***
— Ты хорошо справилась с работой, Ацуши-чан. Босса Портовой Мафии удобно сидел в кресле за своим широким столом, которое он занял четыре года назад. — Спасибо... Дазай-сан. Ацуши, преклонившая колено, будто рыцарь, подняла взор лиловых очей на своего босса, который и был её напарником, снова начала осматривать его, пронзительным взглядом цепляясь за белоснежные волосы, яркие топазовые глаза, такие потухшие и безжизненые сейчас, что у неё невольно защемило в груди. — Дазай-сан, мы можем идти? Подал голос Накахара из тёмного угла, в котором притаился. У него не было необходимости высовываться, всё всегда делает Накаджима, просто была обязанность прихоть всем, чтобы что-то дополнить, но у девушки была феноминальная память, поэтому приходить в этот кабинет, было пустой тратой времени, он лучше бы уделил время Рю, которая удачно свалилась с бронхитом и уже вторую неделю лежит дома с диким кашлем. — Чуя, можешь идти, — он на миг затихнул, наблюдая как Накахара направляется к двери, а Ацуши встаёт, —а вот Ацуши пусть останется, надо кое-что восполнить. Ты же не против? — Нет. Ацуши знала, это формальность, чтобы сплавить Накахару, так было всегда, а Чуя лишь фыркал и поспешно удалялся, чтобы не получить от тигрицы по ушам. Дождавшись, когда напарник ретируется из поля зрения, прямо за дверь, Осаму тяжело выдохнул и распластался в кресле. Ацуши обошла мягкую мебель и устроилась сзади, обнимая Дазая за шею. Осаму тут же прижался к руке, требуя внимания. — Ты выглядишь уставшим, котёнок... Её голос был мягким, а прикосновения нежными, чего не скажет когда она была на задании, буквально кромсая неугодных предателей. Сейчас, когда Ринтаро находится на грани жизни и смерти, Осаму, Ацуши и Чуе приходиться подчищать ряды предателей Портовой Мафии, которых развелось слишком много. Особенно устают Ацуши и Дазай. На Ацуши свалилась куча зачисток, одна другой краше, а на Дазай напало самое страшное: бумаги. Много бумаг, которые каждый день нужно просматривать и заполнять. Если быть вкратце, то такая рутина убивала обоих. — Угу. — Вот что, — она выпустила его из своих объятий и развернув кресло к себе, опёрлась руками о кожаные боковины, хитро улыбаясь. — Давай развеемся, прошвырнёмся по городу, м? Осаму задумался, прикидывая все "за" и "против". — Хорошо. Он сдался, обречённо выдохнув, всё же слово его любимой для него закон. — Отлично, я пойду собираться, я зайду за тобой в три часа, хорошо, котёнок? Она немного просветлела, а её глаза загорелись интересом. — Хорошо. Она чмокнула его в лоб и в хорошем настроении побежала к двери, всё же у неё осталось два часа на сборы, так что надо поторопиться.***
Прямо как она и обещала, ровно в три часа, она постучалась в огромную дверь босса всей Портовой Мафии, заглядывая внутрь и зашла туда без страха. Будучи в хорошем настроении, она весело подошла к Осаму и чмокнула его в бледную щёку, начиная тащить прочь из кабинета, в котором она появлялась по пять раз на дню.***
Сейчас, идя по улицам вечерней Йокогамы, Ацуши прикидывала, куда потащить Осаму: в парк или в кафе, или во всё по очереди. Решив, что раз гулять, так гулять, они заскочили в магазин за бутылкой вина и в кафе за пиццой или ещё чем-нибудь на перекус, всё же худеть, Ацуши пока не планировала, учитывая, что Дазай пытается откормить её с того момента как они познакомились у реки. Она бы и дальше шла бы в сторону парка, если бы её не схватил, за рукав блузки, Дазай. — Давай отойдём покурить? Подумав, что сигареты ей и впрямь не хватает, а в парке курить нельзя, она кивнула и они свернули в первый попавшийся переулок. Поставив покупки, она опёрлась спиной о холодную, кирпичную стену и достав тонкую сигу "Bond" с фиолетовой кнопкой, зажгла её затянулась, Осаму же встал рядом и достал пачку "Winston" и тоже затянулся, расслабляясь, всё же ему действительно не хватало прогулки. — Хей, вы только гляньте. Ребятки, вас не учили, что ходить по тёмным переулкам вечером - опасно? Компания каких-то мужиков вышла из темноты, держа в руках раскладной нож и похабно ухмыляясь. У Ацуши в глазах застыл немой вопрос: "В смысле ,,ребятки,,?" — Дядь, ты чё то попутал. Ацуши всё также стояла у стены, даже не шелохнувшись и всё также не спеша докуривая сигарету. — Значит так: гоните сюда сумку и деньги, иначе... Он сильнее сжал нож и начал подходить к девушке. Бросив бычок, она начала разминать пальцы, надеясь на мордобой. Поняв, что просто так они ничего и не получит, он набросился на Ацуши. Накаджима замахнулась для удара, но... Дазай закрывший её, помешал нанести удар и толкнул мужчину. — Дазай! — она подбежала к нему и развернула его к себе, крепко держа за плечи. — Ты цел? — Да, я в порядке. Он посильнее опустил голову. Ацуши почуяв неладное, подняла его лицо за подбородок и зацепилась взглядом за порез на щеке, который скрыли густые, белые волосы. Убрав их она аккуратно провела большим пальцем по ране, стирая кровь и наклонившись поцеловала, тихонько проведя языком, чтобы она быстрее зажила. Подняв свои щенячьи, топазовые глаза, Дазай посмотрел на Ацуши, её взгляд был злым и ледяным, от аметистовых камней веяло угрозой и опасностью. — Осаму, запомни никогда не бросайся меня защищать и не лезь на рожон, а сейчас, будь добр, отойти подальше и не суйся под ноги, хорошо? Непривычно холодный тон, который появлялся если он её огорчит, имя вместо привычного "котёнок" и ледяной взгляд, не нежный как всегда, вызывал дрожь по всему телу, заставляя мурашки танцевать неразборчивый танец. Он ничего не смог ответить, лишь кивнул и отошёл, как она и просила. Подойдя к мужчине, она схватила его за шею и показывая ряд белых клыков, в безобразном оскале, довольно громко и угрожающе сказала: — Никакая паскуда, не имеет права трогать МОЕГО КОТЁНКА! Призвав способность, тигр разорвал виновника и его шайку. Вернувшись в прежнюю форму, она лишь цыкнула и проворчала о порче её любимых шмоток, которые были безбожно уничтожены. Она не спеша вернулась к дрожащему Дазаю, прижимая к себе, гладя по белоснежным вихрям и шепча нежности, по-прежнему называя котёнком. — Ты злишься на меня? Неспокойно спросил он, сильнее обнимая тигрицу. — Нет, вовсе нет, котёнок. Я испугалась за тебя, ты же меня знаешь. — Угу. Он был рад, что она не держала на него зла. — Пойдём, котёнок, у нас ещё вся ночь в переди. Она весело рассмеялась, трепля его по волосам. — Ага!