по мере их приближения к ней все шире — это есть ни что иное, как место соприкосновения неба и воды. — Какое оно! — выдохнул он и, не удержавшись от шалости, сделал вид, что готов, зазевавшись, свалиться с меча. За эту выходку он тут же был схвачен и крепко прижат к груди: — Ненормальный, — низко прорычал голос Лань Ванцзи у самого его уха. Довольный произведенным эффектом, Вэй Усянь не сдержал встречный порыв обнять в ответ. Лань Ванцзи показалось, что от этого жеста, его сердце дрогнуло и прыгнуло чуть не к самому горлу: — Вэй Ин… — начал он собираясь попросить его прекратить, но не стал. Ведь, пусть все это и была одна сплошная нелепая выходка, он первым разрушил последние остатки отделявшего их друг от друга личного пространства и отступать теперь было не очень-то честно. Тем более что на самом деле не так уж и хотелось отступать. Вся проблема заключалась лишь в том, что оба они все еще стояли на мече, которым Лань Ванцзи должен был продолжать управлять. С детства совершенствующийся в самоконтроле и носящий титул Ханьгуан-цзюня, он конечно же справился и с этим, хотя и опустился на твердую землю довольно далеко от берега. Вэй Усянь, все это время беспощадно обнимавший, тотчас отпустил его: — Тебе наконец надоело лететь? Отлично, пешком — куда веселее! Повернувшись спиной, Вэй Усянь тут же двинулся в направлении, которое успел хорошо запомнить с воздуха. Он даже не шел, а бежал. Лишь на секунду задержавшись, Лань Ванцзи рванул следом за ним. Надо сказать, что побережье, на котором они вскоре очутились, оказалось заметно людным. Впервые оказавшись здесь, было не оценить, случайность это или закономерность. Сидели и тут, и там, на циновках, под зонтиками. Нашлись и торговцы — вином, засахаренными фруктами и выпечкой. Многие провожали бегущих восхищенно любопытными взглядами. Вэй Усянь мчался уже буквально во весь дух. Лань Ванцзи, который в отличие от него, несколько часов вел меч, даже стал чуть отставать, а подлинный план Вэй Усяня разгадал лишь, когда на ходу с того слетел пояс, потом ханьфу, а после нижняя рубаха. До кромки воды было совсем уже близко. Из многочисленных окружающих в море не было ни одного человека. Но это вовсе не то, что могло бы смутить Вэй Усяня. Лань Ванцзи тем временем занялся тем, что аккуратно подобрал все его вещи и устроился на берегу отдышаться. Вэй Усянь же, совершенно не сбавляя скорости, влетел в воду и скрылся в ней. По счастью желание шутить еще не взыграло в нем, и он не пытался сделать вид, что утонул, или собирается сделать это. Лань Ванцзи без труда различал его фигуру в прозрачной чистой воде, которая простиралась до самого горизонта. Другого берега было не разобрать. Волнами рябила под солнцем сверкающая гладь. Пока Лань Ванцзи наблюдал с берега, Вэй Усянь осматривался прямо на плаву. «Это же надо сколько воды и такой светлой! В самом Юньмэне ничего подобного не увидеть!» Оставшиеся на нем штаны и сапоги, вовсе не мешали Вэй Усяню плавать, он легко мог бы продержаться довольно долго и во всей одежде, просто без нее куда приятнее. Отсутствие людей в воде он списал на ее прохладу, тут же про себя усмехнувшись, потому что любая из рек Гусу даже в самую горячую летнюю жару была куда холоднее. Сейчас же стояла уже середина осени и лезть в горные потоки уже совсем не хотелось. То ли дело здесь. Покачиваясь на волнах, он лег на спину и смотрел в высокое небо. Вода несла его так убаюкивающе бережно, что он сначала сощурил, а потом и вовсе закрыл глаза. Из столь блаженного состояния его вывел резкий рывок, поднявший его вверх. Направление он точно ощутил правильно, но при этом также верным было и то, что он и глаз толком открыть не успел, как ему на голову вылилась уйма воды. Проморгавшись, Вэй Усянь посмотрел вниз и увидел высокую мутноватую волну с белым пенным гребнем, довольно быстро удаляющуюся. Многочисленные люди плотно высыпали на берег, наблюдая за ней. Сам он сидел на Бичэне, удерживаемый Лань Ванцзи, который в свою очередь стоял на колене, а не в полный рост, его одежды промокли насквозь, по волосам стекала вода и даже на ресницах висело несколько капель. — Ты решил, одной волны достаточно, чтобы причинить мне вред? — уточнил Вэй Усянь, чуть улыбнувшись. Промокший Лань Ванцзи выглядел очень трогательно. — Волна высотой в несколько чжанов, выше стен вокруг Облачных глубин, — пояснил Второй Нефрит Лань. — Ну и что? — легко пожал плечами Вэй Усянь. — Она же всего одна. Здесь много воды, значит и волны должны быть большими. Нет нужды опасаться, — он осторожно коснулся лица Лань Ванцзи, стирая капли. — Если мне и суждено погибнуть однажды, то наверняка не в воде, — уверенно произнес Вэй Усянь. — Но нет худа без добра — ты все-таки тоже искупался. И даже прихватил с собой мою одежду, — заметил он, переведя взгляд. — Что ж, раз так, давай вернемся на берег и обсохнем? Лань Ванцзи послушно развернул Бичэнь. Оказавшись на твердой земле, Вэй Усянь первым делом сбегал за едой и питьем. Вернувшись, он протянул один из сосудов Лань Ванцзи. Тот смерил его взглядом. — Это не алкоголь. Что-то местное, но не вино. И сними наконец одежду, иначе она никогда не высохнет, — заметил ему Вэй Усянь За это Лань Ванцзи повторно смерил его взглядом, хотя сосуд все же принял. — Лань Чжань, посмотри на меня, — рассмеялся Вэй Усянь. — Гэгэ, посмотри же! На этот раз взгляд Лань Ванцзи сделался холодным и суровым. — Ханьгуан-цзюнь, погоди, не сердись, пожалуйста… Я просто вдруг подумал, неужели ты все еще совершенно не способен остаться хоть немного без одежд? Я понимаю, что твой орден — очень порядочный, вы превыше всего цените взаимное уважение и одежду, как его часть. Но здесь же больше половины людей ничем не прикрыты выше пояса. Ты никого не оскорбишь, если позволишь себе не сидеть во всем мокром и немного погреешь на солнышке плечи и спину. Губы Лань Ванцзи сжались в тонкую нить, резче стал абрис скул, взгляд исподлобья метал холодные искры, он медленно отставил в сторону сосуд, а после рванул пояс одежд с такой силой, что тот уцелел лишь потому, что был сделан из весьма прочного материала. Он мигом освободился от верхних одежд и сделал то, чего Вэй Усянь совсем не ожидал, собрал ханьфу в увесистый ком и запустил в него. Ткани как раз хватило, чтобы попасть на грудь и лицо. Вэй Усянь без труда понял намек, это было все равно что получить мокрой тряпкой. Лань Ванцзи всегда предпочитал словам дело. И все же это были орденские одежды Лань, поэтому Вэй Усянь поймал ханьфу, не позволив ему упасть на камни и песок под ногами. Однако же, он не был бы собой, если бы не позволил себе еще одну мелкую проделку. — Хочешь, чтобы я выжал твои одежды до капли? — спросил он, сворачивая ханьфу в тугой жгут. Вода побежала между его пальцев вниз, по запястьям, к локтям. Он держал руки довольно высоко перед собой. Ткань орденских одежд также была прочной и не могла помяться, но все же обращаться с ней так — выглядело очень непочтительно. Лань Ванцзи перевел взгляд с нещадно терзаемой одежды на руки и плечи, увидел мышцы, перекатывающиеся под кожей. Пальцы Вэй Усяня перебирали жгут ткани, перехватывая его, а Лань Ванцзи думал, таким же образом или как-то иначе напрягаются и расслабляются мышцы его рук, когда он сквозь сон обнимает его. С трудом выдерживая это зрелище и всплеск неуместных, на его взгляд, мыслей, Лань Ванцзи схватил сосуд, сделал пару больших глотков и тут же закашлялся. — Лань Чжань! — Вэй Усянь мигом бросил всякое баловство, перекинул ханьфу через плечо и опустился на колено рядом. Лань Ванцзи закрыл глаза. Вэй Усянь видел, как блеснули в их уголках выступившие слезы. Поднеся тыльную сторону ладони к губам, Лань Ванцзи не дышал, в прямом смысле этого слова. — Да, что с тобой? — Вэй Усянь тронул его за плечо. Длинные ресницы дрогнули, Лань Ванцзи медленно вдохнул и опустил руку: — Очень необычный вкус, — он все еще держал сосуд в другой рукой. — Правда? — вскинул бровь Вэй Усянь. — Ну-ка, дай-ка мне? — с этими словами он отнял у него сосуд и отпил немного. По началу почти приторно сладкий, проходя по горлу напиток набирал терпкую горечь и немного жег. Это все еще был не алкоголь, но эффект был заметно схожий. Чуть хмыкнув, Вэй Усянь про себя одобрил его, но представив, что от большого глотка, тем более нескольких, ощущения могут быть далеко не приятными, сказал: — Не стоит все же взахлеб глотать то, что видишь впервые в жизни. Заешь чем-нибудь. Если хочешь, я схожу куплю фруктов или достану чистой питьевой воды? — Не нужно, — глухо произнес Лань Ванцзи. — Лань Чжань… — вздохнул Вэй Усянь. — Воды, — уступил тот. Вэй Усянь поднялся, разложил его ханьфу сушиться и ушел за водой, немного подумав по дороге, он прихватил еще и локв. Вернувшись, он разложил свою добычу и протянул Лань Ванцзи сосуд с водой. Тот молча взял и отпил немного. Вэй Усянь подсел к нему ближе, ему от чего-то было немного не по себе. Странное чувство, как будто он сделал что-то не так. Но Вэй Усянь не мог уловить и понять, что именно. Он протянул руку и осторожно переложил мокрые волосы Лань Ванцзи со спины через плечо, чтобы с них не бежали бесконечные капли, и немного отжал их. Лань Ванцзи вскинул на него глаза. Вэй Усянь не понял их выражение, казалось, будто тот сердится или огорчен. Поспешно убрав руки, он спросил: — Мне лучше не трогать тебя? Лань Ванцзи отрицательно покачал головой и трактовать этот жест можно было как угодно — «нет, не трогай» или «нет, дело не в этом». Все это выглядело довольно странно, и внутреннее ощущение, что он обидел его, так и не покидало Вэй Усяня. — Хочешь, я накину на тебя свою одежду? Она не так сильно промокла и черная, так что сохнет быстрее. — Нет нужды, — ответил Лань Ванцзи, снова отпив воды. Вэй Усянь никак не мог уловить, что же не так. Вроде все было, как обычно. Лань Ванцзи всегда был немногословен. Отчаявшись сообразить, он поднялся, и отправился бродить у края воды, на отмели. Сталкиваясь с чем-то неожиданным, непонятным, особенно в плане душевного состояния других людей, Вэй Усянь всегда предпочитал отойти в сторону и переждать хоть немного. Лань Ванцзи посмотрел ему вслед и отвел взгляд, внешне он выглядел привычно равнодушным и строгим, как и всегда, только пальцы медленно собрались в кулак, выдавая внутреннее напряжение, но он почти сразу снова расслабил руку, едва заметно вздохнув. Прохаживаясь туда-сюда, Вэй Усянь набрал несколько ракушек, одну совсем большую и несколько гладких камней. О том, что могло быть не так с Лань Ванцзи, он уже почти перестал думать, однако вернувшись, вел себя тихо. Сложив камни и ракушки небольшой кучкой, он сходил проверить одежду. Она почти высохла, оставалось подождать еще совсем немного. Когда он вернулся, Лань Ванцзи встретил его вопросом: — Для чего это? — Отнесу А-Юаню, ему будет интересно. Он впервые заговорил о нем, с тех пор как они покинули Облачные Глубины. — Он будет расспрашивать откуда ты их взял и где взять еще, — предположил Лань Ванцзи. — Значит, я расскажу ему. Или ты. Расскажем вместе. — Он захочет увидеть сам. — Хорошо. Значит приведем его сюда, найдем такую возможность. Увидеть море в детстве, наверное — большая радость, — размышлял Вэй Усянь. — Он все еще боится воды, — напомнил Лань Ванцзи. — Быть может, здесь перестанет, — легко пожал плечами Вэй Усянь. — Пока мы рядом, с ним ведь ничего не случится. Я буду с ним. И ты будешь. Он же довольно смелый у нас. И умный. С водой свыкнется. Просто он пока что не умеет плавать. Вот когда научится, тогда мы с тобой еще будем ломать голову, как вытащить его из воды, — он чуть усмехнулся, представив. Лань Ванцзи ощутил, как трепетным теплом наполняется его сердце всякий раз, когда Вэй Усянь произносит «мы» или «я буду. И ты будешь.» Тем временем их одежда полностью просохла, и Вэй Усянь принес ее. Он аккуратно сложил белое ханьфу и пояс и положил рядом с Лань Ванцзи. Быстро одевшись сам, он собрал в мешочек цзян-кунь камни и ракушки. Лань Ванцзи чуть улыбнулся, наблюдая за ним, лёгкая тень улыбки тронула губы, на мгновение суровые черты смягчились, а взгляд потеплел. Но Вэй Усянь, занятый своим делом, не успел заметить этого. Привычная строгость вернулась к Лань Ванцзи очень быстро. Он поднялся, чтобы накинуть одежды и подвесить к поясу Бичэнь. — Заглянем сегодня в город и переночуем там? — предложил Вэй Усянь. — А утром отправимся по нашему делу. Как раз до ночи успеем осмотреться на месте. — Мгм, — согласно кивнул Лань Ванцзи. Хайнин оказался очень живым городом. Его нельзя было назвать многолюдным, шумным, большим, он был именно живым и кипучим, красочным и деятельным. Зная, что Лань Ванцзи не очень любит скопления людей, видя, что он устал, и не желая утомлять его необходимостью продолжать следовать за ним по пятам, Вэй Усянь предложил ему выбрать и снять место для ночевки, а сам отправился знакомиться с городом. Довольно быстро он увлекся этим процессом, успел поесть здесь и выпить там, послушать незатейливые разговоры о местной жизни, узнать, что на море сегодня он стал свидетелем, оказывается, целого ежегодного чуда — большой приливной волны. Из года в год она разная. И в этот год случилась не очень высокая. Зато кто-то, по глупости влезший в море, подлетел на гребне этой волны до самых небес. Правда после этого, исключительно благодаря невероятному везению, спустился обратно. Вэй Усянь, слушая, не мог сдержать смеха, за что получил несколько крайне осуждающих взглядов, после чего извинился и поспешил отправиться бродить дальше. Ничуть не пожалев об этом, потому что обнаружил по пути обширные торговые ряды, изобилующие кожей, мехами и различными изделиями из них. Всерьез задумавшись прикупить что-нибудь, Вэй Усянь пошел медленнее, осматриваясь более тщательно. Хотелось принести что-то в подарок тем, кто остался ждать их дома: Лань Сиченю, Вэнь Цин, Четвертому дядюшке… Тут Вэй Усянь не удержался и снова вспомнил о напитке, сладком и терпком, как вино, но при этом без алкогольной составляющей. Рассмеявшись, он все же твердо решил разыскать и купить и его тоже. Гуляя, он совсем не заметил, как прошло время, спустились сумерки, зажглись фонари, засветились окна домов. Он накупил массу всего думая о тех, кому еще хотел бы принести что-то, напрочь забыв о том, что он за пределами территории, на которой ему разрешено находиться. Все эти запреты и правила никогда долго не держались у него в голове. Они ушли с Лань Ванцзи не так уж и далеко, но местность эта была настолько непохожей на все остальные, и люди, определенно чуждые распрям мира заклинателей, вели себя с ним настолько открыто и запросто — почти как в прошлой жизни, почти как, когда ему было пятнадцать. Отлично, что под небом все еще есть место, где может быть так. Жаль, что вскоре его нужно покинуть. До комнаты, которую снял для них Лань Ванцзи Вэй Усянь добрался уже за полночь. Второй молодой господин Лань конечно же уже спал, безукоризненный и спокойный. Его сапоги, как положено стояли возле кровати, меч и цинь также были на подобающих местах. Вэй Усянь отпил из сосуда. Сейчас он пил просто воду. На поясе у него висел еще один сосуд, тот самый, для четвертого дядюшки, а остальные покупки ютились в мешочке цзян-кунь, никоим образом, не стесняя своего нового владельца. Спать совсем не хотелось, и ,избавившись от вещей на поясе и верхних одежд, Вэй Усянь присел с Чэньцин в руках. Играя совсем тихо, он то и дело посматривал на Лань Ванцзи. Опустив в конце концов флейту, он уже не отрывал взгляда от спящего. Тихонько щемило сердце, ни то сладостно, ни то горько, так и не разобрать. Отложив Чэньцин, он скинул сапоги и забрался на кровать. Сидя на коленях подле Лань Ванцзи, он осторожно накрыл ладонью, его сложенные руки, чуть погладил и негромко сказал: — Прости, если задел сегодня. Мне нравится поддразнивать тебя. Но я вовсе не хочу причинять этим настоящей боли. Вэй Усянь медленно склонился к рукам Лань Ванцзи, ложась на них лицом. Свернувшись при этом почти клубком, он прикрыл глаза. Умение спать буквально в любой позе, кроме подобающей, все еще было при нем. — Пусть твое сердце больше никогда не узнает страдания, — шепотом проговорил он, засыпая. — Подобного тому, что вынудило тебя искать наказания тогда. Почему же ты все-таки сделал это?.. Как мне угадать? Ты ведь не скажешь… Я бы очень хотел защитить тебя ото всего. Ты — очень хороший и заслуживаешь большого счастья и радостных дней. На утро Лань Ванцзи обнаружил Вэй Усяня все в той же позе, а себя в каком-то смысле в качестве его подголовного валика. Длинный вздох выдал его отношение к сну в подобном положении, однако все же не слишком осуждающее, ведь это все еще был Вэй Усянь — привычно беспорядочное создание. — Вэй Ин, — позвал Лань Ванцзи. — Еще немного, — тут же пробормотал тот сквозь сон, причем таким тоном, что сразу становилось ясно — просыпаться он вовсе не намерен. Лань Ванцзи тронул его за плечо, надеясь немного расшевелить. — Цзян Чэн, зараза, отстань от меня! — рыкнул Вэй Усянь, перекатываясь на другой бок и тем самым освобождая Лань Ванцзи от своего плена. Сев, тот бережно укрыл его и чуть погладил по спине. Вэй Усянь в ответ пробормотал что-то неразборчивое, но вполне довольное на сей раз. Глядя на него, спящего так, Лань Ванцзи вдруг ощутил горячую волну притягательного тепла. Захотелось лечь рядом, со спины, притянуть к себе крепко-крепко, вдохнуть его запах, ощутить, как он дышит, дышать вместе с ним. И все же многолетняя привычка к уважению порядка заставила Лань Ванцзи прогнать эти мысли, он поднялся. Предполагая, что Вэй Усянь будет спать еще довольно долго, он как обычно отправился купить завтрак. Вернувшись, он застал момент пробуждения. Только проснувшись, Вэй Усянь приподнялся на локте, осматриваясь: — Лань Чжань? Ты не стал меня будить? — Я пытался. — Это оказалось так сложно? — Ты сказал «еще немного». — О, — вздохнул Вэй Усянь. — Ладно. Спасибо, что дал мне поспать. — Ты не проспал долго. — Славно, — произнес Вэй Усянь, слезая с кровати, пока Лань Ванцзи расставлял завтрак на столике. — Знаешь, вчера мне попалась дивная вещица. Множество дивных вещиц. Но одна — особенная. Пока я воображал, что придумал что-то сравнительно новое, местные, оказывается, неплохо промышляют таким. — О чем ты? — поинтересовался Лань Ванцзи. Вэй Усянь вытащил из своего мешочка цзян-кунь веер. С виду обычный. Лишь в развернутом виде стало видно, что его ребра представляют собой кинжалы, тонкие и острые. — Это стальной веер, тешань, — пояснил он. — Так ты не шутил… — начал Лань Ванцзи. — С искажением ци плохи шутки, — со всей серьезностью заметил Вэй Усянь. — Я почти наверняка уверен, Хуайсан знает о нем и боится. Ему нужно другое оружие для заклинательства, не такое яростное и злобное, как сабли. — Но это против фундаментальных устоев их ордена. — И что же теперь? Из-за этого умирать? На мой вкус, чтобы сохранить чью-то жизнь, можно и пару фундаментов разрушить. — То, что ты держишь в руках, — это все еще не духовное оружие. — Но это оружие. А духовное или нет… Ты поможешь мне сделать его таковым. — уверенно заявил Вэй Усянь. — Я? — Лань Ванцзи явно не ожидал такого поворота, он вскинул взгляд, но увидев выражение глаз Вэй Усяня, мигом проглотил все возражения. — Проверить ведь не так сложно, — заметил тот. — Ладно, — кивнул Лань Ванцзи и повторил. — Ладно. Только не здесь и не сейчас. — Не здесь и не сейчас, — подтвердил Вэй Усянь. — Хорошо.***
Покончив с едой и щедро расплатившись с хозяином, они отправились в обратный путь к той деревне, мимо которой Вэй Усянь так неудержимо и решительно прошел накануне. Место оказалось слишком тихим, почти унылым после живого кипучего города. Именно поэтому Вэй Усянь по началу думал, что ему лишь мерещится. Сама местность, природа, расположение домов — были вполне благоприятными, дорога к деревне — не сильно наезженной, но и не заброшенной при этом. В деревне Сю занимались вышивкой и ткачеством. Тут и там виднелись цветистые яркие полотна, развешанные на просушку, дома выглядели ухоженно и аккуратно. Глазам было приятно смотреть вокруг, но лица людей, их взгляды, исподтишка, забитые и испуганные. Будто по этой местности незримой тенью промчалась война, ничего не разрушив, лишь закравшись в людские души. При приближении двоих заклинателей закрывались двери и окна, люди переходили на другую сторону улицы, отводили взгляды, будто и вовсе хотели исчезнуть. Вэй Усянь попробовал подойти и обратиться к кому-то, но человек просто убежал от него. Давненько не случалось так, чтобы не удавалось совсем ни с кем завязать разговора. Точнее, так не бывало прежде вообще никогда. Лань Ванцзи, белоснежный, возвышенный, как всегда строгий и холодный, следовал за ним на некотором расстоянии. Предприняв еще несколько попыток, Вэй Усянь смутно предположил, что высокой фигуре заклинателя в белом достается никак не меньше косых испуганных взглядов, чем ему самому. А может быть даже и больше. Но наблюдение это показалось ему самому столь сомнительным и безосновательным, что Вэй Усянь тотчас же отогнал его. — Похоже, — проронил он. — Это первая деревня, в которой нам не удастся найти ни крова, ни горсти риса. Что за чудные дела?.. Лань Ванцзи лишь посмотрел на него, чуть кивнув. Вэй Усянь продолжал идти наугад, пристально осматриваясь, но все же не слишком явно и навязчиво делая это. Поговорить с местными он больше не пытался. Лань Ванцзи же просто положился на его интуицию. Обойдя все небольшое поселение вдоль и поперек, Вэй Усянь остановился на окраине, подальше от дворов и против всякого обыкновения, молча, опустился на землю. «Может ли быть так, чтобы вовсе не осталось следов? Совсем ничего. Ни на вид, ни по ощущениям — ни единого намека на то, что произошло тринадцать лет назад. Только люди, отчаянно чурающиеся чужаков…или заклинателей?.. Должно же быть хоть что-то!» Он скользил взглядом по горизонту и вдруг подумал, что за годы, от места устрашающего события селение могло просто отодвинуться. Снова поднявшись, Вэй Усянь пошел прочь от деревенских дворов в сторону довольно густых зарослей. Ходить сюда охотников явно было немного. Тонкая тропка быстро растаяла, взгляд хватал недалеко. Попробовав прислушаться к ощущениям, первым, что уловил Вэй Усянь, оказался Лань Ванцзи, следовавший в нескольких шагах за его спиной. Это было довольно неожиданно, так как во Втором молодом господине Лань совершенно точно не было ничего из того, что искал Вэй Усянь в данный момент. Решив, что тот просто идет слишком близко, Вэй Усянь жестом показал ему остановиться, а сам отправился дальше. Ощущение было, как если бы он взялся разматывать длинный клубок. Лань Ванцзи стоял неподвижно там, где его оставили. Вэй Усянь очень четко ощущал его расположение, независимо от того, как менял направление. Но кроме него не ощущал вообще ничего. Совсем. «Лань Чжань — единственный источник хоть какой-то ци здесь? — озадаченно подумал Вэй Усянь.— Или что-то просто удерживает ее проявления, ограждает, как защитный барьер?» Размышляя он шел, инстинктивно выбирая направление там, где между зарослей остался хоть какой-то проход. Наконец решив снова положиться на обычное зрение, он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть заброшенный дом. По идее вокруг него должна была быть ограда. Но от нее по-видимому ничего не осталось. Стояло только строение, поразительно не тронутое временем и природой. — Лань Чжань, иди сюда, — проговорил Вэй Усянь. Он не сразу спохватился, что вероятно ушел довольно далеко и вряд ли Лань Ванцзи мог услышать его слова. Но тот все же расслышал и двинулся к месту. Вэй Усянь ощутил его приближение, а вскоре услышал и привычное: — Мгм. — Может быть, все было здесь? — спросил Вэй Усянь. — Странное место… Ты чувствуешь что-нибудь? — Ничего необычного, — отозвался Лань Ванцзи. — Вообще ничего. Ни живого, ни мертвого. «Ни живого, ни мертвого, — повторил про себя Вэй Усянь. — В точности так». И добавил вслух: — Подойдем еще поближе. Они шагнули вперед синхронно, прошли по окружающей дом полянке, поросшей невысокой густой травой. На мгновение Вэй Усяню почудилось какое-то движение, и он замер на месте, пытаясь определить, что это было, но больше ничего не произошло. Он стоял напротив окна, забранного бумагой, разглядеть, что внутри было нельзя. И все же неизменно казалось, что там что-то было. Вэй Усянь вспомнил рассказ Лань Чжимина о темной сущности будто скрывающейся в тенях, не имеющей формы, но существующей, будто сумрак, скопившийся в углу при малом освещении. — Лань Чжань, останься снаружи, — сам толком не сознавая, почему, сказал Вэй Усянь и быстрым шагом направился к двери внутрь. Лань Ванцзи, конечно, вопреки просьбе, не отстал от него ни на шаг. Вэй Усянь шел быстро, но у самого входа в дом остановился и коснулся двери очень бережно. Никакого сопротивления, но в образовавшуюся щель, как холодный сквозняк потекла Темная Ци. Привычный к ней Вэй Усянь, открыл дверь шире и шагнул в проем. Он как будто ненароком запнулся о порог. Лань Ванцзи тут же подхватил его под руку: — Вэй Ин? — Очень сильные обида и злость, — тихо произнес Вэй Усянь, выпрямляясь. Когда он сказал об этом, Лань Ванцзи и сам ощутил густую темную энергию. — Отпусти меня, — попросил его Вэй Усянь, и он послушался. — Глубже в дом не проходи, — прозвучала следующая просьба. — Будь осторожен, — эхом откликнулся Лань Ванцзи. — Мгм, — подтвердил Вэй Усянь, вовсе не передразнивая его в данном случае. Несмотря на дневное время, в доме царил сумрак: бумага окон и окрестные заросли не пропускали достаточно света. «Так-то лучше,» — думал Вэй Усянь, двигаясь к источнику расходящейся темной энергии. Такую тактику можно было бы назвать безрассудством, но от сущности не исходила угроза или опасность, направленная на него, поэтому Вэй Усянь спокойно шел вперед. Сущность переместилась по мере его движения раз, другой, третий. — Нет нужды отходить, я все равно вижу тебя, — произнес Вэй Усянь и лишь тогда только понял, что тварь, вероятнее всего лютый призрак, просто стремится обойти его. У выхода оставался стоять Лань Ванцзи, и, судя по тому, что из дверей наружу просачивалась темная ци, призрак мог решить, что тоже сможет пробраться туда и покинуть место заточения. В итоге к двери они рванули оба почти одновременно, Вэй Усянь лишь на самую чуточку раньше, но траектория его была более длинной. Оттолкнув Лань Ванцзи в сторону, он успел произнести: «Заходи!», прежде чем столкнулся с лютым призраком. Вэй Усянь не думал при этом, что такая сущность способна как-то заметно навредить Лань Ванцзи, напротив, он опасался, что тот, отражая неожиданное нападение, уничтожит призрака, или это сделает барьер, если дом призван удерживать его в затворниках и справлялся с этим успешно все тринадцать лет. Сопереживание было конечно рискованным шагом, но слишком мало было времени чтобы придумать что-то еще вместо драки с возможно единственным и довольно при этом хрупким свидетелем. Когда призрак погрузился в него, Вэй Усянь упал на колено. Лань Ванцзи совершенно не ожидал такого поворота событий, однако, понимая, что происходит, он осознавал, что сейчас вмешиваться нельзя, поэтому он лишь снова поддержал Вэй Усяня, помогая ему сесть. Удостоверившись, что тот в состоянии сам держать равновесие, Лань Ванцзи снял с его пояса колокольчик Цзян и, зажав его в ладони, принялся ждать, сидя рядом, но не касаясь Вэй Усяня при этом. Время тянулось медленно. Лань Ванцзи все пристальнее вглядывался в лицо Вэй Усяня. Его выражение менялось: то хмурились, то расслаблялись брови, он то поднимал лицо, будто вскидывая взгляд, то отворачивался от чего-то, то и дело заметно сбивалось дыхание. Когда даже в сумерках стало видно, как дрожат его руки, Лань Ванцзи было поднял колокольчик, чтобы позвенеть им, но Вэй Усянь сел ровнее, возвращая контроль — и использовать колокольчик Цзян Лань Ванцзи все же не стал. Уже буквально через минуту, ему пришлось пожалеть об этом: он увидел, как Вэй Усянь вздрогнул всем телом и начал падать. Лань Ванцзи успел подхватить лишь потому, что тот падал в его сторону. — Вэй Ин! — это был очень взволнованный окрик, но Вэй Усянь сразу же распахнул глаза и вместе с тем схватил Лань Ванцзи за ворот одежд ближе к горлу. — Как его имя? — охрипшим голосом произнес он. Лань Ванцзи замер, пытаясь понять, о чем вопрос и какое из сознаний главенствует в теле Вэй Усяня в данный момент. — Тот, кто принес А-Мина в Облачные Глубины, — пояснил тем временем Вэй Усянь. — Как его имя? Лань Ванцзи счел, что в любом случае не будет большой беды сообщить об этом: — Су Шэнли. — Вот же мразь! — выдохнул Вэй Усянь, и вся напряженная сила, наполнявшая его, разом схлынула. Он отпустил одежды Лань Ванцзи, опустил руку. — Его нет в живых, — добавил Лань Ванцзи и облегченно выдохнул понимая, что Вэй Усянь все-таки остался при собственном сознании. В ходе сопереживания и правда могло произойти все, что угодно. Многое также зависело от намерения призрака, с которым заклинатель решался временно разделить себя. Вэй Усянь прикрыл глаза, но всего лишь на один короткий вдох, после чего попытался встать, продолжая ругаться: — Подлая тварь. Лань Ванцзи снова поддержал его под руку. Когда поднялись на ноги, развернул к себе лицом и спросил требовательно: — Вэй Ин, что ты увидел? — Он убил их! — резко бросил Вэй Усянь. — Призвав темную сущность с помощью гуциня! Как такое вообще возможно?! — горячо и горько прозвучали слова. — Ты уверен, что все хорошо рассмотрел и правильно понял? — ровным голосом уточнил у него Лань Ванцзи. — Я уверен, — кивнул Вэй Усянь. — Я видел. Темнота появилась, когда он играл. Из этой темноты пришло то, что их убило. И цинь все звучал и звучал. — Это была именно темная ци по своей сути? — спросил Лань Ванцзи. — Не знаю, — покачал головой Вэй Усянь. — В сопереживании я мог ощущать лишь то, что доступно ему. Сила, энергия была очень мощной, резкой как пущенная стрела, которую не увидеть, но суть ускользает… Он был кем-то особенным, Лань Чжань. Здесь нет даже кланов заклинателей, и деревня всегда жила довольно обособленно. Может быть, дело в этом. Поэтому он не похож… Потому что единственный. Видя, как Вэй Усянь чуть покачивается, ощущая, что он заметно ослаб, Лань Ванцзи попытался вывести его наружу, предполагая, что его силы могло отбирать не только сопереживание, но и само место, где они находились. Но Вэй Усянь не сделал и трех шагов, как остановился. — Постой. Мы не можем уйти вот так. Нужно отпустить его, чтобы покоился с миром, — сказал он. — Это будет непросто, — ответил Лань Ванцзи. — Ты ослаблен. Мы можем вернуться позже, чтобы исполнить это. — Он столько ждал, Лань Чжань, — возразил Вэй Усянь. — Не нужно испытывать его еще дольше. Он правда не заслужил такого. Я расскажу тебе позже. А сейчас давай просто отпустим его? Мне хватит сил. Вместе с тобой точно хватит. Лань Ванцзи уступил его уговорам. Они снова опустились на пол, Вэй Усянь поднес к губам флейту, Лань Ванцзи устроил на коленях гуцинь. Звук его струн первым тронул окружающую тишину, флейта вступила следом. Они играли попеременно и вместе, долго, ни на миг не переставая поддерживать мелодию. Лань Ванцзи вкладывал больше сил и все же им не удавалось справиться до конца. Призрак не желал отпустить свою обиду и злость так легко. Вэй Усянь догадался, что душа, вовсе не знавшая обрядов очищения, может и не желать успокоиться, и сама возможность дальнейшего перерождения может быть не значимее для нее неоконченных земных дел. Сосредоточившись, он мысленно обратился к упрямой душе: «Сю Вэйдун, по прозвищу Яшмовый Дракон из деревни Сю, твой сын жив и в здравии. Я знаком с ним. И он связан с тобой. Вы похожи. Та обида, что ты ощущал здесь, пусть и отдаленно, но отзывается и в его сердце тоже. Да, он живет теперь среди людей в белом. Но его дух и его имя чисты. Он правда прекрасен. Если все еще хочешь отмщения, прошу, не заставляй его расплачиваться за тебя, позволь мне сделать это. Я воздам по заслугам тому, кто отнял жизнь твоей любимой, кто не дал тебе увидеть, как растет твой сын. Я обещаю тебе. Я клянусь». Перемену, произошедшую с окружающей энергией, Вэй Усянь заметил не сразу и все же концентрация обиды и гнева, дрогнув наконец сдалась. Металлический привкус давно застрял в горле, мешая играть. Теперь, когда все завершилось, опуская флейту, Вэй Усянь зашелся кашлем, сплевывая кровь. Он поднес тыльную сторону ладони к губам, чтобы отереть их, но в этот момент его схватил за плечи и привлек к себе Лань Ванцзи. Он успел убрать гуцинь обратно в рукав и, заметив состояние Вэй Усяня, зная при этом его склонность предельно расходовать силы, не на шутку испугался за него. Вэй Усянь оказался в крепких объятиях, а заодно и в потоке духовных сил. — Лань Чжань, не надо. Ты тоже много потратил. Мне не так плохо. Не нужно расходовать твои силы теперь еще и на меня. — Пожалуйста, позволь мне, — произнес Лань Ванцзи. Возразить на эту просьбу Вэй Усянь не смог. Ощущая дрожь его сердца, теплое бережное прикосновение рук, он ловил себя на том, что хочет воспринимать все это как нечто большее чем участие и дружескую заботу. Однако также он помнил и о своей попытке выразить это большее, касаясь губами — Лань Ванцзи явно не хотел этого. — Лань Чжань, ты ведь испачкаешь в моей крови свою белую одежду… Тот лишь погладил его по волосам, и Вэй Усянь не отказал себе в удовольствии обнять в ответ. Чтобы все же ненароком не зайти слишком далеко, он принялся тихо говорить: — Знаешь, я бы хотел встретить тебя еще раз. Даже если эта моя жизнь не будет особенно длинной, вернувшись, я хотел бы снова увидеть тебя. Ты застрял глубоко в моем сердце, Лань Чжань. У меня нет сил, чтобы отпустить это. И я не хочу отпускать. Я хотел бы остаться рядом подольше. Всякий раз возвращаться и находить тебя… Но я поклялся отомстить, слышишь? Я ему обещал… Вэй Усянь на самом деле не знал, что сказал последние слова вслух. От слабости, тепла и эмоций его сознание скользило по самой грани, теряя связь с реальностью все больше. Лань Ванцзи же, слушая его бормотание, был тронут в самое сердце и, обычно холодный и цепкий разум Второго Нефрита Лань, не отследил явно выбивающихся из контекста двух последних фраз. Вэй Усянь очнулся в темноте, посреди ночи. Вокруг ничего не изменилось. Лань Ванцзи также удерживал его в своих руках, так и заснув при этом. Выбравшись из его объятий, Вэй Усянь обошел помещение. Стараясь несильно шуметь, он делал это медленно и осторожно. Все-таки это место некогда было чужим жилищем, к которому стоит относиться с уважением, продолжая находиться в нем. — Лань Чжань — не злой, — тихо проговорил Вэй Усянь. — Просто тот, кто убил твоего хозяина и превратил его душу в твоего узника, носил одежды того же цвета. Теперь твой Юйлун может спать спокойно. Мы отдохнем и тоже уйдем, чтобы покончить с этим делом. Негромко разговаривая таким образом, он нашел два одеяла, сгреб их в охапку и вернулся к месту, где оставил Лань Ванцзи. Одно одеяло он раскатал по полу, второе свернул валиком и бережно опустил Лань Ванцзи на это импровизированное ложе. Решив, что так, пожалуй, все же лучше, чем спать сидя, сам Вэй Усянь, недолго думая, устроился рядом, прижавшись тесно и закинув колено на Лань Ванцзи. Спать на полу было здесь довольно прохладно. В свою очередь проснувшись в привычный час утром, Лань Ванцзи припомнил события минувшего вечера и первым делом прислушался к пульсу Вэй Усяня. Только убедившись, что тот в норме, он принялся оценивать обстановку дальше. В доме было также сумеречно, как накануне, к тому же ночью Вэй Усянь прикрыл дверь, чтобы уменьшить сквозняк, поэтому утро очень слабо отличалось внутри этого заброшенного помещения от дня или вечера. Оставаться в этом доме было не очень-то приятно, но Лань Ванцзи не успел особенно задуматься об этом, потому что Вэй Усянь произнес: — Здесь на самом деле не любят заклинателей в белом, Лань Чжань. Не просто не любят, а очень боятся. — М? — вопросительно произнес Лань Ванцзи, опуская руку поперек спины Вэй Усяня. Тот чуть пошевелился, но явно не собирался вставать, хоть и проснулся. — Сейчас объясню, — ответил Вэй Усянь. — На самом деле не хочу, чтобы его история покинула эти стены. Не могу объяснить, почему так. — Мгм, — Лань Ванцзи чуть кивнул. — Он родился здесь, в обычной крестьянской семье. Ни в этом поселении, ни в округе, похоже, не знают о заклинателях. Но мальчик с детства чувствовал больше других, быстро научился справляться с мелкими напастями, из бытовых, за которые ни один орден сейчас и не возьмется. Его считали странноватым, но видя его настоящие умения и пользу от них — ценили. Потому его вторым именем и стало — Хранитель Востока. Никто не знал, но на самом деле он и правда берег и людей, и все эти сущности. Ведь проблемы не возникают из ниоткуда и далеко не всегда необходимо уничтожать тварь или сущность, чтобы уладить ситуацию. Деревня при нем зажила очень спокойно. Со временем и вовсе не стало озлобленных призраков, блуждающих душ, никакая нечисть сюда не заявлялась. Но в окрестностях твари жили. Они были для него такой же частью его мира, как окружающие люди. Возможно, оттуда и прозвище. И вся его вина в итоге в том, что однажды он встал между заклинателем и его добычей. — Это серьезный проступок, — коротко ответил Лань Ванцзи. — Он использовал против заклинателя оружие? — Он сбил в полете заклинательский меч с помощью шэнбяо, дротика на веревке. — Что было дальше? — Тварь ушла. Поединок не продолжился. Заклинатель просто вернулся ночью и убил их, его и его жену, — Вэй Усянь сел. — Нет. Он не просто убил. Он еще и оставил его душу маяться в заточении. — Помешать чужой ночной охоте — неправильно, — повторил Лань Ванцзи. — Да он об этих охотах и понятия не имел! — огрызнулся Вэй Усянь, отвернувшись. — И я может быть даже понял, если бы этот Су Шэнли убил его на месте. Но то, что он сделал в итоге — слишком жестоко. Ты так не считаешь? Погоди-ка… Су? Он что, как-то связан с Миньшанем? — Он его отец. — Пф. Тогда все ясно, — холодно бросил Вэй Усянь. — Они однозначно друг друга стоят. — Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Лань Ванцзи, пытаясь припомнить, когда Вэй Усянь и Су Миньшань пересекались. — Да, он же не специально тогда прострелил тебе руку стрелой. — Это-то конечно. Но он же был готов скормить девушку монстру по приказу Вэнь Чао. Ты забыл? — Я помню. Но он осознал проступок. Как раз потому и попытался оправдаться. — Еще бы, — хмыкнул Вэй Усянь. — Он младше тебя, Вэй Ин. Все это было довольно давно. Нельзя так резко судить человека, основываясь лишь на том, что он сделал полжизни назад. Су Миньшань все еще в моем ордене. Он служит сюнчжану, достойно и верно, командует частью ночной стражи. Это правда ответственно. Со временем той давней истории, что ты припомнил сейчас, упрекнуть его было не в чем, — неожиданно длинно пояснил Лань Ванцзи. — Ладно, — уступил его доводам Вэй Усянь. — Хорошо. Но кратко его нередко зовут Су Ше. Это из-за отца? Почему? — Да, верно. Его отец был дружен с моим.,— почти осторожно произнес Лань Ванцзи. — Долго. Даже когда отец отправился в добровольное заточение, он все же, пусть и очень редко, общался с некоторыми заклинателями. И еще. Су Шэнли был с ним до конца, как и дядя. И в сражении, когда отец был ранен, и после. Вэй Усянь теперь понял, насколько сложную задачу взял на себя. Решив дать шанс на перерождение одной душе, ему вероятно придется убедить Лань Ванцзи уничтожить довольно важного для него человека, точнее его душу. Но отступаться из-за этого так просто Вэй Усянь вовсе не собирался. — Сколько нужно добрых дел, чтобы искупить такую жестокость? Я ведь уже сказал, он мог просто убить. Наглого заносчивого крестьянина, убить на месте и продолжить охоту. Но он так не поступил. Обрекая душу Сю Вэйдуна страдать без покоя, он забрал его сына и убил жену. Почему? Лань Ванцзи чуть покачал головой: — Он не мог забрать обоих, вероятно. Женщине не поднять дом без мужа. Но наследник остался в живых. — Сю Вэйдун успел увидеть случившееся, хотя и был первым, на кого выпал смертельный удар. Смерть любимой питала его ненависть, как и то, что сын попал к таким же людям, что и тот, кто совершил все это. Он мечтал отомстить все эти годы. И будь А-Мин по характеру сам чуть более склонен к жестокости, он бы уже лишил жизни кого-то в твоем ордене. Немалое чудо, что он не сдался темноте, что носил под сердцем с самого детства. Ведь он тоже обижен, помнит мать и отца и это связывает их вместе, с той самой ненавистью души, которую заперли в этом доме. Как думаешь, Су Шэнли ничего этого не знал? Никогда не слышал о кровной мести? Просто так забрал ребенка и привел его в орден Лань? — Вэй Ин! — выдохнул Лань Ванцзи. — Все это бездоказательно. — Но ведь мы можем вернуться и спросить? — сказал Вэй Усянь. — Душа, призванная на расспрос твоим гуцинем, солгать же не сможет. — Хорошо, — после довольно продолжительного молчания кивнул Лань Ванцзи. — Вернемся и спросим.